Хозяйка с дипломом, или Чудо для дракона

Глава 10. Прошлое, настоящее, будущее

Ариадна Кайнесс, за несколько минут до…

– Мамочки, – шепчу я, разглядывая гербовую печать Родрика на письме, которое само выпало мне в руки из кителя Хантера.

Не иначе как судьба. Не помня себя, я дрожащими ладонями вскрываю конверт.

– Ари, девочка, ты чего делаешь? – с удивлением спрашивает Геля, подходя ближе, и косится в сторону лестницы. – Это же незаконно.

Дракон, слава богам, не спускается, что даёт мне лишние минуты на раздумья. Почему? Почему так быстро? Как Родрик понял, где меня искать?

Стой, Ари, возможно, это вовсе не по твою душу. Лорд Айранс не только твой муж, изменщик и редкостная скотина, но ещё и государственный деятель. Письмо может быть перечнем заданий для нового хранителя порядка.

Но едва в руки выскальзывает тонкий лист, с которого на меня смотрит моё же изображение, я всё понимаю. Он ищет меня. Родрик не отпустил беглую жену…

– Ари, это же ты? – шёпотом спрашивает Геля, заглядывая в лист. Её глаза быстро пробегаются по строкам. – Опасная преступница, воровка и прямая угроза защитному пологу… Ари?

Старушка смотрит на меня с неверием. А я чувствую, как вместе со звуком приближающихся шагов Хантера кровь отливает от конечностей. Меня бросает в озноб от одной мысли, что дракон увидит это письмо, что отправит обратно в столицу, к этому гаду. Ведь у Хантера нет повода защитить меня. Поверить мне.

– Гелечка, это всё неправда, – поспешно шепчу я. Складываю руки у груди и смотрю на ту, от которой сейчас зависит моя судьба. – Лорд Айранс… Он мой муж и предатель. Я от него сбежала вместе с Эльзой, она моя сестра. Если мы вернёмся…

– Я поняла. – Геля кивает с таким серьёзным видом, что ставит меня в тупик.

А в следующее мгновение и вовсе доводит до ступора. Едва на верхней ступеньке лестницы показываются ботинки Хантера, как старушка выхватывает у меня листок и, судорожно смяв, засовывает в рот. Мне остаётся только в немом изумлении переводить взгляд с Гели на идущего к нам дракона.

– Что такое? – Хантер хмурится, осматриваясь.

Я только сейчас понимаю, что вместе с письмом Родрика по полу разлетелось всё, что было во внутреннем кармане кителя. Мне становится стыдно, но этому чувству всё равно не удаётся заглушить страх.

– Г-говорю же, – заикаясь, поясняю я, – в-вешалка упала. Китель тоже. И вот…

Развожу руками, в попытке вызвать у Хантера сочувствие и выиграть для Гели время. Нам нужно придумать, как выкрутиться.

– Никто не ушибся? – встревоженно спрашивает дракон и подходит ближе.

Геля отпрыгивает в сторону и пытается прикрыть лицо ладонью, но её набитые щёки не оставляют никаких шансов. Хантер в изумлении смотрит на леди Смолл.

– Вы чего?

– Пижоженное, – шамкая, отвечает она и кивком указывает на маленький поднос, стоящий на захламлённом прилавке.

Мы успели собрать немного угощений и разлить чай, прежде чем дракону понадобилась эта проклятая драконья печать. Хотя почему проклятая? Не полезь я за ней в китель, сегодня же вечером могла ехать в сопровождении стражи к «любимому» мужу. Меня передёргивает от одной этой мысли.

– Точно не ушиблась? – тут же реагирует Хантер, с беспокойством осматривая меня. – Вешалка мимо пролетела?

– Э-э-э… – Кошусь в сторону Гели, которая снова прикрывает рот ладонью, явно сдерживая рвотные позывы. – Да, всё в порядке, лорд Виллиан. Ну, кроме ваших вещей.

– Нашла из-за чего волноваться. – Дракон улыбается, и от этого у меня на душе теплеет.

Леденящий ужас, сковавший сердце, наконец разжимает лапы, но я прекрасно понимаю, что проблема ещё себя не исчерпала. Конверт был, Хантер, скорее всего, его видел, и мне надо придумать, что с этим всем делать.

– Ненадолго покину вас, – тем временем говорит дракон, подхватывая китель и собирая почту. – Отправлю сообщение да пройдусь по соседним домам. Вернусь чуть позже. Хорошо?

