Кошмар на улице Зелёных драконов

Свиток 6 — Смех учителя —13

Вэй Юан

Сжав зубы, я пытался отстирать верхнюю часть моего ханьфу от следов вина, земли и чего—то жирного и мясного, короче, всей той пакости, которую мы умудрились потребить и опрокинуть на себя за выпивкой с новым знакомым. Пятна не поддавались все и сразу, руки, кажется, были уже изранены больше, чем за первые поединки на настоящем мече с отцом — я из упрямства настоял на настоящем, взрослом — и с первым учителем. Хотя, разумеется, кожа, слезшая с пальцев, не должна стать помехою настоящему воину. Но до чего же мерзкое занятие! И как только женщины тысячелетиями справляются с этим кошмаром?!

Яо Чуан прошел мимо с увесистым пучком из разных трав и глиняной миской, в которой копошились черви и какие—то крылатые букашки. Я не понял, зачем парнишке это все, но промолчал. Надеюсь, он не собирается нас этим кормить? Меня увидев, босого — сапоги подальше убрал, чтоб не замочить — и в одних штанах яростно пинающего белое ханьфу, Яо Чуан почему—то ужасно смутился, голову опустил и едва ли не проскочил мимо меня бегом. Хотя на бегу ляпнул:

— Пятна надо тереть, — и скрылся в хозяйственной постройке.

Я несколько раз протер пятно рукой, поморщился от щипанья в ободранной коже. Но потом додумался потереть тканью о ткань — и о чудо, пятно поддалось! Наполовину, но это первое достижение на ниве нового дела вселило в меня бодрость и азартное желание довоевать с этим мерзким стиранием начисто и насовсем.

В конце концов, что я за воин, если позорно убегу от какой—то жалкой тряпки? Белой… я запоздало понял, почему простолюдины из людей носили одежды из темных тканей в основном: они и трудились побольше высокородных, а от труда эти жуткие пятна с неимоверной скоростью растут!

— Господин, вам помочь? — ко мне, увлеченному процессом и новым видом бойни, незаметно подкрался молодой слуга.

Этот хрупкий юноша умел не только сносно или даже порою потрясающе готовить, но и стирать, и убирать! Но он и так то бегает на рынок, то стряпает, то ползает на коленях, протирая полы во множественных покоях. Руки в синяках.

— Сам справлюсь, — пробурчал и продолжил свое занятие.

— Господин, я на рынок тогда, за зеленью и овощами. Надо вам что—нибудь купить?

— Тебе видней, — он промолчал — и я бросил беглый взгляд на него, а он, втихую мои плечи и спину разглядывавший, смущенно взгляд опустил. — Я доверяю твоему вкусу, Яо Чуан. Кстати, два золотых слитка и три серебряных я оставил на кухне, утром.

— Но господин… это же…

— Я тебе доверяю, — сказал и отвернулся, а он, кажется, опять на меня внимательно посмотрел.

Спрятал под тканью руки, едва удержавшись, чтоб не поморщиться — воины не задеваются болью, тем более, такой незначительной. Хотя и противной.

— Хорошо, мой господин, — он, кажется, опять положил на кулак ладонь и поклонился моей спине — он кланяться любил и вообще был вежливый — и поспешно убежал на кухню, готовиться к походу на рынок.

Я мрачно посмотрел на оставшиеся четыре пятна. Но уже не двадцать семь. Я уже почти смог! Вперед, Вэй Юан! Мужчину не должны останавливать трудности, тем более, из—за каких—то жалких тряпок!

Не знаю, сколько времени прошло — остались два проклятущих и самых стойких пятна — как мимо меня проколыхались длинные ханьфу брата. Я глаза скосил — как всегда безукоризненно чистый светло—сиреневый шелк верхнего и проглядывающего из—под него белого одеяния, белоснежные штаны, волосы тоже расчесаны, идеально гладкие и чистые. И вот это омерзительное великолепие невозмутимо проплыло мимо, распахнув веер, но даже забыв из вредности им обмахиваться.

