Кошмар на улице Зелёных драконов

Свиток 5 — Песня чужого гуциня — 3

С яростным воплем соперник сделал выпад вперед. Я наклонился, лезвие пропуская над собой, пнул по руке его.

Он меч свой выронил на миг да левой рукой перехватил. Он выпрямился, глазами сверкнув сердито. Я выпрямился.

Красавец! Ради таких соперников стоит жить! И ради таких не жалко и помереть!

— Спаси… его… — прошелестело из—за спин людей. — Хотя бы его… спаси!

И эта глупая женщина опять мне напомнила, ради чего я в этот раз пришел в Шоу Шан.

— Если я спасу его… — проорал, уклоняясь от удара крепкого воина. — Ты тогда… — снова увернулся и опрокинул левую рукою на него стол. — Ты, скорее всего, подохнешь, дура!

Он изловчился попасть мне по руке, покуда я вслушивался, скажет ли Ки Ю еще чего.

Я меч перехватил в левую. прошел за столом.

Зрители, с глазами горящими следившие, как я убиваю местных стражей, попятились еще.

Да двое оставшихся стражей следили за нами, не пытаясь помочь напарнику! И стояли возле нее! Дьявольские морды! Мне хватать ее или бежать за ним? Казнь может скоро уже начаться, но и без помощи Ки Ю скоро умрет. Или она обречена уже?

— Разве можно… — с трудом голос юный прошелестел. — Чтоб умерли мы… вдвоем?.. Спаси его!

Она добровольно отказалась от последнего шанса жить!

А на улицу уже наползали тихой поступью сумерки.

Вроде казнь хотели до вечера отложить? Или уже выволакивают тех? Или… они уже умерли? Дело гиблое и там, и здесь. Но если я не уйду, то Ки Ю подохнет без своей единственной надежды! До чего же мерзко, когда от тебя зависит и чья—то жизнь, и чья—то угасающая, единственная мечта!

— Спаси… — она приподнялась из последних сил. — Его!

А стражник ей на руку наступил.

— Молчи, с…

И упал, с горлом распоротым моим брошенным мечом.

Криво усмехнулся старик. Горько даже усмехнулся.

— Ну, прости, — сказал я одними губами лишь. — Ты хорош, но мы…

Губы сдвинулись его. Как будто он сам сказал мне: «Иди!». И помедлил, смертельно промедлил, когда я выхватил метательный нож из рукава.

С кинжалом из сапога я бросился на последнего оставшегося воина Шоу Шана.

Он был напуган падением сильного напарника. Я был слишком зол, что уже двое сегодня дохнут из—за меня. И, может даже, подохнет или издох уже, кровь разбрызгивая, третий. Кровь разбрызгивая на такие же любопытные морды людей. Кому—то тут день, когда на кону честь и дыхание жизни, а кому—то лишь бы посмотреть!

Упал, кровью из глотки захлебываясь, последний мой враг на сегодняшний забег. Я, извернувшись, от брошенной кем—то столешницы, выхватил из горла убитого свой меч. Тот кровью всхлипнул. Его меч выхватив из ослабевшей руки, глотку толстяку—прислужнику заткнул. Или перерубил плечо? Да и все равно.

Ки Ю у которой я опустился — люди испуганно стояли в стороне, боясь подходить — последним движением, отчаянным, руку смахнула мою.

— Его… — прохрипела, захлебываясь кровью.

И что—то дрогнуло во мне в этот миг от глупого этого самопожертвования.

Вернул в ножны свой меч. Схватил на руки ее. Разбежался, запрыгнул на крышу. пролетел стрелою. спрыгнул на улицу, пока лишь пустынную.

— Нет! — слабо дернулась она, пальцами пыталась вцепиться в ткань моего одеяния верхнего, но разжались тонкие пальцы, она обмякла в моих руках.

Так когда—то умирала на моих руках сваренная заживо Ну О. Нет! Нет!!!

— Я приючу?..

Шарахнулся от парня со светильником.

Опустил осторожно неподвижную девушку на землю. Выхватил меч.

Скверно одетый парнишка вытащил кинжал.

— Это я, брат. Не помнишь?..

