Как создать хентай 5 18+

Глава 28

Я шагнул в свет и тут же пожалел об этом.

Мир взорвался. Тысячи огней, прожекторов, вспышек от телефонов — всё это ударило по глазам, как кулаком, заставив зажмуриться. Рёв толпы обрушился на уши, словно я сунул голову в работающий реактивный двигатель. На секунду я вообще перестал что-либо соображать. Ноги превратились в варёные макароны, а во рту стало так сухо, будто я наелся песка. Я сделал один неуверенный шаг, потом второй, и с леденящим душу ужасом понял, что иду прямо к микрофону. Он стоял в центре сцены, одинокий и зловещий, как гильотина, терпеливо ожидающая мою голову.

«Просто покажи им Сенсея Кампая», — пронеслись в голове слова Митсуко-сан.

Ага, легко сказать! Сенсей Кампай. А кто это вообще? Наглый, самоуверенный писака, который строчит пошлые рассказики, прячась за вымышленным именем? Или перепуганный до полусмерти студент, который вот-вот опозорится перед тысячной толпой? В тот момент я и сам не знал ответа. Кажется, второй вариант был куда ближе к истине.

Я кое-как доковылял до микрофона. Руки тряслись так, что я с трудом вцепился в холодную металлическую стойку, просто чтобы не рухнуть на пол. Глубокий вдох. Сердце колотилось где-то в горле, грозя выпрыгнуть наружу. Воздух пах пылью, смесью сотен разных духов и почему-то сладкой ватой.

— П-привет, — прохрипел я. Голос прозвучал так жалко и пискляво, что я сам его едва узнал. Наверное, так пищит мышь, которой прищемили хвост.

Но толпа, кажется, этого не заметила. Или ей было просто наплевать. В ответ на мой жалкий писк зал взорвался новой волной аплодисментов и восторженных криков. Я снова зажмурился. Нужно было привыкнуть к этому шуму, к этому обожанию, которое предназначалось не мне, а моему альтер эго.

Я открыл глаза и решился посмотреть в зал. Тысячи лиц. Сотни пар глаз, устремлённых на меня. И в них не было ни осуждения, ни насмешки. Только чистое, детское любопытство и восторг. Словно они ждали чуда. И это почему-то придало мне немного сил. Совсем капельку.

— Спасибо… спасибо, что пришли, — сказал я уже громче и увереннее. — Я, честно говоря, не ожидал, что вас будет так много. Думал, придёт человек десять, и мы мило посидим, попьём чаю.

Я криво усмехнулся, и по залу прокатилась волна смеха. Они на моей стороне. Они готовы слушать. Это хорошо. Очень хорошо.

— Я… я не мастер говорить на публике, — начал я, решив последовать совету Кэори и быть честным. — Я больше привык прятаться за экраном ноутбука. Придумывать истории. Создавать миры, в которых красивые девушки с неправдоподобно большой грудью спасают мир или соблазняют незадачливых студентов вроде меня.

Снова смех. Громче, веселее. Я почувствовал, как ледяные тиски страха начинают потихоньку ослабевать.

— Многие думают, что писать хентай — это просто. Ну, знаете, придумал пошлый сюжетец, добавил пару горячих сцен, щедро посыпал всё тентаклями — и готово, шедевр на века. Но для меня… для меня это всегда было чем-то большим. Давайте по-честному, я начал писать не от хорошей жизни. Я был обычным студентом, у которого, как и у многих, вечно не хватало денег. Семье нужна была помощь. И я нашёл способ заработать. Способ, который казался мне тогда простым и, чего уж там, немного постыдным.

Я сделал паузу, обводя взглядом первые ряды. Я видел, как меняются их лица. На смену восторгу приходило сочувствие, понимание. Вон та девушка в очках сочувственно кивнула.

