Жена самурая

Глава 13. Возвращение

Запах гари разъедал нос, и Такеши фыркнул, пытаясь от него избавиться. Серую дымку он заметил еще давно, хотя не слишком-то смотрел по сторонам, раз за разом ударяя пятками по бокам Молниеносного. Он гнал в поместье, оставив далеко позади своих воинов и гонца, что принес дурные вести.

Дом встретил его мрачной тишиной. Не останавливаясь, Такеши пролетел сквозь ворота и приструнил Молниеносного, лишь когда оказался на узкой дорожке в саду. Едва ли не на ходу он спрыгнул с него перед главным домом, и солдаты у дверей склонились все как один.

Повсюду Такеши замечал следы минувшей битвы. Ему хотелось вытащить из ножен катану и снести кому-нибудь голову, но он заставил себя считать вдохи и выдохи — так учили его успокаиваться в далеком детстве.

— Господин… — голос Яшамару оборвался под конец.

Он подвел его. Вновь.

Управляющий опустился на колени, раскрытыми ладонями и лбом коснулся татами.

— Как ты мог это допустить? — негромко спросил Такеши. — Я доверял тебе. Я доверил тебе жену, — после короткой паузы добавил он. — Поднимись.

— Такеши-сама, — подволакивая раненую ногу, к главному дому брел Масато. — Мы…

Минамото окинул его равнодушным взглядом и сцепил зубы так, что свело челюсть.

— Почему мне сообщили так поздно? Мою жену похитили почти сутки назад… — он замолчал.

— Они подожгли кон…

— Помолчи, — не обернувшись, бросил Такеши заговорившему было Яшамару. — Ты уже сделал, что мог, — и он в ожидании посмотрел на Масато.

Тот прочистил горло и нервно сжал кулаки.

— Напавшие подожгли конюшню. Часть лошадей погибла, оставшиеся — разбежались. Широ уехал к вам, как только отправились гонцы в ближайшие деревни и вассальные кланы.

Такеши нахмурился. Он не мог не признать это разумным: от момента, когда о нападении узнал он, не зависело почти ничего, но было важным оповестить людей в землях, в которых могут скрыться похитители.

Умом он понимал и принимал, но пальцы раз за разом ласкали рукоять катаны, а тело предвкушало удар.

— Как они вообще оказались за воротами? Куда смотрели солдаты? И где они сейчас?

— Мертвы, господин. Масахиро открыл ворота. Мы не ожидали…

— А должны были! — огрызнулся Такеши, повысив голос. Он стремительно повернулся к Яшамару, вгрызся в него колючим взглядом. — Это была твоя обязанность!

Управляющий никак ему не ответил. Для себя он все уже решил: легший на него позор был несмываемым, и свою вину искупить он сможет лишь одним путем.

— Мы взяли Масахиро, Такеши-сама, — сказал Масато после молчания. — Он не слишком противился.

— И что вы узнали? Куда направились похитители?

Масато покачал головой:

— Он молчит, Такеши-сама. Его пытали весь день.

— Я сам займусь им, — Минамото стиснул зубы. — И еще. Я не хочу, чтобы новости о похищении моей жены разошлись по стране. Предупреди крестьян. Надеюсь, вы не отправляли гонцов к Фудзивара и Татибана?

«… и моему отцу?»

— Конечно нет, господин.

— Хорошо. Приведите Масахиро в чувства и подготовьте все.

Резко повернувшись, Такеши вошел в дом. Он собирался скинуть тяжелый доспех и ополоснуться прежде, чем приняться за пытки Масахиро.

— Такеши-сама, — голос Яшамару настиг его возле дверей спальни, и в первый миг ему захотелось закрыть дверь прямо перед лицом управляющего. Он поколебался, но все же взглянул на него.

— Я подвел вас и опозорил свое имя, — заговорил тот, и было видно, каким трудом ему давалось каждое слово. — Я прошу вашего разрешения на сэппуку.*

«Это было ожидаемо», — подумал Такеши и качнул головой.

— Нет. Ты будешь жить. И я сам казню тебя, если Наоми не найдется.

В спальне царил оставшийся после похищения разгром. Очевидно, слуги намеренно не стали ничего трогать до его возвращения.

Такеши хмурым взглядом окинул перевернутый стол, пролитые чернила и разметавшиеся по татами свитки с заметками его жены.

Он снял доспехи и пыльную, пропитавшуюся потом одежду и ополоснулся прохладной водой из деревянной бадьи.

«Девчонка, должно быть, напугана».

