Проклятие Бессмертных: Королева Грёз и Кошмаров (книга 3)

Глава 22

Нина

Ну, вином это назвать было нельзя. Скорее уж, крепкий алкоголь. На вкус отдавало виски с медовыми нотками — слава богу, не текила — так что на вкус я жаловаться не могла. Однако напиток оказался адски крепким, настолько, что мне пришлось себя сдерживать, чтобы не опьянеть в стельку.

Интересно, какая у меня теперь выносливость к алкоголю?

Что ж, сейчас проверим.

Я всё ещё лежала на каменном блоке, вглядываясь в россыпь звёзд над головой, а рядом, на камне, стояла та самая бутылка. Горыныч решил освежиться и плескался где-то в бассейне, наслаждаясь прохладой воды. Этот змей обожал закапываться во что попало или проводить время в воде, и я чувствовала, как он невероятно счастлив снова оказаться дома, в привычной стихии.

Наверное, прошли уже часы с тех пор, как я уставилась на звёзды и погрузилась в раздумья, теряясь в их мерцающем танце. Смиряться с тем, кем я стала, было куда проще с бутылкой в руке и с неопровержимыми доказательствами причин моих страданий, развернувшимися передо мной на небесном полотне.

Узрев всю тяжесть того, что я олицетворяла, я не могла просто так броситься в огонь и покончить с собой. Этот мир нуждался в том, чтобы я жила, нуждался остро и безоговорочно.

По крайней мере, до тех пор, пока Владыка Каел не убьёт меня.

Я испустила мрачный вздох, глядя на прекрасное звёздное полотно над головой, на эту бесконечную красоту, равнодушную к моим терзаниям. Миру нужно, чтобы я жила — что ж, ладно. Но Владыка Каел, похоже, об этом не заботился. Он придёт за мной и попытается снова. Я не была уверена, каким на этот раз будет его оправдание, хотя, если честно, оно ему и не требовалось — ему никогда не требовались оправдания.

Рядом послышался шелест крыльев, и что-то мелькнуло краем глаза, нарушив моё уединение. Я приподняла голову и увидела, как в паре метров от меня из роя летучих мышей материализовался Сайлас, словно соткался из ночного воздуха. Он был, как всегда, во всём белом, словно капля светлой краски на тёмном ковре ночи.

— О, привет, дружище, — усмехнувшись, приветствовала я Жреца, слегка взмахнув рукой.

— Ты пьяна? — Сайлас уставился на бутылку, и в его голосе прозвучало лёгкое беспокойство.

— В процессе, — я с шумным выдохом села и свесила ноги с края блока, ощущая приятную тяжесть в конечностях. Протянула бутылку жрецу, предлагая разделить трапезу. Бутылка была тёмно-зелёной, грушевидной формы, явно ручной работы и почтенного возраста — настоящая реликвия.

Сайлас на мгновение задумался, разглядывая подношение, затем пожал одним плечом и подошёл, чтобы принять дар. Он понюхал содержимое, словно дегустатор редкого вина, отхлебнул и вернул бутылку, поморщившись от крепости напитка. Я похлопала ладонью по камню рядом с собой, молча приглашая его присоединиться. Он явно пришёл поговорить, и, честно говоря, я немного удивилась, что никто не явился раньше — видимо, давали мне время на размышления.

— Как твои дела? — спросил он после паузы, изучая моё лицо в поисках ответа.

Я сделала большой глоток, чувствуя, как жидкость обжигает горло, и снова протянула бутылку ему. Он отпил ещё раз, прежде чем поставить её между нами, на холодный камень.

— На грани нервного срыва. Зла — нет, в ярости — на Самира, — призналась я, стараясь держать голос ровным.

— Могу себе представить, — невозмутимые черты Сайласа на мгновение исказились от сочувствия, прежде чем вновь обрести идеальную алебастровую гладкость. В его глазах всегда таилась глубокая печаль, скорбная и вечная, словно у резных церковных изваяний, застывших в молитве. — Только на Самира? А как же остальные? Я пришёл узнать, как ты. Всё ли с тобой… как это сказать…

— В порядке? Держусь?

Он кивнул, ожидая моего ответа.

Я указала пальцем на небо, безмолвно отвечая на его вопрос.

