Проклятие Бессмертных: Королева Грёз и Кошмаров (книга 3)

Глава 24

Нина

Телепортация Горыныча была не такой резкой и болезненной, как у Самира. А может, теперь, когда я стала королевой, это просто не так ужасно. Точного ответа у меня не было. Он перенёс меня в город Острие Судьбы, в Великий Зал Дома Судьбы, который находился в стороне от главной площади.

С главной площади, где раз в неделю шумел рынок.

Воспоминание о страхе и невыносимой боли, о том, как Владыка Каел выжигал моё сердце, нахлынули на меня с такой сокрушительной силой, что я едва не потеряла дыханье. Мне пришлось прислониться к прохладной стене, чтобы хоть как-то унять предательскую дрожь в коленях и выровнять дыхание.

— Всё хорошо, Пирожочек. Глубокий вдох.

Змей уютно устроился у меня на плече и ловко проскользнул под капюшон. Он нежно потёрся мордой о мою щёку. И, как ни странно, это действительно помогло. Я протянула руку, чтобы погладить его, пытаясь отогнать прочь память о ладони Владыки Каела, что прожигала плоть будто раскалённый металл. Я содрогнулась, не в силах совладать с собой.

— Не желаете ли войти, госпожа Нина? Внутри куда более подходящее место для беседы, нежели этот грязный переулок.

Я вздрогнула и подняла глаза, не подозревая, что рядом есть кто-то ещё. Прямо напротив, в нескольких шагах, стояла Лириена. На ней было длинное платье цвета сапфира, а белые как лунный свет волосы были убраны в замысловатую причёску на затылке. Её чистые, белые глаза смотрели в мою сторону, и я заподозрила, что она слепа. Я также подозревала, что это не имело никакого значения.

— Откуда вы узнали, что я… — я вздохнула. — Глупый вопрос.

Выражение лица Лириены на мгновение смягчилось, тронутое лёгкой, почти призрачной улыбкой. — Со временем вы ко всему привыкнете. Идёмте.

Я опустила голову и натянула капюшон пониже, следуя за женщиной в синем. Засунув руки в карманы, я отчаянно мечтала залезть туда с головой и спрятаться ото всех.

К счастью, мы скоро оказались внутри. Стоило мне переступить порог величественного мраморного здания, как я подняла глаза и не смогла сдержать тихого, полного благоговения возгласа: «Ого…». Горыныч назвал это Великим Залом. Он не преувеличивал.

Своды из голубого и белого мрамора взмывали высоко над головой, напоминая то ли дворцы Венеции, то ли величественные палаццо Италии. Ничего подобного я вживую не видела. Тёплый свет свечей в массивных подсвечниках смягчал холодную синеву стен и колонн. Огромные, в целый этаж высотой, витражные окна пропускали внутрь призрачный свет уличных фонарей и двух лун, плывущих по небу Нижнемирья.

Но самое впечатляющее находилось в центре зала. Лириена подвела меня ближе к громадной, закрученной в причудливые спирали металлической конструкции, парящей прямо в воздухе. Я никогда не видела ничего подобного. Она висела в пустоте, без всякой опоры, на головокружительной высоте метров в двадцать пять.

Магия. Ну да. Когда-нибудь я, наверное, привыкну и к этому.

Медные и латунные кольца диаметром метров по шесть переплетались друг с другом, пребывая в непрерывном, плавном движении. Они вращались в разных направлениях, а на них были укреплены загадочные сферы и незнакомые мне символы. Потребовалось некоторое время, чтобы разглядеть семь стеклянных фигур, скользящих по рельсам, по одной на каждом медном кольце. Каждая — своего цвета, соответствующего одному из Домов Нижнемирья. Три из них сияли — алая, чёрная и бирюзовая. Владыка Каел, Самир… и я.

— Это оррерий, — беззвучно произнёс Горыныч, который исчез в тот же миг, как мы вошли внутрь.

— Ух ты… — было всё, что я смогла выдавить из себя.

— Считайте его не просто небесной картой, но путеводителем по нашему миру, — пояснила Лириена. — Здесь отображена каждая сила, что оказывает на нас влияние. Если хотите, это нечто вроде астрологии в вашем мире, если, конечно, эта наука когда-либо имела вес.

Создавалось впечатление, что Лириена переняла пренебрежительное отношение Нижнемирья к Земле и тоже считала её менее значимой. Я усмехнулась и посмотрела на незрячую женщину. — И если бы вы могли его прочесть, он рассказал бы вам, что произойдёт в Нижнемирье?

— Нет. Не совсем. Он лишь помогает нам понять, что есть, и, исходя из этого, мы можем узреть то, что неминуемо должно случиться. — Женщина сложила изящные руки перед собой. — Он подобен факелу во тьме. То, что ближе всего к вам, разглядеть легче всего. Всё, что дальше, теряется в тумане и становится более смутным.

