Хрущевка княжны Соколовской 2

Глава 24

– Твоих предков? – Евгения иронично изогнула бровь и подалась вперед. – Они едва успели тебя принять, и ты уже считаешь их своими?

На ее лицо упал солнечный луч, и теперь я могла во всех подробностях рассмотреть красивое лицо с крупными выразительными чертами и ярко-голубые глаза, в которых горело холодное, колкое любопытство.

Я осеклась и даже немного смутилась под льдом этого взгляда, но опомнившись, выпрямила спину.

– Сейчас имеет значение лишь то, что вы нарушили закон, когда проводили ритуал в фамильном склепе Соколовских! – лучшая защита – это нападение.

Но судя по легкой улыбке, скользнувшей по лицу некромантки, мои обвинения ее вовсе не беспокоили.

– Я не проводила там никаких ритуалов. К своим предкам взывала сама Маргарита. Та, которой с нами уже нет. Но если об этом станет известно кому-то еще, то уголовная ответственность ждет именно тебя, иномирянка. И я лично заполню все необходимые следственные документы, – холодно отбила она мою нападку.

Некромантка-следователь, ну конечно! Что может быть логичнее, чем спросить у самого покойника, кто и как его убил?

В полной мере осознав, с кем говорю, я впервые с момента попадания в этот мир по-настоящему испугалась. Пожалуй, угрожать этой женщине точно не стоит, и все-таки надо попытаться найти хоть малюсенькую лазейку.

– Откуда же Марго узнала о том, как проводить ритуал? Информация эта совершенно секретна, насколько я понимаю.

Евгения медлила с ответом, и я даже на мгновение поверила, что мне удалось ее немного припугнуть.

– Марго нашла лист с описанием ритуала в одном из учебников по магии, которые во множестве читала. Разумеется, он написан не моей рукой, на нем нет отпечатков моих пальцев и я понятия не имела, что там за записки хранятся в книгах городской библиотеки, – все так же бесстрастно пояснила некромантка. Только глаза ее смеялись с веселой злобой.

– Но зачем Маргарите понадобилось проводить этот грязный ритуал? У нее не было никаких оснований нарушать закон, – привела последний аргумент я.

– Грязный? – скривилась некромантка, подаваясь ко мне еще ближе. От нее в самом деле веяло неестественным холодом, но не как от покойницы. Я не чувствовала изменения температуры, но по коже все равно пробегала дрожь. – Этот ритуал подарил вам вторую жизнь в молодом теле и магию. Этот ритуал позволил Маргарите добиться милости от предков, которые уже разочаровались в непутевом потомстве. Он дал вам обеим шанс исправить идиотские ошибки ваших жизней, и он, по-вашему, грязный.

Евгения цедила слова сквозь зубы, и я понимала, что не на шутку разозлила ее своим замечанием. И хотя ярость колдуньи, способной говорить с мертвецами, пугала до онемения в теле, я все же в глубине души радовалась, что смогла найти что-то, что не безразлично этой холодной красавице. Пожалуй, таких вещей в ее жизни мало.

– Прошу прощения, я вовсе не хотела оскорбить вас или ваше ремесло, – вставила я, как только уловила паузу в словах некромантки. Она взглянула на меня удивленно: похоже, извинялись перед ней тоже нечасто. Пользуясь моментом, я попыталась направить диалог в более мирное и продуктивное русло: – Как вы сами знаете, я иномирянка и не понимаю, как обращение к предкам могло повлиять на мое перемещение в другое тело и на обретение магии.

Евгения прикрыла глаза и вздохнула, как учительница, которая весь прошлый урок объясняла тему, а сегодня услышала от ученика тихое «не помню». Мне даже стало немного стыдно за невежество.

– Уж могли бы и поинтересоваться причинами раньше. Вдруг вашу душу сюда для заклания притянули? – фыркнула она, но судя по тону, говорила не серьезно. – Если коротко, то суть вот в чем: тот из рода, кто последним обладал магией, сам решает, кому из потомков ее передать. В роду Соколовских, так уж вышло, первым и последним обладателем дара был сам Николай Юрьевич. Он долго наблюдал за своими потомками, но ни один из них не показался ему достойным преемником, и род начал угасать. Когда ситуация стала почти безвыходной, Маргарита решилась попросить у своего предка хотя бы частичку дара или любую другую помощь.

Некромантка ненадолго замолчала, переводя дыхание. Потянувшись к столу, взяла с него стакан из мутного стекла и отпила воды. Похоже, долгие монологи доставляли ей неудобство.

Я с замиранием сердца слушала, сгорая от желания узнать, что же случилось дальше.

– Предупреждая ваши вопросы: я понятия не имею, как прошел разговор Маргариты с Николаем Юрьевичем, однако вместо нее теперь вы, значит, скорее всего, основатель рода счел предыдущую Марго недостойной. Возможно, он поставил условие: согласился дать этому телу силу лишь в том случае, если его займет подходящая душа. Прежняя же, вероятно, растворилась в небытие или, если повезло, стала невидимой тенью среди других предков.