Сайлас, смущённый моим жестом, моргнул и поднял глаза к звёздам. Он резко, с изумлением, вдохнул, будто увидел нечто невероятное. Он был так сосредоточен на мне, что не заметил звёзд, когда появился, не увидел этого чуда. От шока он онемел, его взгляд был полон благоговейного трепета, почти религиозного восторга. Казалось, он был так же пленён их красотой, как и я, захвачен этим зрелищем целиком. Наконец он сумел вырваться из очарования и посмотрел на бутылку между нами. Поднял её и сделал большой глоток, явно нуждаясь в поддержке.

Это вызвало у меня приступ смеха, и я откинулась на локоть, наблюдая за его реакцией.

— Со всеми вами всё в порядке, Сайлас, — заверила я его.

— Благодарю? — было очевидно, что он сомневался, являются ли мои слова комплиментом или насмешкой. Сайлас покачал головой и снова посмотрел на звёзды, не в силах оторваться от зрелища. — Дождь всё ещё идёт везде, кроме этого места. Я… это… чудо. Настоящее чудо.

— Наверное, поэтому я не так сильно расстроена из-за того, что я Сновидица, — я снова легла на камень и подложила руку под голову, устраиваясь поудобнее. Шершавый блок в противном случае кололся, напоминая о своей древней природе. — Вы всего лишь сделали то, о чём говорили видения Лириены. Виновить мне стоит лишь Вечных, и сложно злиться на мир, который создал тебя, когда ты видишь причину своего существования так ясно.

— Это очень мудро и великодушно с твоей стороны, Нина, — произнёс он с искренним уважением.

Сайлас с улыбкой смотрел на меня сверху вниз, и в его взгляде мелькнуло тепло.

— Мне очень отрадно видеть, что ты не впала в отчаяние. Я не знал, чего ожидать, когда нашёл тебя здесь.

— Я пытаюсь разбираться со всем по очереди, — объяснила я, глядя в небо. — Я не смогу примириться ни с чем другим, если не начну с самого главного. Так что шаг первый — смириться с тем, кто я теперь, и понять, почему это должно было случиться именно так. Шаг второй — попытаться разобраться со всей оставшейся… ерундой, которой накопилось предостаточно.

— А что именно к ней относится? — мягко поинтересовался он.

— Самир. Владыка Каел. То, что Самир убил Гришу. Что я теперь буду делать на самом деле, — перечислила я, чувствуя, как напряжение снова нарастает.

Я снова села, чувствуя беспокойство, которое требовало выхода. Поднялась с камня и отошла от Сайласа на несколько шагов, начала расхаживать взад-вперёд — мне нужно было двигаться, давать выход энергии.

— Он убил моего лучшего друга, Сайлас. У меня на глазах. Просто взял и убил, — голос мой дрогнул.

— Я знаю, и моё сердце скорбит о твоей утрате, — ответил он тихо. — Я не могу выразить, как сильно я жалею, что всё так вышло. Гриша не заслуживал такой участи.

Сайлас говорил искренне, я это чувствовала всем существом. Я остановилась и печально улыбнулась, благодарная за его сочувствие.

— Спасибо. Я просто… — я сама не знала, что хочу сказать, слова застревали где-то внутри. Я с рычанием провела рукой по волосам, пытаясь унять раздражение. Тема Самира была таким огромным, уродливым бедствием, что я даже не хотела открывать этот ящик Пандоры. — Простите. Я не знаю, что думать. Совсем не знаю.

— Всё в полном порядке. Пожалуйста, не извиняйся, — успокоил меня Сайлас. — Тебе не за что просить прощения. Ты справляешься с этим с большим достоинством, чем многие на твоём месте. Гораздо большим достоинством.

Сайлас поднялся с камня, чтобы поклониться в пояс, его белые одежды развевались на лёгком ветру. Я воздержалась от того, чтобы подшутить над его чересчур театральными манерами — сейчас было не время.

— Я к твоим услугам, если ты когда-нибудь будешь нуждаться. Для совета или просто чтобы тебя выслушали, — он выпрямился после поклона, встречая мой взгляд.

Он предлагал свою дружбу, искреннюю и настоящую. Будь на его месте кто-то другой, я бы не поверила. Я бы заподозрила политический манёвр, игру в долгую. Но от Сайласа я всегда видела лишь то, что он порядочный человек, честный и прямой. Я честно простила ему его предательство — в конце концов, он действовал согласно своим убеждениям. Он был странным. Безусловно, странным. И с эмоциональным диапазоном керамической миски. Но он был честен, и я верила, что его намерения благи, что он действительно хочет помочь.

— Мне бы этого хотелось, Сайлас. Спасибо, — ответила я с теплотой. — Один Бог знает, как мне нужно больше, чем один человек, с которым можно поговорить по душам.

