Проклятие Бессмертных: Королева Грёз и Кошмаров (книга 3)

Глава 26

Нина

Возможно, это место было не таким уж и плохим.

Странным — это определённо да. Жутким, загадочным, пугающим — всё, что оно делало, дышало тайной и древним ужасом. Все города походили на причудливый, извращённый вихрь архитектуры, собранной со всего света и из всех эпох.

Один город напомнил мне старый Барнаул — деревянные дома, мостовые, перемешанные с редкими вкраплениями современности. Другой словно сошёл со страниц учебника по истории древней Индии, а запахи еды сводили с ума. Но я боялась подойти и попросить что-нибудь — у меня не было ни денег, ни чего-либо другого для обмена.

Внезапно я с отчётливой ясностью осознала, что не имею ни малейшего понятия, как устроен здешний быт.

Но повсюду, куда бы я ни пошла, были люди. В масках и без, существа самых причудливых форм и человекообразные. Было завораживающе наблюдать, как они живут своей обычной жизнью: смеются, ссорятся, попросту — живут.

Этот мир не был миром одного лишь ужаса и чудовищ. О, конечно, ещё вчера я видела, как Адский Пёс пожирал женщину, вырывая мясо из костей, словно кто-то обгладывает куриную ножку. Смерть и боль были здесь обыденностью. Но теперь-то я знала, что завтра та женщина поднимется, словно ничего и не случилось.

Я не была уверена, хорошо это или плохо. Для себя я ещё не решила. Ведь именно это и свело с ума Агну, толкнув её на путь вечного убийства — она не вынесла бесконечных умираний.

Зато теперь у всех нас были «мои» монстры для охоты. По крайней мере, это уже что-то.

Я засунула руки в карманы пальто, бродя по городу Остриё Судьбы. По тому самому месту, куда меня когда-то привёл Самир. Та ночь с ним была такой… весёлой. Я не знала, зачем пришла сюда снова и почему мне захотелось увидеть это место.

— Ты просто сентиментальна, вот и всё. Или одинока. Я голосую за оба варианта, — прошипел у меня в голове голос Горыныча, змея, свернувшегося калачиком в капюшоне моего пальто.

— Заткнись, Горыныч, — пробормотала я в ответ. — Я не одинока.

Я оставила себе это длинное пальто с капюшоном, чтобы хоть как-то скрыть лицо. Я быстро выяснила, что иначе не смогу пройти и пары метров, чтобы меня не остановили.

Или чтобы не вызвать откровенную панику.

В том старом городе, что напоминал Барнаул, люди в ужасе разбегались от меня. Один мужчина рухнул на землю в молитве, простёрши руки в грязи, словно я была карающим божеством. Я умоляла его встать, а он лишь рыдал и молил о пощаде.

Так что я поступила единственным разумным образом.

Я бросилась прочь со всех ног.

С тех пор я старалась не попадаться никому на глаза и не носила ничего бирюзового, что могло бы меня выдать. Я натягивала капюшон поглубже, пытаясь скрыть отметины на лице. Эта ужасная маска тоже бы не помогла, в этом я была уверена. Но сейчас, став серой мышкой, я больше не привлекала внимания. Я просто избегала смотреть людям в глаза.

— Ты скучаешь по нему.

Это было утверждение, а не вопрос. Глупый змей. «Самир убил Гришу. У меня на глазах. Это не имеет значения».

— Но ты всё равно по нему скучаешь.

— Ладно! Можешь прекратить тыкать меня в это носом? — огрызнулась я на маленькое существо, обвившее мою шею. Краем глаза я видела, как поблёскивают его крылья.

— Ага, я просто хотел, чтобы ты в этом призналась.

— Ты козёл.

Маленькая головка ткнулась мне в щёку, ласкаясь. — Точно. А ты меня обожаешь.

Я тяжело вздохнула и засунула руки в карманы ещё глубже. По крайней мере, я чувствовала себя в безопасности, бродя в одиночестве по улицам чужого мира. Горыныч считался частью меня, так что технически я была одна. И мне не было страшно. Видит Бог, у меня и так хватало сложностей, чтобы ещё и постоянно трястись от страха смерти.

