Хорошие. Плохие. Нормальные

Все следующие дни слились в один день.

Мне на подоконник ставят еду, как птице. У меня рот не закрывается. Это очень большая ответственность — поправиться.

Люди приносят еду и покупают книги в сачке. У меня отрицательный тест, я никому не опасна: могу брать книги руками в перчатках, как раньше. Но я кладу книги в сачок. Саня говорит, это психоз. Значит, я псих.

Покупатель пишет мне записку, что он хочет. Некоторые пишут название книги, а кто-то пишет «не знаю что, выберите сами». Я беру книгу, кладу в сачок (детский голубой сачок принес Саня). Просовываю сачок в форточку, покупатель берет книгу, кладет в сачок деньги, я тяну сачок обратно и прямо из сачка перекидываю деньги в кассу. Касса — обувная коробка, лежит у окна. Получается, что я ничего не трогаю, это абсолютно безопасно для Маратика. Маратик обрадуется, что игра продолжается: в кассе целая куча сторублевок. Всем интересно купить книгу в сачке.

Некоторым постоянным покупателям пришлось отказать. Например, дядьке в кепке, который в апреле приходил каждый день. Дядька в кепке — непокупатель под видом покупателя. В апреле он продал Толстого, купил Горького, продал Горького, купил Тургенева, продал Тургенева, купил Чехова и так далее. Создавал видимость деятельности, своей и моей.

Появились новые постоянные покупатели: всем плохо в изоляции, кому-то от одиночества, кому-то, наоборот, плохо с родственниками. Мои новые постоянные покупатели:

— капризная дама с мужем (ей нравится, что он покупает книги в лавке и дарит ей),

— отец с подростком, которого хочет приохотить к чтению (пока не получилось),

— учительница литературы с внуком (у нее дома есть почти все, что в лавке, но внуку неинтересно взять книгу с полки, он хочет книгу в сачке),

— любительница мемуарной литературы,

— любитель мемуарной литературы (познакомила его с любительницей мемуарной литературы),

— дама, влюбленная в Пастернака (выискивает любые упоминания о нем).

Я сделала новый столик, где все вперемешку: любовные романы с девушками в чулках на обложке, дешевые детективы, среди этого раскидана классика, например, сегодня я положила туда «Госпожу Бовари» и «Моби Дика». На столе табличка: «Хотите полистать что-нибудь интересное?» Люди будут брать, что хотят, без чувства неловкости.

Стол еще никто не видел, но мне кажется, он будет иметь успех. Когда я что-то такое придумываю, я просто задыхаюсь от счастья. Потом понимаю, что Маратика нет, мне не с кем играть, и задыхаюсь от тоски.

…Сегодня пришла девушка, написала мне записку: «Слышала о вас много хорошего. Можно ли договориться использовать вашу лавку для мероприятия нашего книжного клуба?», приложила к окну. Я написала «С радостью вас выручу», приложила к окну. Мероприятие запланировано на ближайшую субботу после отмены карантина. Когда снимут карантин, никто не знает.

Ночью приходит Саня.

Саня выводит меня гулять. Прогулка — настоящая военная операция. Во время прогулки я не должна ни до чего дотрагиваться. Саня водит меня по Фонтанке. Завидев на набережной человека, останавливается, отворачивает меня к реке и закрывает руками.

От нас и без того все шарахаются: я с ног до головы обернута в фосфоресцирующий поводок, чтобы меня было издали видно и я не попала под машину.

Все эти предосторожности придумала я, не Саня. Я псих, конечно, но у Маратика больше нет своего костного мозга, теперь его жизнь зависит от меня. А если я попаду под машину?! Лучше быть в фосфоресцирующем поводке.

С весом все в порядке. Ирина просунула в форточку весы. Я набрала три килограмма двести граммов.