Жена самурая

Глава 37. Дайго-сан

Рейтинг главы — +18

Кабинет Дайго-сана понравился Такеши больше, чем какая бы то ни было комната в поместье. Он был похож на его собственный кабинет: простые линии, невычурная мебель, много воздуха и свободного пространства. Со стен на него не давили расшитые золотой нитью ткани, под ногами не путалась бесполезная, декоративная мебель.

Он опустился на татами вслед за Дайго-саном, сел на пятки и выпрямил спину. Они молчали, пока служанка разливала саке и выставляла на низком столике перед ними различные сладости.

Такеши, не скрывая своего интереса, разглядывал Дайго-сана. Асакура постарел за то время, что прошло с их последней встречи: продольные морщины на щеках и на лбу стали еще глубже, а волосы — белее. Он, Хиаши-сан и Нобу Тайра — все, кто остался в живых из поколения его отца, неожиданно понял Минамото.

«Вскоре Дайго-сан и Хиаши-сан останутся вдвоем», — с мрачным смешком подумал он и, взяв в руку деревянную коробочку масу, пригубил саке.

— Сегодня до ужина я имел удовольствие беседовать с Нобу Тайра, — Асакура не принадлежал к тому типу людей, которые предпочитают долгие вступления к важным разговорам, и Такеши было это по душе.

— Вот как.

Он удивился, когда после ужина Асакура сам обратился к нему с предложением побеседовать вдвоем в его кабинете. Такеши думал, что просить о такой встрече придется ему.

— Ты застал отца?

— Он скончался утром в день моего приезда. Я омыл его тело и провел подле него ночь, — Такеши не хотел об этом вспоминать.

Пять лет назад он не успел спасти от брата мать и сестер; теперь он не успел повидать перед смертью отца. Что он не успеет сделать в следующий раз? Увидеть дочь, прежде чем его убьют на войне?..

— Это хорошо, — Дайго-сан кивнул. — Провожать отцов должны сыновья.

Такеши отпил еще саке, молчаливо соглашаясь.

— На сколько еще хватит твоего войска? — резко сменил тему Асакура.

Минамото встретился взглядом с цепким взглядом старика и подавил усмешку. Ох, нескоро еще его наследник займет место старшего в роду. Дайго-сан был крепким стариком, да к тому же весьма любящим свою власть. И независимость — порой показную — от Императора.

— Вы ждете честного ответа, Дайго-сан? — он спросил, чтобы потянуть время, которое было необходимо ему для принятия решения: лгать или сказать старику правду?

Асакура издал звук, похожий на подавленный смешок.

— Уж какой ты мне дашь, сынок.

Он сражался последние двенадцать лет, наравне с отцом занимался делами клана, стал главой Минамото несколько недель назад, но в глазах Дайго-сана, похоже, все еще был мальчишкой. Трудно было вообразить Хиаши-сана, который называет его сынком.

— На длительное противостояние нет сил ни у меня, ни у Тайра, — медленно произнес он. — Моих хватит до конца весны.

По здравым размышлениям — до начала третьего месяца весны, но Такеши решил этим пренебречь. Он и без того был предельно откровенен со стариком.

— Недолго, — Дайго-сан цокнул языком.

— Тайра сказал вам, что готов сражаться вечность? — уничижительно спросил Такеши.

Прошедший ужин изрядно подточил его терпение. Его и Тайра посадили на разных концах длинного стола, как и разместили в разных крыльях поместья, но Минамото было достаточно одной мысли, что он находится поблизости от человека, который отрубил ему руку. Что он и Тайра дышат одним воздухом.

Он мог не видеть Нобу и Нанаши, мог не слышать их голоса и смех, но он чувствовал их присутствие. И Такеши знал, что близка секунда, когда ему не помешают ни ремешки, что стягивали ножны, ни присутствие самураев Асакура. А еще он знал, что если сам предпочтет нанести открытый удар, то Тайра станут действовать из-за спины. И не он будет являться их целью.

— Он предложил помолвку моего внука и его внучки. Кажется, ее зовут Хоши.

Позднее Дайго-сан решит, что Такеши вздрогнул из-за его слов о помолвке. Но это было не так.

«Хоши», — подумал Минамото. Девочка, чье присутствие помогло ему сберечь рассудок во время плена.

— Пообещал в качестве приданного земли клана Токугава.

— Не знал, что они уже его, — Такеши обманчиво-спокойно улыбнулся. Он видел, что сложившаяся ситуация откровенно забавляла Дайго-сана. Забавляла, но и интересовала.

— Я хочу предложить помолвку моей дочери и вашего внука. Забавно, конечно, что земли клана Токугава являются и ее приданным также.

— Интересная судьба у этих земель… — Дайго-сан провел ладонью по подбородку, будто что-то припоминал. — Кто ими сейчас управляет?

— Младшая ветвь. В старшей не осталось взрослых мужчин после того, как отец однажды выразил свое недовольство их поведением.

Фухито рассказал ему, что Кенджи-сама казнил десятерых мужчин и двух подростков, когда среди Токугава начались «нехорошие» разговоры.

