Когда оживает сердце

22. Сесиль

– Что бы я ни говорила и ни делала вчера, ничего не хочу об этом знать.

Я сижу на диване, вцепившись в кофейную кружку, как утопающий в спасательный круг. Свет режет глаза, кофеварка грохочет, как трактор. По крайней мере, сегодня у меня выходной. Есть все-таки плюсы в том, что по-дружески спишь с боссом в одной кровати.

– Тогда тебе стоит удалить кое-какие сообщения, дорогая. И водички попей. – Он целует меня в макушку. – Если что, я в кабинете.

– Ладно. Я пока тут поумираю. Если удастся встать с дивана, схожу поболтать с Берил.

– Постарайся не умереть окончательно, – говорит он в дверях.

Через полчаса, допив кофе и изрядно пострадав в попытках вспомнить вчерашний вечер, решаюсь стащить свою несчастную задницу с дивана. Благодаря ибупрофену, двум огромным стаканам воды и трем подходам к зубной щетке чувствую в себе силы принять душ. Беру с тумбочки телефон, собираясь включить музыку, как вдруг вспоминаю совет Остина почистить переписку. Открываю чаты.

Боже, как стыдно! Смутно припоминаю, как еще и с обвинениями на него набросилась.

Хотя… кажется, переписка ему понравилась. Должно быть, я еще пьяна, потому что, вместо того чтобы удалить старые сообщения, набираю новое. Интересно, как долго текила выводится из организма?

Включив на телефоне звук, залезаю под душ. Прохладная вода струится по волосам, прогоняя остатки головной боли. Сквозь шум едва слышу тихое треньканье нового сообщения. Высовываюсь из-за шторки, вытираю руку полотенцем и беру телефон.

О да, я определенно еще пьяна. В трезвом виде ни за что бы не отправила ему фото душевой лейки в руке.

Может, и есть в провинции тупые парни, но Остин Уэллс не из их числа. Он схватывает на лету.

Я с удовольствием наблюдаю, как надпись «печатает» появляется и исчезает четырежды в следующие две минуты.

Мгновение спустя я слышу грохот входной двери. Представляю, как Остин несся сломя голову через все ранчо. Его кулак дважды стучит в дверь, прежде чем она распахивается, ударяясь о стену с глухим стуком.

– Дорогая, ты так развлекаешься? Или выпила еще? Умоляю тебя, скажи, шутишь ты или нет!

Я выглядываю из-за шторки. Его лицо раскраснелось, он смущен и взволнован.

– Иди сюда и проверь.

Мой голос дрожит. Быть сексуальной и уверенной в реальности куда труднее, но я прекрасно помню, как хотела его вчера. И Остин… да, он, как обычно, был деликатным и учтивым. Тем сильнее не терпится узнать, каким он станет, когда, наконец, позволит себе то, чего так хотел.

– Вылезай, если не блефуешь. Я отнесу тебя в постель, там нам будет удобнее.

Черт, а это и правда лучше. Душ такой тесный, что ноги-то брить неудобно, что уж говорить о сексе.

Остин подает полотенце; обмотавшись им, я выхожу. Рука обвивает мою талию, притягивает к себе, пока мы не соприкасаемся лбами. Я кладу ладонь на уже твердую выпуклость на его брюках, показывая, насколько я сейчас серьезна.

– Ох ты ж… – Он резко вдыхает. – Ладно.

Полотенце падает к нашим ногам. Остин отступает на шаг и, закусив губу, смотрит с неистовым вожделением. Под его взглядом я и раньше чувствовала себя сексуальной, но то, как жадно он скользит глазами по моему обнаженному телу сейчас, просто сводит с ума.

– Я неделями представлял этот момент… Ты все равно намного прекраснее, чем я мог вообразить.

Моя грудь нетерпеливо вздымается, желая, чтобы он перестал смотреть и начал трогать. Тело жаждет его рук. Уцепившись пальцами за ремень, шагаю к нему, он кладет руку мне на затылок и притягивает ближе.

Вдруг я замираю, и время останавливается. Сердце уходит в пятки, дикий страх парализует.

– Скажи, что хочешь этого. Скажи, что у тебя нет сомнений, – бормочет Остин, покрывая мою шею поцелуями. – Или останови меня прямо сейчас. Иначе я отнесу тебя в нашу кровать, и мы будем заниматься любовью до тех пор, пока ты не обессилешь от удовольствия.

Он сказал: «в нашу кровать».

– Неужели я, наконец, сделаю все, о чем так долго мечтал, глядя на тебя… – Остин гладит пальцами мою щеку.