— Но потом… потом что-то изменилось. Это перестало быть просто работой. Это стало… страстью. Я понял, что могу не просто описывать, как одна часть тела соединяется с другой. Я могу рассказывать истории. Истории о любви, о ревности, об одиночестве, о поиске себя. Просто… в очень, очень специфической обёртке. — Я снова усмехнулся, и зал ответил мне тем же. — Я понял, что могу дарить вам эмоции. Заставлять вас смеяться, грустить, волноваться и… да, чего уж там, возбуждаться. И когда я получал ваши отзывы, когда читал, что моя история помогла кому-то отвлечься от проблем или просто весело провести вечер в компании моих героинь, я понимал, что всё это не зря.

Я замолчал, переводя дух. В зале стояла тишина. Не мёртвая, а живая, внимательная. Они слушали. Они слышали меня.

И я понял, что момент настал. Сейчас или никогда. Пора срывать маску.

Я глубоко, до боли в лёгких, вдохнул.

— Многие из вас знают мои работы. Вы знаете моих героинь, знаете сюжеты, которые я придумываю по ночам, вместо того чтобы готовиться к экзаменам. Но вы не знаете меня. В сети, в мире моих новелл, я известен под другим именем. Именем, которое стало для меня и бронёй, и проклятием одновременно.

Я посмотрел прямо в темноту зала, туда, где, я знал, стояли мои друзья, моя команда, моя семья.

— И да, — мой голос прозвучал твёрдо и отчётливо, без тени сомнения. — Тот самый хентайщик Сенсей Кампай, которого вы все читаете… это я.

На секунду, на одну бесконечно долгую, оглушающую секунду в зале воцарилась абсолютная, гробовая тишина. Казалось, даже воздух застыл. Я видел, как на лицах людей удивление сменяется шоком. Я видел, как открываются рты, как расширяются глаза. Я видел, как девушка в первом ряду выронила свой телефон. Тишина давила, сжимала, душила. Я был готов к чему угодно: к свисту, к смеху, к тому, что в меня полетят пустые бутылки из-под воды. Моё сердце остановилось.

А потом тишина взорвалась.

Это был не просто рёв. Это был звуковой шторм. Ураган, который едва не сбил меня с ног. Аплодисменты, крики, визг, вспышки сотен камер, которые били по глазам, как стробоскоп на дискотеке. Толпа ревела моё имя. Мой псевдоним. «СЕН-СЕЙ! КАМ-ПАЙ! СЕН-СЕЙ! КАМ-ПАЙ!».

Я смотрел на них, на эти восторженные, счастливые, шокированные лица, и не мог поверить. Они не просто приняли меня. Они были в восторге. Я видел, как какой-то парень в очках восторженно трясёт своего друга за плечи, крича ему что-то в ухо. Видел, как та самая девушка, что уронила телефон, теперь визжала от радости, прижимая руки к груди. Видел, как косплеерша в откровенном костюме кошко-девочки посылала мне воздушные поцелуи и облизывала губы.

Я сделал это. Я сбросил маску. И мир не рухнул. Наоборот. Он принял меня таким, какой я есть. И в этот момент я, Андо Изаму, студент, сын, брат и автор пошлых рассказиков, почувствовал себя настоящей рок-звездой. И это было чертовски, до одури приятно.

Рёв толпы был похож на рёв взлетающего самолёта. Он не просто звучал, он давил на барабанные перепонки, заставлял вибрировать пол под ногами и, кажется, даже сотрясал мои внутренности. Я стоял на сцене, ослеплённый десятками прожекторов, и тупо моргал, пытаясь осознать происходящее. Ещё пять минут назад я был просто Изаму, студентом и тайным писакой хентайных новелл. А теперь… теперь я был Сенсей Кампай, и сотня людей скандировали моё имя. Весь первоначальный страх, липкий и холодный, куда-то испарился, оставив после себя только звенящую пустоту в голове и ощущение, будто я выпил три бутылки саке залпом. Чёрт, а ведь это было до неприличия круто.