Прошло уже несколько дней с тех пор, как меня навестил Сайлас, и я отправилась в путь — исследовать новые места и узнавать мир, который теперь принадлежал мне. Я спала, где придётся, чаще всего в лесах, стараясь найти тихое и укромное местечко.

У меня было чувство, будто я в бегах. Так оно во многом и было. Я боялась возвращаться домой, потому что знала — меня там ждёт нечто ужасное.

Зато сейчас у меня было время подумать.

Хитрый Жрец, наверное, именно поэтому и дал мне тот совет. Скитания по чужим городам и созерцание пейзажей Нижнемирья помогали мне разложить всё по полочкам.

Гриша не заслуживал смерти. Он не сделал ничего плохого, он просто был моим другом. Если бы я не знала его — если бы он не значил для меня так много — он был бы жив. Может, даже жил бы на Земле. Если Вечные подстроили всё это, они, возможно, забрали его именно для того, чтобы Самир мог его убить.

Я бы не удивилась.

Я не знала, что и думать о тех огромных, странных, пугающих древних тварях, что томились в заточении, прикованные цепями на дне кровавого Источника. Но в одном я была уверена: они обожали вмешиваться в людские судьбы. И они мыслили невероятно далеко вперёд. Чтобы разыграть Жреца, меня, Самира, Владыки Каела и всех остальных, требовалось поистине грандиозное планирование.

Я не была уверена, существовал ли Бог на моей родной Земле. Но здесь в этом не было никаких сомнений. И я знала, что это были отнюдь не самые доброжелательные из древних первозданных существ. Та книга по мифологии, что я читала, рассказывала, как Вечные пытали первых королей и королев. Как они творили ужасные вещи, за что в итоге и были свергнуты.

Мне стало интересно, какую роль это сыграло в становлении характеров Самира и Владыки Каела. Какими были остальные? Я не могла вспомнить их странные имена. Я слышала их, но они были такими вычурными, что не хотели задерживаться в памяти.

Мысль о том, что я больше никогда не увижу своего друга, застряла у меня в горле тяжёлым камнем. Я сглотнула и постаралась отпустить её. Люди умирают. Это происходит постоянно. Трагедия — это то, с чем рано или поздно сталкивается каждый. Я не была уникальна в своём страдании или утрате. Люди теряют близких. Это называется жизнью. На Земле или в Нижнемирье.

Но скольким довелось увидеть, как мужчина, любящий их, убивает их лучшего друга?

Не говоря уж о том, что я, глупая, любила его в ответ.

Я была почти уверена, что не одна пережила нечто подобное. Кто-то чувствовал эту боль до меня. У кого-то эта драма разыгралась на подмостках его жизни, даже если и не в столь эффектно-мелодраматичной форме, с участием колдуна и оборотня. Я едва сдержала смех, глядя на всё это безумие со стороны.

Горыныч, к моему раздражению, не ошибался. Мне не хватало Самира, звука его голоса. Я успела полюбить его игривые, остроумные шутки, его тёмное чувство юмора и его прикосновения. Мне не хватало того чувства, что охватывало меня, когда он держал меня на руках, его удивительной нежности. Мне хотелось снова слушать его истории или наблюдать, как он показывает какой-нибудь дурацкий фокус.

Но Самир убил Гришу.

Возможно, у него были на то веские причины. Самир сделал это, чтобы никто другой не смог этого сделать, чтобы Владыка Каел или кто-либо ещё не мог использовать жизнь Гриши для шантажа и контроля надо мной. Самир сделал это, чтобы наконец избавить меня от страха, что управлял мною. От страха, что заставлял меня цепляться за безопасность его дома, даже будучи его пленницей.

Что ж, это сработало, в этом не было сомнений.

От этого никуда не деться. Самир хладнокровно убил моего лучшего друга. Иногда намерения, стоящие за поступком, имеют значение. Но иногда — нет. Иногда сам поступок настолько ужасен, что неважно, почему он был совершён.