Мы покружили немного вокруг нее. Он, как и я, осторожно переступал через ее окровавленные руки и ноги. Я запоздало узнал в нем того воришку, которому отдал серебряный слиток.

— Опять ты?

— Я спрячу ее, — кивнул он на тело неподвижное. — Но не могу обещать, что спасу. Лекари у нас уж какие есть. А ты, брат. беги, куда шел.

— И ты даже не спросишь, куда я шел? — я недоверчиво нахмурился.

— Ты столько сделал сегодня… видно. было из—за чего. — он губу куснул, спрятал простенький кинжал в рукаве. — Тем более, эти чиновники… — шумно выдохнул. сжал кулаки. — Я тоже ненавижу чиновников.

— Сочтемся. брат! — неожиданно вырвалось у меня из глубины души.

Души пока еще моей.

— Иди! — проворчал он. — Она тоже хотела. чтобы ты спешил!

— Сочтемся. брат! — я повторил и, положив на кулак ладонь, впервые за долгое время поклонился хоть одному.

Он только горько улыбнулся в ответ:

— Ищи потом Ли У.

— Найду! — пообещал я.

Разбежался, заскочил на крышу. Сделав шаг, обернулся.

Он, осторожно опустив горящий светильник на землю, подхватил бережно неподвижную девушку на руки. Нет, присел. Опустил. Светильник, разбежавшись, запустил через чей—то забор — там что—то вспыхнуло и закричали люди — после чего торопливо подхватил Ки Ю и скрылся во тьме. Умный парень. Спасибо ему.

А я, разбежавшись, оказался на крыше следующей усадьбы и быстро побежал к тюрьме. Надо спешить. О, только б я успел помочь хотя бы кому— то одному!

Напал на отряд стражников — шестеро, совершавшие обход. Вроде к ночи их стало побольше?..

Быстро головы срубил всем, меч поспешно обтерев о плащ одного из них, в ножны вернул. Два факела подхватил. Успел на забор спрыгнуть и пробежать, до того как рабы усадьбы иль лавки ближайшей выбежали на шум. Один факел сбросил за чужой забор. К несчастью, там ничего не вспыхнуло. Но трупы сзади — трупы очередные — внимание жителей всполошившихся привлекут.

Так добежал до дома, соседнего со зданием тюрьмы, факел опустил за забор. Вроде не выскочил никто.

У тюрьмы избитых троих уволакивали внутрь. Казнь снова отменили? Ага, трое стражников в доспехах и шлемах шепчутся в стороне. Шумиха воинов здешних всполошила.

Прислушался. Ага, они запутались, откуда теперь ждать нападения.

— …Чиновничью управу! — бурно жестикулировал один.

— Не, господина Сина!

— Да Чжан с нас головы сорвет и оставит подыхать в нужнике…

Моя былая мощная ци не пробудилась и не проявилась. Увы.

Пробежался по крыше. Был замечен. Спрыгнул на двор тюрьмы, пробежался меж пятен присохшей крови. Загреб сухой соломы со стороны. Успел увернуться от чьего—то меча и запрыгнул на крышу. Разбросал солому, сухую и мокрую — что за невезенье — по крыше потом, мечом продырявив, факел низко в дыру воткнул. Увернувшись от пущенной стрелы, подбросил на факел соломы. Спрыгнул с другой стороны.

Приземлился на воина, схватившегося за оружие. Вытащить он не успел — ударом я снес ему пол головы — и соскочил с трупа на землю. Разбегались рабы в грубой одежде из одной скверной темно—синей грубой материи, окружили меня воины. С факелами. Вот дивно.

Дальнейшее помню смутно. Точно помню, как быстро убил семерых. Еще пару факелов закинул на крышу. Убил, замучившись, троих. Перемахнул через забор и убежал по улице. Они не все были столь же ловкими, чтобы перемахнуть как я через забор. Троих ловкачей кинжалом добил и, разбежавшись, скрылся на другой крыше. Залег, вслушиваясь.

Стражи Шоу Шана высыпали на улицу, несколько отрядов разбежались: доносить Сину и искать меня. По крышам лазить не додумались. Или не умели. Да вот только солома как—то не зажглась.