— Хм? — Сайлас с любопытством моргнул, слегка наклонив голову. — А кто другой?

Как по сигналу, почувствовав свой шанс появиться эффектно, мой призрачный змей-спутник вознёсся из бассейна позади Сайласа, разбрызгивая воду. Теперь он был метров пятнадцати в длину или даже больше, его тело переливалось призрачным светом, и его когтистые крылья вцепились в кольцо камней, когда он приподнялся, чтобы возвыситься над жрецом угрожающей тенью.

Сайлас всё ещё ничего не подозревал, когда Горыныч склонил свою длинную шею над вампиром и уставился на него вверх ногами, в паре метров от бедняги, его глаза светились в темноте.

— Здарова, — произнёс змей почти дружелюбно.

Что ж, в журнал наблюдений за Сайласом можно было занести новую эмоцию — испуг до полусмерти. Мужчина в белом издал недостойный звук и отпрянул от Горыныча, пошатнулся, споткнулся о собственные ноги и тяжело рухнул на каменный блок, с грохотом ударившись спиной. Он пытался убежать от парящей головы, но вместо этого упал туда, где восседал гигантский крылатый змей во всей своей устрашающей красе.

Сайлас посмотрел на массивное существо над собой и замер, не зная, что делать и как бежать от чего-то подобного, от этого воплощения кошмара. Горыныч громко хихикнул и распушил светящиеся перья на крыльях, явно наслаждаясь эффектом.

— Оох, это забавно. Мне нравится пугать людей, — заявил он с довольным видом. — Очень нравится.

— Прекрати, Горыныч. Он был мил, — отругала я гигантского змея, качая головой.

Горыныч рванулся в сторону Сайласа, заставив жреца дёрнуться от страха, сердце бедняги, наверное, выпрыгивало из груди.

— Ладно уж, — Горыныч с преувеличенной обидой вздохнул, явно разочарованный. — Забулдыга, — он уменьшился до размеров лошади и свернулся у ног Сайласа, всё ещё приподнявшись, как кобра, готовая к броску. — Можешь вставать, кстати. Я не кусаюсь. Ну, почти не кусаюсь.

Сайлас повиновался, неуверенный и запинающийся в движениях, и, опираясь ладонью о камень, поднялся на ноги, стараясь восстановить хоть какое-то подобие достоинства.

— Я… полагаю, ты и есть тот, о ком меня предупреждали, — проговорил он, отряхивая свои белые одежды.

— Кто? Самир? Ага. Я его до смерти сжал. Раздавил внутренние органы и сломал все кости в торсе, — сообщил Горыныч с явной гордостью. — Придурок сам напросился, между прочим.

— Ну… — Сайлас замолк, всё ещё ошеломлённый происходящим, и начал снова, собираясь с мыслями. — Нина, он твоё творение?

— Нет. То есть не совсем, — ответила я, обдумывая формулировку. — Насколько я могу судить, Горыныч — это и есть я. Часть меня, во всяком случае. — Я перешагнула через хвост Горыныча и потянулась, чтобы взъерошить перья на затылке, ощущая их мягкость под пальцами. Горыныч снова уменьшился и свернулся у меня на плече, обвив своим длинным дымчатым хвостом шею, устроившись поудобнее. — В нём заключены все знания и сила, которые я должна была получить из Источника, вся сконцентрированная мощь веков. Иначе мне пришлось бы перестать быть собой, раствориться в этой силе. Видимо, я каким-то образом интуитивно предпочла создать самого раздражающего в мире напарника вместо того, чтобы потерять себя.

— Я не напарник! — возмутился Горыныч. — Когда ты используешь магию, ты подключаешься ко мне. Так что напарник — это ты! Ты — моё продолжение, а не наоборот!

Сайлас моргнул, переваривая информацию.

— Я… понимаю, — медленно произнёс он.

Было ясно, что он не понимает ровным счётом ничего.

Я рассмеялась и покачала головой, находя ситуацию забавной. Мы погрузились в молчание, пока Сайлас с широко раскрытыми глазами и в полном недоумении разглядывал Горыныча, пытаясь осмыслить его существование. Горыныч, вероятно, противоречил всему, что он понимал под законами этого мира, всей его картине мироздания. Человек входит в Источник, человек выходит с силой и знанием о своём мире. Конец истории. А я уже второй раз выхожу из этого кровавого Источника не так, как положено, ломая все правила.

