Как создать хентай 5 18+

Глава 23

Я ехал в такси, а в голове всё ещё стоял гул весёлого вечера. За окном проносились огни ночного Ханабена, превращаясь в смазанные цветные полосы, но я почти не обращал на них внимания. Все мои мысли были заняты другим. Уверен, на моём лице застыла самая глупая и довольная улыбка на свете. Вечер с близняшками… это было нечто. Словно короткий, но очень насыщенный отпуск от всего того безумия, что творилось в моей жизни.

Я с тёплой усмешкой вспоминал, как после нашего бурного «экзамена» они всё-таки устроили мне дефиле в своих хэллоуинских костюмах. И, о боги, это стоило увидеть! Рин, с её вечными дьявольскими искорками в глазах, нарядилась в суккубу. Чёрный облегающий корсет, который, казалось, вот-вот треснет на её пышной груди, крошечная юбочка, едва прикрывавшая самое главное, чулки в сеточку и маленькие, изящные рожки на голове. А Рэн, её более мягкая, но не менее хитрая копия, предстала в образе падшего ангела. Её платье было белоснежным, почти прозрачным, и больше открывало, чем скрывало. А за спиной красовалось одно-единственное чёрное крыло. Они были просто великолепны. Дерзкие, сексуальные и абсолютно уверенные в своей неотразимости. Идеальное попадание в образы, которые я бы сам для них придумал в одной из своих новелл.

Мысли сами собой переключились на «домашнее задание» от Митсуко-сан. Забавно, но ведь формально я его выполнил. Сразу две галочки в списке. Можно идти и с гордостью отчитываться. Я даже представил себе эту картину: «Утияма-сан, разрешите доложить! Практическая работа по поиску вдохновения успешно завершена! Две единицы женского тела освоены, творческий потенциал повышен, готов к новым трудовым подвигам!». Я поморщился. Нет, звучит как полный бред. Это останется моей маленькой тайной. Это было не задание. Это было просто… очень, очень приятное стечение обстоятельств.

Такси плавно остановилось у моего дома. Я расплатился с водителем и, стараясь не шуметь, тихонько открыл входную дверь. Дом встретил меня оглушительной, почти звенящей тишиной. Похоже, все уже спали. После такого шумного, полного эмоций дня эта тишина казалась почти нереальной. На цыпочках, словно заправский ниндзя, я прокрался на кухню. Во рту пересохло, и мне отчаянно хотелось пить.

Я уже протянул руку к холодильнику, как вдруг замер. В темноте, у самого окна, на стуле сидел чей-то силуэт. Лунный свет, пробиваясь сквозь стекло, рисовал на полу длинные, причудливые тени и мягко освещал до боли знакомый профиль. Айяно.

Всё расслабленное и довольное настроение, которое я привёз с собой, мигом улетучилось. Напряжение снова вернулось, тугим узлом завязавшись где-то в животе. Атмосфера на кухне была густой, какой-то слишком интимной и до жути тревожной.

— Я ждала тебя, — её голос, тихий и немного дрожащий, прозвучал в тишине так громко, что я вздрогнул. Она даже не обернулась, продолжая смотреть в окно.

Айяно медленно встала, её движения были плавными, почти кошачьими. Она подошла к холодильнику, открыла его, и холодный свет на мгновение вырвал её стройную фигуру из темноты. Сестра достала бутылку белого вина, которую мы хранили для особых случаев, и два бокала на тонких ножках. Наполнив их, она поставила один на стол, прямо передо мной. Безмолвное приглашение, от которого я не мог отказаться.

— Мне нужно было поговорить, — сказала она, наконец-то повернувшись. В её глазах, даже в полумраке, я увидел то, чего не видел раньше — тень настоящего, глубокого страха. — То, что было в отеле… с этим Рассом… меня до сих пор потряхивает.

Она сделала маленький глоток, и её рука, державшая бокал, едва заметно дрогнула.

