Код Шекспира

Эхо

Покидая библиотеку, мы с Джулианом шагали по извилистой мощёной дорожке, ещё влажной от утреннего дождя. Небо над Оксфордом, тяжёлое и серое, напоминало старинное полотно, а осенние листья, прилипшие к каменной мостовой, создавали картину, полную меланхолии. Мы почти бежали, чтобы успеть на лекцию, но я всё ещё переваривала наши находки. Казалось, весь мир, скрытый в шифрах, оживал передо мной.

– Джулиан, ты заметил, как символы на старом манускрипте перекликаются с кельтской традицией? – спросила я, стараясь не выдать своего волнения.

– Конечно, – ответил он с мягкой улыбкой. – Эти спирали и узоры… Они словно говорят нам что-то важное. Возможно, мы действительно на верном пути.

На углу улицы, как и прежде, нас поджидал нищий. Его острые черты лица выглядели ещё выразительнее на фоне мрачного пейзажа. Он снова был в своей поношенной одежде, а его глаза блестели странным огнём.

– Будьте осторожны, – бросил он, как будто знал, что мы только что обсуждали. – Истина – вещь ускользающая. Иногда она ищет вас, а не наоборот.

– А вы не слишком много знаете для случайного прохожего? Джулиан, задержав шаг, ответил ему с лёгким удивлением:

– Может быть, – ухмыльнулся нищий и исчез в толпе, оставив нас с новым набором вопросов.

Когда мы вошли в аудиторию, студенты уже начали занимать свои места. В зале витал привычный запах старого дерева и мела. Высокие окна с готическими арками пропускали скудный свет, который размывал очертания столов. На потолке, покрытом резными балками, висели старинные люстры. Здесь казалось, что время остановилось.

Я заметила, как Лорен подняла голову, когда мы вошли. Её глаза блеснули, и тонкие губы искривились в недовольной улыбке. Она что-то прошептала соседке, та украдкой оглянулась на меня. Этот немой обмен не остался незамеченным, но я заставила себя не реагировать.

Джулиан, стоя за кафедрой, привлёк внимание студентов, слегка постукивая пером по деревянной поверхности. Его взгляд мягко прошёлся по залу, словно он хотел встретиться глазами с каждым.

– Друзья, – начал он, и его голос, низкий и мелодичный, раздался в тишине, – сегодня мы поговорим о магии. Не той, что живёт в фокусах и иллюзиях, а о настоящей – в словах, в мифах, в историях.

Его речь заворожила. Он говорил о том, как Шекспир создавал миры, где реальность и фантазия переплетались. Как в «Сне в летнюю ночь» магия природы и человеческих эмоций становилась неотъемлемой частью сюжета.

– Возможно, – продолжил он, бросив взгляд в мою сторону, – Шекспир вдохновлялся не только мифологией, но и знаниями, переданными ему… учителями.

Я знала, что это намёк на нашу тему о друидах, и невольно улыбнулась.

После лекции Джулиан пригласил меня в свой кабинет. Когда я вошла, меня снова окутала его уникальная атмосфера: запах старых книг, лёгкий аромат корицы и кофе, который он так любил. Полки были заставлены фолиантами, а на столе лежали перья, чернильницы и стопки заметок.

– Ты знаешь, – сказал он, пододвигая мне кресло, – каждый раз, когда ты говоришь о друидах, мне кажется, что ты их живая наследница.

– Это всего лишь интерес к кельтской традиции. Но ты прав, их структура знаний действительно поражает. Друиды делились на несколько уровней. Бард, например, был хранителем историй, своего рода посредником между народом и миром духов.Я рассмеялась, хотя внутри почувствовала, как его слова задели что-то глубоко личное.

– Бард как учитель… Как это звучит в контексте Шекспира! Ты понимаешь, что твои идеи расширяют саму концепцию его наследия?Джулиан откинулся на спинку кресла, изучая меня с интересом.

– Знаешь, я завидую твоей способности связывать такие разные традиции. Мне самому не хватает знаний о культуре твоей страны.Я опустила глаза, чтобы скрыть смущение, но Джулиан продолжил:

– Ну, у вас, англичан, есть свой неисчерпаемый кладезь тайн, – ответила я, чувствуя, как между нами возникает тонкая нить понимания.

Мы долго обсуждали кельтскую культуру. Джулиан отмечал, что знания друидов могли стать основой для шекспировских аллегорий. Мы спорили о том, были ли они для Шекспира друзьями или врагами, вдохновителями или конкурентами.

– Возможно, – предположил он, – друиды видели в Шекспире угрозу. Или, напротив, использовали его как инструмент для передачи своих идей в новом формате.

– Но бард – это не просто рассказчик, – заметила я. – Это мастер слова, человек, который может вдохновить, повлиять на людей, даже изменить ход событий.

Джулиан замолчал, и в комнате повисла тишина, наполненная странным электрическим напряжением. Я опустила взгляд, чувствуя, как его слова ещё звенят в воздухе. Его глаза были устремлены на меня, изучающие, проницательные, словно он искал ответ на вопрос, который сам боялся задать.

– Ты удивляешь меня всё больше, Анна, – повторил он тихо, и в его голосе было что-то новое, глубокое.

Я не знала, что ответить. Все слова застряли где-то в горле, не в силах вырваться наружу. Его взгляд был тяжёлым, как осенний туман, и от этого у меня по коже пробежали мурашки.

Он поднялся со стула и сделал шаг ко мне, движение было медленным, как будто он давал мне шанс отступить. Но я не могла двинуться. Сердце билось так сильно, что я чувствовала, как оно отдаётся в висках. Джулиан подошёл ближе, его фигура заслонила свет от окна, и я почувствовала тепло, исходящее от него.

– Анна… – начал он, но замолчал, будто слова не могли выразить то, что он хотел сказать. Его пальцы осторожно коснулись моего лица, как если бы он боялся, что я растворюсь.

Я задержала дыхание. Это прикосновение было едва ощутимым, но его хватило, чтобы время остановилось. Его ладонь скользнула к моей щеке, и я невольно закрыла глаза, чтобы не выдать себя. Я хотела этого, хотела уже давно, с того первого раза, когда он поцеловал меня. Но только сейчас я осознала, насколько сильно мне этого нужно.

Его губы коснулись моих, и я почувствовала, как всё внутри меня переворачивается. Этот поцелуй не был поспешным, как раньше. Он был мягким, но решительным, словно Джулиан хотел убедиться, что я здесь, что я реальна. Я ощутила, как мои руки невольно тянутся к нему, как мои пальцы цепляются за ткань его пиджака, словно боясь, что он исчезнет.

Я не знала, сколько прошло времени. Секунды, минуты… В этом моменте его тепло, его аромат, его присутствие стали всем, что существовало. Но что-то в глубине моего сознания всё ещё пыталось бороться. Всё, о чём говорил декан, все слухи, которые витали вокруг нас, всплыли в памяти.

– Джулиан, – прошептала я, не зная, что сказать.Я отстранилась, тяжело дыша, и попыталась найти в себе силы, чтобы не утонуть в его глазах.

Он не отступил. Его руки всё ещё были на моих плечах, словно он боялся, что я убегу.

– Это неправильно? – тихо спросил он, его голос был едва слышен, но в нём звучала искренняя тревога.

– Нет… – ответила я почти беззвучно. – Но это так сложно.

Он посмотрел на меня, и в его глазах было то, что я не могла разгадать.

– Иногда самые сложные вещи оказываются самыми важными, Анна, – сказал он, отпуская меня так медленно, как будто не хотел терять этот момент.