Проклятие Бессмертных: Королева Грёз и Кошмаров (книга 3)

Глава 18

Нина

Самир предупредил меня, чтобы я не радовалась его возвращению. Это, а также его странное нежелание говорить о том, что его тревожило, заставляло меня нервничать всё сильнее с каждой минутой.

Казалось бы, я должна была быть на седьмом небе от счастья после его признания в любви. От того, что мои чувства оказались взаимными, даже если он не терзался ими так мучительно, как я. Вместо этого я пребывала в унынии — подавленная, напуганная, погружённая в беспросветную тоску и нарастающую тревогу. Что-то витало в воздухе, какое-то невысказанное предчувствие беды.

Я сидела в кресле у стола, поскольку мне надоело постоянно находиться на кровати. Хотелось хоть какого-то разнообразия в этом заточении. Взгляд мой упал на Горыныча, который сейчас был размером с хорька и уютно обвил мои пальцы и запястье своим тёплым телом. Впервые у меня даже не нашлось вопросов, чтобы донимать змея. Мы оба просто ждали, погружённые в напряжённое молчание.

Последние несколько часов я провела здесь с ним в полной тишине, нарушаемой лишь тихим шуршанием его чешуек. Было невероятно утешительно ощущать рядом с собой живое существо, особенно в такие моменты. А Горыныч, кажется, был без ума от того, когда я чесала пёрышки у него на затылке, довольно прикрывая глаза. И вот мы сидели. Не говоря ни слова. Ничего не делая. Ничего, кроме бесконечных мыслей, что кружились в моей голове, словно осенние листья в вихре.

Моя жизнь превратилась в настоящее крушение поезда с того самого момента, как начался весь этот кошмар. Точно паровоз, сорвавшийся с рельсов на полном ходу, — всё пошло под откос после того, как на моей руке появилось это проклятое тату. Я совершенно не контролировала то, что происходило со мной. Абсолютно ничего. Всё обрушилось на меня с такой головокружительной скоростью, что я едва успевала перевести дух между очередными потрясениями.

Осознание того, что я — Сновидица, всё ещё не укладывалось в голове, казалось чем-то нереальным. Я — единственная надежда для мира, о котором даже не знала всего несколько месяцев назад. Который даже не понимала до конца. И всё же я должна была признать, что те несколько дней, проведённых с Самиром, когда он возил меня и показывал достопримечательности этого странного места, были по-настоящему восхитительны. Это было самое яркое, живое впечатление за… ну, за очень и очень долгое время.

Если быть до конца честной с самой собой, исследование этого странного и причудливого мира с ним рядом делало меня счастливее, чем я была за многие годы. Ещё задолго до того, как попала сюда, в этот безумный водоворот событий. Моя жизнь никогда не была интересной или хотя бы немного захватывающей. Да и я сама никогда не была интересной — самая обычная, серая девушка. Если бы Самир вошёл сейчас, распахнул чёрные врата домой и сказал, что я могу вернуться на Землю к своей старой, скучной жизни… я глубоко внутри понимала, что не смогла бы этого сделать. Просто не смогла бы заставить себя шагнуть через порог.

Это обрекло бы на неминуемую гибель мир, который я только начала узнавать и которому невольно прониклась всем сердцем — со всей его странностью, фантастичностью и извращённостью. Без меня они все умрут, медленно угасая. Это касалось и Агны с её материнской заботой, и Самира с его тёмным обаянием, и Максима с Суён, и доброго Гриши, и того старика, что делал волшебные фонари на городской площади. А сколько ещё других людей я могла бы с радостью узнать, подружиться, полюбить?

Если бы прожила достаточно долго, конечно.

Но самое главное — это означало бы, что я больше никогда его не увижу. Никогда не услышу его голос, не встречу его взгляд. И, чёрт побери, от одной этой мысли сердце разрывалось от боли сильнее всего остального, будто кто-то сжимал его в ледяном кулаке.

