Хорошие. Плохие. Нормальные

— Мы не будем придавать этому значения, — сказала я.

По-моему, это честно, если не хочешь придавать этому значения. И вежливо, если Саня тоже не хочет придавать этому значения.

— Это просто… — Я задумалась, как назвать секс с Саней: дружеский секс, случайный секс, привычный секс, прощальный секс, приветственный секс, секс в память прошлых отношений… — …Это просто секс.

— А если я хочу придавать этому значение? — сказал Саня. — Почему дружеский?

А какой? Как назвать секс с Саней?

Дружеский секс? Но я не хочу, чтобы он не был влюблен. Случайный секс — да, в том смысле, что мы этого не планировали. Привычный секс? Мы встречались недостаточно долго для того, чтобы выработался условный рефлекс, но достаточно для того, чтобы не воспринимать друг друга как нового партнера и нервничать.

— Это приветственный секс. Это же смешно, пусть будет приветственный секс. Приветствую тебя в городе на Неве!

Саня укоризненно поморщился, как будто сказал мне «не пытайся быть циничной, ты не такая». А может, я как раз такая?!

Мы с Саней ни разу не оставались наедине. Мы все время были втроем. Я не знала, что если останусь с ним наедине, то мгновенно включатся старые механизмы, словно щелкнули выключателем: я буду говорить, смеяться, шутить, а он молча смотреть.

Когда Саня после защиты диплома подошел ко мне в университетском дворе и сказал «привет, рассказать анекдот?», я сдавленно пискнула «давай», хотя мне не нравилось, когда начинают с анекдота, как будто нет своих слов. Саня рассказывал анекдоты, чтобы развеселить меня, как будто мне нравятся анекдоты. Я стеснялась не смеяться, боялась показаться тупой, он ведь был лучший, номер один. Мы учились вместе, иногда встречались в коридорах, и однажды я встретила его в библиотеке… Но он не обращал на меня внимания, а после защиты диплома обратил. Долго мне пришлось ждать, четыре года.

Ты думаешь, что он номер один, и вдруг ты хуже всех, кто у него был, но оказывается, что он сам ужасно стесняется, хочет тебе понравиться, не уверен, что нравится. Это как внезапный подарок, как будто идешь по лесу — и вдруг ландыши.

Я стеснялась, он стеснялся, но люди же не могут оба стесняться, — и я первая перестала стесняться. Как только догадалась, что он, такой красивый, тоже стесняется, а я вовсе не сдаю экзамен на годность, мне стало хорошо и спокойно. И я начала болтать, сначала осторожно.

Саня слушает молча, с таким отрешенным выражением лица. Как будто пытается тебя понять, вслушивается и всматривается… как будто старается хорошо понять. А потом вдруг ловишь его взгляд и чувствуешь, что он смотрит восхищенно. И тогда — щелк, — понимаешь, что с этого момента можешь делать, что хочешь, болтать, смеяться, не задумываться, о чем говоришь. Я ему нравлюсь, он влюблен.

Ну, вот так все это и было: я болтала, а Саня внимательно слушал.

СН как-то сказал мне, что мы любим не человека, а такого себя, каким ощущаем себя рядом с ним, — это известная фраза, но ее можно использовать как прием для описания отношений: вот у тебя Маша любит Петю, и что? Как придумать их любовь? Прежде всего задай вопрос: какой Маша видит себя рядом с Петей? Маша любит Петю за то, что при нем чувствует себя сильной, — это один вариант развития отношений, слабой — другой. Красивой — один, некрасивой — другой, умной — один, глупой — другой.

Я рассматривала этот прием на примерах — работает! Почему Скарлетт не любит Ретта? Не любит себя такой, какой он ее видит: беспощадной, циничной, алчной. Она любит себя доброй, нежной, самоотверженной, поэтому любит Эшли. Мне он, кстати, не нравится.

С Саней — я говорила, он слушал — я чувствовала себя умной, обаятельной, остроумной и, главное, очень-очень ценной: человек, которого так слушают, имеет огромную ценность!.. Саня рядом со мной видел себя неумным и незначительным, вот и бросил меня… А СН, каким СН хотел быть рядом со мной? Сильным, умным, учителем? Но ведь он и так таким был! Значит, я ничего ему не могла дать…

К чему я все это?.. К тому, что был секс.

Сначала мы поссорились.

— …Он опять играет, — озабоченно сказал Саня. — И вечно он с этой своей флягой… пьет с утра!

— Он только к вечеру проснулся.

— Значит, у него вечером утро, и он с утра пьет… Тебе нужно отнять у него фляжку.

Сказала, что не буду переходить границы, внедряться в личное пространство и заставлять Маратика не пить, не есть чипсы, не дышать. Не сказала Сане, что во фляжке кола. Если Маратик не говорит, значит, хочет быть в его глазах алкоголиком.

— Давай я с ним поговорю? Ты будешь молчать, как будто тебя нет. А мы с ним сядем за стол переговоров. — Саня сел в розовое кресло, как бы обозначив, как сядет за стол переговоров.