Но, чёрт возьми, мне действительно его не хватало.

Что-то бесшумно упало на булыжник позади меня. Я замерла на мгновение, не оборачиваясь. В этот миг я столкнулась с проблемой Шрёдингера. Если я обернусь — это станет проблемой. А может, если я продолжу идти, оно просто исчезнет.

— Ну, ну, ну…

Нет.

Этот кот сам выпрыгнул из коробки.

Я закрыла глаза и тяжело вздохнула. — Уходи, Элисара.

— Какое неподобающее приветствие! А я проделала такой путь, чтобы повидаться с тобой.

Я провела руками по лицу, смирившись с неизбежным разговором. Избежать его не получилось. Учитывая то немногое, что я знала об этой женщине, мне вряд ли удалось бы убедить её уйти. — Как ты умудрилась выйти замуж за Сайласа? Никак не могу это понять.

Женщина позади меня рассмеялась и обошла меня, чтобы встать, напротив. — Он и сам частенько над этим задумывается, уверяю тебя. Он почти не приложил к этому руку.

Я не смогла сдержать короткий смешок и с лёгкой улыбкой взглянула на оборотня. — Ты выследила его, как раненого волка в зимнем лесу, ведь так?

— О, ты и представить не можешь, как! — Элисара оскалила свои белоснежные зубы, уличные фонари поблёскивали в её зелёных кошачьих глазах. — Он, впрочем, не слишком сильно возражал, обещаю. На ней был длинный, потрёпанный чёрный плащ, скрывавший её почти обнажённое тело. Она сбросила капюшон и потянулась к моему.

Я дёрнулась, но позволила ей стянуть капюшон с моих волос. Теперь уже не было смысла прятаться. — О, Вечные…Древние боги. Это правда. — Элисара шагнула ко мне, подойдя так близко, что мне стало не по себе, и провела кончиками пальцев по моему лицу, выводя бирюзовые узоры. Она была сантиметров на пятнадцать выше меня, и это было более чем пугающе. Рост Элисары был под метр девяносто, не считая рогов.

Позволив ей посягнуть на моё личное пространство, я наконец аккуратно отстранила её руки. Элисара покорно отступила на полшага, но для меня этого было всё равно мало. Оборотень не была отталкивающей — просто чересчур напористой. Я не знала, как реагировать на женщину, что вела себя так агрессивно.

Элисара смотрела на меня с заворожённым вниманием, словно стараясь запомнить каждую мою черту.

— Ты — чудо.

— Я ни при чём, — выпалила я. Говорила это раньше, повторю и сейчас, и уверена, что скажу ещё не раз, пока всё не устаканится.

— О, я знаю. Но мир, тем не менее, исцелён. — Оборотень глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Впервые за последние две тысячи лет я уснула на берегу моря. Охотилась на добычу, что не была нашей роднёй. — Элисара сияла, изливая переполнявшую её радость. — Не могу выразить, как я благодарна. Было у тебя право выбора или нет — факт остаётся фактом. Спасибо.

Не успела я опомниться, как Элисара взяла моё лицо в свои руки и поцеловала. Полноценно, в губы. Я громко мыкнула и оттолкнула её обеими руками. — Чёрт возьми, Элисара!

Элисара залилась счастливым смехом, явно наслаждаясь моим смущением. Она ухмыльнулась во весь рот.

— Да брось, я просто должна была хоть разок вкусить тебя, пока колдун не забрал тебя обратно. Он такой собственник.

— Больше так не делай.

— Как пожелаешь, моя королева, — ответила Элисара с саркастическим поклоном и театральным взмахом руки. — Я склоняюсь перед твоим приказом.

— Ой, да завязывай, — я не смогла сдержать ухмылку. Эта женщина была похожа на лесной пожар, но в ней было своё обаяние. Как, впрочем, и в большинстве из них. За исключением, пожалуй, Томина. — Ты ведь просто полная шляпа.