— Когда он схватил меня… за горло… я на одну ужасную секунду подумала, что всё. Конец.

В этот момент она показала мне свою слабость. Свою уязвимость. Моя сильная, смелая, всегда всё контролирующая сестра, которая без тени сомнения полезла со мной в логово потенциального маньяка, сейчас стояла передо мной, напуганная и хрупкая. И я почувствовал резкий, болезненный укол вины. Это я втянул её в это. Это из-за меня она пережила этот ужас.

Я молча сел за стол, взял её холодную, как лёд, руку в свою и крепко сжал.

— Прости меня, Айяно. Я не должен был тебя в это втягивать. Прости.

Она посмотрела на меня, и в её глазах блеснули слёзы. Но она не заплакала. Лишь крепче сжала мою руку в ответ.

Мы сидели так в полумраке, попивая терпкое, холодное вино. Сначала мы снова и снова проговаривали события того дня. Каждую деталь, каждый шорох, каждый испуганный вздох. Мы словно вытаскивали свой страх наружу, рассматривали его под лунным светом и топили в вине, чтобы он наконец-то отпустил нас. И это помогало. Напряжение медленно спадало, уступая место усталой, тихой близости.

А потом, когда самая острая боль прошла, наш разговор перетёк в спокойное, мирное русло. Мы, как в детстве, начали шептаться о всяких пустяках. Я рассказал ей, как сегодня на лекции случайно назвал профессора Танаку «госпожой», и она тихонько хихикнула, обозвав её «старой извращенкой». Она поделилась своими подозрениями насчёт нашего отца и его странных переглядываний с Эйми. Мы вместе строили самые невероятные теории — от покупки гоночной машины до тайного вступления в секту свидетелей вкусной больничной еды. Мы обсуждали предстоящий фестиваль, и я, сам не зная почему, рассказал ей про близняшек и их сумасшедшие костюмы. Она слушала, слегка приподняв бровь, но в глазах её плясали смешинки.

Вино закончилось. Мы сидели в уютной, комфортной тишине, просто чувствуя тепло друг друга. И в этот момент я понял, что наша связь — это нечто гораздо большее, чем просто запретное сексуальное влечение, которое вспыхнуло между нами. Это была та самая глубинная, настоящая близость, о которой я так часто пытался писать в своих самых лучших, самых проникновенных новеллах. Близость двух душ, которые прошли через ад и выжили, просто потому, что держались друг за друга. И это чувство было куда более пьянящим, чем любое вино и любой, даже самый изощрённый секс.

Я проснулся не от будильника. И даже не от того, что солнце решило устроить мне сеанс светотерапии прямо через веки. Нет, причиной моего пробуждения стало странное, почти физически ощутимое чувство, будто на меня кто-то пялится. Знаете, как в фильмах ужасов, только вместо желания залезть под одеяло, моё тело почему-то начало проявлять признаки жизни. Я с огромной неохотой разлепил глаза.

Картина, представшая передо мной, заставила бы покраснеть даже самого отъявленного развратника. Прямо надо мной, стоя на коленях на моей же кровати, нависала Айяно. На ней была её любимая ночная рубашка из тончайшего полупрозрачного шёлка, которая в лучах утреннего солнца превращалась в бесполезный кусок ткани. Я мог без труда разглядеть тёмные ореолы её сосков, изящный изгиб талии и плавную, соблазнительную линию бёдер. Её растрёпанные после сна волосы каскадом спадали мне на плечи, щекоча кожу и посылая по телу табун мурашек.

— Доброе утро, братик, — прошептала она. Её губы изогнулись в такой игривой и одновременно решительной улыбке, что у меня в голове зазвенел набат.

