Проклятие Бессмертных: Королева Грёз и Кошмаров (книга 3) (Валентина Зайцева) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 27

Нина

Прошла уже целая неделя с тех пор, как я покинула Дом Глубин, и похоже, что за время моего отсутствия здесь кипела работа.

Я стояла на краю огромного зеркального пруда, вглядываясь в очертания своего «дома». До сих пор было странно и непривычно думать о нём именно так. Но, похоже, он изо всех сил старался, чтобы это чувство стало более естественным. Видимо, раз уж я не могла вернуться домой, в Барнаул, то его частичка сама решила явиться ко мне.

Архитектура окончательно сошла с ума.

Чугунные ограды вздымались прямо из-под земли и причудливо переплетались с монолитными каменными грядами. Кирпич цвета выветренной меди соседствовал с ползучими лианами. Это всё ещё были джунгли, где буйная зелень густо оплела отполированный гранит и сталь, словно так и было задумано. Всё вокруг было слишком угловатым, искажённым острыми спиралями. Вместо сложенных из грубого камня колонн поднимались вычурные, до боли знакомые пилястры, в точности как на фасаде того самого купеческого особняка на улице Ползунова.

— Обустраиваешься, я смотрю.

— Ага, пожалуй, — я присела на краю бетонного парапета, обрамлявшего водную гладь. Здесь ещё угадывались следы былой, чужеродной архитектуры, но теперь пруд куда больше напоминал тот, что в парке «Авиатор» в Барнауле — такой же рукотворный, с ровными берегами и одинокими скамейками. Да и сооружения вокруг постепенно теряли свои причудливые ацтекские очертания, становясь похожими на знакомые мне здания. Всё это место словно разрывалось между тем, чем был Влад, и тем, кем стала я сейчас.

— Что, в общем-то, логично. Ты же примерно настолько же ацтек, как и вареник с картошкой.

Я рассмеялась над язвительным замечанием Горыныча, пока он кружил надо мной, чтобы с плеском нырнуть в пруд. Судя по тому, как быстро свечение его крыльев растворилось в глубине, вода здесь была очень глубокой.

На мне всё ещё было несколько слоёв одежды с тех пор, как я исследовала Нижнемирье, и в этой густой жаре джунглей становилось невыносимо душно. Я посмотрела на свои руки исилой волипожелала оказаться в чём-то другом. Я только начинала привыкать пользоваться магией. Одежда сменилась в мгновение ока: карго штаны, майка-алкоголика, и, чёрт с ним — вокруг же джунгли — босиком. Я подвинулась, свесив ноги с каменного блока прямо к воде, и окунула одну стопу в пруд. Вода оказалась прохладнее воздуха, и это было приятно.

— Не боишься, что какая-нибудь местная тварь схватит тебя за пальцы?

— Не-а, — это была правда. За последнюю неделю я познакомилась с изрядным количеством своих сновидческих чудовищ, и все они, казалось, просто обожали меня. Я чувствовала себя Айболитом, только пришедшим не из сказки, а из преисподней. — Никто здесь меня не укусит. Разве что ты.

Светящиеся крылья Горыныча мелькнули под самой поверхностью воды, и он выполз на мою ногу, уцепившись крыльями за икру.

— М-м-м, может, и позже.

Внезапно я осознала кое-что. Звук, который был слышен с самого моего возвращения. Такой тихий, такой обыденный, что я его попросту не замечала. Сверчки. Стрекочущие насекомые распевали свою нескончаемую песню на все лады.

Ещё одна вещь, которую я, судя по всему, вернула с собой, просто существуя. «Понимаю, понимаю…» Это было очередным напоминанием о том, почему всё это со мной случилось. Почему я должна была пройти через все эти страдания. Жаль только, я не могла поверить, что мои мучения остались позади. Честно говоря, у меня было тягостное предчувствие, что всё только начинается.

Я наклонилась, взяла в руки свою цепочку и посмотрела на маленькое мигающее искусственное насекомое в стеклянном коконе. Воспоминание о том дне на рынке ранило по двум причинам. Во-первых, это был день моей смерти. Во-вторых, потому что до самого этого момента я была счастлива. Я была с Самиром. Он тогда так возмутился, когда торговец намекнул, что этот маленький шарик магии в стеклянной колбе якобы обладает сознанием или настроением. Как я ни старалась, не могла отогнать мысли о нём.