— Твой дружок-то частенько называл меня «шляпой». Вы, современные детки, и ваши забавные словечки. Ты должна научить меня всем этим вашим «понятиям». — Элисара натянула плащ и с ноздреватым всхлипом втянула воздух. — Мы привлекли внимание.

— Пойдём, поболтаем на ходу. Или ты можешь уйти. Я голосую за «уйти». Но, похоже, ты не из тех, кто слушается.

Элисара зашагала рядом со мной. — Не кривляйся.

— Я не кривлюсь, Элисара. Я раздражена. Я не хочу, чтобы вокруг столпился народ. — Я вновь натянула капюшон и засунула руки в карманы. — Ненавижу быть на виду.

— Жаль, что теперь ты королева.

— Да… расскажи мне.

— Я не знаю, как это сделать.

Я моргнула, поняв, что Элисара восприняла мои слова буквально. Я фыркнула и вздохнула. Общаться с такими древними существами будет непросто.

— Это просто выражение. Оно означает «я с тобой согласна».

— Так бы сразу и сказала, вместо этих загадок.

— Язык сильно изменился с тех пор, как ты покинула Землю.

— В этом нет никаких сомнений, — усмехнулась Элисара. — Так почему ты избегаешь всех? Ты порхаешь с места на место, нигде не задерживаясь надолго. Выследить кого-то, кто может перемещаться в пространстве, как королева, — задача не из лёгких. Это было испытанием, но… зачем? Зачем бежать?

— Я не бегу. Я исследую.

— Ты спала на деревьях. В переулках и на крышах. Ты бежишь. И, что важнее, ты прячешься.

Я почесала затылок. — Элисара, я не хочу этого обсуждать.

— Я полагаю, — начала Элисара, явно готовясь изречь нечто многозначительное, — что нам с тобой предстоит близко познакомиться. Во-первых, ты королева, а во-вторых, друг моего мужа. А потому, вот что ты должна узнать, прежде чем мы продвинемся дальше в наших отношениях.

— Что? — спросила я, полная дурных предчувствий.

— Я никогда не сдаюсь.

Я простонала и возвела глаза к звёздам и лунам на небе, в безмолвной мольбе к неведомым силам, спрашивая, за что мне выпали все эти испытания.

— Так какой там был твой вопрос?

— Почему ты бежишь? От кого прячешься? Боишься, что Самир найдёт тебя?

— Нет. — Если честно, я не боялась. Самир был достаточно умен и тактичен, чтобы дать мне время после случившегося. — Я боюсь Владыку Каела.

Элисара в задумчивости покрутила один из своих длинных локонов. — Ты боишься, что сделает Каел, когда найдёт тебя. Но Самира — не боишься? Любопытно.

— Я не хочу видеться сейчас ни с кем из них.

— Полагаю, по разным причинам. Один убил твоего друга. Другой — тебя.

Коротко и ясно. По крайней мере, в этом ей нельзя было спорить. — Если в двух словах — да. Я также не уверена, не попытается ли Каел убить меня с ещё большим рвением во второй раз. Не очень-то хочется это выяснять.

Элисара промычала что-то и посмотрела на ночное небо. Оно было чистым, и звёзды сияли во всей красе. — Я почти не помню этот мир до того, как началась Великая Война Самира. Мне было всего около четырёхсот лет, когда всё началось.

Я фыркнула. — Да, совсем юная девица.

— Пф! — рассмеялась Элисара. — Вы, смертные. Время течёт иначе, когда тебе столько лет. В те дни среди нас было множество тех, кому было две, три тысячи лет, и даже больше. Большинство из них погибли во время войны.

— Сколько всего погибло?

— Больше, чем можно вообразить. Миллионы жизней. Нас стало вдвое меньше, ещё до того, как Самир в своей ярости уничтожил целый Дом.

Я замерла и тяжело вздохнула. Половина мира и целый Дом. Все говорили о том, какой ценой обошлась война Самира, но до сих пор я не осознавала реальных масштабов. Поразительно, как смерть одного — Гриши — была трагедией. Но гибель миллионов становилась настолько огромной и непостижимой, что превращалась просто в цифру. Мой разум отказывался облекать в форму мир, искалеченный так глубоко.

