Код Шекспира

Что имя

Мы шли вдоль извилистой дороги, и каждая деталь этого нового мира казалась мне сном, ярким и невозможным. Луна освещала мокрую тропу, а вокруг нас расстилался ночной лес, в котором, казалось, прятались голоса прошлого. Эдмунд, молодой и энергичный, шёл впереди с торжественностью актёра на сцене. Его тёмный плащ развевался за спиной, а движения напоминали героического персонажа из пьесы.

– Ну что, готовы к встрече с настоящей эпохой? – обернулся он к нам, блеснув в лунном свете своими насмешливыми глазами.

– Боюсь, мы уже встретились, – сухо ответил Джулиан, держа меня за руку.

– О, Джулиан, – Эдмунд растянул его имя, будто произнося первую строку монолога. – Ты так серьёзен. Возможно, пора научиться немного… играть?

Я почувствовала, как Джулиан сжал мою руку чуть сильнее, но промолчал.

Ферма Мэри Арден появилась перед нами внезапно, как видение. Её очертания вырисовывались в ночи – массивные деревянные балки, покатая крыша, все будто созданное для театральной сцены. Из трубы шёл тонкий столб дыма, а свет в окнах был тёплым, манящим.

Мэри встретила нас у двери. Она была ниже, чем я себе представляла, с проницательным взглядом и натруженными руками. Казалось, она видела нас насквозь, и от её взгляда мне стало не по себе.

– Входите, путники, – её голос был мягким, но решительным. – Путь у вас, вижу, не близкий.

Мы вошли внутрь, и ферма окутала нас теплом и ароматами: дымка от очага, пряности, запах свежих трав. Я ощутила странное спокойствие, будто сама эпоха старалась обнять нас и защитить.

За ужином, где нас угощали рагу из кролика с чем-то похожим на репу и свежеиспечённым хлебом, разговоры были сначала лёгкими, но вскоре стали серьёзнее.

– Код Шекспира, – начала Мэри, разрезая хлеб, – это не только тайна, но и ответственность. Каждое слово, каждая строчка – это больше, чем просто текст. Это сила.

– Мы знаем, что слова могут менять реальность. Но почему именно Шекспир?

Джулиан, держа чашу с элем, кивнул.

Мэри на мгновение замолчала, а затем заговорила медленно:

– Потому что его имя – это ключ. Ключ, который открывает больше дверей, чем вы можете себе представить.

– Ах, Мэри, ты так загадочна. Я бы сказал им, что…

Эдмунд откинулся на стуле, закатывая глаза.

– Не смей, – перебила его Мэри, бросив на него взгляд.

Джулиан нахмурился, но промолчал. Я же не могла избавиться от чувства, что есть что-то, чего они не договаривают.

– Тогда я, с твоего позволения, все-таки представлю тебя гостям.

– Вы, наверное, догадываетесь, что я не просто хозяйка этой фермы.

Эдмунд оторвался от своего кубка, поднял бровь и подался вперёд, будто ждал театрального откровения.

– Это точно, – проговорил он. – Мэри – одна из первых членов Кода.

– Но как?

Я посмотрела на неё с удивлением. Мэри улыбнулась, но в её взгляде мелькнула печаль.

– Я была частью этого общества, чтобы сохранить то, что важно. Слова, искусство, магию. То, что меняет мир.

Она замолчала, а затем добавила:

– Но каждая сила требует жертвы.

Эти слова повисли в воздухе, и мне показалось, что я чувствую, как тени прошлого сгущаются вокруг нас.

Когда ужин подошёл к концу, Эдмунд, поднимая бокал, произнёс:

– Не могу не упомянуть. Ты, Джулиан, ты должен быть готов к встрече.

– С кем? – спросил Джулиан, а я почувствовала, как внутри поднимается странное беспокойство.

– С Роуз, – театрально выдохнул Эдмунд, а его взгляд блеснул.

– Она здесь?

Джулиан замер.

– Возможно, – ответил Эдмунд, загадочно улыбаясь.

Я почувствовала, как что-то оборвалось внутри. Роуз. Это имя прозвучало, как отголосок чего-то важного, но недосказанного.

Ночь на ферме была тихой, но эта тишина не приносила покоя. Я стояла у окна, глядя на чёрное небо, усыпанное звёздами.

– Ты не ложишься?

Джулиан подошёл сзади, его шаги были почти неслышными.

– Нет, – ответила я, не оборачиваясь. – Я… хочу побыть одна.

Он замер. Я почувствовала его присутствие, его дыхание, но он не двигался.

– Анна, – его голос был тихим, но в нём звучала боль. – Это из-за Роуз?

– Это из-за всего.

Я покачала головой.

– Ты можешь сказать мне, что чувствуешь.

Он обошёл меня, чтобы заглянуть в глаза.

– А что, если я не знаю? – прошептала я.

– Тогда я подожду.Джулиан коснулся моего лица, его пальцы были тёплыми.

Я закрыла глаза, чувствуя, как его слова проникают в самую глубину.

– Но знай одно, – продолжил он, его голос стал твёрже. – Я здесь. И я не оставлю тебя.

Я посмотрела на него, и в его глазах я увидела что-то, что заставило меня дрожать. Любовь, ревность, но самое главное – решимость.

– Спасибо, – только и сказала я.

Утро было таким же тихим, как ночь. За завтраком Эдмунд, оживший, как будто ночь только придала ему сил, подшучивал над нами.

– О, какая серьёзность, – произнёс он, разливая эль по кубкам. – Словно вы писали трагедию, а не просто спали.

– Не все способны сиять, как ты, после ночи, полной загадок.

Джулиан посмотрел на него с прищуром.

