Код Шекспира

Архив

Мы провели с Роуз весь день и часть позднего вечера, узнавая все новые иновые подробности ее путешествия, и того, как она вливалась в новую жизнь. До постоялого двора, что нашел для нас Эдмунд мы добирались под покровом ночи.

Утро в Лондоне эпохи Тюдоров было другим. В отличие от современных городов, этот мир просыпался неторопливо, будто ещё не решил, стоит ли начинать новый день. Через тяжёлые занавеси пробивался тусклый свет, мягкий и рассеянный, как будто солнце стеснялось заглядывать в этот мир. За окном слышались крики торговцев, звон колёс по булыжникам и редкие шаги – в этой эпохе улицы оживали медленно.

Я вдохнула запахи, пропитавшие комнату: дым от углей в очаге, пряный аромат подсушенных трав, влажный запах дождя, пробравшегося через щели в окнах. Всё это было странным и в то же время каким-то правильным, как будто я принадлежала этой эпохе.

Джулиан сидел у окна. Он выглядел как человек, который провёл ночь в раздумьях, а не в покое сна. Лёгкие тени под глазами и его напряжённая спина выдавали борьбу, что кипела внутри. Перед ним на столе лежали бумаги, перо, чернильница.

– Ты не спал? – тихо спросила я, подходя ближе.

– Слишком много мыслей.

Он обернулся, и на его лице отразилась усталость, но взгляд остался ясным и сосредоточенным.

– О Роуз? – осторожно предположила я.

Я села напротив него, заметив, как он нервно вертит перо в пальцах.

– И о ней тоже. Всё это… слишком. Код, Шекспир, легенды – и вдруг мне предлагают стать частью этой истории?

Он усмехнулся, но в этой улыбке не было радости.

– Как можно быть готовым к такому? – спросил он, глядя на меня, будто искал ответа.

Его голос звучал тихо, но в каждом слове чувствовалась тяжесть, как будто он не мог поднять их.

– Ты всегда стремился понять Шекспира, – напомнила я, мои пальцы легко коснулись его руки. – Теперь у тебя есть шанс стать не просто наблюдателем.

– Анна, это всё равно что пытаться поймать собственную тень. Как я могу быть тем, кто уже стал мифом?

Он на мгновение замер, затем тихо произнёс:

– Ты не должен быть им, – ответила я. – Ты должен быть собой. Но… если бы кто-то мог справиться с этим, то это ты.

– А что, если я разрушу всё, что должен сохранить?

Джулиан опустил взгляд на наши переплетённые пальцы. Его голос был мягким, но в нём звучала тревога.

Я хотела сказать что-то обнадёживающее, но дверь распахнулась, и в комнату влетел Эдмунд.

– Ах, мои философы, какие же вы серьёзные с утра пораньше! – объявил он, снимая свою шляпу с широкими полями и энергично тряся её, разбрасывая капли воды.

Джулиан поднял голову, слегка нахмурившись.

– У тебя всегда такое настроение с утра?

– Конечно, профессор, – отозвался Эдмунд, склонившись в насмешливом поклоне. – И, между прочим, у нас есть дела.

– Какие именно? – осторожно спросила я.

– Время для небольшой экскурсии. Архив ждёт.

Эдмунд поднял указательный палец, его глаза лукаво блеснули.

Архив Кода Шекспира находился под старинным зданием с массивными стенами и железными решётками на окнах. Его дверной проём был украшен странными символами, которые казались древними даже для этой эпохи.

Эдмунд с театральным жестом отворил дверь, и мы вошли внутрь.

Тишина обрушилась на нас сразу, как только за нами закрылась дверь. Это была не пустая, а полная тишина, насыщенная запахами старых книг, пыли и воска. Высокие полки тянулись вдоль стен, скрывая бесконечные ряды свитков и томов.

Джулиан немедленно направился к полкам, его взгляд горел интересом. Я последовала за ним, чувствуя, как кулон на моей шее едва заметно пульсирует теплом, словно реагируя на это место.

– Здесь есть всё, что вы хотите знать, – заметил Эдмунд, лениво развалившись в кресле у камина. – Вопрос только в том, хотите ли вы это знать.

– Перестань быть таким таинственным, – бросил Джулиан, перебирая книги.

– Я не таинственный, – парировал Эдмунд с усмешкой. – Я драматичный. Это разное.

Спустя час поисков Джулиан нашёл то, что заставило его замереть. Пожелтевший лист бумаги выпал из древнего фолианта.

– Это… – начал он, поднимая лист.

На странице был текст, который выглядел как отрывок пьесы. Строки были написаны на староанглийском, но Джулиан начал читать их вслух, и я почувствовала, как слова оживают в воздухе. Он читал достаточно долго, но вдруг прервался полуслове.

– Но это нечто незавершённое, – тихо сказал он, глядя на меня. – Как будто это ключ к тому, что я должен создать.

Эдмунд, склонившись на спинку стула, лениво заметил:

– Не удивлюсь, если их писал один из нас. Может, даже я. – Это не смешно, – холодно бросил Джулиан, его голос дрогнул. – Это моя жизнь.

Эдмунд хмыкнул, но в его взгляде промелькнуло нечто вроде сочувствия. А я бросила взгляд на фолиант, из которого выпал листок.

– Похоже на черновик, – произнесла я осторожно.

– Это не может быть, – произнёс Джулиан, бросая взгляд на исписанные страницы, его голос дрожал. – Это… часть "Бури".

– "Буря"? – переспросила я, чувствуя, как внутри всё переворачивается.

– Последняя пьеса Шекспира, – тихо пояснил он. – Её считают его прощанием с миром театра.

Эдмунд, наконец, поднялся с кресла, подойдя к нам.

– О, это больше, чем просто прощание. Это зашифрованное послание.

– Но как? – Джулиан смотрел на него, словно требуя объяснений. – Как я могу написать пьесу, которая уже существует?

– Время циклично, дорогой профессор. Ты уже написал её. Точнее, ты ещё напишешь.

Эдмунд пожал плечами, его улыбка была чуть насмешливой.

– Это не имеет смысла, – возразил Джулиан, но в его глазах уже отражалась растерянность.

– Время редко имеет смысл, – заметил Эдмунд, повернувшись к полке и вытащив оттуда ещё одну книгу. – Но оно всё же имеет правила. Если ты откажешься, Джулиан, то ткань времени разорвётся. Мир станет совершенно другим.

– Откуда ты это знаешь? – спросила я, чувствуя, как внутри всё холодеет.

– Хотите увидеть? Кулон и кольцо – ключи. Они покажут вам правду.

Джулиан перевёл взгляд на меня, его лицо было сосредоточенным, но я видела сомнения.

– Хорошо, – сказал он, наконец. – Покажи нам.

Эдмунд наклонился ближе, его голос стал почти шёпотом.

– Держитесь. Правда больнее иллюзий.

Его пальцы коснулись кулона, и воздух вокруг нас вдруг начал двигаться. Тени закружились, свет свечей замерцал, и пространство вокруг исчезло, оставив нас в водовороте времени.