Возможно, Самир и вправду был чудовищем.

Если бы я только знала, зачем он это сделал. Почему он убил Влада. Может, тогда всё обрело бы хоть какой-то смысл.

Но иногда намерения не имеют значения. Иногда, как ни старайся оправдать поступок благими целями, методы оказываются настолько ужасны, что защищать их невозможно. Миллионы жизней…

Элисара вывела меня из раздумий.

— Я почти не помню, каким был этот мир до того, как Пустота пришла за нами. Я не видела звёзд пятнадцать сотен лет, Нина. Каел помнит звёзды. Он был древним, когда я появилась. Он был старше наших самых долгоживущих земных цивилизаций. Возможно, для него это не такое уж и чудо. Возможно, для него важны лишь достоинство и месть. Я не знаю. Мы с ним друзья, но мы не… э, как у вас говорится? Близки?

— Да, не близки.

— Вот именно.

Я невольно улыбнулась. В своей напористой манере эта женщина была забавной. — А ты откуда родом, Элисара?

— Я? А зачем?

— Мне просто интересно. — И мне отчаянно нужно было сменить тему с кровавого прошлого Самира.

Элисара пожала плечами. — Из Акрагаса.

— Понятия не имею, где это. — Я рассмеялась. — Я хоть и любила историю, но не настолько.

— Кажется, вы, существа, теперь называете это Италия или что-то в этом роде. К югу от Сицилии и Средиземного моря. О, как же я скучала по морю!

— Да, ты уже говорила. — Я улыбнулась. Вот что значило для этих людей обретение мира обратно. Мне становилось всё труднее ненавидеть свою новую роль в этом мире, видя радость, что она им приносила. — Если Владыка Каел всё не испортит, ты сможешь и дальше спать у моря.

Счастье Элисары сменилось настороженностью, и она вздохнула. — Да. Владыка Каел. Я сделаю, что смогу. Никто из остальных Домов не поддержит его, если он попытается уничтожить тебя. Могу тебе это обещать.

— Ты так уверена? Вы все уже единожды решили меня убить.

— Дважды, — с усмешкой сказала Элисара. Я остолбенела от шока, но она перебила меня. — Неважно, неважно. Это не имеет значения.

Конечно, не имеет! Дважды?Вот же сволочи, они совсем меня возненавидели.— Вы все так обосрались от страха перед несчастной смертной девочкой, да?

— О, ещё как, — хихикнула Элисара, а затем тяжело вздохнула. — Я советовалась с остальными. Я — единственная, кто мог бы хоть как-то встать на сторону Каела. Но увидев тебя сейчас, увидев звёзды и этот возрождённый мир… я не могу. Если Каел попытается причинить тебе вред, он останется в одиночестве.

— Это замечательно. Но поможешь ли ты мне?

— Я не думаю, что тебе понадобится наша помощь. — Элисара многозначительно ухмыльнулась. — У тебя же рядом будет твой колдун, не так ли? — Элисара наклонилась ко мне, словно сплетница на школьной дискотеке. — Я чую его запах на тебе.

— Ах! — Я оттолкнула её. — Это отвратительно. Я не пахну им!

Элисара залилась хохотом и набросила руку мне на плечи, притянув меня к себе с силой. Я едва устояла на ногах. — Ах, какая же ты стеснительная! Конечно, пахнешь. Не забывай, кто я. Я могу учуять множество вещей.

— Не рассказывай. Мне правда не нужно знать. И это всё равно отвратительно. — Элисара ухмылялась, прижимая меня к себе, словно мы были закадычными подругами. Я не знала, что делать, кроме как подыгрывать.

— Неужели ты станешь отрицать, что не делила ложе с колдуном? И, я думаю, не единожды? Неужели ты станешь утверждать, что это не был след его вкуса на твоих губах, когда я поцеловала тебя? — Элисара радостно взглянула на меня. — Я нашла его не таким уж и плохим.