Такеши взял ее в жены и обещал защищать. Также, как отец обещал защищать мать.

Не слишком хорошо мужчины из его клана выполняют свадебные клятвы.

Наоми провела в поместье почти шесть недель, и ни разу за эти дни он не пожалел о принятом решении. Не пожалел о том, что выбрал ее своей женой.

По меньшей мере, она была не глупа. Такеши терпеть не мог глупых женщин, и тех из них, с кем он предпочитал проводить время, специально готовили и обучали на протяжении многих лет. Обучение же Наоми сводилось к наказаниям отца и обрывочным сведениям, которые ей удавалось тайком почерпнуть из скудного собрания свитков Такао.

Но у нее был живой, любопытный ум, и Такеши это ценил.

Еще ценил он и то, что Наоми, по сути, была чистым листом. Он мог писать на нем все, что пожелает. Мог научить ее тому, что сочтет нужным. И он учил.

В комнате, в которой он обычно читал и писал письма, изучал карты и встречался со своими советниками, лежал мешочек с прибывшими из Эдо украшениями для Наоми. Их изготовили по его заказу специально для нее, и он намеревался отдать их в тот вечер, когда в поместье прискакал гонец с дурными вестями.

Гребни из черепахового панциря, украшенные жемчугом и перламутром, и золотые, серебряные заколки для волос; шпильки, унизанные драгоценными камнями; шелковые ленты, окрашенные мастерами вручную; шарики из слоновой кости и кораллов; заколки для лент из платины, украшенные янтарём и «семью сокровищами» (золотом, серебром, лазуритом, ракушками, агатом, кораллами, и горным хрусталем — по сути, Такеши заказал для Наоми целую сокровищницу, полную шкатулку драгоценностей.

Сейчас он жалел, что не вручил их сразу, как только слуги доставили их в поместье — несколько дней назад. Зачем-то тянул, ждал подходящего вечера?..

У Наоми совсем не было украшений, и она про них даже не заикалась. Закрепляла прическу парой простых шпилек и одной неприметной лентой, и довольствовалась этим. Такеши хотел ее порадовать.

Такеши повел плечами, сбросив оцепенение. Ему некогда было размышлять: следовало действовать, и как можно скорее. До тех пор, пока похитители не покинули земли клана, есть шанс вернуть Наоми. А для того, чтобы узнать их план, нужно развязать язык Масахиро.

Усмешка искривила его губы, когда Такеши достал из шкафа старую тренировочную одежду. Обычно с пытками справлялись его люди: он сам давно за них не брался.

Но сегодня он был даже рад. Он сможет дать выход своей ярости, пока будет работать с Масахиро.

***

Очнувшись в очередной раз, Наоми с ужасом поняла, что потеряла счет времени. Ее глаза закрывала темная повязка, сквозь которую не проникал свет, и Наоми не могла сказать, какое сейчас время суток или — что еще хуже — какой день.

Когда она приходила в себя, в нее почти сразу же насильно вливали отвратительное по вкусу пойло. Оно делало ее ноги ватными, а сознание — мутным. Она помнила, что сперва они быстро мчались куда-то на лошадях, а потом, кажется, скрывались в лесу, в шалаше из веток. Но Наоми не знала, как долго это длилось. Она даже не была уверена, что лес ей не почудился — так сильно пойло отравило ее сознание.

— Наша птичка проснулась, — тяжелая ладонь легла ей на плечо, а в горло уперлось что-то острое. — Я сниму с тебя сейчас повязку. Не вздумай визжать.

У говорящего был сильный, режущий уши северный акцент.

Наоми зажмурилась, почувствовав, что мужчина принялся развязывать тряпку на ее лице, и очень осторожно открыла глаза, отвыкшие от яркого света.

Вокруг нее царил предрассветный полумрак. Она задрала голову и увидела макушки высоких деревьев и двух склонившихся над ней мужчин в черных одеждах. Наоми облизала пересохшие губы и пошевелила затекшими руками, что были связаны за спиной.

Один из похитителей недвусмысленно поигрывал ножом перед ее лицом, и она сочла за лучшее не пытаться кричать.

— Кто вы? — хриплым от продолжительного молчания голосом спросила Наоми.

— Поднимайся, — вместо ответа мужчина с ножом стиснул ее плечи, заставив встать на дрожащие ноги, и грубо встряхнул. — Если будешь хорошо себя вести, мы не станем тебя бить.

Наоми с трудом сосредоточила взгляд на его лице. Ничем непримечательные черты: темные волосы, темные глаза, узкий рот.