Мой сонный мозг отчаянно пытался подать сигнал тревоги: «Стоп! Что происходит?», но тело, кажется, уже давно перешло на сторону врага и жило своей собственной, полной предвкушения жизнью. Не успел я и пикнуть, как она одним резким, отточенным до совершенства движением сдёрнула с меня одеяло. Утренняя прохлада тут же обняла меня, но ненадолго. Её тёплая, до дрожи уверенная рука без малейшего промедления нашла то, что искала, и без тени стеснения сжала мой уже готовый к бою агрегат.

— Айяно, что ты творишь…

— Тссс, — она приложила изящный пальчик к моим губам, заставляя замолчать. — Родители ещё спят. Я заперла дверь. Так что просто будь хорошим, тихим мальчиком. Очень-очень тихим.

Не прекращая своей уверенной ласки, она грациозно приподняла подол ночнушки. Ну да, как я и думал — под ней было только её великолепное тело. Она медленно провела головкой моего члена по своим уже влажным, припухшим губкам, дразня и себя, и меня до исступления, а потом начала медленно насаживаться сверху.

Я сдавленно выдохнул, чувствуя, как она поглощает меня, принимает в своё горячее, узкое и влажное лоно. Айяно прикусила нижнюю губу, чтобы не застонать, а её глаза, в которых плескалось чистое, ничем не замутнённое желание, смотрели прямо в мои. Поначалу её движения были осторожными, словно она пробовала воду, но с каждым толчком становились всё увереннее, всё быстрее. Вскоре она нашла свой идеальный ритм, и я, полностью потеряв контроль над ситуацией, покорно подчинился ему. В какой-то момент она, не сбавляя темпа, облизала свои пальцы и, глядя мне прямо в глаза с наглым вызовом, начала массировать свой клитор. Это зрелище было настолько откровенным, настолько порочным, что мой мозг окончательно отключился. Ещё через минуту её тело выгнулось и напряглось, как струна, она издала тихий, сдавленный писк, похожий на стон котёнка, и замерла, сотрясаясь в беззвучном оргазме.

Наклонившись к самому моему уху, она выдохнула, опаляя кожу горячим дыханием:

— Спасибо… Мне именно этого и не хватало для полной разрядки. Поговорить… и как следует потрахаться.

Она осторожно сползла с меня и, легко спрыгнув с кровати, окинула меня победным взглядом сверху вниз.

— А теперь вставай.

Я, словно зомби, подчинился приказу. Когда я встал, всё ещё покачиваясь от пережитого, она без лишних слов опустилась передо мной на колени. Её рот жадно накрыл мой член, и она начала сосать. Так страстно, так глубоко и умело, что у меня подкосились ноги, и я едва не рухнул обратно на кровать. А потом она взяла мои руки и положила их себе на голову, словно молча прося взять контроль.

И я взял. Мои пальцы крепко сжали её шелковистые волосы, и я начал уверенно двигать её головой, задавая тот ритм, который был нужен мне. Она покорно подчинялась, её глаза были полуприкрыты от удовольствия, а из горла вырывались тихие, сдавленные стоны. Это было похоже на какой-то безумный, первобытный танец. Но долго это продолжаться не могло. Я не выдержал. Мощная волна наслаждения накрыла меня с головой, и я с громким, почти звериным рыком кончил ей прямо в рот. Айяно слегка поперхнулась, но послушно, до последней капли, проглотила всё, что я ей дал.

Она подняла на меня взгляд. На её губах играла довольная, сытая улыбка кошки, объевшейся сметаны. Ничего не говоря, она встала, на цыпочках подошла к двери, бесшумно открыла замок и, бросив на меня последний, полный нежности и огня взгляд, выскользнула из комнаты.

Я, совершенно ошеломлённый этой внезапной утренней бурей страсти, без сил рухнул обратно на кровать. Я лежал, тупо смотрел в потолок и пытался осознать, что, чёрт возьми, только что произошло. Моя сестра была просто невероятной. И с каждым днём она удивляла меня всё больше и больше. И, что самое страшное, мне это нравилось.