– Ну, кто-то же должен поддерживать драматизм.

Эдмунд рассмеялся.

Мэри наблюдала за нами с лёгкой улыбкой, а я чувствовала, как новый день приносит с собой новые тайны, но также и что-то большее – силы, которых я раньше не замечала.

– Если хотите остаться здесь незамеченными, вам нужно сменить обличье.

Мэри уже убрала со стола и теперь открыла сундук и вытащила одежду.

Мы с Джулианом переглянулись, но спорить не стали.

В комнате было холодно, но, несмотря на это, я ощущала, как по спине пробегает жаркая дрожь. Передо мной лежал наряд эпохи Тюдоров – множество слоёв ткани, аккуратно сложенных на кровати, будто готовых открыть мне тайну прошлого.

– Ты же понимаешь, что это не просто переодевание? – заметил Эдмунд, лениво прислонившись к двери.

Я бросила на него взгляд, полный сомнений.

– Да, я понимаю. Это необходимость, чтобы мы не выделялись. Но… – Я провела рукой по плотной ткани лифа, украшенного простой вышивкой. – Закон о роскоши. Эта одежда выглядит… слишком дорогой для моего статуса.

– Закон о роскоши? Это же просто фантом эпохи. Друзья мои, мы уже нарушили столько законов времени, что один старый закон никому не помешает. Кроме того, – он театрально указал на платье, – я выбрал для тебя вполне приличный наряд. Ничего слишком роскошного.

Эдмунд фыркнул, махнув рукой.

Я медленно взяла платье, ощущая его тяжесть. Материя была плотной, шерстяной, с едва заметным узором в виде крошечных роз, в меру изящной, но не вызывающей. Тем не менее, у меня всё ещё оставалось странное чувство, что я не имею права его носить.

Эдмунд, заметив мои колебания, вздохнул и развёл руками.

– Анна, если кто-то спросит, просто скажи, что ты родственница скромного перчаточника из Страдфорда-на-Эйвоне.

Я усмехнулась, но всё равно медлила.

– Ладно, я выйду. Одевайся. Но, прошу тебя, поторопись. Мы не можем ждать вечно, – добавил он и закрыл за собой дверь.

Я осталась одна. Начала с нижнего слоя – длинной льняной рубашки, которая, несмотря на свою простоту, была удивительно мягкой. Она закрывала всё: от шеи до запястий и лодыжек. Затем я надела корсет. Его плотность сперва показалась невыносимой, но через несколько минут я поняла, что он, напротив, поддерживает осанку, будто заставляет держаться увереннее.

С каждым новым слоем я ощущала, как время буквально обнимает меня. Юбки, одна за другой, складывались вокруг меня, создавая ощущение, будто я нахожусь в коконе. Верхняя юбка из шерсти была тяжёлой, но её насыщенный тёмно-синий цвет наполнял меня странной гордостью. Лиф с застёжкой из маленьких пуговиц сидел идеально, подчёркивая талию и грудь.

Когда я надела головной убор – простой чепец, покрывавший большую часть волос, – я взглянула на себя в старинное зеркало у стены. В отражении я увидела незнакомую женщину. Она выглядела старше, серьёзнее, как будто вся эта эпоха отпечаталась в её чертах.

Дверь скрипнула, и я обернулась.

Джулиан вошёл в комнату, его взгляд тут же упал на меня, и он замер.

– Ты… выглядишь… – Он на мгновение замолчал, подбирая слова, – поразительно.

Я отвела взгляд, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Но затем я подняла глаза на него, и в этот раз замерла я.

Костюм Джулиана отдаленно напоминал одежду Эдмунда, тоже в стиле актера этой эпохи, но без излишней вычурности. Его рубашка с широкими рукавами из тонкого льна выглядела просто, но подчёркивала стройность фигуры. Длинный бархатный плащ глубокого зелёного цвета с золотистой оторочкой идеально сочетался с его кожей и волосами, а высокие кожаные сапоги придавали его облику законченный вид.

– Выходя из своей привычной эпохи, ты всё равно умудряешься выглядеть, как будто тебя выбрали для портрета, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

– Полагаю, это всё твид. Он приучил меня к строгой форме.

Он улыбнулся, но его взгляд остался внимательным, будто он искал в моих словах что-то большее.

Я хотела ответить что-то остроумное, но вместо этого поймала себя на том, что просто смотрю на него. Его лицо было освещено светом этого старинного утра, и в этот момент я забыла о тревогах, ревности и времени.

– Анна? – Его голос прозвучал мягко.

– Да?

– Всё в порядке? – спросил Джулиан, делая шаг ближе.

Я кивнула, но внутри всё ещё бушевала ревность. Мой взглдя упал на вышывку моего наряда. Розы. Роуз. Почему даже здесь её тень не исчезает?

– Роуз… – начал он, но я подняла руку.

Джулиан заметил это. Его взгляд стал серьёзным.

– Не нужно. Давай просто забудем.

– Нет, не забудем, – тихо сказал он. – Между мной и тобой есть только правда. И правда в том, что никто, ни в этой эпохе, ни в другой, не сможет занять твоё место.

Его слова звучали так искренне, что я почувствовала, как внутри что-то разрывается, уступая место теплу.

Джулиан протянул руку, но в этот момент в дверях снова появился Эдмунд.

– Ах, как вы оба драматичны! – воскликнул он. – Но, друзья мои, нам пора. Время, как вы знаете, не ждёт.

Джулиан усмехнулся и, бросив последний взгляд на меня, отвернулся.

Я сделала глубокий вдох, стараясь унять бурю эмоций. Оставалось только идти вперёд, в этот странный, таинственный мир, который ещё не раскрыл нам все свои секреты.