Проклятие Бессмертных: Королева Грёз и Кошмаров (книга 3)

Глава 3

Нина

Я кричала до тех пор, пока голос не охрип и не превратился в жалкие всхлипывания. Я опустилась на колени, согнулась пополам, вжавшись руками в каменную платформу, что возвышалась над озером крови. Но даже рыдания не могли длиться вечно — слёзы иссякли, как и крик. Приступ отчаяния может продолжаться лишь считанные минуты, прежде чем приходится собрать себя с пола и двигаться дальше.

Но куда? Зачем? Я же умерла. Что вообще произошло?

Будь они прокляты. Будь прокляты все до единого за то, что они со мной сотворили. Я не заслуживала ничего из этого кошмара. Не заслуживала быть втянутой в этот мир ужаса. Меня преследовали, едва не утопили, отвергли как изгоя, гнали и мучили, а потом убили.

И что теперь? Меня воскресили из мёртвых? Ради чего? Ради новых страданий? Ради продолжения всей этой чертовщины?

— Ты уже закончила? Мне скучно. Тебе пора вставать.

Голос прозвучал откуда-то изнутри, и я невольно вздрогнула.

Может, если я проигнорирую этот голос, он оставит меня в покое?

Он хихикнул.Вряд ли.

Голос звучал смутно по-мужски. Это был «он», кем бы он ни был.

Я села на пятки и провела обеими руками по волосам. Насквозь промокшие. Снова. От того, что меня чуть не утопили. Снова.

Технически, ты уже была мертва, когда попала туда в этот раз.

Я вздохнула и огляделась вокруг. Вот она — платформа на берегу Источника Вечных, окружённая жутковатыми статуями с пустыми глазницами, грудами черепов с искажёнными чертами, зловещим красным свечением, исходящим от кровавого озера. Но вокруг — ни души. Никого, кроме меня.

— Кто ты вообще такой? — спросила я вслух. Голос звучал странно, словно не исходил ниоткуда конкретно, а просто парил в воздухе.

Ты.

— Прошу прощения?

Я — это ты.

— Нет, ты не я. Попробуй снова, — сказала я, стараясь сохранить терпение.

Да, я — это ты. Думаю, мне лучше знать.

Я зажмурилась и попыталась не сорваться. Отлично, ещё один придурок, говорящий загадками. Это всё, что мне сейчас нужно. Я с трудом поднялась на ноги, ноги подкашивались, словно превратились в желе или будто меня только что пропустили через мясорубку. Подошла к алтарю в центре платформы между статуями и оперлась на него обеими руками. Это всё ещё были мои руки. Я всё ещё была собой. Наверное. В основном.

У меня появилось несколько воспоминаний о смерти, которых, я была уверена, раньше не было. Обрывки этих воспоминаний — сны о гибели в окопах, в ледяной воде, в огне — нахлынули на меня, и я съёжилась, опустив голову. Даже без подробностей это всё вызывало раскалывающую головную боль.

Древние хотели показать тебе, что значит страдать. Они хотели убедиться, что ты действительно хочешь этого.

— Хочу, чего именно? — спросила я, чувствуя, как внутри всё сжимается.

Жить. Ты могла отказаться.

— Мне не дали времени подумать.

Но они всё равно предоставили тебе выбор, даже если ты была недостаточно умна, чтобы понять это в тот момент.

— Послушай, придурок, — огрызнулась я. Вот только этого мне не хватало — насмешек от бесплотного голоса. — Ты же сам сказал, что ты — это я. А теперь называешь меня глупой? Так что из этого правда?

Полегче с темпераментом.

— Думаю, у меня есть полное право злиться. Я только что умерла!

Вчера. Смирись уже.

— Я.… что? Я была мертва целый день?

У тебя были дела поважнее?

Я стиснула зубы, пытаясь взять себя в руки. Не получилось.

— Не знаю, кто ты такой, но пошёл ты.

Говорят, мастурбация — это грех, знаешь ли.В голосе послышалось странное шипение, словно он растягивал звук «с».