Я оттолкнула Элисару и рыкнула от досады. С этой женщиной было невозможно.

— Отстань, Элисара.

— Кажется, это не было «нет».

Я прикрыла глаза ладонью. — Я тебя ненавижу.

— Нет, не ненавидишь. — Элисара вновь хихикнула. — И это всё ещё не было отказом.

— Чего ты от меня хочешь?

— Я хочу понять расклад сил. Здесь идут серьёзные политические игры, а я ничто так не презираю на этом свете. Ты скитаешься по миру, погружённая в своё горе по Григорию, но я не вижу в тебе гнева на человека, виновного в его смерти.

— Хочешь сказать, что я не в ярости из-за смерти Гриши? — Я бросила на оборотня сердитый взгляд, но та, казалось, совершенно его не заметила.

— Конечно, в ярости. Но я не вижу, чтобы ты, существо, треснувшее Томина подносом за дерзость, неистовствовала против человека, совершившего это. — Лицо Элисары потемнело от гнева. — Я вне себя от того, что мальчик мёртв. Он был моим щенком. Моим новорождённым ребёнком в стае. Я бы штурмовала дом Самира и задушила его голыми руками, будь у меня такая возможность. Но я не королева. А ты — королева. И всё же ты тихо скорбишь. Почему?

— Элисара, пожалуйста.

— Он был моим. Он принадлежал моему Дому. Но я не могу требовать расплаты за его смерть. Ты — можешь, и всё же — не делаешь этого. Я требую объяснений.

— Не думаю, что я должна перед тобой отчитываться. — Я бросила на Элисару гневный взгляд. — Не думаю, что я обязана объяснять тебе что бы то ни было.

Элисара широко ухмыльнулась, и её выражение стало хищным. — Как быстро она учится. Я наблюдала за тобой. Я видела то маленькое светящееся создание, что следует за тобой по пятам.

Пропал мой эффектный выход, понятно.

Элисара продолжила, блаженно не ведая о комментарии Горыныча у меня в голове.

— Думаю, ты смогла бы победить меня в схватке, если бы до неё дошло. Но, — Элисара выпрямила плечи, — я пришла не для этого. Я пришла, чтобы увидеть новую Королеву Глубин. Сказать ей, что сожалею о своей роли в её смерти. Я вмешалась лишь чтобы спасти Гришу, и в конечном счёте это не помогло.

Вновь оказалось, что Самир не лгал. Владыка Каел пришёл за Гришей, а Элисара предложила свою помощь взамен. Я печально вздохнула. — Я знаю. Всё… всё в порядке. Я всех остальных простила. Могу и тебя простить.

— Это благородно с твоей стороны. Я не заслуживаю твоего прощения, но с благодарностью его принимаю.

— А ты оставишь меня в покое в обмен?

— Нет.

Я устало рассмеялась. — Ты просто ужасна, Элисара.

— Если бы ты спросила моего мужа, я думаю, он бы горячо стал утверждать обратное.

Потребовалась доля секунды, чтобы шутка дошла до меня, и я уставилась на женщину-оборотня с шокированным видом, прежде чем разразиться смехом. Элисара присоединилась ко мне, и через несколько мгновений мы обе смолкли, погрузившись в мирное молчание.

— Можно я буду звать тебя просто Ниной?

— Да, просто Ниной, только не называй меня «королевой», «госпожой» или прочей ерундой, так что да. Просто Нина. Гриша называл меня так.

— Тогда я буду звать тебя Нина. В его честь. — Элисара слабо улыбнулась. — Он подавал надежды. Он был хорошим человеком. Он ныл… о, Боги, как же этот мальчик мог ныть. — Я рассмеялась, соглашаясь. Горе дёрнуло за струны в моём сердце, и кровь вновь хлынула из раны. Элисара продолжила, её голос стал мягче, когда она увидела боль на моём лице. — Но он был хорошим человеком. Хорошим оборотнем. Со временем он возглавил бы свою собственную стаю. И он был неутолим в своём стремлении защитить тебя. Ты была его семьёй.