— Не слишком разумно убивать мужчин, способных держать оружие, в разгар войны.

— Неразумно позволять таким мужчинам обратить их оружие против тебя, — Такеши сделал бы ровно то же самое, что сделал его отец.

Сотни смертей и заговоров, десятки восстаний начались с того, что кто-то не пресек вовремя шепотки и тихие разговоры у себя за спиной. Не вырвал сеющие смуту языки. Его брат тоже не сразу начал убивать родственников; сперва он говорил, что в клане Минамото чрезмерно строгие порядки. И его слова привели к тому, к чему привели. И потому Такеши понимал и разделял поступок отца.

— Я слышал, ты прибыл вместе с женой. Про нее рассказывают интересные вещи.

Он сам не заметил, как напрягся, и сжал обе руки — правую и несуществующую — в кулаки.

— Я хотел бы поговорить с женщиной, которую ты предпочел моей Како.

Асакура не просил. Он говорил так, будто согласие Такеши не было нужно. Это коробило Минамото, но не до такой степени, чтобы он начал возражать. Он должен вести себя как глава клана, а не как глупый мальчишка.

Помощь Дайго-сана могла преломить ход войны в ту или иную сторону, и Асакура это знал. Знал он также и то, что Такеши понимает всю сложность положения, в котором оказался, и значимость решения Дайго-сана.

— Помолвка не была заключена. Я не отвергал Како-сан, — склонив на бок голову, Такеши с прищуром взглянул на старика.

— Не цепляйся к словам, сынок, — посоветовал тот. — Чего не сболтнет глупый старик.

— Вы не глупы, Дайго-сан.

— Тогда я жду тебя и твою жену завтра утром. Разделим трапезу.

Нахмурившись, Такеши опустил взгляд на сложенные на коленях руки. В течение часа все слуги в поместье будут знать, что утром у главы клана должен состояться завтрак вместе с Минамото. А к ночи узнают об этом также и все гости.

«Что ты задумал, старик?» — Такеши встретился взглядом с Дайго-саном. Его синие глаза лучились совсем не стариковским задором. «Хочешь столкнуть меня с Тайра в своем поместье, когда все поклялись не обнажать оружие? Когда ты пообещал пойти против того, кто нарушит данное обещание?».

— Это станет большой честью для моей жены, Дайго-сан, — Такеши церемонно наклонил голову.

Непроизнесенное вслух — но не для меня — прекрасно уловили оба.

Минамото, покачнувшись и на мгновение потеряв равновесие, все же поднялся на ноги, и Асакура встал следом.

— Благодарю за саке.

Яшамару, ожидавший своего господина у дверей, одарил его вопросительным взглядом. До начала этой короткой встречи Такеши пребывал в гораздо более благодушном настроении, а вот ее окончание вывело его из душевного равновесия на пару минут.

— Старик не растерял своей лисьей хватки, — только и сказал Минамото, пока они шли с Яшамару по поместью, уже погрузившемуся в вечерний полумрак.

Попадавшиеся им слуги испуганно замирали, а после пятились назад или ныряли в первые попавшиеся двери, чтобы никак не встать у них на пути.

— Наоми-сан благополучно вернулась с ужина в ваши комнаты, — Яшамару лишь раз решился нарушить повисшую между ними тишину.

Такеши кивнул. Он не спрашивал, выставлены ли под окнами солдаты, стоят ли самураи у дверей их спальни — не было нужды. Он знал, что каждый его приказ исполнялся безоговорочно и полностью.

— Кто будет здесь ночью? — спросил Такеши, когда они подошли к дверям спальни.

— Я, Такеши-сама.

— Нет, — он коротко мотнул головой. — Назначь кого-нибудь другого.

— Господин?.. — в голосе Яшамару звучало недоверие пополам с испугом. Он не решился договорить: господин, вы не доверяете мне?

— Тебе нужен отдых, как и любому из нас. Вторая бессонная ночь приведет к потере внимания. Это не обсуждается, — отрезал Такеши и толкнул раздвижные створки, оставив Яшамару в растерянности стоять посреди коридора.

Он пересек помещение и, пройдя еще через одни двери, оказался в спальне.

Услышавшая его шаги Наоми привстала на локте на футоне и обернулась к нему, отчего край хададзюбана соскользнул с ее плеча. Он услышал ее полный облегчения выдох — волновалась, что не вернется?

Наоми села, подтянув колени к груди, и прикрыла ноги тонкой шелковой простыней. Она знала, что ужин закончился около часа назад, и отсутствие Такеши заставило ее нервничать.

— Утром Дайго-сан ждет нас для совместного завтрака, — он принялся отвязывать ножны.

Его движения были чуть резче, чем она привыкла, и Наоми насторожилась.

— У меня была с ним короткая встреча после ужина, — добавил Минамото и так рванул ворот кимоно, что Наоми приготовилась услышать жалобный треск дорогой ткани.

Едва ли ее муж пребывал бы в таком настроении, закончись та встреча удачно.

Она поднялась с футона и подошла к нему, мягко отвела его руки от кимоно и принялась сама, неторопливо и осторожно, развязывать и разматывать шелковую ткань.

