Хрущевка княжны Соколовской 2

Глава 16

Окружившие меня дамы удивленно затихли, не зная, как реагировать на мое поведение. Я же, пользуясь несколькими мгновениями спокойствия, сосредоточилась на разговоре двух пожилых леди. Они обсуждали мезальянсы, но до моего случая пока не дошли.

– Вы сегодня несколько рассеяны, княжна, – мой титул маркиза произнесла с особенным удовольствием. – Кажется, вы думали о чем-то совсем другом.

Она успокоится или нет?

– Почему же? Я думала лишь о том, что мужчинам в возрасте Константина Георгиевича нужна скорее сиделка, чем жена. Если кто-то из ваших подруг, например, герцогиня Шилова, – имя девушки и тот факт, что она тоже вышла за старика семидесяти лет, я вспомнила случайно и очень к месту, – можете порекомендовать мне компетентную работницу этой сферы, буду признательна.

Ответ получился, пожалуй, слишком резким, но несколько девушек, опустив взгляды, тихо скользнули в сторону. Полагаю, именно те, кому не посчастливилось стать женами слишком уж пожилых, но знатных или богатых мужчин. На миг я даже ощутила укол совести: я то еще могу избежать своей участи, а у них скорее всего и выбора не было. С другой стороны, они могли бы и не участвовать в травле, раз оказались в той же ситуации, что и я. Да уж, понятие женской солидарности надо вводить в свой публицистический лексикон в ближайшее время: в этом мире с взаимопомощью у женщин явно проблемы.

– Ох, все же я имела в виду немного другое… – Мышковская, похоже, еще не до конца осознала свое поражение и решила настоять. Она намеревалась во что бы то ни стало вывести меня из душевного равновесия.

Я едва сдержала желание закатить глаза и выругаться сквозь зубы. Даже для меня такое поведение будет слишком уж вызывающим. Но ситуацию неожиданно спас Яринский, появлению которого я почти обрадовалась: оно избавило меня от необходимости отвечать на идиотские вопросы.

– Драгоценная княжна, вы обещали представить меня светлейшему князю Борскому. Кажется, сейчас самый подходящий момент, – тихо напомнил Яринский, указывая на пузатого старичка в коричневом пиджаке, который как раз поднялся из-за карточного стола и уединился возле окна, чтобы покурить.

– Разумеется, – я растянула губы в дружелюбном оскале и даже приняла поданную мне руку.

Князя смутно помнила настоящая Маргарита, но главное, что он помнил меня. Так что оказалось достаточно коротко представить мужчин друг другу, чтобы между ними завязался вежливый разговор.

Предчувствуя, что вот-вот начнется самое интересное, я под предлогом необходимости поправить макияж поспешила оказаться как можно дальше от Яринского. Медленно двинулась в тот зал, где сидели две словоохотливые женщины, и быстро заметила обеих. Они сидели в креслах, разделенных небольшим столом, и беседовали, даже не стараясь понизит голос.

Я подошла к приоткрытому окну и остановилась наподалеку от них. Заметив меня, обе расплылись в хищных улыбках. Мы обменялись парочкой ничего не значащих любезностей, и пока беседовали, я вытащила из сумочки телефон. Складки платья скрыли мои действия, да и женщины особенно не рассматривали меня, предпочитая держать в поле зрения местный танцпол, так что я без труда пристроила телефон за портьерой. Диктофон на нем включила заблаговременно.

Завершив то, ради чего пришла, я еще раз улыбнулась пожилым дамам и поспешила покинуть музыкальную комнату, пока кто-нибудь не додумался попросить меня сыграть на рояле. Вернулась к Яринскому и молчаливой тенью остановилась рядом, радуясь, что мне совсем не нужно участвовать в их беседе. Теперь я могла сосредоточиться на звуках вокруг, лишь иногда вежливо улыбаясь то одному, то другому старику.