– Да-да, – сдавленно бормочет Геля, взмахивая ладонью. – Только обяжательно вожврашайтес-с-сь. А то жря, што ли, мы шай готовили.

Хантер ничего ей не отвечает, только окидывает опасливым взглядом и поднос с угощениями, и саму леди Смолл.

– Скоро увидимся. – Он подмигивает мне, выходя на крыльцо.

А мне от его слов и тепло, и страшно. Очень хочется, чтобы этот большой и суровый мужчина был на моей стороне, но в то же время очень боязно снова ошибиться.

– Кхе-е-е. – Геля выплёвывает комок бумаги и хватает меня за руку. – А ну, быстро ко мне в мастерскую! Времени в обрез, но ты мне сейчас всё расскажешь. Ясно?

Я не успеваю и слова сказать. Просто болтаюсь за Гелей безмолвной тряпочкой, пока она буксирует меня в задние комнаты лавки. Тут я ещё не была, и пробиваемся мы сквозь покосившиеся ящики и подбитую мебель. Такое ощущение, будто старушка сгружала сюда всё, что приходило в негодность.

– Итак, что за скотина этот твой Родрик? – деловито интересуется Геля, грохая на очередной захламлённый стол ящик с инструментами.

Она суетится по комнате, заглядывая в ящички шкафов и с силой выдирая рассохшиеся полочки из картотек. И если Геля пышет энергией и активностью, то я, напротив, пребываю в лёгком ступоре. Веду пустым взглядом по комнате, отмечая ряды столов с полным ювелирным инструментарием, цепляюсь за высокие стеклянные двери, ведущие на задний двор. Здесь, должно быть, очень светло, если бы не многолетняя пыль на всех окнах.

– Так что там? Ари? – напоминает о себе Геля.

Она подтаскивает к столу, на котором уже заботливо разгладила скомканную ориентировку, какие-то бутыльки и скляночки.

– Родрик – мой муж. Пять лет как. Но об этом никто не знает, – произношу я, подходя ближе.

– А почему? – Геля бросает на меня недоумённый взгляд.

– Не знаю. – Растерянно пожимаю плечом, – Точнее, раньше не знала. Не понимала. Мне казалось, это нормальным. Родрик же возглавляет министерство распределения. Когда он после пропажи наших с Эльзой родителей предложил выйти за него, я была в таком состоянии, что не задавала лишних вопросов. Мне нужна была опора, якорь, который позволил бы выбраться из эмоционального шторма. Я ведь была нужна сестре, а сама не справлялась. А потом, когда стало легче, решила, что Родрик скрывает нас именно из-за работы. Чтобы оградить меня и Эльзу от лишнего внимания и угроз.

– Ой, как мы, женщины, любим придумывать оправдания за мужчин. Ещё не спросили, а уже сами всё правдиво объяснили, – очень понимающе хмыкает Геля. – Дальше-то что? Почему тебя собственный муж обвинил в самых страшных грехах и объявил в розыск?

– Я посмела потребовать развод, – тихо произношу я.

В памяти снова воскресают картинки, где Родрик пользуется своей секретаршей. И это неприятно режет едва успокоившееся сердце. Уже не так больно, как в тот день, но всё равно. Ощущение, будто я раз за разом прохожусь по занозе, которая успела зарасти тонкой корочкой кожи. И ноет, и ноет, и ноет.

– Ну ты чего? – спохватывается Геля, а я понимаю, что стою со слезами на глазах.

Я храбрилась, я держалась ради Эльзы, а сейчас, когда мне снова приходится вскрывать этот нарыв, меня прорывает. К моей чести, в истерике я не захожусь, лишь безмолвно плачу, глядя на то, как Геля подходит ко мне.

– Моя ты маленькая, – ласково бубнит старушка, протягивая ко мне руки, запачканные каким-то радужным желе.

Она неуклюже приобнимает меня, стараясь не испачкать, и поглаживает по спине сгибом запястья.

– Ари, солнечная ты девочка. Всё будет хорошо, – воркует Геля.

И оттого, как неожиданно слышать эту нежность от сварливой старушки, меня окончательно накрывает.

– Он мне изменил, представляете? Прямо на моих глазах, – сдавленно шепчу я. Слёзы душат, но я продолжаю говорить: – А потом как ни в чём не бывало попытался и меня изнасиловать. Мол, давно пора брак подтвердить. А потом ещё и страшной назвал. Угрожал подстроить несчастный случай после того, как я рожу ему наследника. И Эльзу… Эльзу он хотел в своих играх использова-а-ать, – тоненько подвывая, я открываю всё, что прячу в душе.