— Он умер из-за меня. — Слёзы вновь выступили на глазах, и я изо всех сил старалась сдержать их.

— Да. Так и есть. Я не стану утешать тебя пустыми словами. Но он умер ради своей семьи. Ради того, кого считал своей стаей. Любой из нас молился бы умереть с честью подобным образом. Его будут помнить.

Я долго стояла и молча смотрела на землю под ногами. Мостовая из булыжников казалась мне очень красивой. Каждый камень был неровным и гладким, отполированным за долгие годы. Наверное, по ним прошли тысячи людей, и на это ушли сотни лет. Эти камни были как молчаливые свидетели всего, что происходило здесь раньше. Как крошечные памятники миллионам шагов, которые их истоптали.

Элисара спросила, почему я не злюсь.

— Я люблю Самира.

Тишина повисла между нами, словно сам мир затаил дыхание. Элисара двигалась бесшумно; даже её многочисленные украшения не звенели. Единственным звуком был стук моих сапог по влажным камням от недавнего дождя.

Я перевела дух.

— В день, когда я вернулась из мёртвых, ему было дано пророчество. Лириена сказала, что король восстанет, чтобы уничтожить меня, а друг станет моей погибелью. Самир убил Гришу не для того, чтобы причинить мне боль. Он убил его, чтобы защитить меня. Мужчина, которого я люблю, убил моего лучшего друга, чтобы спасти меня от слов каких-то древних болотных тварей.

Элисара молчала.

— Скажи мне, что я должна чувствовать по этому поводу, Элисара. Дай мне совет, и я последую ему.

Впервые я произнесла свои чувства вслух. И это было хорошо. Очищающе, в каком-то смысле.

— Я зла на него. Я в ярости. Мне хочется кричать и крушить всё вокруг. Я хочу биться головой о камни. Он заставил меня смотреть, как он убивает Гришу. Мне пришлось стоять на коленях, быть беспомощной, пока он умирал. Всё потому, что я была слишком напугана, чтобы остановить Самира. Я могла бы. Но я не думала, что он зайдёт так далеко. Не думала, что он причинит мне такую боль.

Я изливала накипевшее, всё, что копилось во мне целую неделю.

— Я хотела чувствовать себя в безопасности. Я хотела верить, что всё будет хорошо. Всё, чего я хочу — больше всего на свете — чтобы все оставили меня в покое хоть на секунду. С тех пор как я попала в этот дурацкий мир, люди только и делают, что пытаются убить меня, напугать, выследить, трахнуть или всё сразу! И как раз — как раз — когда я почувствовала, что становлюсь на ноги, Владыка Каел убил меня. Я умерла. По-настоящему. Не та фальшивая ерунда, что вы, народец, переживаете каждый чёртов день. Теперь-то я знаю разницу. Это не одно и то же.

— А потом я очухалась на берегу у этого дурацкого Источника. И теперь я должна расхлёбывать эту всю кашу. В любом другом мире такие, как вы, устроили бы мне торжественную встречу. Но только не в Нижнемирье! О, нет, конечно!

Самир пытает меня, чтобы я начала сопротивляться. Но я так напугана, что не могу даже попробовать. Я готова лучше дать ему себя освежевать, чем снова выйти в этот мир. Почему? Из-за Сайласа, который меня предал. Из-за Владыки Каела, который меня убил. Потому что с самого первого дня этот мир желал мне только боли. Я бы, может, и смогла это пережить. Я бы смогла терпеть Самира и его «уроки боли». Но потом… Гриша. Потом он убил Гришу. И это переполнило чашу моего терпения.

Я выдохнула.

— Так что да, я прячусь. Признаю. Потому что Владыка Каел, наверное, снова попытается меня убить. Почему? Потому что «причины», я не знаю. Потому что он хочет вывести из себя Самира. А на то, чего хочу я, всем плевать, потому что я, видимо, не имею права голоса ни в чём. Так что радуйся, Элисара. Ты поспала на чёртовом пляже.