Я старалась понять Евгению, но ее слова не укладывались в голове. Видя мое замешательство, она пояснила:

– Остальных членов рода будут помнить, их имена будут высечены на табличках в фамильном склепе, их души будут питать силу рода и рано или поздно возрождаться в его потомках. Душа же настоящей Марго обречена на вечное забвение. Ради спасения рода она пожертвовала не просто жизнью, а вечностью – местом в памяти потомков. И даже в памяти собственных сестер – тех, кого она любила сильнее всего на свете.

Осознание того, насколько большую жертву принесла настоящая Маргарита ради спасения семьи, на несколько мгновений меня оглушило. Пока я старалась привести мысли в порядок и осознать новую информацию, Евгения молчала, обводя комнату равнодушным взглядом.

– Можно ли как-то спасти Маргариту от вечного забвения? – уточнила я, все еще чувствуя растерянность и вину перед предыдущей владелицей этого тела за то, что так сильно ее недооценивала.

– Пока лучшее, что ты можешь сделать, – это воздать ей должные посмертные почести. Погребальные ритуалы обычно проводят некроманты плоти, но магии в этих обрядах нет, любой справится.

Я внимательно выслушала все детали обряда, который она мне описала. По сути, местное погребение состояло из перечисления заслуг покойного, одной-двух песен и пожелания мирного посмертия в кругу остальных предков. Никакого отпевания, свечей, трехдневной выдержки мертвых тел – ничего из того, к чему я привыкла. Может, оно и к лучшему: тело-то еще вполне живо.

Уходила из квартиры я с тяжелым сердцем. Всю дорогу до дома, которая длилась почти час, думала, стоит ли рассказывать девочкам о смерти их настоящей сестры. Если во всем признаюсь, то придется говорить и о своей лжи. Простят ли они меня? Насколько трудно им будет смириться со всем, что произошло? Я не знала, но когда сестры встретили меня на пороге и обступили с двух сторон, желая знать подробности, молчать не смогла.

Рассказывала обо всем долго, иногда путаясь и углубляясь в ненужные детали, но девочки не перебивали. Когда я наконец добралась до сегодняшней встречи с некроманткой, глаза Марты наполнились слезами. Марина же сидела будто парализованная, не выказывая ни малейшего признака эмоций.

Когда я замолчала, младшая сестра вскочила с дивана, на который мы вместе успели сесть за время моего излишне долгого монолога.

– Ты нам врала! И зачем вообще милая Марго уступила тебе свое место?! Ты же все равно выходишь за Яринского! Лучше бы она жила и сама бы сделала это, – всхлипнув, Марта закрыла лицо руками и выбежала из комнаты.

Я перевела взгляд на Марину, ожидая нового потока обвинений. Но их не последовало.

– Бедная Марго. Наверное, на нее слишком много всего навалилось: мы ждали, что она нас спасет, но может, если бы поддержали ее, она не решилась бы на этот шаг.

Марта пододвинулась ко мне ближе и накрыла мою руку своей изящной ладонью с длинными пальцами пианистки.

– Но ты ведь тоже жертва обстоятельств. Ты второй жизни не просила, но вместо посмертия среди своих настоящих предков разгребаешь тут наши проблемы. Не обижайся на Марту, она со временем поймет, что… ты тоже нас любишь.

Растроганная ее словами, я подалась вперед и стиснула сестру в объятьях. Удивительно, но за неполных два месяца я и в самом деле уже начала считать девочек сестрами не только прежней Марго, но и своими тоже. Почувствовав, что руки Марины сжимаются в ответных объятьях, я тоже всхлипнула и уткнулась носом в ее светлые волосы.

Следующие несколько дней прошли в подготовке к «торжеству», на котором Ядринский планировал объявить о нашей с ним свадьбе. К чему все эти церемонии, я совершенно не понимала, но покорно выбирала платье, меню праздничного стола и одобрила предложенный им список гостей, в который помимо явных подельников в его финансовых махинациях входили и потенциально полезные деловые партнеры. И тут этот старик выгоды не упускал.

Сестрам я рассказала о погребальном ритуале, который мы должны провести, но Марта заявила, что я «не имею к настоящей Марго никакого отношения и не должна осквернять ее память». Правда, с каждым днем ее злоба и обида смягчалась, и я надеялась, что через пару недель мы сможем еще раз все обсудить – уже без скандала – и снова навестить кладбище, на этот раз для «отпевания» их настоящей сестры.

Увы – а может и к счастью – до предсвадебной «маленькой вечеринки» сделать этого мы не успели. Вечером субботы я стояла под руку с «будущим женихом» и расточала фальшивые улыбки, думая о том, что не отказалась бы сейчас уединиться в тихом уголке кладбища.

Сбежать захотелось еще сильнее, когда поздороваться с хозяином вечера, а заодно и со мной, подошел Владислав. Он отвесил учтивый поклон и вежливо, без намека на лишние эмоции, коснулся губами моей ладони. Лишь на мгновение в его холодном взгляде мелькнули боль и тревога, но они успели будто иглой кольнуть и мое сердце.

Я и сама беспокоилась, чувствуя, что Яринский приготовил мне далеко не один «сюрприз», но сейчас нельзя показывать ни страха, ни слабости: игра началась.