Чувствую, как старушка напрягается, а потом и вовсе отстраняется от меня.

– Погоди, то есть ты девственница, что ли? – Она недоумённо приподнимает бровь.

– Геля, – разозлившись, бурчу я, – это тут-то при чём?

– О-о-о, детонька моя. – Леди Смолл хитро улыбается. – Очень даже при чём.

Она быстро достаёт несколько платков из карманов. Одним вытирает руки, второй подаёт мне.

– А ну-ка, утри слёзы. Всё, может, не так страшно, как тебе кажется.

Пока я в недоумении выполняю команду и прислушиваюсь к внезапному штилю внутри себя, Геля возвращается за стол и принимается изучать послание моего мужа.

– Хотя нет, страшновато, конечно, – морщится она, видимо дочитав до конца. – Опасный фрукт – этот твой лорд Айранс. Как тебя вообще угораздило за него выйти?

– Влюблена была, – потупив взгляд, отвечаю я. – Когда папа привёл Родрика в нашу семью, я была подростком и… В общем, влюбилась я в этого…

– Козла, – подсказывает Геля.

– Парнокопытного, да, – соглашаюсь я. – А потом родители пропали, а Родрик предложил своё сердце, защиту и кров. У него с отцом был уговор, что, если они исчезнут, Родрик возьмёт на себя наше с Эльзой обеспечение.

– Ой, как интересно. – Геля зло сощуривает глаза. – Какое благородство. А что взамен, Ари? Что обещали Родрику взамен?

– Взамен?

– Конечно, малышка. Это в детстве ты могла не задаваться этим вопросом, но сейчас-то нужно уже. Сделка предполагает выгоду для обеих сторон. Твои родители видели в Родрике надёжного партнёра, но что они могли ему предложить? Ты об этом не задумывалась?

– Нет, – честно отвечаю я, крайне озадаченная вопросом Гели.

Действительно. Я никогда ведь не думала о том, зачем Родрику две девицы на шее. Я была так влюблена, что мне всё казалось логичным. Мой личный рыцарь, лорд Айранс, пришёл в тёмный для нашей семьи час и героически спас двух сироток. Попутно осуществил мечту одной из них, великодушно женившись на ней.

– Так, ясно, любовь отключила критическое мышление, – взмахнув ладонью, произносит Геля. – Хорошо, оставим этот момент. Но что там с консумацией брака? Вы не спали?

– Нет, – качаю головой и подхожу ближе к столу. Опираюсь на него руками и разглядываю собственный портрет на присланном письме. – Сначала Родрик говорил, что я слишком мала. Мне и правда было всего восемнадцать. Потом то он в командировках был, то у меня курс в академии начинался, и я не покидала её стен. Меня, если честно, это не беспокоило. Я не знала, – чувствую, как кровь приливает к щекам, – что мужчинам без секса никак.

– Ещё как, если в сердце живёт любовь к той, единственной, – возражает Геля. – Хотя на моём пути такие образчики не попадались. Но не суть. Вернёмся к браку и наследнику. Тебе не кажется странным, что Родрик решился на консумацию именно после твоего выпуска? Ещё что-то там про наследника говорил, да?

– Ага. – Зажмурившись, я пытаюсь детально вспомнить подслушанный разговор между мужем и управляющим. – Что через год я должна родить сына, и тогда он меня вышвырнет. И попытается устранить.

– И при всей твоей ненужности этот парнокопытный не даёт тебе развод, так?

– Ага, – растерянно подтверждаю я.

Геля права, что-то тут не сходится. Причём настолько сильно, что я буквально повисаю над пропастью между фактами.

– Всё это попахивает условиями, – уверенно произносит леди Смолл.

– Какими условиями?

– Договора между твоими родителями и этим Родриком. Что-то они ему пообещали, и, возможно, брак и ребёнок входили в выставленные ими требования. И случись развод – договор будет считаться недействительным.

Зависаю, глядя в пространство пустым взглядом. Сейчас, когда Геля разложила всё по полочкам, моя жизнь с Родриком становится до омерзения ясной. Он не видел во мне жену – лишь выгодное приложение. И терпел лишь для того, чтобы выполнить обязательства перед моими родителями. Осталось только понять, что же там за договор был. Возможно, он ключ к нашему с Эльзой спасению.