– Тебе и правда нравится на меня смотреть, – задумчиво говорю я, пока он целует меня в плечо. Мысль, что он мечтал об этом все время, распаляет желание.

– Будь моя воля, смотрел бы на тебя одну. – Он нежно целует меня. – Скажи, что ты хочешь этого.

– Я хочу этого, хочу тебя, – шепчу я, задыхаясь от ласки его губ, скользящих по шее.

Целуя его со всей страстью, накопившейся за прошедшие недели, отступаю на шаг. Упираюсь спиной в стену, и его твердое орудие любви утыкается в меня сквозь джинсы. Знакомое тепло разливается в низу живота. Лихорадочно вожусь с пуговицами рубашки – мне необходимо коснуться его кожи. Руки скользят по груди и плечам, отбрасывая рубашку прочь. Мои прикосновения распаляют Остина, будто масло, подлитое в огонь, и его губы опускаются чуть ниже шеи. Останавливаются, посасывая и покусывая.

– Я буду нежным, дорогая. – Он проводит языком по соску, я хватаю его за волосы и двигаю бедрами, тая от прикосновений члена. – Пока ты этого хочешь. Ты у руля.

Ох, я где угодно, только не у руля.

Руки Остина скользят вниз, язык спускается вслед за ними. По изгибу груди, животу, бедрам. Я с шумом выдыхаю, и он замирает. Затем поднимается и, положив мозолистые руки на мои скулы, спрашивает:

– Все хорошо? Остановиться?

– Нет! – Я притягиваю его к себе. Никогда не думала, что можно желать мужчину так сильно, тело жаждет его прикосновений, всюду одновременно. – Я правда хочу этого. Не обращай внимания, если я вдруг замру или вздрогну, ладно?

Дыхание перехватывает, когда его твердая рука скользит по внутренней стороне бедра, где возбуждение смешалось с водой из душа. С утробным стоном Остин проводит языком по влажной коже.

– Ну все, в спальню. – Он поднимает меня, я обвиваю руками шею, а ногами – талию. При каждом шаге холодная пряжка ремня трется о мой клитор, заставляя нетерпеливо стонать. Он улыбается. – Если тебе достаточно пряжки, погоди, пока не познакомишься ближе с языком.

Остин осторожно кладет меня на постель и продолжает ласки: необузданные поцелуи, нежные покусывания и едва ощутимые облизывания каждого дюйма моего тела. Сочетание грубости и сладости пьянит, я задыхаюсь от вожделения.

– Ты мне доверяешь? – Он снова поднимается к моему лицу. Странный вопрос, учитывая позу, в которой я нахожусь.

– Д-да. А что?

– Я должен быть уверен, что ты мне доверяешь. Не хочу, чтобы для тебя это стало одноразовым сексом, позволяющим забыть бывшего. И не хочу причинять тебе боль.

Господи, нашел время! Одна мысль о Кей-Джее в миг иссушит меня до состояния Сахары.

– Остин, заткнись! – Я хватаю его за подбородок. – Я тебе доверяю. Я тебя хочу.

Свободной рукой тянусь к его ширинке. Очерчиваю пальцем контур его члена через плотную ткань, и он судорожно вздыхает. Быстро расстегиваю ремень и смело просовываю руку в боксеры. О, его пикап определенно ничего не компенсирует. Большой палец обводит головку, подхватывает крохотные капельки возбуждения, спускается по стволу. Из груди Остина вырывается стон.

– Собираешься ляпнуть еще какую-нибудь глупость? – улыбаюсь я, на секунду оторвавшись от его губ.

Он мотает головой. Умный парень.

Опустившись на колени у края кровати, Остин хватает меня и притягивает к себе. Ладони скользят по дрожащим от возбуждения бедрам. Остин решительно раздвигает мои ноги, открывая влажную от нетерпения промежность, затем медленно проводит пальцем по тонкой коже. Я изнываю от желания. Осторожно раздвигая пальцами мою киску, он слегка касается языком клитора, и я сотрясаюсь в вихре ощущений.

– Боже мой. – Ощутив еле уловимое трепетание его смеха, понимаю, что сказала это вслух.

Легчайшее прикосновение превращает меня в голодного хищника. Спина выгибается, покоряясь воле его пальцев.

– Такой я тебя и представлял. Влажной и прекрасной. – Голос Остина глубже обычного, в словах – восхищение и желание.

Язык погружается в меня, и я издаю стон, пробуждающий в нем нечто первобытное. Потемневшие глаза с расширенными до предела зрачками пожирают мое тело. Пальцы входят все глубже и изгибаются, находя точку, превращающую искры в лесной пожар. Язык рисует круги на клиторе.