Пришлось спрыгнуть. Зарезать бегущий отряд. Завладеть чьим—то колчаном и луком. Спрыгнуть за чужой забор. Застрелить несущуюся орущую собаку. Застрелить воинов, засыпавшихся в ворота. Убежать по забору, уворачиваясь от стрел. Перемахнуть на чью—то крышу. Затаиться.

Отряды ищущих и докладывающих вроде уже пробежали все мимо меня. Спустился на улицу. Подобрал пару камней. Снова затаился на крыше, торопливо высекая искры. Пришлось подстрелить троих любопытных хозяйских рабов и семерых воинов на улице. Но успел спрятаться на крыше соседней усадьбы.

Искры наконец—то получились. Дьявольские ворота, я солому забыл! Пришлось обвязать древко обрывком своего плаща и начинать заново. Подстрелил еще троих.

У меня остались две стрелы. В городе становилось шумно. люди выпрыгивали на дворы. стражники как очумелые носились по улицам большими и маленькими отрядами. Ну, вроде не до казни им?

Ткань наконец—то загорелась от упавшей искры. Погасла. напоровшись на кровавое пятно. Нет!

Подстрелил еще одного любопытного — простого чиновника, хозяина дома, видимо, на крыше которого я залег — и осталась последняя стрела. Подступал по ближайшей улице отряд воинов. полураздетых. Ну, еще чуть— чуть! Давайте, камни! Еще чуть—чуть! Мне б искры!..

Искра. Загоревшаяся ткань на последней стреле. Я поднялся — они меня заметили снизу, и кто—то потянулся схватить лук— и прицелился.

У меня последняя стрела. Я должен поджечь тюрьму!

Чужая стрела впилась в мою ногу. Они замерли, ожидая, что заору и свалюсь. Но я лишь закусил губу. Чуть замешкался — ткань на стреле полыхала вовсю — и наконец—то выстрелил.

Демоны. больно же!!!

Горящая стрела улетела вперед прежде, чем ее додумался сбить тот смышленый толстяк.

Я не сразу решился сдвинуться — и щеку царапнула другая стрела. Я упал за крышу, прячась от града новых вражеских стрел.

Заорали вдалеке.

Прислушался.

Горящая стрела угодила в человека. Тот вспыхнул, судя по отчаянным воплям. Ну, вот. Последняя моя попытка провалилась. И я ранен.

Лежал на чужой крыше, прислушавшись, как собираются рабы убитого хозяина снизу. Как воины шепчутся за стеной.

Ци, подаренная демоном, не пробудилась. Кажется, я растратил тогда уже совсем. Ну что ж, принц Ян Лин, будешь жить теперь как простой человек.

А снизу между тем рабы и слуги убитого мною чиновника встретились с подбежавшим отрядом стражи, обсуждая внезапно застреленного господина. И, кажется, заподозрили, что убийца его и человек с простреленной ногой — один. И обсуждали, что с простреленною ногой я б не успел отбежать далеко от земли. Кажется, они зацепятся за это. Окружат крышу или усадьбу подстреленного мною.

Новые вопли заставили меня поднапрячься. Осторожно перегнулся за край крыши. Стрела тут же просвистела над моей головой. Вот дурень, раскрыл, что я еще тут прячусь!

Но до того как нырнуть обратно, увидел, что тюрьма вовсю уже горит. Или усадьба около. Куда—то тот, подстреленный горящей стрелой, умудрился припасть или рухнуть, отчего пелена огня расползлась с его одежды и волос вокруг. Сам—то он уже не вопил.

Шумно выдохнув, я лег на крышу. Тюрьма или около нее горит. Брат умершей Ки Ю заперт внутри. Меня вот—вот придут сдергивать с крыши. Хоть я поджег тюрьму — хочется верить, что поджег именно тюрьму — но все еще больше запуталось.

Сжал кулаки. Так, еще немножко полежать. Нет, выдернуть стрелу, сжав зубы, чтобы не проронить ни единого крика. Поспешно рану перевязать обрывком плаща. Собраться с силами и, чуть передохнув, мне надо убегать по забору и по крышам. Если убегу. Но, пламя преисподней, Ян Лин, ты же до сих пор не подох, хотя долго был один! И на этот раз не намерен сдохнуть!