Ведущий подлетел ко мне. Его глаза блестели, как два новеньких патинко-шарика.

— Сенсей! Это было просто бомба! Фантастика! Уверен, наши зрители просто умирают от желания задать вам пару вопросов! Вы же не откажете?

Я, всё ещё пытаясь собрать мысли в кучу, смог только кивнуть. А какие у меня были варианты? Позорно сбежать со сцены под свист и улюлюканье? Нет уж, спасибо. Раз влез в это дело, придётся отдуваться до конца.

— Вот и славненько! — взвизгнул ведущий и развернулся к гудящему залу. — Друзья, ловите момент! У вас есть шанс задать вопрос живому богу хентая! Только, умоляю, не все сразу!

Мгновенно над головами толпы вырос целый лес рук.

— Так, вижу вас! Девушка в костюме горничной в первом ряду! Да-да, вы! Ваш вопрос!

Симпатичная девушка, заливаясь краской до самых кончиков ушей, несмело взяла микрофон. Её голос дрожал так, что я почти физически это ощущал.

— С-сенсей… — начала она, и я невольно подумал, что такой милый голос идеально подошёл бы для озвучки одной из моих героинь. — П-почему вы решили раскрыть свою личность? И почему именно сейчас?

Отличный вопрос. Если бы я только сам знал на него точный ответ.

— Ну, если быть до конца честным, — я выдавил из себя кривую усмешку, и по залу тут же прокатился смешок, — моя начальница сказала, что это отличный маркетинговый ход и поможет поднять продажи.

Толпа грохнула от смеха. Я дал им просмеяться и добавил уже серьёзнее, стараясь звучать как взрослый и ответственный человек:

— А если серьёзно… я просто устал прятаться. Устал быть призраком. Я люблю то, что я делаю, и я горжусь этим. Мои истории, пусть они и завёрнуты в очень специфическую, пикантную обёртку, помогают людям. Помогают отвлечься от скучной работы, от проблем, от серой повседневности. И мне захотелось просто выйти и посмотреть в глаза тем, для кого я всё это пишу. Посмотреть в ваши глаза и сказать простое спасибо. Спасибо, что вы у меня есть.

Зал взорвался такими аплодисментами, что я на миг оглох. Кажется, мой немного пафосный, но искренний ответ им зашёл.

— Следующий вопрос! Парень в очках, третий ряд!

— Сенсей, для меня такая честь! — затараторил парень, вцепившись в микрофон так, будто это был спасательный круг. — Скажите, а что… или, может быть… к-кто… вдохновляет вас на создание таких горячих, таких реалистичных и… ну, вы понимаете… таких подробных сцен?

Ох, чёрт. Я почувствовал, как кровь снова прилила к щекам. Мой взгляд невольно метнулся за кулисы, где, я знал, стояли они. Мои музы. Мои соучастницы. Моё вдохновение.

— Вдохновение… — протянул я, делая вид, что глубоко задумался, а в голове проносились совсем нецензурные образы. — Оно ведь повсюду. В чашке утреннего кофе, в красивом закате над городом, в стуке капель дождя по стеклу… И, разумеется, — я сделал драматическую паузу, обводя зал самым честным взглядом, на который был способен, — в прекрасных, невероятных, удивительных женщинах, которые, по какой-то счастливой случайности, постоянно оказываются рядом со мной. В этом плане я, наверное, самый везучий парень на свете.

Зал одобрительно загудел. Девушки в зале завизжали, а парни присвистнули с откровенной завистью. Я снова бросил быстрый взгляд за кулисы. Мико и Кэори густо покраснели и спрятались друг за дружку, а вот Митсуко… она одарила меня такой хищной, одобряющей улыбкой, что у меня по спине пробежал ледяной холодок предвкушения.