Я уже на пике блаженства, когда его движения вдруг замедляются, вновь становясь легкими, как перышко, поцелуями. Нетерпеливо хватаю его за волосы и тяну к себе.

– Пожалуйста, не останавливайся! Я почти…

– Обещаю, оно того стоит. Сначала кончишь под моими пальцами и языком, а потом еще раз на члене.

Его крепкие руки грубо хватают меня за бедра, и он опять погружается в меня. Мой восторженный вздох звучит в унисон с его громким стоном. Мысль, что он наслаждается так же, как я, делает момент еще слаще.

Снова и снова он приводит меня на вершину блаженства, а затем останавливается в шаге от потрясающего оргазма, растекаясь нежными поцелуями по всему телу.

– Какая ты нетерпеливая. К чему спешка? Лично я готов провести так весь день.

Его пальцы внутри меня тянут вниз, мои бедра поднимаются во встречном движении. Цепляюсь за простыни, стон заполняет комнату.

С довольной улыбкой Остин вытаскивает пальцы и кладет их в рот, потемневшие глаза полны желания. Мой клитор пульсирует в предвкушении. Я не просто жажду его прикосновений, они нужны мне как воздух.

– М-м, вкус идеален. Никогда не пробовал ничего слаще. – Пальцы скользят по моей киске, язык слизывает мерцающие капельки влаги. – Готова к тому, что я перестану нежничать?

– Так это ты нежничал? – Изумленно округляю глаза.

Не знаю, что он задумал; страх, любопытство и адское возбуждение обуревают меня одновременно.

Щетина Остина щекочет внутреннюю часть бедер, и я резко сдвигаю ноги. На этот раз не отпущу его, пока не получу желаемое.

Его руки властно раздвигают колени, он смотрит на меня снизу вверх.

– Будь паинькой. Хочу, чтобы ты видела, как я буду купаться в меду твоей страсти. Утопи меня, дорогая.

Никто еще не разговаривал со мной так, это жутко заводит.

– Ладно, – тихонько выдыхаю я.

Позволив телу расслабиться, с каждым прикосновением утопаю в мягком матрасе все глубже и глубже. Не думала, что испытаю подобное с мужчиной. Никогда еще я не чувствовала себя такой желанной, такой любимой. Его глаза зорко следят, чтобы мне было хорошо.

Язык снова касается клитора, пальцы тянутся к киске, и я содрогаюсь всем телом, бьюсь о мягкую кровать. Ногти Остина впиваются мне в бедра, стараясь удержать тело на месте и усиливая мой оргазм. Он не спешит останавливаться, даже когда, обмякнув, я опускаюсь на матрас. Язык порхает по клитору, толчки сотрясают ноги.

– Остин… – Стон вырывается из моей груди, хотя я вроде как не из тех, кто кричит имя мужчины в постели. Впрочем, мне еще ни с кем не было так хорошо.

– М-м. – Вибрация его голоса на моей киске пробуждает новую волну желания.

– О-о, – выдыхаю я. – Я больше не выдержу.

Он отстраняется, чтобы взглянуть мне в глаза:

– Еще раз, дорогая. Знаю, ты выдержишь. Я так часто мечтал о твоем вкусе, о теле, извивающемся под моим языком… Не хочу, чтобы это заканчивалось.

Его пальцы снова погружаются в меня, и я ловлю себя на отчаянном желании, чтобы это был его член. Хочу, чтобы он заполнил меня и мы стали единым целым. Хочу доставить ему такое же удовольствие.

Большой палец ласкает мой клитор, и я закусываю губу, чтобы не закричать. Второй оргазм сильнее первого и приходит быстрее. Ритмично двигая пальцами, Остин жадно облизывает меня. Ногти врезаются в его плечи, ноги сводит судорога, и горячая жидкость изливается прямо на его язык.

– Молодец, девочка, – довольно бормочет он у меня между ног. – Все бы отдал, чтобы ты кончала мне в рот целый день.

Тяну Остина за волосы, заставляя подняться. Хочу видеть его глаза, сейчас и до конца моих дней. Желание, туго прижатое к джинсам, упирается в меня. Цепляюсь за брюки, пытаясь их снять. Не могу вынести никаких преград между нами, даже воздуха! Как давно я не испытывала ничего подобного.

– Ты мне нужен. А вот штаны нет.

Джинсы падают на пол. Я спешу сесть на кровати, голова слегка кружится. Глядя прямо перед собой, хватаюсь пальцами за пояс боксеров и тяну, выпуская твердый как камень член на свободу. Сердце колотится в груди, рот наполняется слюной от сладкого предвкушения почувствовать его глубоко внутри. Не знаю, что на меня нашло, но вдруг говорю:

– Можно теперь я попробую тебя на вкус?