Поднимаю взгляд на старушку, которая продолжает колдовать над какой-то странной смесью. Замешивает в низкой пиале радужное желе с порошочками.

– Геля, а откуда вы все такие тонкости знаете?

– Как же мне не знать? Я ж не просто так леди. Из аристократической семьи как-никак, а у нас подобные договоры всё равно что каша на завтрак. Считай, традиция, – бормочет та, не отвлекаясь от дела.

Хотя я замечаю, что её бесстрастность звучит наигранно.

– Тебя вынуждали выходить замуж по расчёту?

Деловитые движения Гели всего на секунду становятся хаотичными, но затем старушка продолжает работу как ни в чём не бывало.

– Не совсем, – всё-таки отвечает мне леди Смолл. – Я, как и ты, очень любила одного прекрасного молодого… – Геля замолкает, явно подбирая слова. – Вот Марь проклятая, ничего цензурного не подбирается. Мудака, Ари, мудака. И не морщься, твой Родрик тоже из этого вида мужчин. Мастера заморочить голову молоденьким девочкам и играть на их чувствах. Если коротко говорить, я сама вручила моему «Родрику» всё, чем владела наша семья. А он вышвырнул меня, обставив всё так, будто я гулящая женщина. Позор был такой, что сердце моего отца не выдержало…

Леди Смолл замолкает, поджимает губы, отворачивается к ближайшему шкафу и нарочито громко принимается что-то искать.

– Геля… – начинаю я, чувствуя в сердце острую потребность утешить старушку.

Она тоже поломанная, её чувства тоже растоптали. И, возможно, в этом-то и корень проблемы с магией Гели.

– Во мне в тот день будто что-то оборвалось, – выдыхает леди Смолл, переставая хаотично перебирать ящички. Она прислоняется лбом к шкафу и продолжает: – Я не захотела бороться, не захотела ничего менять. Меня просто не стало в тот день. Я собрала всё, что у меня оставалось, и уехала сюда, на отшиб Хартаса. Лишь бы не видеть, не слышать и не знать ничего, что могло быть связано с Ромином.

Она снова затихает, а я стремительно обхожу стол и накрываю плечи старушки объятиями. Как всё же причудливы пути Мари. Наши с Гелей судьбы так похожи, и сейчас мы находим силу друг в друге.

– Ари, я сдалась. Позволила горю и обиде сожрать какую-то часть моей души, – тихо выдыхает Геля, мягко похлопывая по моим рукам. – Это убило мою магию, моё предназначение. Единственное, что у меня осталось, – жалкие крохи бытовых способностей. Но и этого мало, чтобы…

Геля ведёт взглядом по сторонам, показывая на разруху вокруг. И теперь я понимаю, что весь этот бедлам – это отражение той боли, что живёт в душе леди Смолл. Живёт и не даёт нормально вздохнуть, радовать и получать удовольствие от каждого дня.

– Но ты не смей сдаваться, ясно? – Геля разворачивается и смотрит в мои глаза с силой и яростью. – Мы заставим твоего Родрика заплатить по счётам!

– Я очень этого хочу, – твёрдо говорю я, уверенная в своих желаниях. – И обязательно доведу дело до конца. Но для этого нужно что-то, чем мы могли бы припереть моего мужа к стенке.

– Для начала, милочка, мы скинем хвост! – Геля поднимает указательный палец. – Надо слегка исправить эту дурацкую ориентировку, Ари.

Она мягко высвобождается из моих объятий и возвращается к столу.

– А вы знаете, что делать? – с любопытством интересуюсь я.

– Естественно! – с энтузиазмом отзывается Геля.

Леди Смолл присматривается к ориентировке, даже принюхивается. Задумчиво потерев висок, Геля уверенно досыпает очередной порошок в дикую смесь, которая уже даже шипит, как кислота. Я наблюдаю за её манипуляциями в полной тишине, боясь спугнуть работу мысли. Да и после истории Гели не хочется говорить. Молчать уютно.

– Спасибо, Ари, – склонившись над листом, внезапно произносит леди Смолл. – Мне надо было выговориться. Стало чуточку легче.

Замираю на мгновение. Хочется ответить что-то душевное, но всё, что кружится в голове, какое-то высокопарное и приторное. Геля такому не поверит.

– Не за что, – просто выдыхаю я, улыбаясь старушке. – Всегда к вашим услугам.

Леди Смолл отвечает мне одобрительным взглядом, а затем, взяв плоский шпатель, щедро намазывает шипящую смесь поверх моего изображения.