Она могла бы увидеть его и сразу же забыть, и в ее памяти не отложилась бы ни одна характерная особенность. Ведь их просто не было.

— Один твой крик… — мужчина коснулся ножом ее шеи и слегка надавил: так, что выступила кровь.

— Мой муж вас убьет, — сказала Наоми, пытаясь устоять на ватных, затекших ногах.

Верно, она выглядела довольно жалкой, потому что ее угроза вызвала у похитителей лишь смех.

— Как, ты думаешь, он нас отыщет? — мужчина широко улыбнулся. — Лучше молись, чтобы наш господин сохранил тебе жизнь.

Ее грубо толкнули в спину, и Наоми споткнулась о корягу и упала, проехавшись по земле грудью и животом. Ее и без того испачканное и разорванное по подолу кимоно стало еще грязнее, и Наоми закусила изнутри щеку, чтобы не расплакаться от унижения и страха.

— Он выпустит наружу ваши кишки, — прошипела она, смотря на похитителей снизу вверх.

— Ты такая строптивая. Скорее всего, наш господин вернет тебя мужу по частям.

— Тебе не стоит об этом волноваться, — оскалилась Наоми — К тому моменту вы оба будете уже мертвы.

С незнакомыми ей ругательствами молчавший до того мужчина схватил ее за волосы, заставив подняться, и грубо сжал челюсть, пока второй запихивал кляп ей в рот. Наоми задергалась, попытавшись сопротивляться, и тогда ее с силой ударили в живот.

— Так-то лучше, — удовлетворенно сказал один из мужчин, глядя на ее скорчившуюся на землю фигуру.

Следующие несколько часов они медленно двигались по лесу. Наоми шла между своими похитителями. Ее связанные руки нещадно ныли, а плечи, казалось, горели огнем. Она с трудом дышала, молясь как можно скорее избавиться от тряпки во рту. Из поместья ее похитили без обуви, и теперь из ее босых, израненных ходьбой ног сочилась кровь.

Но Наоми могла бы смириться с болью, если бы не страх. И неизвестность. Она не знала, кто ее похитил и для чего. Не знала, какому клану принадлежат эти ублюдки. Не знала, куда ее ведут.

Находятся ли они еще на землях Минамото? Или уже пересекли границу?

Если второе, то шансов у нее практически нет.

А если первое, то ищут ли ее уже?

Знает ли вообще Такеши, что ее похитили? Ведь его не было в поместье ночью.

«Если бы он был, ничего этого не случилось бы».

С каждым шагом ее мысли делались все мрачнее, но сдаваться было нельзя. До тех пор, пока она не предстанет перед тем, кто стоит за ее похищением, у нее есть надежда. Минамото будет ее искать, хотя бы потому, что она нужна ему в грядущей войне за сёгунат. Хотя бы из чувства долга.

«Думай, думай», — приказывала она себе, не позволяя растечься в жалости.

Они шли уже долгое время, но по-прежнему скрывались в лесу. Они не могли уйти далеко, и значит, еще не пересекли границу клана. Значит, если у нее получится сбежать, рано или поздно, она встретится с людьми Такеши.

Если получится сбежать.

Она не знала, кем были похитившие ее мужчины — воинами или наемниками, но из оружия разглядела у них лишь ножи и длинные кинжалы. Катану она не увидела ни у одного, ни у другого, и это вселяло надежду.

Если они наемники, то шансов сбежать у Наоми больше.

«Они также не знают, что я владею оружием. Они не ждут от меня настоящего сопротивления, — она поморщилась, когда острая коряга впилась в ее ступню. — Вот только как быть с связанными за спиной руками?..»

Вскоре они остановились, и Наоми, наконец, избавили от тряпки во рту. Ей дали воды и пресную, засохшую лепешку, но она набросилась на нее с аппетитом голодного звереныша.

— Мне нужно в туалет, — сказала она, слизнув с ладони последние крошки.

Мужчины обменялись скабрезными улыбочками, и Наоми почувствовала, как алеют щеки.

— Пожалуйста, — тихо прибавила она и неловко повела плечами.

Один из похитителей разрезал веревку, и она, застонав от облегчения, принялась растирать занемевшие запястья.

— Ну-ка, — он вновь связал ей руки, но уже перед собой, и сжал в кулаке конец длинной веревки. — Иди. И без глупостей.

После, пока похитители негромко обсуждали что-то, Наоми молилась, чтобы они оставили все, как есть. Чтобы не трогали больше ее путы.