Остин тихонько усмехается, на лице еле сдерживаемое желание.

– Убить меня хочешь?

Схватив его за бедра, подаюсь вперед и облизываю член от основания до самого кончика, кружу языком по солоноватой головке. Посасывая кончик, дюйм за дюймом заполняю им рот, и сдавленный стон вырывается у нас обоих. Щеки горят, челюсть болит, но его стоны и вздохи заставляют меня впустить член еще глубже.

Беру в руку его яички, и Остин, невольно рванувшись вперед, проталкивает член мне в горло. Слезы текут из глаз, когда я, задыхаясь, благоговейно смотрю на него.

И мне это нравится.

– Извини, – бормочет Остин виновато и выходит.

– Не извиняйся за то, в чем не виноват, – бросаю я его же слова. – Давай снова.

Я опять наполняю рот, тяжело выдыхая носом. Он нежно убирает волосы мне за уши.

– Боже, как ты красива. Особенно сейчас, с моим членом во рту.

Остин медленно движется вперед. Я освобождаю рот, чтобы выдохнуть:

– Хватит нежничать. Я сказала, давай снова.

– Не хочу причинять боль.

– Не причинишь, обещаю. Если захочу остановиться, то стукну тебя. Теперь, пожалуйста, трахни меня в рот так, как тебе хочется. Позволь себе.

Остин хрипло выдыхает, запускает пальцы мне в волосы и крепко держит. Я обхватываю руками его задницу и притягиваю к себе. Я правда не знаю, что на меня нашло. Конечно, я уже делала минет, но это… никогда не думала, что буду делать такое, и уж тем более что мне это понравится, но сейчас я не могу насытиться им. Хочу его целиком. Без остатка.

Дрожа всем телом, он резким движением проталкивается мне в горло.

– О да. Прими меня полностью. Глубже. О-о…

Его бедра ритмично двигаются. Обожаю такого Остина. Не терпится, чтобы этот необузданный дикарь трахнул меня до потери сознания.

– Не ожидал, что ты не прочь давиться моим членом. Хотя и подозревал, что этот прелестный ротик годится не только для болтовни.

Несмотря на немногословность, Остин, оказывается, любит сальности. Меня это совсем не злит, напротив, каждое слово заставляет возбужденно трепетать.

Скользнув языком по кончику, медленно отстраняюсь, продолжая посасывать головку, пока она не выскакивает изо рта с громким чмоканьем.

– Значит, будем применять его с пользой, – поддразниваю я и снова беру в рот горячий член, медленно вдыхая и разминая яички.

Сжав пальцы в кулак, Остин сгребает мои волосы наподобие конского хвоста и двигает им в такт голове.

– О господи. – Он резко отстраняется, а я облизываю губы, смакуя солоноватый привкус на языке. – Нет уж. Я не кончу, пока не войду в твою идеальную киску.

Он подходит к комоду и достает презерватив. Жадно смотрю, как он натягивает его и, наконец, во всеоружии нависает надо мной.

– Последний шанс передумать. Если ты не хочешь…

– Остин Уэллс, прекрати. Я тебя хочу. Что еще я должна сделать, чтобы это доказать?

Усмехаясь, я притягиваю его к себе и целую. Медленно, но страстно, как тогда, в озере. Провожу рукой по киске и подношу мокрые пальцы к его губам. Он с тихим стоном слизывает мою страсть.

– Видишь? Я вся мокрая, и виной тому ты. Никого никогда я не желала так сильно. Так дай мне то, чего я так хочу, Ос.

Не говоря больше ни слова, он переключается на мою киску, щекочет кончиком члена клитор. Я вою от нетерпения. Меня сжигает желание почувствовать его внутри. Нарочно дразнится? Наконец, Остин входит и плавно движется вперед, будто натягивая меня на свой член.

– О господи! – Хриплый стон прорезает густой воздух.

Он выходит, оставляя внутри лишь головку, и снова входит, на этот раз напористо, заполняя меня до краев.

Я обвиваю ногами его бедра, подгоняя, как разъяренного быка. Остин хватает мои лодыжки и перекладывает себе на плечи. Толчки становятся сильнее, с каждым он погружается все глубже и глубже.

– Боже, дорогая, ты будто специально создана для моего члена.

Я впиваюсь ногтями ему в ноги, требуя большего.

Дай мне все. И еще немного. Разорви меня пополам.