— Скоро, держу пари, и твои живые собратья вернутся, — тихо сказала я кокону. — Я очень на это надеюсь.

— Они уже здесь. Смотри.

Я оторвала взгляд от капсулы и от надвигающихся мрачных мыслей и ахнула. Не только звёзды отражались теперь на поверхности воды. Тысячи новых огоньков замигали в воздухе, словно светлячки, выписывая свой беззаботный разноцветный узор.

В отличие от светлячков, эти насекомые были всех возможных цветов. Даже, прямо как искусственная букашка на моей цепочке, невозможного угольно-чёрного оттенка.

— Это я всё?

— Только ты сама, — Горыныч взобрался мне на ноги, впиваясь когтями в ткань карго штанов, словно кот, и устроился у меня на коленях, наблюдая, как один из жучков подлетает близко к нему. Он щёлкнул зубами в его сторону, игриво пытаясь поймать. — Ты захотела, чтобы они вернулись. И что же? Пф-ф-ф! Вот они.

— Если бы я была уверена, что переживу следующие несколько месяцев — если не часов — своей жизни, я была бы куда счастливее от всего этого, — я не могла оторвать взгляд от прекрасного танца мириад насекомых, разлетающихся от пруда вглубь джунглей. — Ты правда думаешь, что Владыка Каел не попытается снова меня убить?

— Понятия не имею. Хочется верить, что он не настолько глуп. Ну, он и не глуп. Но он вполне может быть настолько зол на Самира. И, кстати… — Горыныч исчез в мгновение ока, как раз, когда рёв огня позади меня озарил светом камни вокруг. Спиной я почувствовала волну тепла, которая рассеялась так же быстро, как и возникла. — К слову. Думаю, мы сейчас это и выясним.

Страх и ужас были моими старыми знакомыми. Обернувшись, я увидела источник пламени. Владыка Каел в полных доспехах стоял метров двадцать от меня. Должно быть, он появился в вихре огня, который опалил и почернил траву у его ног.

Я вспомнила, как боялась его при первой встрече на улицах Барнаула. Его латы отливали в свете лун, подчёркивая длинные рога и изогнутые, похожие на панцирь шипы. Он всё ещё был кошмаром для меня, но теперь по совершенно иным причинам. Он больше не был невозможным. Я знала, что он существует, и знала, на что способен этот мир. В ту ночь на барнаульской улице он был существом извне реальности. Теперь же он пугал меня иначе, гораздо сильнее. Теперь я точно знала, какую боль он может мне причинить.

Воспоминание о том, как он выжигал моё сердце, вызывало тошноту. Но я постаралась выглядеть храброй, развернулась и спрыгнула с камня, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Он был в полном боевом облачении, с тем огромным зловещим мечом. Он пришёл за дракой, а я была без оружия, в майке и босиком. Ну и что с того?

— Не сожалеешь, что ты сейчас выглядишь не очень-то по-королевски?

— Сейчас не время, Горыныч.

Рядом с Владыкой Каелом стояла Илена, аккуратно сложив руки перед собой.

— Владыка Каел приветствует тебя, госпожа Нина.

Я изо всех сил постаралась, чтобы голос звучал твёрдо, и обращалась к нему как к равному:

— Уходи, Каел. Просто развернись и уйди. Ты здесь нежеланный гость.

Каел слегка отклонил голову вбок и назад.

— Владыка Каел не питает обиды на твои слова. Они понятны, учитывая, что произошло при вашей последней встрече.

— Ах, ты о том, как ты, чёрт возьми, убил меня? — я не смогла сдержать гнева. Элисара была права. Мне следовало орать на Каела, а не на неё. — Проваливай к чёрту, Каел! Я не хочу тебя видеть и уж точно не собираюсь тут с тобой разговаривать.

— Он полагает, что твои возможности крайне ограничены. Он пришёл, чтобы выяснить, представляешь ли ты угрозу для Нижнемирья.

— Иди ты к чёрту. Ты уже давно для себя всё решил, и мы оба это знаем. Ты хотел убить меня с самого первого дня. Ты хочешь поговорить только затем, чтобы найти вескую причину меня убить, вот и всё. Не лги мне.

— Владыка Каел настаивает, что не принял окончательного решения.

— Да-да. Конечно. Что ж, я не стану давать тебе повода успокоить свою совесть. Если ты пришёл подраться, тогда давай, начинай.

