Жена поневоле

85

В конце своей «речи» Кира не просто говорила, а почти кричала. Ее громкий голос услышал Ларион и тут же примчался на защиту хозяйки. Он прыгал вокруг, тоненько подвывая и махая хвостом.

— Да понял я, понял… Умная псина, — задумчиво похвалил Бурмистров. — Только я подошел к кабинету, он гавкнул и умчался гулять.

— Ну, правильно, — подтвердила Кира, гладя собаку, — «пост сдал — пост принял». Утром я ему объяснила, что придет хозяин дома вот с таким запахом и он свободен — охранять больше не надо.

— А Раиса Васильевна его не жалует, говорит злющий пес, никого не пускает на второй этаж.

— Твоя Раиса в первый же день деньги из твоего сейфа в кабинете украла.

— Да, знаю… — махнул рукой Бурмистров. — Николай доложил.

— И племянница ее вроде не от тебя беременна — учти, они хотят на тебя ребенка повесить — напоследок предупредила Кира. — И наведи уже порядок в доме, а то каждый делает что хочет.

— Завтра же займусь, а теперь идем в дом — нас давно ждут.

Спорить Кира не стала — пусть делает, как хочет — настоящий мужчина должен брать на себя ответственность и держать ответ за свои поступки. Но, увидев довольную улыбку Бурмистрова, прятавшуюся в черной бороде, заволновалась.

— Что не так? — напряженно спросила она.

— От тебя ничего не скроешь! — рассмеялся Вячеслав. — Ладно, скажу, но пообещай, что не будешь сердиться!

— Такого обещания я дать не могу!

— Тогда не скажу! Я тоже упрямый! Сама узнаешь через неделю…

— Почему через неделю?

— Документы на владение второй половиной конюшни будут готовы через неделю. Я купил для тебя у Галины ее часть конюшни — она приезжала в твое отсутствие ко мне домой, и мы все решили — теперь конюшня целиком твоя! Это моя компенсация тебе!

— Я так и знала, что так просто мне от тебя не отделаться!

— А ты хочешь от меня отделаться? Тогда не надо было вытаскивать меня из тюрьмы.

— Я не в том смысле… — смешалась Кира. — Просто я опять чувствую себя обязанной тебе.

— Брось! Это я твой должник по гроб жизни — такого не забывают!

— Не за что мне делать такие подарки, — вздохнула Кира, — твою движимую, лающую и кусающуюся собственность я не сохранила!

— !!!

— Ну, твою собачку я отдала Катерине и теперь не знаю, как его вернуть: забрать — обидеть человека, оставить — не исполнить обязательства.

— Лаврентий мне уже доложил, что с Евриком все в порядке — Катерина его балует… Не думай об этом — там ему будет лучше.

Бурмистров раскрыл объятия, и Кире ничего не оставалось делать, как принять «подарок» от почти бывшего «мужа» — в конце концов, «миллиончиком больше, миллиончиком меньше» для Бурмистрова, и правда, не имело большого значения: что конюшню ей купить, что предложенные обручальные колечки с бриллиантами — цена, в общем то, одинаковая (только эта странная женщина, почему-то предпочитала конюшню, вот он ей ее и подарил).

Обнявшись, как старые друзья, они вошли в гостиную.

— А мы тут вас заждались! Что можно делать столько времени? — по привычке попытался Лаврентий уколоть своего «противника», но, вспомнив о пощечине, оружие и седых висках стоящей перед ним женщины, покраснел — своими колкостями он уподоблялся издевающимся над ним людям, а этого он им не прощал, почему же она должна соглашаться на перемирие, если он ведет себя с ней по-хамски. — Простите, Кира Дмитриевна — обещаю исправиться.

— Свежо преданье — вериться с трудом, — оскалилась Кира, присаживаясь в кресло.

— Хватит пикироваться, — приказал Бурмистров и попросил Николая позвать в гостиную всех служащих. — Пусть возьмут стулья из столовой и устраиваются здесь: лучше один раз услышать правду от меня, чем додумывать и распускать сплетни по округе.

Когда все служащие разместились в гостиной, Вячеслав Львович Бурмистров сел рядом с Кирой и взял ее за руку, показывая всем ее особое положение.

— Тебе слово, дорогой мой Змей Горыныч!

Взглянув в исхудавшее лицо почти бывшего мужа, Кира поняла, что все встало на свои места — в его отсутствие у нее были свои обязанности: заботы о его доме и о его деньгах, деловая встреча, на которой она была просто вынуждена появиться, но вот он вернулся, и она с радостью уступает ему свое место, на которое была временно назначена — Змей Горыныч сдает «дела и ключи» от «охраняемого объекта».

— Ничего я не знаю, — отмахнулась она от предложенной чести начать столь трудный разговор. — Мне никто ничего не говорил — Константин Александрович больше общался с Борисом Яковлевичем и с тобой.

— На счет общения — это правильно, — поддакнул адвокат и нервно передернул плечами — ситуация ему все больше и больше не нравилась. — Все разговоры я точно передавал тебе — так пусть Константин Александрович и начнет: он возглавлял частное расследование — ему и карты в руки.

— Нет! Кира у нас главная героиня — она и начнет! — Бурмистров внимательно посмотрел на своего адвоката, посеревшего под его взглядом.