Остин прижимает ладони к задней поверхности моих бедер, с каждым толчком становясь все более диким и безрассудным. Сейчас он, наконец, берет свое и трахает меня так неистово, будто утратил всякое подобие контроля. Я все глубже утопаю в мягком матрасе под его необузданным напором. Большой палец опускается на клитор и рисует круги в такт толчкам. Впиваюсь зубами в покрывало, не в силах сдержать крик.

– Остин, я кон… – не договорив, срываюсь на стон.

– Давай, дорогая. Ты так прекрасна, когда кончаешь. Хочу ощутить это еще раз.

Меня захлестывает горячая волна оргазма, я растворяюсь в меду от корней волос до кончиков пальцев. Остин подается вперед, лихорадочно целуя меня то в шею, то в ухо. Толчки становятся порывистыми и какими-то отчаянными. Вцепившись в его бицепсы, смотрю, как тело напрягается, а потом медленно расслабляется. Мокрые от пота, мы прижимаемся друг к другу. Остин зарывается лицом в изгиб моей шеи, я чувствую кожей горячее неровное дыхание.

– Это было… Ты невероятна! – Он нежно целует меня в плечо и перекатывается на спину, не размыкая объятий. Лениво обвиваю его ногой, все еще поглощенная желанием чувствовать прикосновения.

– Каждый день бы это делала. До конца жизни.

– Пока ты здесь, могу это устроить.

Пока я здесь? Что еще мне сделать, чтобы он поверил: я не собираюсь никуда уезжать? Остин привык к тому, что его бросают, и заранее этого ждет. Видимо, дело в его отце. И Саванне.

Ощущение, что за мной наблюдают, заставляет меня повернуть голову. Так и есть: Остин глядит на меня с насмешливой улыбкой.

– Дремлешь?

– Вроде того. – Я глажу его лицо, целую мягкие губы.

– Я говорю, надо бы снова принять душ.

– Боюсь, мне туда не дойти. Оставь меня умирать здесь.

– Ищи дурака. Когда я оставил тебя умирать в прошлый раз, ты через каких-то полчаса чуть не заменила меня душевой лейкой. Нет уж, теперь я не выпущу тебя из виду.

– Ну, эта опасность миновала. Я уже получила, что хотела. – Я смеюсь и прижимаюсь к нему крепче, положив голову на грудь. – Может, проваляемся так весь день?

– К сожалению, мне нужно кое-что доделать. Иначе через пару недель нам не на чем будет вывезти две сотни голов.

Глупая горожанка внутри прыгает от восторга: секс с Остином спасает сотни жизней! Однако, поработав на ранчо, я знаю: никаких жизней это не спасет. Люди хотят есть, и ранчо доставляет пищу им на тарелки. А еще зарабатывает деньги и дает мне крышу над головой.

– И потом, у меня важная встреча, – он приподнимается взглянуть на часы, – через два часа.

– Встреча? В городе?

– Да, с адвокатами. – Взяв за руку, Остин усаживает меня на кровати. – Не важно. Пойдем в душ.

Вслед за ним иду в ванную. Он не спеша намыливает все мое тело, нежно массирует и ополаскивает с головы до ног. Я провожу рукой по его волосам, целую и прижимаюсь к нему под благодатными струями теплой воды. Ни один мужчина не заботился обо мне так, как он. Не могу сдержать слез.

– Что с тобой? – Остин берет меня за подбородок и тревожно глядит в глаза. – Почему ты плачешь?

– Это слезы радости. Просто… у меня еще не было столь заботливого мужчины. Спасибо.

– Дорогая, ты не должна благодарить меня за естественные вещи. Так же, как не должна извиняться за то, в чем не виновата. Сейчас для меня нет лучше места на земле, чем этот крошечный душ.

Естественные вещи. Знаю, в проявлении чувств после секса нет ничего необычного, и все же меня поражают его слова.

Остин выключает воду и оборачивает меня полотенцем. Нет, не полотенцем – роскошным, воздушным, мягким белым облаком.

– Ты что, ездил за ними в тот «девчачий магазин»?

Не скрывая восторга, я трусь щекой о мягкую ткань. Улыбаюсь, представляя, как он неуклюже топает сапожищами, пробираясь мимо стеллажей со склянками в поисках самых мягких полотенец.

– Ну, у тебя было всего два. Я подумал, еще парочка не помешает, если мы не хотим все время их стирать. – Остин плотнее заворачивает меня в мягкую махровую ткань. – Эти определенно лучше моих старых. Правда, серых не было, так что я взял белые.

Я реву в три ручья. Из-за полотенец, конечно. Или из-за того, что влюбилась по самые уши.