Всё это время я машинально вертела в пальцах свою цепочку, думая о чернокнижнике и наших запутанных отношениях. Что за сложный, противоречивый человек. Мучает меня, вырывает моё сердце, признаётся в любви и обещает стать лучше — всё в одном дыхании, в одном порыве. И каждое его слово было искренним, я это чувствовала. Всё это правда, всё одновременно, весь этот хаос эмоций.

— Ты и вправду его любишь, не так ли? — Горыныч нарушил молчание впервые с тех пор, как Самир ушёл, застав меня врасплох. Для такого болтливого создания это было настоящей редкостью, но мне требовалось немного тишины, чтобы подумать и разобраться в себе, и он словно почувствовал это и не мешал, давая пространство.

— Я не знаю, — тихо ответила я, хотя это была ложь.

Горыныч поднял на меня свой проницательный взгляд и склонил голову набок, явно не веря мне ни на секунду. Призрачный, бирюзовый, похожий на дым язык мелькнул у него под челюстью, пробуя воздух.

— Ты снова обманываешь саму себя, Нина. Это становится дурной привычкой.

— Ладно. Да, я люблю его. Доволен? — выдохнула я. — Но как мне с этим сейчас справляться? Что мне с этим делать?

— Я не говорил, что ты должна ему в этом признаться прямо сейчас. Не думаю, что тебе стоит делать это сейчас, в такой момент. Мне просто было любопытно, сможешь ли ты произнести это вслух, признаться хотя бы себе.

— Чёрт возьми, мне нужен отпуск. Серьёзно нужно, чтобы все оставили меня в покое хоть на секунду, дали перевести дух. — Я устало развалилась в кресле, скользнув взглядом на мерцающее насекомое в стеклянной клетке на столе. — Как ты думаешь, что его так расстроило? И что он собирается делать, когда вернётся?

— У меня есть одна догадка, — осторожно ответил Горыныч, — но я очень надеюсь, что ошибаюсь, поэтому даже не стану её озвучивать. Лучше пусть останется невысказанной.

Не нужно было подпитывать мою и без того разгулявшуюся паранойю. У меня и своих теорий было предостаточно, каждая страшнее предыдущей, так что я не стала выпытывать у него подробности. Иногда незнание — действительно благо.

— Так или иначе, просто скажи слово, и я вытащу нас обоих отсюда, — мягко произнёс он. Он ткнулся своим костяным лбом в мои пальцы, и я не смогла сдержать слабой улыбки, принявшись его гладить. Боже, как же я рада была, что Горыныч здесь со мной, даже если он и действовал на нервы в половине случаев своими бесконечными вопросами и комментариями.

Нет. Самир и всё, что он задумал, было лучше, чем встретиться лицом к лицу с Владыкой Каелом и всем остальным безжалостным миром. Ну… по крайней мере, я искренне на это надеялась. Хотя уверенности не было никакой.

Без всякого предупреждения, в одно мгновение, Горыныч исчез. Я сразу поняла, что это значит, сердце ёкнуло. Кто-то шёл, и вариант был только один — Самир.

Температура в комнате внезапно изменилась, воздух стал холоднее и тяжелее. Послышался низкий гул и странный свистящий звук, от которого волосы встали дыбом. Я поспешно встала и обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как прямо передо мной в воздухе с треском распахнулись те самые чёрные врата, искажая пространство вокруг себя.

Из них возникла знакомая тёмная фигура в развевающемся плаще. Самир вернулся. И он был не один — это я заметила сразу. Мой ужас мгновенно рассеялся, сменившись облегчением, когда я увидела, кто следует за ним следом. Гриша! Мой верный друг быстро обогнал Самира широкими шагами, чтобы обнять меня, и я с радостью ответила ему тем же, чувствуя, как напряжение понемногу отступает. Какое там «не радоваться» его возвращению — все предостережения полетели к чёртовой бабушке.

Должно быть, это был способ Самира извиниться за то, что он сделал со мной прошлой ночью, когда проводил тот жуткий, болезненный осмотр. Попытка загладить вину.

— Ты в порядке, Нина? — озабоченно спросил Гриша, пристально вглядываясь в моё лицо и улыбаясь мне тёплой улыбкой.