Мой гневный монолог наконец иссяк, и я с шумом выдохнула воздух из лёгких. Я дрожала от выплеснувшегося адреналина. Элисара смотрела на меня широко раскрытыми глазами, ошеломлённая тирадой.

— Прости, — наконец сказала я, гораздо тише, чем минуту назад. — Последние несколько месяцев были просто адскими.

— Думаю, эта речь была предназначена не мне, — в задумчивости произнесла Элисара после долгой паузы. — Полагаю, тебе стоит повторить её Каелу. Именно на него тебе следует излить свой гнев.

— Что это даст? Он просто подожжёт меня.

— Каел, вероятно, считает тебя марионеткой колдуна. То, что ты любишь его, я нахожу… невероятным. Но в последнее время чудеса случаются сплошь и рядом. Смертная девушка, отвергнутая Источником Вечных, умирает и воскрешает мёртвый Дом? Кто я такая, чтобы говорить, что ты лжёшь? — Элисара мягко улыбнулась мне, и впервые её выражение не было хоть сколько-нибудь угрожающим. — Я счастлива за него. Он — впервые за свою долгую, жалкую и безрадостную жизнь — удачлив.

— Пожалуйста, никому не рассказывай о том, что я сказала.

— А колдун знает?

Я покачала головой. — Слишком много всего происходило одновременно. Было не время ему рассказывать.

Элисара тихо промычала. — Мудро. Я никому не расскажу, и уж тем более моему мужу. Не пройдёт и секунды, как он ворвётся в дом Самира, чтобы сообщить новость, словно перевозбуждённый щенок. Твой секрет в безопасности со мной.

— Спасибо.

Элисара пожала плечами. — Что до остальной части твоей проблемы? Я скажу: не прощай Самира, пока не будешь готова. Случится это завтра или никогда — решать только тебе. Ни один из вариантов не будет правильным, если ты сама того не захочешь. Ты не предашь память Гриши, простив его. Самир скоро заплатит за своё преступление.

— Что ты имеешь в виду?

— Будет суд. Самир отрёкся от роли правящего короля в пользу Каела из-за своего преступления. Мы все должны воссесть в суде над ним и определить наказание.

Что ж, это хоть какое-то развлечение.

— Я обязана присутствовать? Ладно, не отвечай, — перебила я Элисару, прежде чем та успела открыть рот. — Королева. Точно. Поняла. — Я издала стон и закончила его усталым вздохом. — Когда?

— Когда ты и Каел сможете находиться в одной комнате без насилия. Если это вообще случится. Что подводит меня к другому совету — возвращайся домой. Иди в храм, отстраивай свой мир. Встреться с Владыкой Пламени лицом к лицу. Ты говоришь, что была всего лишь испуганной смертной девочкой? Я же видела женщину, безнадёжно запутавшуюся во всём, что её окружало, но нашедшую в себе смелость стоять на собственных ногах. Сделай это снова. Скажи Каелу, куда ему следует засунуть свой меч, если потребуется. Он это оценит.

Я задумчиво посмотрела в сторону, обдумывая слова Элисары. Оборотень приводила весьма веские доводы.

— А что, если я проиграю?

— Тогда всё это приключение было напрасным. Но по крайней мере, — Элисара усмехнулась, — я ещё раз поспала на «чёртовом пляже».

Я рассмеялась, не в силах не оценить её острый юмор. Я была в бегах целую неделю. Так нельзя было продолжать. Я избегала Владыку Каела с самого момента своего воскрешения. Если я не позволю этому случиться, Владыка Каел всё равно найдёт меня рано или поздно.

— Я правда не хочу умирать во второй раз.

— Тогда не умирай.

— Я сделаю это. Если, — я глубоко вдохнула, задержала дыхание на секунду и выдохнула, — ты не попытаешься снова меня поцеловать.

Его губы растянулись в злобной ухмылке, обнажив ряд безупречно-белых зубов.

— Никаких обещаний.