Это плохая идея: Маратик с Саней не смогут разговаривать без меня. Маратик будет кривляться, а Саня будет молчать.

— У нас с Маратиком не любовь, а дружба, понимаешь?

Саня неуверенно кивнул.

— А может, отправить его к психотерапевту, который лечит алкоголизм? Ну, хотя бы пригрозить?

— Нет. Дружить — это не мешать друг другу жить. Друг не требует соответствовать его картине мира. Друг не будет отнимать фляжку, если решил, что его друг не должен пить. Друг не будет заставлять жить так, как хочет он. Не будет говорить «я лучше знаю, что тебе надо». Если Маратик сам захочет не пить — тогда да, а так нет. …У нас с Маратиком были уникальные отношения. А потом появился ты, и… не лезь к нам! Кивни, если понял.

Саня смотрел на меня молча, не кивая и не подавая никаких других знаков.

— Друг не допрашивает тебя, что ты чувствуешь, — наконец сказал он. — Не говорит «ты должен чувствовать то-то и то-то». Не говорит «расскажи, как ты меня любишь». Не повторяет «любовь» через каждое слово. Меня уже просто трясло от слова «любовь»!

— Ой, какой стыд! Мне стыдно. Но мне было всего двадцать лет, ну хорошо, двадцать два. И мы не были друзьями, у нас была любовь, — резонно возразила я. — Ой, прости, я не хотела говорить «любовь», случайно вырвалось…

— У тебя было много мужчин после меня? — спросил Саня. Саня и правда лучше всех. Неужели даже самые лучшие спрашивают «у тебя было много мужчин после меня»?..

— У меня было… много вопросов. Я задавала себе вопросы. Если он погладил меня по лицу, значит ли это, что он меня любит? Надо всем ли можно смеяться? Это и есть мой герой? Зачем во время секса спрашивать, все ли хорошо, не нужно ли мне чего-нибудь, как будто я клиент в ресторане? Можно ли считать его настоящим мужчиной, если он боится кота моей подруги? Вот мои мужчины… Когда перечислишь всех по порядку, хочется спросить: «Господи, и это мои мужчины?..» …Саня? Это шутка, я шучу. Не было у меня никаких «моих мужчин», никого у меня не было после тебя, кроме одного человека.

Саня смотрел на меня этим своим взглядом, как будто я самый важный для него человек и от моих слов зависит его жизнь, и я привычно начала болтать:

— Я согласна с тобой, что от слова «любовь» просто трясет. Смотри: Анна Каренина бросилась под поезд, Катюша Маслова оказалась на каторге, Бедная Лиза утопилась, Нина Заречная сошла с ума, Ларису застрелили. А в современной литературе? Сначала борьба двух неврозов, а потом ад. Или сразу ад. Почитаешь, к примеру, Бегбедера и думаешь: а-а, да, любовь живет три года, лучше даже не начинать… Может, мне лучше прожить одинокой сто четыре года? Или пойти на Тиндер? Говорят, там случаются удивительные вещи: человек, с которым ты уже построила планы иметь троих детей, оказывается освоившей интернет бабушкой из соседнего подъезда.

И тут все случилось. Случился секс.

С литературной точки зрения это правильно. Вся классика построена на девичьей ошибке: героиня не сразу понимает, кто хороший, и некоторое время влюблена в плохого. У Джейн Остен повсюду метания между плохим и хорошим героем: Эмма, прежде чем понять, что любит замечательного мистера Найтли, влюбляется в пустышку Фрэнка Черчилля. Марианна из «Чувства и чувствительности» влюблена в подлого Уиллоби и, только пережив предательство и горячку, находит свое счастье с благородным полковником Брэндоном. И даже ироничная Элизабет сначала была очарована развратным Уикемом, а уж потом полюбила мистера Дарси.

Вот и у нас с Саней симметричная история: сначала я пренебрегла простым хорошим парнем, влюбилась в сложного невротичного писателя, затем разочаровалась в писателе и вернулась к своей настоящей любви. В финале свадьба, Саня лучше всех.

Но ведь это правда: с Саней я чувствую себя интересной, значительной, достойной любви. С СН в точности наоборот: неинтересной, незначительной, недостойной любви. Для СН я «лишний контакт», второстепенный персонаж.

Секс с Саней прекрасен. Секс с СН каждый раз приводил меня в недоумение: как будто у него был секс со своим желанием секса, а не со мной. Я участвовала в процессе в определенной роли, а потом занавес закрылся, актеры пошли домой. Я каждый раз думала: может, это и есть взрослый секс?

Было так радостно и счастливо, как никогда не было. За полгода, что мы не виделись, я стала на полгода старше. Женская сексуальность увеличивается с возрастом, а, если верить Маратику, в моем случае полгода — это очень много. Я имею в виду, что полгода назад я еще не так ярко чувствовала. Секс с Саней прекрасен.

…Загадала: если я больше не буду спать с Саней, мне позвонят.