— Понятно… — пробормотала я, хотя понимала всё лишь отчасти. И тут я наконец вспомнила о вежливости. — Ох, простите, что ворвалась к вам без предупреждения…

— Она знала о вашем визите. Она всегда знает.

Я моргнула и обернулась на новый голос, не подозревая, что в зале есть ещё кто-то. Я была так поглощена созерцанием парящего медного чуда, что не заметила двух фигур, сидевших у стены. Теперь же они поднялись и приблизились ко мне.

Была в этом какая-то зловещая симметрия. Они были рядом, когда я впервые очнулась в Нижнемирье. Теперь же, когда я стала королевой, наша встреча казалась неизбежной. В конце концов, один из них был регентом целого Дома.

— Привет, Торнеус. Валерия.

Врач и его супруга остановились в нескольких шагах, и Торнеус склонился в почтительном поклоне. Валерия сделала лёгкий реверанс. От этого жеста я не смогла сдержать короткий смешок, эхом разнёсшийся по гигантскому залу.

Торнеус выглядел озадаченным, и я поспешила объяснить.

— Но теперь вы — королева, — мягко возразила Валерия, словно я могла об этом забыть.

— Наверное. Но я себя королевой не чувствую, и я категорически не хочу, чтобы вы — или кто бы то ни было — обращались со мной соответствующим образом. Это ужасно неудобно, и я просто не знаю, как на это реагировать.

— Что ж, я, со своей стороны, бесконечно рад, что мне не придётся лизать сапоги очередному самовлюблённому деспоту, — Торнеус усмехнулся. — Нина, рад вас видеть. Я… мы оба… глубоко сожалеем о случившемся, и я должен принести вам свои извинения за свою роль в этом.

Я перевела взгляд на Лириену.

— Я известила Дома Слов и Лун, что вы намерены посетить меня, на случай, если они захотят побеседовать с вами. Элисара сказала, если я не ошибаюсь: «Я сама найду её, когда сочту нужным».

Да…, просто отлично.

Я снова посмотрела на Торнеуса, который всё ещё ждал реакции на свои извинения. Я вздохнула. Я не могла злиться. Честно говоря, не могла. Я всё понимала. Я буду носить эту травму в себе всю оставшуюся вечность, но я не могла винить их за тот выбор, который они посчитали верным.

Торнеус улыбнулся и пожал её.

Я снова засунула руки в карманы, глядя на диковинную конструкцию над головой.

— Да, госпожа Нина?

— Вечные сказали вам, что я должна умереть?

— Боюсь, что да. Мне было видение, предрекавшее вашу смерть. Я знала, что вы должны умереть, чтобы спасти мир, и что это связано с приходом нового сновидца. Я не знала, хотя и подозревала, что этим сновидцем станете именно вы. — Голос Лириены был тих, но идеальная акустика мраморного зала разносила каждое слово. Мне почудилось, будто откуда-то доносится лёгкая классическая музыка. Очень к месту.

— Можно я задам вам несколько вопросов?

— Конечно. Я дам вам ответы, если они мне известны.

— Почему я? Почему Вечные выбрали именно меня?

— Они разглядели в вас потенциал, позволяющий пережить то, что сокрушило бы многих. Ваша устойчивость — ваша подлинная сила.

Я поёрзала, почёсывая затылок.

Валерия тихо рассмеялась, а Торнеус улыбнулся. Лириена же выглядела так, будто любая эмоция может разбить её хрустальное спокойствие, так что я не приняла на свой счёт её невозмутимость.

— Полагаю, причины двояки, — Лириена отошла на несколько шагов, чтобы зажечь свечи на массивном деревянном столе. — Во-первых, я подозреваю, что живое тело не смогло бы вместить в себя подобную мощь. Мне кажется, следовало полностью заменить всё, что составляло вашу суть, чтобы вы стали сосудом для того, что было нужно Вечным.

Я поморщилась от слова «сосуд», но не стала перебивать.

— Вторая же причина… — Лириена на мгновение замолчала, слегка склонив голову набок, и одарила меня редким, но тёплым взглядом. — Я полагаю, вы не смогли бы обрести тех друзей, что у вас есть, если бы были одной из нас с самого начала.

Выражение её лица красноречиво говорило о том, что она имела в виду. Речь шла не об Агне или Сайласе, уж в этом-то я была уверена. Вечные оставили меня смертной, чтобы я смогла обрести связь с Самиром?

— Этого я не знаю. Вечные любят свои игры. Но даже они не могут влиять напрямую, как во времена своей свободы, они всё ещё находят ниточки, за которые можно дёрнуть.

— Мне не нравится быть марионеткой.