– А?! – Я в шоке застываю. – Геля! Как? Что? Зачем?!

В ужасе слежу за тем, как чёткие линии моего портрета понемногу оплывают, меняясь до неузнаваемости. Не могу сказать, что планировала вернуть письмо лорду Виллиану, но и уничтожать его не собиралась. Пока.

Но леди Смолл решила по-своему.

– Отставить панику, —деловито обрывает мои причитания Геля. – Смотри и учись, деточка. Чуточку опыта, щепотка магии, ловкие руки и…

Старушка прикасается к радужной смеси и осторожно ведёт пальцами. Линии на обезображенном портрете меняются вслед за движениями Гели. Секунда за секундой – и вот на меня смотрит совершенно другая Ариадна Фейвелл: с оплывшим овалом лица, намного старше, со сросшейся рыжей бровью и лягушачьими губами.

– Боги всех миров, что это?

– Твоя злобная версия, – хихикает старушка, очень довольная своим творением. – Вот эта девица совершенно точно подходит под ту нелестную характеристику, которую тебе муженёк приписал.

Геля подхватывает очередной бутылёк и щедро засыпает ориентировку белым порошком, в котором я без труда узнаю нейтрализатор. Мама таким пользовалась, когда надо было убрать с её изделий остатки магических компонентов.

– И что теперь? – озадаченно спрашиваю Гелю. – Вы же всё это с чётким планом делали?

– Конечно, – кивает та. – Теперь мы запечатаем письмо и вернём его нашему щедрому, но такому наивному спонсору.

– Почему наивному? – удивляюсь, чувствуя в себе неожиданную потребность заступиться за Хантера. – Вы что, не собираетесь выполнять его условие?

– Побойся богов, Ари, – в наигранном возмущении восклицает Геля. – Я всегда держу своё слово. Только вот лорд Виллиан сам себя в ловушку загнал. Ни одна драгоценность не окупит ремонт нашей лавки. Уж я-то знаю.

– Это не честно, – бурчу я, уже мысленно прикидывая, сколько выручу за мои украшения.

Я не хочу взваливать на плечи Хантера все расходы. Мне совесть и гордость просто не позволят.

– Честно не честно, он сам вызвался. – Геля пожимает плечами и подсовывает мне ориентировку вместе с конвертом. – Будь добра, восстанови печать. Только не забудь, что нужно поставить герб Айранса, а не твой семейный.

– Так Родрик сейчас и есть моя семья, – сквозь зубы цежу я, проводя рукой над магическим воском.

Вещество, моментально растёкшись в каплю, отзывается на мою магию и собирается в печать, идентичную той, что мы сломали.

– Это пока, деточка, пока, – мстительно произносит леди Смолл.

Дождавшись, когда я закончу, она выдёргивает из моих рук конверт и придирчиво осматривает.

– Вроде всё как было. Когда лорд хранитель вернётся, тебе надо будет незаметно подсунуть ему конверт и сделать так, чтобы он ничего не заподозрил.

– Серьёзно? – Я скептически кривлюсь.

– А ты как думала?

– И как мне это сделать? Лорд Виллиан, вы тут обронили! Мы честно-честно его не вскрывали! И морды лягушачьи не рисовали!

– Ой, дурная, – посмеивается Геля, отходя к дверям на задний двор. – Нет, милочка, включай своё женское обаяние и действуй хитростью. Там улыбнись, тут томно вздохни. Хранителю много не надо будет, он и так уже на тебя слюни пускает.

– Что? – тонко восклицаю я, моментально покрываясь румянцем.

– Что-что, – довольно ухмыляется леди Смолл.

Она дёргает за скрипучую ручку и с грохотом распахивает одну из дверных створок. В комнату тут же врывается поток ветра, приносящего свежесть и какой-то смутно знакомый сладкий запах. Резко забыв о теме нашего разговора, я на негнущихся ногах иду к Геле.

– Запал на тебя наш лорд Виллиан, поверь мне, старой. Я в таком точно не ошибаюсь, – тем временем произносит леди Смолл. – Но ты ему авансов не раздавай. Мужики – они такие: сердце завоюют, поиграют и потом за ненадобностью выкинут. Ну ты сама знаешь…

– Геля, – перебиваю её я хриплым от восторга голосом. Обвожу взглядом задний двор и чувствую, как всё внутри звенит от радости. – Геля! Да мы же спасены!