— Всё это весьма необычно, — Сайлас подошёл к каменному блоку и снова сел, всё ещё переваривая увиденное. Я последовала за ним и устроилась рядом, чувствуя усталость. Горыныч, закончив пугать Сайласа, теперь ползал по плечам мужчины и сползал на его руку, исследуя нового знакомого. Сайлас выглядел так, будто на нём оказалась бешеная мышка — он изо всех сил старался не двигаться, но при этом был невероятно нервным, каждый мускул напряжён.

— Для меня всё необычно, так что, думаю, это не считается, — пожала я плечами. — Я уже перестала удивляться чему-либо.

Сайлас поднял руку, робко приглашая Горыныча переползти на его ладонь, преодолевая свой страх. Маленький змей так и сделал, глядя на Сайласа своими светящимися глазами, а затем мелькнул раздвоенным бирюзовым язычком, пробуя воздух. Сайлас дёрнулся от неожиданности.

— Ой, успокойся. С тобой всё будет в порядке, — заверил Горыныч. — Я не собираюсь тебя есть. Ты мне на самом деле нравишься. Ты не скучный, как большинство.

— Благодарю, — голос Сайлас прозвучал в лучшем случае скептически, но принял это как данность, стараясь не показывать своего беспокойства. — Полагаю, это комплимент.

— Что мне теперь делать, Сайлас? — спросила я, переходя к сути дела.

Прямой вопрос вывел Сайласа из его очарования змеем, и он посмотрел на меня, возвращаясь к реальности.

— Это сложный вопрос, — ответил он задумчиво. — Полагаю, нам стоит разбираться с каждой темой по отдельности, не пытаясь объять необъятное. Самир… совершенно очевидно, что ты ему небезразлична. Более чем небезразлична.

— Он сказал, что любит меня, — тихо произнесла я, вспоминая тот момент.

Сайлас слабо улыбнулся, но улыбка не достигла печали в его глазах, которая жила там постоянно.

— Я рад, что он тебе это сказал. Наконец-то нашёл в себе смелость.

— Вы знали? — удивилась я, приподняв брови.

— Самир и я когда-то были близкими друзьями, — ответил Сайлас с лёгкой грустью. — Великая война положила конец тем дням, разделила нас. Но когда он пришёл, чтобы предать тебя погребению в Источнике Вечных, я увидел, чем на самом деле была его скорбь. Это была не просто печаль — это было горе человека, потерявшего нечто бесценное.

Я покачала головой и подняла бутылку с алкоголем, чтобы сделать глоток, чувствуя горечь во рту.

— Он убил Гришу, — напомнила я, чувствуя, как внутри снова закипает гнев. — Он сделал это, чтобы предотвратить исполнение какого-то дурацкого пророчества. Какого-то древнего бреда.

— Это не смягчает удар и не делает его поступок праведным или простительным, — согласился Сайлас. — Ты имеешь полное право злиться на него. Более того, ты должна злиться. Что ты к нему чувствуешь сейчас?

— Сейчас? — я усмехнулась горько. — Я хочу засунуть его голову так глубоко в его же задницу, что ему придётся прорезать дырки в сосках, чтобы видеть.

— Я помогу! — радостно откликнулся Горыныч.

— Боюсь, ты и моя жена подружитесь, — заметил Сайлас с лёгкой улыбкой. — Мне будет страшно за всё Нижнемирье в тот день, когда это случится. Вы двое способны перевернуть мир с ног на голову. — На мгновение в голосе Сайласа мелькнула усмешка, но он тут же взял себя в руки и стал серьёзен. — Ты имеешь полное право злиться на него. Но… есть и другой вопрос.

— Вы спрашиваете, люблю ли я его в ответ? — поняла я.

— Да, полагаю, что так, — кивнул он.

— Я не знаю, Сайлас. Правда, не знаю, — призналась я честно. — Сейчас, возможно, я даже ненавижу его. Или хочу ненавидеть. — Я посмотрела на бутылку с алкоголем, словно та могла дать мне ответы. — И не говорите ему, что я это сказала. Пожалуйста.

— Наш разговор конфиденциален, — заверил он серьёзно.

— Мм-м, прямо как в прошлый раз, — усмехнулась я, глядя на него, всё ещё чувствуя горечь от того, что Жрец тогда побежал рассказывать Владыке Каелу все детали, которые я узнала об экспериментах Самира. Предательство всё ещё жгло.

Его черты исказились от боли и раскаяния.