— Если дойдёт до того, он не думает, что это будет достойно называться боем. — Каел склонил голову на другой бок, разглядывая меня, и было ясно, что он не видит во мне угрозы. Возможно, так и было, но Горыныч ещё не раскрыл все свои карты.

— Ага, — я покачала головой. — И что же мне нужно сделать, чтобы ты отстал от меня?

— Ты служишь чернокнижнику?

— Опять эта бредовая логика. «Ты служишь чернокнижнику?» — я передразнила интонацию Илены. — Нет. Не служу. Не служила и никогда не буду служить. Ни тогда, и уж тем более не сейчас. Но тебе этого было недостаточно в прошлый раз, прежде чем ты спалил моё сердце, не так ли? Ты всё равно мне не поверишь, так к чему тратить время и задавать вопросы?

— Ох, как ты хороша, когда злишься! Обожаю это.

— Тогда Владыка Каел желает знать, почему ты добровольно проводила время в его обществе, будучи смертной. Ты не была его затравленной, рыдающей пленницей.

Я не стала бы это отрицать. Я могла отказаться быть рядом с Самиром. Но меня завораживал он, меня тянуло к нему, как мотылька на огонь. Но Каелу не нужно было знать эту часть. У меня было полно других причин, чтобы перевернуть вопрос.

— Потому что, в отличие от некоторых здешних обитателей, он не был законченным козлом по отношению ко мне. Он обращался со мной с таким уважением, на какое только был способен. Он не запирал меня в клетке, не пытался пристать при первой же возможности и уж тем более не решал потом меня убить.

Каел молчал — вернее, молчала Илена — довольно долго.

— Владыка Каел не чувствует необходимости извиняться за свои поступки. Имея на руках те сведения, что были у него тогда, он повторил бы свои решения. Но он понимает, почему ты чувствуешь себя оскорблённой.

— Оскорблённой? Оскорблённой?! — я рассмеялась и указала на Каела. Именно тогда я поняла, что в руке у меня зажат кинжал. С резной золотой рукоятью и клинком из чёрного обсидиана. Где-то я слышала, что обсидиан может быть острее стали. Откуда он взялся, как оказался у меня — я не знала. Возможно, я призвала его в своём гневе. Так или иначе, теперь я направила его на Каела.

— Так ты называешь то, что ты сделал? Самир не превратил меня в Королеву Глубин. Это сделалты! Это ты виноват в моём появлении и во всём этом бардаке. Убирайся к чёрту домой и оставь меня в покое.

— Ты всё ещё утверждаешь, что Самир не знал о том, кем ты станешь. Владыка Каел находит это невозможным для восприятия. С какой стати он так заботливо опекал тебя, если от этого не было ему какой-либо выгоды?

— Может, просто возможно, потому что он не тот законченный подлец, каким ты его считаешь. О, у него, конечно, бывают свои моменты, не пойми меня неправильно, — я покачала головой, по-прежнему крепко сжимая рукоять ножа. Он давал ощущение безопасности, даже будучи дурацким оружием против человека с двуручным мечом. — Но из вас двоих? У него манеры, несомненно, лучше.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь.

— Он убил моего лучшего друга и заставил меня смотреть, Каел! Неужели ты думаешь, я не знаю, на что он способен?

— Он уничтожил более половины всех жизней, что обитали в этом мире. Он обрёк его на пустоту. Последние пять тысяч лет он был не чем иным, как проклятием для всех, кто называет это место домом. Самир был, есть и останется неисправимым во всех своих деяниях.

— Так чего же ты хочешь от меня услышать? — выкрикнула я. — Что я могу сказать, чтобы тебя убедить? Ты явно пришёл сюда не для того, чтобы меня слушать. Я не верю, что Самир что-либо знал о том, что со мной произойдёт.

— Тогда почему он оказывал тебе столько внимания? Почему не содержал тебя так же, как всех своих прочих «гостей»? Замученных и истерзанных?

Потому что он был влюблён в меня.

— Потому что ему было скучно. Я не знаю! — солгала я. Ни за что на свете я не сказала бы Каелу правду. Это стало бы моим смертным приговором, тут же и на месте.

— Ты лжёшь. Что происходило в его владениях, пока ты была смертной? Какие заговоры он строил с тобой?

— Заговоры? — я фыркнула. — Ты знаешь, чем я там занималась? Я бродила по его дому. Задавала ему глупые вопросы. Наблюдала, как он делает записи. Расставляла, чёрт побери, книги в его библиотеке. Может, ему просто нравилось иметь компанию, которая не ожидала от него самого худшего с порога.