«Бедная Соколовская старшая, разгребает долги за бессовестным папашей. Такой позор…» – заговорила наконец одна из кумушек, которые уже успели обсудить каждого, кто пришел на сегодняшний прием.

Я навострила уши и затаила дыхание.

«И не говори: не обручились, а она уже с Яринским под руку ходит. А может, и еще чего похуже. Но на покойного князя зря ругаешься: не такой уж и бессовестный. Слабохарактерный, доверчивый – это было за ним, но чтоб бессовестный…»

«Да как же не бессовестный, когда все деньги по ветру пустил?»

«Так по рекомендациям друзей же спустил. Он к ним обращался: то к Яринскому тому же, то к Снежину, а те и рады советовать. Почти заставляли его деньги сливать. Мне покойная Гришина рассказывала, что придет он, скажем, в ростовщическую контору, его там подпоят и взбаламутят, а потом Константин Георгиевич ему и говорит: вложи, князь, деньги в красильню, она в городе одна, выгодно будет. А сам уже знает, что та красильня разорилась почти, и что должна ему по самые уши. Соколовский денежки отдаст, а владелец красильни их тут же Яринскому, в уплату долга. Так и поделили между собой сначала деньги, а потом и дочек, наверное».

«И то верно. Когда средняя их сестра Снежину отказала, я уж подумала, что вранье все это. Но видимо, долг там и правда огромный, раз она все-таки сдалась».

«Поговаривают, там счет на миллионы. Эх, женская наша доля…».

Ощутив, что в носу уже защипало, я поспешила вернуться к реальности и оборвала заклинание.

Сердце билось в груди раненой птицей, и к горлу вместе с паникой подкатывала тошнота.

Конечно, все, что я услышала – лишь сплетни, но если дела обстоят примерно так, что доказать незаконность сделок не выйдет: Яринский и Снежин могли убеждать отца вкладывать деньги в невыгодные предприятия, но подписи на документах он наверняка ставил собственной рукой. Черт!

– Милая княжна, вам снова нездоровится? – в заботливом вопросе Яринского слышалась почти неприкрытая злоба.

– Напротив, я прекрасно себя чувствую, – солгала, не моргнув глазом. И пусть я сейчас наверняка бледная, как свеженькая покойница, кому какое дело? – Правда, здесь немного душновато. Мне ужасно жаль покидать столь достойную компанию, но боюсь, без свежего воздуха скоро закружится голова.

Я старалась быть максимально учтивой, чтобы не вызвать гнев «жениха». Перспектива отделаться от него становилась все более далекой и несбыточной, поэтому сейчас мне меньше всего нужны открытые конфликты с этим сварливым стариком.

Я вернулась в музыкальную комнату, которую словоохотливые дамы уже покинули, и пользуясь тем, что молодые девушки упражнялись в хоровом пении, поглядывая в сторону группы столь же молодых юношей, вернула телефон в сумочку.

На пути обратно в зал для танцев обменялась несколькими дружелюбными репликами со смутно знакомыми людьми и чувствуя, что голова действительно начинает кружиться от обилия звуков, запахов и цветов, оглянулась в поисках путей отступления.

– Кого-то ищете, Маргарита? – голос Тарковского прозвучал над ухом так неожиданно, что я вздрогнула.

Надо было догадаться, что он тоже придет. Не последний в городе человек, Светлейший князь все-таки.

Я покачала головой и вежливо улыбнулась, собирая в кучу растекающиеся, как мороженое в жару, мысли.

– Князь, безмерно рад вас видеть! – Яринский поспешил к нам, видимо, не желая оставлять меня в компании куда более привлекательного и родовитого, а ко всему прочему еще и богатого мужчины. Похоже, старик на свой манер заботился о моей репутации.

Мужчины обсудили курсы валют и подорожание каких-то акций, их разговор я пропустила мимо ушей. Сосредоточившись на дыхании, вскоре ощутила, что становится немного легче, но если останусь среди этих бесконечных юбок и пустых разговоров слишком долго, точно грохнусь в обморок.