— Да. Ничего такого, с чем бы я не справилась, — заверила я его, хотя это была неправда.

— Это мы ещё посмотрим, — странно произнёс он.

Мне следовало поверить тому, что сказал Самир. Мне не следовало игнорировать его мрачные угрозы. Мне действительно не нужно было радоваться его возвращению.

Хаос обрушился мгновенно, без малейшего предупреждения. Он никогда не приходит с предупреждением — такова его природа. Что-то холодное и жёсткое обвилось вокруг моей шеи и рвануло вниз с нечеловеческой силой в тот самый миг, когда Гришу резко дёрнули назад невидимой силой, сбив с ног и сильно швырнув на твёрдый каменный пол.

— Нет! — отчаянно вскрикнула я, пытаясь вырваться. Я не знала точно, что должно было случиться, но могла предположить по напряженному телу Самира.

— Самир, нет. Прошу тебя! — Тенёк тьмы, сжавшийся вокруг моей горла словно удавка, безжалостно пригвоздил меня к коленям, невзирая на пронзительную боль, что вонзилась в мои ноги, когда я грохнулась на пол.

Гриша рычал и выл, как загнанный зверь, отчаянно пытаясь сорвать с себя тёмную силу, что тащила его по холодному полу обратно к Самиру, оставляя кровавые следы. Но он был абсолютно бессилен против колоссальной мощи чернокнижника. Гриша попытался изменить форму в последней надежде, его кости с жутким хрустом ломались, а кожа стремительно покрывалась густой шерстью — он пытался превратиться в того оборотня, которым стал после проклятия.

— Ай-ай-ай, — Самир произнёс это с леденящим душу упрёком, словно разочарованный школьный учитель, поймавший ученика на обмане. Небрежно взмахнув рукой, он заставил Гришу издать душераздирающий крик боли. Я смотрела, как на его обнажённой груди проступил светящийся церемониальный магический круг, прожигающий рубашку до дырки. Рана мгновенно начала кровоточить, и Гриша тяжело рухнул на пол. Что бы ни сделало это проклятое заклинание, похоже, он больше не мог трансформироваться. — Лежать, мальчик. Хороший мальчик. Место, — с издевательской насмешкой проворковал Самир, и в его голосе слышалась холодная жестокость.

— Пошёл ты… к чёрту… — хрипло попытался сопротивляться Гриша сквозь боль.

Самир молниеносно вонзил свои острые когти в кожу головы Гриши, грубо поднимая его с пола за волосы и больно ставя на колени рядом с собой. Он встал позади оборотня, с пугающей лёгкостью удерживая его под полным контролем одной рукой. Лицо моего несчастного друга теперь заливала густая кровь из рваной раны на голове, алая масса стекала по искажённому болью лицу, покрывая всё то, что не скрывала деревянная маска.

— Самир, нет — прошу тебя! Не надо! — отчаянно умоляла я, чувствуя, как слёзы текут по щекам.

— Существует третья часть пророчества, данного мне Лириеной, — ровным, бесцветным голосом произнёс Самир. Он резко сорвал деревянную маску с окровавленного лица Гриши и с силой отшвырнул её через всю комнату. Та, зловеще поскрипывая и подпрыгивая, остановилась прямо передо мной, словно обвиняя. — Позволь мне пересказать тебе её слова полностью, чтобы ты поняла. «Ступай в Святилище Снов и найдёшь королеву, где та спит в забвении. Она будет потеряна и бессильна перед судьбой. Если не проявишь великую осторожность, другой король восстанет, дабы погубить её и занять трон. Будь настороже, ибо дружба её с иным станет её погибелью и концом всего».

— Самир, нет! Пожалуйста! — Я изо всех сил рванула чёрный жгут, сжавшийся на моей шее словно железная цепь и безжалостно пригвоздивший меня к коленям, лишая всякой возможности двигаться.

Его голос был тёмным, пустым, абсолютно бесстрастным — голосом палача.

— Сегодня ты научишься ненавидеть меня всем сердцем, как и все прочие до тебя. — Пауза, наполненная ужасом. — А теперь твой друг умрёт от моей руки.