— Ты делила с ним ложе.

— Иди к чёрту, консервная банка! — я решила, что это моё новое любимое прозвище для Каела. — Это никого не касается, кроме меня. И слышать такое от тебя — это сильно. Я думала, секс здесь не является чем-то из ряда вон выходящим?

— Ты не отрицаешь этого?

— Нет, потому что мне не стыдно. Да. Мы были вместе. Сенсация века, смотрите в одиннадцать часов. Ты теперь доволен?

— По своей воле?

Я разразилась громким смехом.

— Это говорит тот, кто делал мне предложение прямо посреди оргии на своём похабном подиуме? У тебя абсолютно нет никакого права судить кого бы то ни было на эту тему.

Каел долго смотрел на меня, не двигаясь.

— Ты защищаешь его честь. Почему?

— Я не защищаю его честь, придурок. Я защищаю свою.

— Нет. Ты утверждаешь, что Каел причинил тебе зло, а чернокнижник — нет. Он держал тебя в заточении с тех пор, как ты вернулась с того света. Он убил твоего друга. И всё же ты находишь нужным заступаться за него. Почему ты не ненавидишь его за содеянное?

— Ты убил меня, Каел. Сейчас не время для твоих праведных речей.

Каел слегка склонил голову набок.

— Владыка Каел отмечает, что ты уклоняешься от ответа. Осуждаешь ли ты чернокнижника за всё, что он совершил?

Я сжала рукоять кинжала ещё крепче.

— Я не служу ему. Я не его рабыня и не его безмозглая марионетка. Никогда ею не была.

— Владыка Каел настаивает на ответе. Осуждаешь ли ты его за убийство Гриши?

— А ты не требуешь от меня осудить тебя за то же преступление, Каел?

— Ты была смертной. Это иное.

Я отошла на шаг, смеясь над нелепостью этого аргумента.

— Единственное отличие в том, что это совершил ты. Даже будь на мне тогда дурацкие знаки или маска, ты всё равно убил бы меня, если бы решил, что чернокнижник что-то «затевает». Именно это ты делаешь сейчас. Ты пришёл сюда, чтобы убить меня снова, потому что ненавидишь его. Ни по какой другой причине.

— Владыка Каел в последний раз спрашивает, почему ты не разделяешь его чувств по отношению к этому человеку.

— Потому что я не разделяю! — я резко развернулась к Каелу. И тут случилось нечто странное. Будто я прикоснулась к шару Ван де Граафа. Словно меня воткнули в розетку, но… без боли. Просто лёгкое покалывание. Я взглянула на свою руку и увидела, как странная бирюзовая молния запрыгала между остриём клинка и моими пальцами. Она обвилась вокруг моего запястья.

Знаки, тонкие и бирюзовые, проступили на поверхности моих рук, то появляясь, то исчезая. Видимо, в гневе я могла призывать молнии. Забавно.

— Тогда либо Гриша не был для тебя ценен, либо у тебя попросту нет души.

— Иди ты чёрту, Каел! — я почти выкрикнула эти слова и почувствовала, как электрические разряды поползли выше по обеим рукам. — Гриша был моим лучшим другом! Я в ярости от того, что Самир его убил. Я была вынуждена смотреть, как он умирает. Но я понимаю,почемуСамир это сделал. И поэтому я не могу его ненавидеть.

— Всё, что он сказал, было ложью, и…

— Лириена говорит иначе.

Илена запнулась, а осанка Каела выпрямилась.

— Ты ходила к ней?

— Самир рассказал мне о пророчестве, которое ему дала Лириена. Мне нужно было проверить, правда ли это. Ты знаешь, зачем погиб Гриша, Каел? Знаешь, зачем Самир это сделал? Чтобы ты не мог использовать его против меня, как уже пытался поступить в ту ночь, когда убил меня. В своём больном сознании он делал это, чтобы защитить меня — оттебя!

Каел дёрнулся, будто я его ударила. Он замер на долгое мгновение, и даже Илена выглядела удивлённой.

— Повтори пророчество.

— О том, что восстанет король, чтобы уничтожить меня, и что друг станет моей погибелью. Что ж, вот мы и здесь. Первый пункт, отметьте. И, Каел? Единственный, кто до сих пор пытался мной манипулировать, — это ты. Самир никогда не пытался использовать Гришу против меня. Ты — пытался.