Я рассмеялась — слабо, устало, на грани срыва.

— Ладно, придурок. Тогда объясни мне, как именно ты — это «я»? — Я прислонилась головой к холодной каменной поверхности алтаря. Приятная прохлада. Закашлялась — влажно и болезненно, ощущение воды всё ещё не покидало лёгкие.

Я — вся сила, дарованная тебе Вечными. Я — всё то, чем ты должна стать. Но впихнуть столько мощи в душу мёртвой девушки означало свести тебя с ума. Поэтому у тебя был выбор. Умереть, сойти с ума или... разделиться.

— Слушай, приятель, я... — Я подняла голову, чтобы наорать на этот бестелесный голос. И столкнулась лицом к лицу с существом, свернувшимся на вершине алтаря, на который я опиралась. Вид его заставил меня вскрикнуть и отшатнуться — я упала назад, приземлившись на попу с болезненным «уф».

Это была змея. Или призрак. Или странная змея, сотканная из дыма. Нет, это был призрак-змея, решила я. Он мерцал, появляясь и исчезая волнами, словно языки пламени. Существо занимало весь алтарь и было приподнято, как кобра, примерно трёх метров в длину. У него были огромные крылья, но в отличие от чёрного дыма тела, крылья светились всеми оттенками бирюзы и изумруда.

Голова его напоминала череп змеи без нижней челюсти, но карикатурный и преувеличенный. Остались лишь зазубренные клыки и заострённая верхняя пасть. Вместо глаз зияли чёрные дыры. На кончике хвоста и затылке торчали пучки светящихся бирюзовых перьев.

Вершины его крыльев были похожи на драконьи когти, и он сложил их перед собой на камне, коготь на коготь, словно кошка, глядя на меня сверху вниз с тем, что ощущалось как... веселье? Я, конечно, не могла прочесть никакого выражения на его жутких чертах, но как ни странно, я могла... чувствовать это.

— Чёрт возьми, — выдохнула я. На мгновение мне показалось, что эта тварь собирается убить меня второй раз.

Убить тебя? Зачем мне это? Я же — это ты, помнишь?

И он читает мои мысли.

Я в твоей голове. Я и есть твоя голова. Давай, Пирожочек, соображай быстрее.

Я долго смотрела на существо. Его раздвоенный язык вылетел изо рта — бирюзовый и светящийся. Но каким бы жутким и странным он ни был, он казался... знакомым. Словно что-то, что я могла бы нарисовать в тетради в университете.

Как ни безумно это звучало, я знала, что он не лжёт. Глядя на это создание, я просто... доверяла ему. Он казался другом, даже если вёл себя как умник. Это жуткое и странное существо было связано со мной. Словно узнавание чего-то из сна.

— Ты моя галлюцинация? — спросила я. Это было бы идеальным продолжением моей жизни — переход от одного безумия к другому, а теперь ещё и воображаемая змея-призрак.

Он, казалось, задумался на полсекунды.Нет.

То, как он замешкался, вызвало подозрения.

— Переформулирую. Другие люди могли бы тебя видеть?

Ну да, конечно. Я совершенно реален. Если только ты не захочешь, чтобы люди меня видели, тогда я спрячусь.

Как он мог быть одновременно реальным и существовать в моей голове — не укладывалось в сознании. Но ничто в Нижнемирье не имело смысла, и мне пора было учиться принимать невозможное. У меня раскалывалась голова. Я была измотана. По крайней мере, теперь, когда я увидела эту призрачную змею-монстра, я поняла причину его шепелявости.

Это не шепелявость! Я змея. Это разные вещи.

— Ага, конечно.

Разные вещи!

— Продолжай себе это говорить, — подразнила я его в ответ и поднялась, морщась и отряхиваясь. Моя рубашка промокла насквозь и обгорела лоскутами, а на груди виднелось обугленное пятно. Нет, не одно пятно — пять обугленных отметин в форме пальцев. Страх пронзил меня, когда воспоминание о том, как владыка Каел убил меня, вспыхнуло в памяти.