И ей улыбнулась удача.

То ли наемники все больше расслаблялись, приближались к границам земель Минамото, то ли она своим поведением усыпила их бдительность, но они не только оставили ее руки, связанными спереди, но и не засунули в рот кляп.

В первые несколько минут Наоми отложила мысли о побеге и просто наслаждалась возможностью вдыхать полной грудью.

Когда впереди показалась верхушка холма, она решилась: бежать нужно во время спуска. Другой возможности ей не представится. Пока они на равнине или в лесу, похитители ни за что не дадут ей скрыться. А вот на вершине можно броситься вниз, покатиться и, может быть, ей повезет еще раз.

По крайней мере, она попробует. Сдаваться сразу Наоми была не намерена.

Подъем дался ей тяжело. Каждый шаг отзывался болью, и ее ступни были изранены столь сильно, что она едва могла терпеть. В теле еще жила та отрава, и порою перед глазами все темнело, а ноги наливались непомерной тяжестью.

Но когда они, наконец, достигли вершины холма и свернули круто влево, Наоми решилась. Она бросилась прочь без малейшего промедления: задумайся она хоть на секунду, то точно растеряла бы всю свою храбрость.

Она резко повернулась вокруг своей оси, ударив идущего позади наемника в челюсть, и тотчас побежала вниз, не разбирая дороги. Кое-как сгруппировавшись со связанными руками, Наоми покатилась с холма.

В ее ушах стучала кровь, голова кружилась от ударившего адреналина, и она ничего не слышала и не видела перед собой.

Ветки хлестали ее по лицу, рвали одежду, мешали бежать и цеплялись за веревку — она едва ли понимала это. Перед глазами все слилось в одно большое коричнево-зеленое пятно, земля и небо поменялись местами, когда она упала, зацепившись ногой за корягу, и вновь покатилась вниз.

Она падала и вновь поднималась, и мир кружился перед ее глазами, но Наоми не останавливалась. Она знала одно: ей нужно вниз, там у подножья холма раскинулась деревня. Там было ее спасение.

Что-то огнем обожгло лодыжку, содрав кожу, — один из похитителей подсек ее кнутом, заставив упасть. Наоми протяжно и громко застонала, истратив на крик остатки дыхания. Кое-как перекатившись на спину, она увидела приближавшегося к ней наемника. Она вжалась лопатками в землю и мощным ударом ног отбросила его в сторону, а сама поползла прочь, будучи не в силах подняться.

Колючая трава царапала ее руки и лицо, кимоно цеплялось за ветки и оставалось на них оторванными лохмотьями.

— Дрянь, — похититель, настигнув ее, схватил за длинную косу и жестко дернул на себя.

Наоми упала навзничь, и он поволок ее по земле, держа за волосы и вызывая злые слезы. Она принялась извиваться всем телом, пыталась тормозить пятками, но наемник волок и волок ее, мало внимания обращая на проклятья и ругань.

В какой-то момент Наоми показалось, что ее голова просто оторвется — столь сильной была боль. Жгучий пот струился по ее лицу, заливая глаза.

Она мотнула головой, пытаясь избавиться от соленых капель, и увидела, что в левой руке наемник держал нож.

Застонав от боли, пронзившей, казалось, все тело, Наоми извернулась и укусила мужчину за руку. Он неосознанное дернул ее на себя, разжав пальцы, и она молнией метнулась к упавшему ножу, без раздумий смахнула половину косы с головы и рванула вперед.

Ей вслед понеслись проклятья и угрозы, спустя мгновение она услышала тяжелое дыхание и громкий хруст веток — похититель был прямо за ней.

Наоми побежала еще быстрее — по крайней мере — попыталась. Она была уже почти внизу холма, до деревни, где она будет спасена, оставалось совсем немного. Хриплое, учащенное дыхание разрывало ее легкие изнутри, рот и губы пересохли, по лицу струился смешанный с кровью пот. Растрепанные волосы цеплялись за ветки и тормозили ее, лезли в глаза. Место на ноге, где ударом кнута была содрана кожа, горело огнем.

Упав ничком, она скатилась вниз, преодолев последние метры, и оказалась на рисовом, полузатопленном поле. Хлюпая по воде ногами, разбрызгивая ее и продираясь сквозь растения, она неслась вперед, размахивая руками и бешено, неистово крича, даже не понимая, что она произносит.

Ее ноги подогнулись, когда Наоми увидела приближавшихся людей. Она со стоном упала лицом вниз, потеряв сознание.