Каел покачал головой.

— Ты слепа к его преступлениям. Ты не видишь, что он сделал с твоим разумом. Он исказил тебя, извратил, вылепил по своему желанию. Теперь ясно — тебя не спасти.

Каел вздымил свой меч и направил остриё на меня. Я сглотнула. Этому мужчине пять тысяч лет, и он лучший боец в Нижнемирье. Даже с Горынычем и моими странными силами я понимала, что дело плохо.

— Я не хочу с тобой драться, Каел.

В основном потому, что я проиграю.

— Тогда не делай этого. Прими то, что должно свершиться.

— Убей меня снова, и ты обрекаешь этот мир в небытие. Тебе всё равно?

— Нет. Но лучше пустота, чем то, что Самир сотворит с этим миром в качестве Владыки Всего. Тысячи лет он жаждал силы, которой ты теперь обладаешь. И теперь ты отдала её ему. Какая жалость. Каел надеялся, что ты сильнее этого.

— Я не зомбирована, ты, болван закованный!

— Владыка Каел вынужден не согласиться.

Я рыкнула и посмотрела на звёзды.

— Только потому, что я не ненавижу его за содеянное, ты решил, что я его марионетка. Что ж, знаешь, что, Каел? Я не ненавижу и тебя за то, что ты меня убил. Я понимаю, почему ты это сделал. Я зла на тебя, так же как зла на Самира за убийство Гриши. Вы оба — эпичные негодяи, творящие неправильные вещи из, как вам кажется, правильных побуждений.

— И, хотя Владыка Каел надеется, что ты говоришь правду, это вызывает ещё один вопрос. Почему Самир отпустил тебя?

— Он убил Гришу. Я разозлилась и одолела его. Потом ушла. Он не отпускал меня.

— Ты была в цепях?

Я замешкалась.

— Нет.

— У Самира есть сила удержать тебя, пожелай он того. Он мог бы держать тебя своей призовой пленницей в клетке. Но он позволил тебе уйти. Почему?

Потому что он любит меня, и понимал, что это неправильно. Он не хочет мной владеть. Если бы он хотел сломать меня, он бы смог.

— Спроси у него самого. Я не знаю.

— Какую причину он тебе назвал?

— Он не назвал мне причину.

Каел снова склонил голову.

— Ты вознеслась королевой, но всё ещё невежественна в вопросах этого мира и его законов?

— Ага. Ну, в основном.

— В основном?

— В основном.

Внезапно Горыныч поднялся из-под земли — прямо из почвы, словно призрак, проступающий сквозь пол. Он был огромен, метров двадцать в длину, и вознёсся над Каелом и Иленой. Те отпрянули, поражённые появлением невиданного существа. Его бирюзовые крылья светились, отбрасывая призрачные блики на всё вокруг.

— Бу-у-у, негодяи!

— Это Горыныч. Он — это я. Он — всё, чем я должна была стать, но… я была мертва. Просить мёртвую девушку принять на себя всё это — слишком, я бы сошла с ума. Поэтому я создала его вместо себя.

— Эй, Мачо. Эй, Моргалка, — Горыныч саркастически поприветствовал Каела и Илену. — Если хочешь станцевать, партнёром буду я.

Каел сжал эфес меча так сильно, что его доспехи скрипнули. Он поднял клинок и принял оборонительную стойку, глядя на огромную крылатую змею, вцепившуюся когтями крыльев в землю перед ним.

— Этого не может быть.

— Что, теперь она не выглядит такой уж беззащитной? — произнёс ехидно Горыныч.

— Колдовство, — прошипела Илена сквозь зубы. Каел вышел из себя, и барьер между ним и его переводчицей начал рушиться. — Больше игр и уловок чернокнижника!

— Нет, Каел! Это всё моих рук дело. Только моих. Самир и в страшном сне не смог бы придумать нечто столь великолепное!

— Нет. Королева, не имеющая почти никакой силы, кроме как в виде чудовища вроде него? Он — плод его магии. Так он ею управляет.

— Угу, ага, конечно. Мужик, да ты зазнался. Может, тебе нужно почаще развлекаться — ой, погоди…

— Довольно! Ты — порождение чернокнижника. Оба вы. Такому не бывать! — клинок Каела вспыхнул ослепительным пламенем.

Мне никогда прежде не доводилось участвовать в настоящем бою.

Похоже, сейчас это должно было измениться.