Он старался.

— В чём именно? — Я коснулась одной из отметин и обнаружила, что она стирается, как сажа. Я быстро вытерла остальные следы, отчаянно желая избавиться от доказательств того, что произошло. Под ними не осталось ран, никаких следов от того, что он сделал.

Чтобы это было быстро. Это не его сильная сторона. Владыка Каел правда не хотел, чтобы ты страдала, знаешь ли.

— Рада за него. Но я всё равно чертовски зла, — проговорила я, проведя руками по лицу и выдохнув долго и потрясённо. — Я умерла. Я действительно умерла.

Да. Прости, Пирожочек. Это так.

Я снова провела руками по волосам и дёрнула за пряди, пытаясь заставить себя думать.

— Не понимаю, что происходит. Зачем Древние вернули меня? Я была мертва. Я должна была остаться мертвой. Зачем они вернули меня и надели эту штуку мне на лицо... — Я оборвалась, внезапно вспомнив. Всё было слишком одновременно, и вдруг я вспомнила то, что было у меня на лице, когда я выползла из озера крови.

Змея на алтаре обвила себя хвостом, словно кошка, взмахнув им.Вот, теперь ты вспоминаешь важное.

Маска. Я вышла из озера в маске. Маске из бирюзы. Я сорвала её с лица и швырнула обратно в светящееся озеро. Это была полная маска. Точно такая же, как у Самира или владыки Каела.

Я могла не понимать многого в этом мире, но я не была настолько глупа. Только короли и королевы носили полные маски, закрывающие всё лицо. А дом, который носил бирюзу, был мёртв. Самир рассказывал мне, что это был Дом Глубин, и что он убил его Короля Грёз в приступе ярости после попытки управлять им.

Ужас накрыл меня волной осознания. Я прикрыла рот рукой, сердце бешено заколотилось. Нет. Нет, пожалуйста. Всё что угодно, только не это.

Ты опять собираешься кричать?

— Заткнись, придурок.

О, садись, пока не упала.

Я действительно чувствовала головокружение — это была правда. Сердце колотилось, нужно было успокоиться. Я подошла к алтарю, на котором восседала змея, села на землю и прислонилась спиной к камню. Я не боялась змеи. Подтянула колени к груди и уткнулась в них головой. Почувствовала, как хвост мягко коснулся моего плеча — змея тянулась вниз, пытаясь утешить меня.

— Я — сновидица, — прошептала я.

Ага.

— Но они все мертвы.

Больше нет. Теперь есть одна. Ты.

— Ты Влад? — Я подняла взгляд на змею. Он смотрел на меня сверху, свесившись с края алтаря.

Не-а. Но ты однажды видела его изображение, и пуф — вот я. Я — то, что ты сделала из меня. Ты не хотела быть Королевой Грёз. Не по-настоящему. Ещё нет. Поэтому ты создала меня, чтобы смягчить удар. Иначе ты, вероятно, свихнулась бы похлеще мешка кошек. Или Самира.

Он наклонил голову, чтобы посмотреть на меня вверх ногами. Он был жутким, странным, ужасающим и.… ладно, отчасти милым.

Спасибо, Пирожочек. Ты тоже ничего.

— Прекрати.

Прекратить что?

— Читать мои чёртовы... —мысли, — закончила я про себя, понимая, что это бессмысленно. Эта тварь была в моей голове. Он уже знал, о чём я думаю. Я вздохнула. — Неважно.

По крайней мере, ты быстро учишься.

— Что мне теперь делать? — спросила я, чувствуя, как усталость оседает в костях.

Змея обвила хвостом мою руку, и я почувствовала, что он пытается утешить, подбодрить меня. Пытается быть другом.

Если останешься здесь, они придут за тобой. Они уже знают, что что-то произошло.

— Кто придёт за мной? — Меня уже один раз убили на этой неделе. Не хотелось бы повторения.

Он наклонил голову в сторону — ровно на девяносто градусов. Светящиеся бирюзовые пучки перьев свисали набок.

Да все они, конечно!