— Добро пожаловать в Нижнемирье, — вставил Торнеус.

— Последний вопрос. Самир сказал мне, что вы передали ему пророчество сразу после того, как началась гроза. Что это было?

— Мои слова предназначались ему и только ему.

— Да, но если он сам рассказал мне, что вы сказали, не могли бы вы подтвердить, правда ли это?

— О чём вы спрашиваете, Королева Глубин?

Я поморщилась от того, как она назвала меня и снова подняла глаза к гипнотическому движению медных колесниц над головой.

— А что он сказал вам? — Голос Лириены был бесстрастен, как всегда.

— Он сказал, что вы передали ему видение из трёх частей. Первое — где найти меня, и что я буду слаба и потеряна. Второе — что некий король восстанет, чтобы уничтожить меня. Третье — что друг станет причиной моей погибели.

— Это не дословно, но суть передана верно. Да, таков был смысл того, что я передала ему от имени Вечных.

Я зажмурилась, почувствовав, как на глаза накатываются предательские слёзы. Самир не лгал. Какая-то часть меня почти жалела, что это не так. Всё было бы гораздо проще, если бы он просто использовал меня, манипулируя моими чувствами ради своих целей.

Это означало бы, что его было бы легко возненавидеть.

Но Самир верил, что должен был убить Гришу, чтобы попытаться предотвратить ужасное будущее. Он убил Гришу, чтобы защитить меня. Он разорвал мне сердце, чтобы спасти мне жизнь. Это не делало его поступок правильным. Это не означало, что я его простила. Но это не облегчало смятение в моей душе. Всё было бы так просто, если бы он солгал.

Я моргнула, когда кто-то взял мою руку. Это была Валерия. Она зажала мою ладонь между своими и смотрела на меня с тёплым участием. Эта женщина была доброй и мягкой. Я надеялась узнать её получше.

— Я на самом деле не имею к этому никакого отношения.

— И всё же. — Валерия ещё раз сжала мою руку, а затем отпустила. — Я так счастлива видеть вас. Я слышала о смерти вашего друга. Мне… так жаль. И из-за его утраты, и из-за того, как это случилось.

Я ненавидела соболезнования. Ненавидела их всеми фибрами души. Дело было не в том, что я не ценила участие — ценила. Но я предпочитала скорбеть наедине с собой. Публичные напоминания о моей боли лишь вытаскивали её на поверхность, словно прокисшее молоко. Но Валерия была не виновата.

Торнеус нахмурился, надолго опустив взгляд в пол. Его жёлтый глаз беспокойно бегал, словно он обдумывал всё сказанное. Наконец он поднял на меня удивлённый взгляд.

— В некотором извращённом, глупом смысле — да.

— Но зачем? Зачем прилагать такие усилия, чтобы защитить вас?

Я снова почесала затылок. Чёрт побери, надо было просто сказать, что не знаю. Сейчас будет адски неловко.

Валерия опередила меня и легонько шлёпнула Торнеуса по груди тыльной стороной ладони.

— Не вижу, что? — Теперь врач выглядел задетым.

Валерия тепло улыбнулась мне.

Торнеус мрачно рассмеялся и покачал головой.

— А разве можно было ожидать от него, что он станет ухаживать за смертной девушкой так, как он это делал? — парировала Валерия. — Ты сам сделал вывод, что он не знал, кем суждено стать Нине, иначе он устранил бы её немедленно. И вот она стоит здесь, свободная, вне его клетки. Он мог бы удержать её и сделать всё, чтобы предотвратить пророчество. Зачем тогда отпускать?

— Я не могу постичь безумия этого человека. Я не знаю, что он замышляет. — Торнеус вздохнул. — Нина. Утверждение моей жены… правда?

— Что Самир ко мне что-то чувствует? — Я надолго замолчала, глядя на чёрную сферу, плывущую по своему рельсу на оррерии.

— Смелее, Нина, — тихо подбодрила Лириена. — У вас нет причин бояться, что они узнают правду. Полагаю, вскоре её узнают все.

Я с любопытством посмотрела на женщину в синем. Мне было интересно, откуда Лириена знает, но потом я вспомнила — она провидица. Подумав, стоит ли рассказывать всем то, что она, судя по всему, уже знала, я решила последовать её совету. Всё равно я была никудышной хранительницей секретов. Я снова уставилась на оррерий, находя утешение в том, что мне не придётся смотреть никому в глаза.

— Что даёт вам такую уверенность? — спросил Торнеус. — Почему вы так уверены, что он говорит правду?

Что ж, прорвёмся.

— Он показал мне своё лицо.