— И последний, но самый главный вопрос! — перекрикивая шум, проорал ведущий. — Все мы ждём игру «Клан Ито»! Будет ли она такой же… ну… откровенной, как ваши новеллы? Получим ли мы тот самый, фирменный, стопроцентный опыт от Сенсея Кампая?

Я хитро прищурился и наклонился к микрофону так близко, что почти коснулся его губами.

— Скажем так, — мой голос прозвучал низко и заговорщицки, и в зале мгновенно стало тише. — Девиз нашей студии «Hanaben»: «Если делать, то делать на все сто процентов». Мы тут собрались не для того, чтобы рисовать цветочки и пони. Мы стремимся подарить вам такой опыт, который… — я снова сделал паузу, наслаждаясь моментом, — … удовлетворит… даже самых требовательных и искушённых ценителей жанра. Поверьте, ваши джойстики не останутся без работы.

И тут павильон просто взорвался. Рёв стоял такой, что, казалось, сейчас обрушится крыша. И в этот самый момент, когда я, оглушённый и пьяный от счастья, пытался отдышаться, на сцену, расталкивая охрану, выскочила Мико. Она была похожа на маленький ураган, взъерошенный, но безумно счастливый.

— Изаму-кун! Сенсей! — пропищала она мне прямо в ухо, подпрыгивая на месте и колотя меня кулачками по плечу. — Они все проданы! Все до одного! Демо-диски! Их больше нет! Мы всё продали! ВСЁ!

Она вцепилась в мою руку, и я, уже не соображая, что делаю, подхватил её на руки и закружил. Мико весело взвизгнула, а толпа, увидев эту живую, непосредственную сцену, взревела с новой силой.

Ведущий что-то восторженно кричал в микрофон, но я его уже не слышал. Я осторожно опустил Мико на пол и, всё ещё улыбаясь как полный идиот, поклонился залу.

Овации не смолкали. Я стоял на сцене, купаясь в этом тёплом, пьянящем океане обожания, и искал. В этой огромной, гудящей толпе я искал всего несколько родных лиц.

И я их нашёл.

У самого края сцены стоял отец. Он не просто хлопал, он колотил в ладоши с такой силой, будто пытался добыть огонь. Его лицо сияло от гордости, а в глазах блестели слёзы. Рядом с ним стояла Эйми. И она больше не была Снежной королевой. Она смотрела на меня с такой тёплой, искренней улыбкой, что на душе стало совсем хорошо. А чуть поодаль… Айяно. Моя сестрёнка. Она не хлопала. Она просто стояла, прижав руки к груди, и смотрела на меня. И в её глазах было столько любви, столько нежности и обожания, что у меня на секунду остановилось сердце.

Потом мой взгляд скользнул за кулисы. Туда, где была моя команда. Моя вторая, сумасшедшая семья. Мико всё ещё подпрыгивала, как мячик. Кэори… о боги, она улыбалась! По-настоящему, открыто, и эта редкая улыбка делала её ледяное лицо невероятно прекрасным. Саша и Синдел стояли рядом, и даже эти две бизнес-акулы смотрели на меня с нескрываемым уважением, наверняка уже подсчитывая в уме будущую прибыль.

И, наконец, я нашёл её. Митсуко. Она стояла чуть в стороне, скрестив руки на груди. Она не аплодировала. Она не улыбалась. Она просто смотрела на меня. Прямо в глаза. И в её взгляде было всё: и гордость, и удовлетворение, и… что-то ещё. Что-то властное, хищное, собственническое. Это был взгляд королевы, которая смотрит на своего верного пса, только что принёсшего ей к ногам добычу. Этот взгляд говорил без слов: «Ты мой. И ты только что победил. Для меня».

Я победил. Я стоял на вершине мира, оглушённый рёвом толпы, и понимал, что этот триумф — не только мой. Он принадлежал им всем. И особенно ей. Женщине, которая превратила мою жизнь в хаос и подарила мне весь этот мир.