Такеши, не ожидавший ее действий, удивленный ее молчанием, не стал противиться. Когда Наоми добралась до нижней рубашки, он заговорил уже куда более спокойным тоном:

— Нобу предложил его внуку свою семилетнюю внучку. А приданным к ней — земли твоего клана.

— Вот как, — отозвалась Наоми в точности, как и он сам часом ранее.

Это его позабавило, и Минамото хмыкнул.

— И не ответил на мое предложение о заключении помолвки с нашей дочерью.

— Ты ждал чего-то другого? — она отложила в сторону части кимоно и задрала подбородок, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Нет, — после некоторого размышления ответил Такеши с кривой усмешкой. — Конечно, не ждал.

«Тогда не было и причины злиться», — он прочитал это в ее молчании, в слегка изогнутой брови и легкой улыбке на губах.

Ему захотелось стереть эту улыбку с ее лица, и потому он шагнул к ней, притянул к себе и поцеловал. Наоми застонала ему в губы, пальчиками впилась в плечи и прижалась к нему всем телом. Целуясь, они избавили ее от хададзюбана, и Такеши почувствовал, что ее соски, которыми она терлась о его тело, затвердели от желания.

Наоми привстала на цыпочки, целуя шею и плечи мужа, оставляя на коже красные следы. Его рука смяла ее ягодицы, прошлась по изгибам спины, слегка оттянула назад волосы и голову, пока Такеши прикусывал и теребил языком ее соски. Ноги Наоми подогнулись, когда муж погладил складочки ее плоти, нашел горошину клитора, надавил на него, принялся быстро-быстро двигать ладонью, а после вошел в нее сразу двумя пальцами.

— Боги, да ты уже мокрая, — сбивчиво выдохнул он, одним движением скинул с себя хакама и толкнул Наоми на футон, звонко шлепнув по ягодицам.

Она легла навзничь, широко расставила согнутые в коленях ноги и, приглашая, двинула бедрами вверх-вниз. От вида собственной жены, столь бесстыдно раскинувшейся перед ним, глаза Такеши потемнели. Он опустился на колени на футон, не церемонясь, грубо подвинул к себе Наоми — он знал, что ей понравится — и гладко вошел в нее, уже обильно смоченную своей собственной смазкой.

Наоми довольно застонала и, выдохнув, расслабленно откинулась на спину. Ее мышцы внутри плотно обхватили его член, и Такеши тихо выругался, уже успев позабыть, насколько узкой была его жена. Осталась даже после рождения дочери.

Он задвигался в ней — быстро и не слишком-то ласково, но ей так нравилось, он видел.

— Я так тебя хочу, — прошептала Наоми, как будто он уже не был в ней, и это заставило Такеши дернуть ее на себя, посадить на свои колени, чтобы она насадилась на его член до основания.

Она сперва испуганно охнула, но после ее рот слегка округлился, и Наоми мягко задвигалась на нем, совсем немного приподнимаясь и полностью опускаясь на его член. Он видел бисеринки пота на ее шее, а перед его глазами мелькала ее грудь. Изловчившись, Такеши поймал ртом сосок, принялся облизывать его и покусывать, слушая восхитительные стоны своей жены. Он шлепнул ее по ягодицам и едва не выплеснул семя, когда Наоми попросила:

— Еще. Ударь меня еще.

Она тихо скулила ему на ухо при каждом шлепке, содрогаясь от ощущений, что разрывали изнутри. Совсем скоро он почувствовал сокращение ее мышц, и Наоми протяжно, глубоко застонала, и он излил свое семя под ее вскрик.

Она обмякла в его руках, положила голову на плечо и зарылась ладошкой в волосы. Такеши чувствовал, как она вздрагивала время от времени и тихонько выдыхала.

Он высвободился из объятий жены и поднялся, чтобы смочить пересохшее горло. Наоми позади него натянула до подбородка простынь и следила за каждым его движением немного диким, шальным взглядом.

Когда Такеши вернулся и лег на свой футон, она подвинулась к нему и уложила голову подле его левого плеча, губами касаясь прохладной кожи. Наоми накрыла ладонью мышцы на его руке и задумалась о чем-то своем.

— Зачем Дайго-сан хочет меня видеть?

— Две причины: казнь твоего отца и Како-сан, — отозвался Такеши, рассматривая потолок над ними.

Наоми фыркнула.

— Како-сан сегодня истратила на меня весь свой арсенал болезненных и не очень уколов, — пошутила она, но в ее голосе не звучало веселье.

Такеши покосился на нее: Наоми неосознанно поглаживала его руку под своей ладонью, и ее взгляд был устремлен в одну точку прямо перед собой, а лоб прорезали хмурые морщины.

Он никогда не умел утешать. Он ненавидел утешать кого-либо, потому что встреча с чужой слабостью лишала его терпения.

— Ты ждала чего-то другого?

Вопрос заставил ее фыркнуть. Наоми приподнялась на локте, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Что может случиться на завтраке с Дайго-самой?

— Все, что угодно.