Код Шекспира

Переломный момент

Джулиан всё ещё держал меня, и этот момент, столь желанный и пугающий одновременно, казалось, растянулся в вечность. Его руки крепко, но мягко обнимали меня, словно он боялся, что я могу исчезнуть. В его взгляде было столько тепла, что мне стало одновременно спокойно и тревожно.

Я закрыла глаза, стараясь унять хаос в голове. Его аромат – смесь свежести, древесных нот и тонкой пряной ноты, словно пряник, оставленный на тёплом солнце, – заполнял пространство между нами. Он словно окутывал, пробуждая всё, что я так долго скрывала.

– Ты в порядке? – спросил он тихо, его голос звучал глубже, чем обычно.

«Ты». Я почувствовала, как это слово, такое простое и привычное, словно пробило брешь в моей защите. В русском языке между «ты» и «вы» пролегает целая вселенная. «Ты» – это близость, искренность, иногда дерзость. А «вы» – уважение, дистанция, граница, которую нельзя переступать, если только оба не согласны.

До этого момента я мысленно обращалась к нему на «вы», даже если в английском не было подобного разделения. Это было важно для меня, будто я могла сохранить дистанцию, границу, за которой пряталась моя робость. А теперь он обращался ко мне так, как будто мы давно прошли все формальности. Как будто это было неизбежно.

– Всё хорошо, – произнесла я, но голос мой прозвучал неубедительно.

Джулиан склонил голову, его тёмные глаза, словно озёра в полумраке, изучали моё лицо.

– Ты уверена? – Его рука на мгновение задержалась на моей щеке. Кожа под его пальцами словно вспыхнула.

– Да… просто я…

Мои слова оборвались, когда я заметила фото на его столе. Это была она – Роуз. Её взгляд, такой живой, дерзкий, напомнил о том, что я, возможно, всего лишь гостья в его сердце.

Я напряглась, и Джулиан тут же почувствовал это. Его рука скользнула с моего плеча, оставляя за собой ощущение потери.

– Анна? – В его голосе прозвучала тревога.

– Всё в порядке, – я заставила себя улыбнуться, но знала, что он не поверил.

Джулиан проследил за моим взглядом и замер, словно понял, что стало причиной моего беспокойства.

– Прости, – сказал он мягко. – Я… не успел убрать.

Я покачала головой, пытаясь отмахнуться от собственных мыслей.

– Это глупо. Просто я… слишком много думаю.

Он не стал спорить, но я заметила, как его челюсть чуть напряглась. Затем он сделал шаг назад, давая мне пространство, которое я, видимо, так отчаянно пыталась найти.

– Как насчёт кофе? – спросил он, его голос стал легче, почти шутливым. – Ничто так не помогает, как кофе и прогулка.

Я кивнула, благодарная за его способность разрядить обстановку.

На улицах Оксфорда царила поздняя осень. Длинные тени от деревьев ложились на влажную брусчатку, а листья, словно золотые монеты, устилали дорожки. Ветер шевелил их, как будто играл с воспоминаниями лета.

Джулиан шёл рядом, его шарф небрежно развевался на ветру, а пальто подчёркивало его статную фигуру. Я бросала на него взгляды исподтишка, пытаясь понять, как ему удаётся быть таким спокойным и уверенным.

Мы свернули в узкий переулок, и я почувствовала, как его пальцы на мгновение коснулись моего локтя, помогая мне обойти лужу. Это прикосновение, такое незначительное, разожгло во мне пламя, которое я пыталась подавить.

Вскоре мы вошли в небольшое кафе с деревянными панелями на стенах и столами, изношенными временем. Здесь пахло кофе, корицей и чем-то сладким, будто в воздухе витала невидимая ниточка шоколада.

Джулиан выбрал столик у окна, за которым мокрые от дождя улицы казались акварельными. Когда он снял пальто и сел напротив, я поймала себя на мысли, что его близость – это одновременно дар и испытание.

– Что будешь пить? – спросил он, листая меню.

– Латте, – ответила я, затем, немного смущённо добавив: – С карамелью.

Он улыбнулся, и в его глазах вспыхнула насмешливая, но добрая искорка.

– Сладкое – это хорошо. Особенно в такие дни.

Мы сделали заказ, и на мгновение я погрузилась в молчание, наблюдая за тем, как его пальцы небрежно скользят по краю чашки.

– Анна, – вдруг сказал он, – ты слишком напряжена.

– Я просто… думаю.

– О Роуз? – он задал вопрос так мягко, что мне не оставалось ничего, кроме как кивнуть.

– Да.

Он на мгновение отвёл взгляд, а затем посмотрел на меня с такой серьёзностью, что я почувствовала, как внутри всё замерло.

– Ты для меня не тень прошлого, – сказал он тихо. – Ты здесь и сейчас. И это то, что имеет значение.

Его слова проникли глубже, чем я ожидала, и, прежде чем я успела что-то ответить, дверь кафе открылась. На пороге стоял декан.

– Мистер Эшфорд, мисс Снигирева, – его голос был холоден, как стальной клинок. – Прошу вас немедленно следовать за мной.

Я встретилась взглядом с Джулианом, и он кивнул мне, будто говоря, что всё под контролем. Но в его глазах я заметила нечто, чего не видела раньше – тревогу, скрытую за спокойствием.