В зале воцарилась долгая, гробовая тишина. Когда я наконец оторвала взгляд от оррерия, я увидела, что Торнеус опустился на скамью. Валерия сидела рядом с ним. Оба они выглядели потрясёнными, мягко говоря. Лириена же снова улыбалась. Я подумала, что за эту одну встречу женщина улыбнулась больше, чем за все предыдущие годы, вместе взятые.

— Вы шутите, — прошептал Торнеус. — Он снял для вас маску?

Я кивнула.

— Колдун… любит вас?

Я засунула руки в карманы, отчаянно желая исчезнуть, как Горыныч.

— Ты могла бы. Но, Пирожочек, сейчас это было бы суперстранно.

Я фыркнула. Наполовину из-за комментария Горыныча, наполовину из-за глупого выражения на лице Торнеуса.

Торнеус закрыл лицо рукой, склонив голову.

— Другие не поверят ей, — заметила Валерия. — Элисара не станет слушать её оправданий. — Она покачала головой. — Не думаю, что Владыку Каела можно будет в чём-либо убедить.

— Нет, что ещё хуже, подумайте вот о чём, — Торнеус поднял голову и посмотрел на меня. — Владыка Каел когда-то потерял женщину, которую любил, из-за Самира. Владыка Пламени может попытаться отплатить той же монетой хотя бы из одной лишь ненависти.

Я простонала. Что ж, это было просто замечательно. Эту восхитительную частичку «семейной» истории от меня почему-то скрывали.

— Это сущая правда, — мягко вставила Лириена.

В зале повисла тягостная, многословная пауза — которую я не совсем понимала — прежде чем Торнеус нашёл в себе силы её прервать.

Я кивнула.

— Каким образом? — поинтересовалась Валерия.

— Осматриваю достопримечательности. Путешествую по Нижнемирью и пытаюсь понять, где я теперь живу. К тому же, если я вернусь «домой», я знаю, кто придёт меня искать.

— Вы оба — правящие монархи Нижнемирья. Вы не сможете избегать его вечно, — Лириена закончила возиться со свечами и повернулась к нам.

— Знаю. Но мне нужно некоторое время, чтобы просто перевести дух.

— Что ж, наслаждайтесь своим путешествием по просторам Нижнемирья, — Торнеус поднялся и помог встать супруге. Они были милой парой, в духе какого-нибудь мрачноватого готического сериала. — Мы удалимся, прежде чем слухи о вашем присутствии разнесутся дальше.

— А они разнесутся?

— Я живу здесь не одна, — провидица констатировала с выразительностью каменной глыбы.

— Тогда и мне пора. Спасибо, Лириена, что ответили на мои вопросы.

— Это мой долг. А для вас — удовольствие. Навещайте меня снова.

Общаться с ней было похоже на беседу с изящной ледяной скульптурой, но в этом не было ничего неприятного.

Торнеус тихо рассмеялся и, отстёгнув от жилетки карманные часы, протянул их мне.

Я улыбнулась врачу и взяла часы. Они были простыми, явно созданными для пользы, а не для красоты, но всё же изящными.

Торнеус склонил голову, и на его обычно суровых чертах застыла улыбка.

Я уже собралась было уходить, как Валерия обратилась ко мне:

— Конечно.

Мы отошли на двадцать шагов в сторону, в арочную нишу, и, хотя я была уверена, что нас всё равно слышно, этого хватило. Валерия снова взяла мои руки в свои. Так делала моя бабушка, и мне стало интересно, сколько же на самом деле лет Валерии. Она смотрела на меня снизу-вверх с тёплым, но настойчивым любопытством. Я вдруг осознала, что у всех из Дома были жёлтые глаза. Странно.

Я кивнула.

— А что вы сами к нему чувствуете?

Я скривилась.

— Да, но…

— Я не знаю. Честно, не знаю.

— То, что вы не высказываете к нему мгновенной ненависти, уже о многом говорит. — Внезапно Валерия обняла меня. Я застыла, а затем улыбнулась и обняла её в ответ. Это было неожиданно, но приятно. — Дайте себе время.

— Полагаю, теперь у меня его предостаточно.

Валерия отступила на шаг и с пониманием улыбнулась мне. Она была невысокого роста, примерно метр пятьдесят.

Движение привлекло мой взгляд. Мужчина в синем костюме стоял в десяти шагах от нас, уставившись на меня во все глаза, в которых читался и восторг, и страх. Когда наш взгляды встретились, он шарахнулся в сторону. Через мгновение он вернулся уже с двумя другими, которые с почтительным ужасом глазели на меня издалека.

Сейчас соберётся толпа.

— Мне правда пора.

Валерия улыбнулась и потрепала меня по руке.

Я попрощалась, в последний раз улыбнулась Валерии и направилась к выходу. Мир был мне благодарен. Теперь оставалось только надеяться, что я проживу достаточно долго, чтобы эта благодарность имела смысл.