Еще раз оглядевшись, попыталась придумать, куда сбежать, но все двери, ведущие из трех основных комнат, оказались закрыты и завешены плотными портьерами. И на улицу не выйти, там слишком холодно. Значит, надо хотя бы вернуться к креслам в музыкальной комнате.

Приняв решение, я собиралась сбежать от мужчин, но князь заговорил первым.

– Позвольте пригласить вашу очаровательную спутницу на танец, – обратился он к Яринскому.

У меня аж зубы свело от возмущения. Поганец! Видит наверняка, что я вот-вот рухну в обморок, к тому же знает, что я иномирянка и понятия не имею о местных танцах, и все равно просит!

– Разумеется, Владислав Игоревич. У меня самого возраст уже не тот, но не скучать же из-за этого прекрасной Маргарите в одиночестве. Развлеките ее хотя бы вы, – добродушно махнул рукой банкир.

Его фраза показалась двусмысленной и оттого ужасно смешной. Я героическими усилиями сохранила на лице вежливое выражение, но хотелось рассмеяться в голос. С учетом нашей с князем вчерашней беседы на кафедре ситуация обретала особенную пикантность. И судя по искрам в янтарных глазах, Тарковский тоже это осознавал.

– Для меня это большая честь, – князь предложил мне руку. Когда я вложила свою ладонь в его, склонился и чисто символически коснулся губами ткани белой перчатки.

Увлекая меня в круг танцующих, которые поглядывали на Тарковскго удивлено, он соизволил провести быстрый инструктаж.

– Танец простой, – говорил он едва слышно. – С левой ноги назад, с правой – вперед по квадрату, затем любая несложная фигура вроде поворота или поклона. Два круга ведет мужчина, один – женщина.

Я нервно сглотнула. Отчего-то вспомнилось, что последний раз я танцевала что-то вроде вальса во время учебы, на каком-то то празднике то ли в честь выпуска, то ли в «день знаний». Что ж, придется снова довериться Маргарите, она-то наверное умела танцевать?

Доверившись памяти тела и следуя инструкциям князя, я быстро обнаружила, что хотя Марго и умела танцевать, но как-то скованно, будто выполняя движения на минимум. Без души, без пластики. И если в ее повседневных манерах чувствовалось достоинство настоящей дворянки, то танец не выражал ничего. Похоже, мы обе не слишком жалуем это развлечение. Ничего, главное просто не запутаться в шагах. С правой вперед, с левой – назад.

Когда первый круг закончился, я, как ни странно, почувствовала себя гораздо легче. От правой ладони и места между лопаток, где меня аккуратно и почти невесомо поддерживала рука Владислава, по телу растекалось приятное тепло. Около пары минут я искала причины этих необычных ощущений, пока наконец не догадалась, что князь лечит меня. Так же, как в тот раз, когда я рухнула в обморок на кафедре.

– Я вам конечно очень благодарна, но обязательно было для помощи приглашать меня на танец? – спросила я не столько чтобы поворчать, сколько из любопытства.

– Чтобы чары стали эффективнее, нужен физический контакт. Я конечно мог бы просто подойти и обнять вас, но боюсь, остальные гости вечера не поймут, – ответил Владислав, ничуть не обидевшись.

Его слова меня почти убелили, и еще несколько кругов, два из которых в танце вела я, мы проделали в молчании. Освоившись с фигурами танца, я даже начала получать от него своеобразное удовольствие, но все время поглядывала по сторонам, выискивая взглядом знакомые лица.

Яринский какое-то время наблюдал за нашей с князем беседой и выглядел явно довольным, потом к нему подошел седовласый именинник – граф Панин, на худой фигуре которого висел некогда модный мундир старого армейского образца. Старики перекинулись парой слов и скрылись за одной из дверей, ведущих в жилую часть дома.