Кира вкратце рассказала, как оказалась втянутой в интригу в первый же день пребывания в этом доме, услышав разговоры Лаврентия Павловича с адвокатом и Раисы Васильевны с племянницей (умолчав, однако, что все это время пряталась под столом); как узнала о беременности Светланы (о том, что Николай сам рассказал ей о своей сестре, Кира скрыла — за что получила благодарный взгляд блондина-телохранителя); рассказала о встрече с криминальным авторитетом (имени которого она, конечно же, не назвала), о том, как ошиблась, без разрешения прервав «операцию по выявлению злоумышленников» — Светлану чуть не ранили…

Раиса Васильевна охнула и схватилась за сердце, а Роза и Алла (вторая горничная по уборке служебных помещений) побледнели от страха за свою жизнь. Они теперь задавались одним и тем же вопросом: что же теперь будет с их детьми, да и с ними самими тоже. Ответа они не знали, поэтому с волнением шли на неожиданное «собрание».

— Это моя ошибка, — взял вину на себя Федин, — не надо было слушать Светлану и выводить ее из дома без предварительной подготовки.

— Никто не виноват, кроме Светки! — твердо заявил Николай, поправляя длинные упавшие на глаза волосы. — Если она что в голову себе втемяшит — ничем не выбьешь! Это хорошо, что вы вместе с ней были и на нее бронежилет надели, а то бы она сама на пулю нарвалась.

— Кстати о пули, — Кира посмотрела на Виктора и предложила ему рассказать о его конфликте с охранником.

— Пусть этот хорек сам расскажет.

— А что я? Что я? — заюлил молодой охранник, дежуривший по ночам. — Я всего то на часок отлучался в свою смену к любовнице — собака то обученная: никого чужих на участок не пустит. Никто не знал, что я с поста на час убегал.

— Башку тебе надо отвернуть за такую работу! Не в свою смену гуляй!

— Что я виноват, что наши смены с ее мужем совпадают…

— Это, Николай, твое упущение, — Виктор в упор посмотрел на Николая, и тот, признавая свое упущение, потупился. — Хорошо я проверил, куда он по ночам шастает, а то после всего случившегося каждого подозревать начал.

— Все мы друг друга подозревали, — Бурмистров обвел всех собравшихся внимательным взглядом, — но предателей среди нас нет! Так?

Все дружно закивали головами.

Все кроме Киры!

Ну, разве можно промолчать и согласиться со всеми?!

— А как же крыса? — не удержалась она от мучившего ее вопроса. — Которая башли вертухаям заныкала?

— Кира?! Откуда такой жаргон? — хохотнул Бурмистров.

— Из зоны вестимо!

— Вы все шутите Кира Дмитриевна? — Лаврентий покачал головой, осуждая ее легкомысленное поведение в таком серьезном деле, как раскрытие преступления.

— Какие же тут могут быть шутки, Лаврентий Павлович, — Кира с благодарностью посмотрела на Виктора — не зря, значит, они рисковали и встречались с Крокодилом — глаза его смеялись, но лицо было непроницаемо серьезно. — В благодарность за нашу дачку в другие камеры из СИЗО маляву притаранили про крысу…

— Вот значит, как… — Бурмистров на секунду задумался, за несколько дней тюремного заключения он хорошо освоил местный жаргон. — Николай, съезди завтра в СИЗО, скупи все, что есть в ларьке и в виде гуманитарной помощи распредели по камерам — скажи, что от меня, в благодарность за маляву…

Николай кивнул, и все снова посмотрели на Киру.

— Есть среди нас крыса, Борис Яковлевич? — спросила она, вспоминая его расписку в сейфе: — Деньги в СИЗО я вам передавала — расписка ваша имеется. Вы их взяли. Почему охранники их не получили? Неужто вы их, господин адвокат, себе оставили?

— Это еще доказать надо! — вскинулся было Борис Яковлевич, но под взглядами устремленных на него глаз весь как-то обмяк, сжался в комочек.

В наступившей тишине голос хозяина дома прозвучал особенно грозно.

— И чего тебе, Борис, не хватало, что ты на такое отважился? Думал, долго не вернусь и ничего не узнаю о твоих проделках? Ан не вышло! Все тайное стало явным! Тебе повезло, что ты Киру не стал обвинять в присвоении этих денег! — черные глаза Бурмистрова метали молнии. — А то бы раздавил тебя, как клопа вонючего! Убирайся и чтоб больше я тебя на своем пути не встречал! Понял?

— Понял, — униженно прошептал адвокат и, поспешно поднявшись, заспешил к выходу, радуясь, что так легко отделался.

— Не может быть! — не поверил Лаврентий, соскакивая с кресла и пытаясь догнать «брата Бориску».

— Сядь, Лаврентий! — строго остановил его Вячеслав Львович, даже не взглянув на закрывающуюся за адвокатом дверь. — Забудь о нем. Борис давно крысятничал, но я все ждал, что одумается, придет и покается во всем. Выходит, зря ждал.

— Но как же? Мы столько лет вместе?

— Разве честность человека зависит от времени общения? Вот с Кирой и Виктором мы недавно знакомы, но я им верю. Теперь разберемся с вами — беременные дамы.