— Этот мир плохо с тобой обошёлся, Нина, — тихо произнёс он. — И я сыграл в этом свою роль. Мне жаль.

— Выпьем за это, — я подняла грушевидную бутылку и отхлебнула, вызвав тихий смех у вампира. — С Самиром настоящая головная боль, и решать её придётся долго. Что насчёт Владыки Каела? Какие у нас с ним перспективы?

— Чувствуешь ли ты себя готовой встретиться с ним, не зная его намерений? — спросил Сайлас осторожно.

— Чёрта с два, — ответила я без колебаний.

— Я, возможно, смогу справиться с Владыкой Каелом, если он придёт один, — рассудила я вслух. — Возможно. Не знаю точно. Если нет? В этом-то и проблема. Я не представляю, что со мной будет, если он победит.

— Я не уверен, что он придёт с намерением отнять твою жизнь, — Сайлас говорил медленно, взвешивая каждое слово. — Но я вынужден признать, что это более чем вероятно. Его действия в прошлом не оставляют места для оптимизма.

— Неужели никто не может просто сказать ему, что он уже исчерпал свой лимит на убийство Нины? — проворчала я с досадой. — Серьёзно, сколько можно?

Сайлас рассмеялся, и смех прозвучал искренне.

— Ты ведь немного пьяна, не так ли? — заметил он с улыбкой.

— Нет. Возможно. Просто мне надоело терпеть чужое дерьмо, наверное, — призналась я. — Все хотят меня убить, использовать или манипулировать мной. Я устала.

— Тогда вот мой совет тебе, — Сайлас повернулся ко мне всем корпусом. — Выйди и посмотри этот мир. Владыка Каел вскоре придёт сюда, чтобы найти тебя — это неизбежно. Так что вместо того, чтобы ждать его здесь, отправляйся и узнай этот мир. Исследуй его. Теперь он твой, так же, как и всех остальных. Сделай его своим домом, найди в нём своё место. Тебе будет проще понять, где твоё место в нём, если ты увидишь его целиком, во всей его красоте и ужасе.

Я долго обдумывала его слова, взвешивая все за и против. Отправиться смотреть мир? Я не была уверена, что готова к этому.

Сайлас положил руку мне на плечо, его прикосновение было тёплым и успокаивающим.

— Ты не производишь впечатления человека, робкого в следовании зову сердца, — заметил он мягко. — Многие придут повидать тебя из любопытства, чтобы узнать, на чём ты стоишь и что ты можешь значить в их жизни. Наберись терпения, ведь то, что произошло с нашим миром по твоей милости, — Сайлас замолчал, снова глядя на звёзды, восхищаясь их сиянием, — поистине замечательно. Это настоящее чудо, которого не видели тысячелетиями.

— Да, — выдохнула я, понимая всю глубину его слов. Я поняла. Вокруг меня будет много любопытных, множество тех, кто захочет увидеть Сновидицу собственными глазами. Всё, чего я хотела, — это свернуться калачиком где-нибудь и провести время в раздумьях, залечивая раны. Но они не собирались предоставлять мне такую роскошь. Покой мне только снится.

— Возможно, тебе стоит самой пойти к ним, — предложил Сайлас. — Встретить их на своих условиях, а не ждать, пока они придут к тебе.

И тут я внезапно осознала кое-что важное, что изменило всё. Впервые с тех пор, как я попала сюда, в этот безумный мир тьмы и крови, я не испытывала страха перед тем, что может таиться в нём. Мысль о том, чтобы отправиться в Нижнемирье и увидеть его своими глазами, не несла в себе ужаса, парализующего страха, который преследовал меня раньше. Каждая тёмная тень могла скрывать монстра, жаждущего меня съесть, но теперь за моей спиной был Горыныч, моя сила, моё оружие. Наконец-то я была свободна от этой постоянной угрозы, от вечного чувства беспомощности. Проблем у меня оставалось предостаточно — целый воз проблем, — но этой больше не существовало. Я могла защитить себя.

— Что такое? — спросил Сайлас, увидев моё задумчивое выражение лица, заметив перемену в моих глазах.

Я улыбнулась ему, и улыбка была искренней, первой по-настоящему светлой улыбкой за долгое время. Я почувствовала, как с моих плеч свалилась тяжесть, словно кто-то снял с меня груз в несколько тонн.

— Думаю, я последую вашему совету, Сайлас, — ответила я, и в моём голосе прозвучала новая решимость. — Пора увидеть этот мир собственными глазами.