У меня на земле людей стали уже иногда появляться мысли, что старший брат не совсем уж тупой: для чистоты и опрятности костюма он явно хоть иногда да приколдовывает. Или, может статься, бытовую магию для поддержания божественно—прекрасного облика он вполне основательно и глубоко учил. Несколько дней мы уже в Поднебесной, а я ни разу не видел, чтоб Вэй Мин просил Яо Чуана его одежды постирать, хотя брюзга был ужасный! Хотя я и дома бывал не всегда, мог и пропустить.

Да и вообще, надо б мне к обеду это безобразие закончить, успеть на солнце подсушить. Ночью я проберусь в архив, чтоб изучить записи о передаче и продаже местной земли и строений — и найду святотатца, продавшего наш храм под бордель! И вот тогда я ему… мм, голову отверну? Кишки вытащу и на что—нибудь намотаю?..

— А братец, значит, даже стирать у нас умеет! — язвительно прозвучало за спиною — он, досадуя на мою невнимательность, гордо вокруг, по—видимому, бродил. — Во всем хорош! Чудо как прекрасен! Должно быть, девки и небесные феи вовсю рыдают и стенают теперь на Небесах!

— Ты бы сделал что—нибудь ради храма! — не выдержал я, шмякнув об таз мокрую ткань. — Да хоть с чиновниками поболтал за вином молодыми! Узнал бы, как, кто и чего…

— Ты же говорил, что обойдешься и сам, — Вэй Мин лениво веером обмахнулся.

Больше он, кажется, ничего не умел. Ах да, разве что музицировать.

— И обойдусь! — пробурчал я и отвернулся. — Сам прославлю имя отца!

Вэй Мин резко сложил веер и ударил сложенным по ладони.

— Как бы ты только сумел до этого знаменательного дня дожить, Вэй Юан!

— А ты мне поможешь, чтобы стало иначе?

Он выдержал мой насмешливый взгляд. Он взглянул на меня как—то даже мрачно. Взгляд как на врага. Нет же, в следующий миг расплылся он в улыбке.

— Да мне—то тебе в этом зачем помогать? Сам себя подставляешь, таская в дом всякий сброд! To притащил мужчину с мечом демона, то девку с мечом богов!

— Погоди… — я недоуменно смахнул со лба вымокнувшие от пота волосы, выбившиеся из пучка. — Какой еще меч демона?

— Да меч приятеля твоего. Как его… Ян Лин! — Вэй Мин вдруг подался вперед, глаза его расширились. — Как, ты совсем ничего не заметил?

— Да это… — смущенно лоб опять протер. — Мы просто немного поболтали, потом пили…

Мы шли по городу, разглядывая прохожих. Ян Лин утверждал, что знает тут лучшее место с самым давним и стойким вином. Обычный день, даже солнечный. Люди стали уже понемногу отходить от полжара. Да и мне хотелось хоть ненамного забыть этих лучников.

Хотя на задворках сознания маячила мысль, что не стоило мне этого делать. Но я никак не мог понять, почему? Этот дружелюбный воин жизнь мне сегодня спас. Всего и хотел, что посидеть и вместе выпить. Если б ограбить хотел — уже б незаметно бы все общупал и чего—то унес. Там практичнее было просто мимо пройти, а не маячить после рядом с выпивкой.

Через несколько шагов он сказал:

— Кстати, зря ты подставился, придя в поместье Бо Хая.

— Не я его убил!

— Я знаю, — он ухмыльнулся. — Такие как ты не бьют со спины.

Мы прошли еще немного.

Я вдруг вспомнил, что уже слышал этот голос. Остановился, пронзенный этой догадкою.

— Че, бежит за нами кто—то? — он оглянулся, подставляя на миг спину.

Он умный. И он меня прощупывает. Но на что я ему?..

Оглянулся. Странный миг, когда людей не было поблизости. Обедать, наверное, расползлись.

Тихо спросил у него:

— Если хочешь моего доверия, скажи, зачем ты убил Бо Хая?

— Мне—то он зачем? — Ян Лин нахмурился.

— Тогда… — вздохнул. — Тогда для чего ты устроил весь этот шум? Ночью?

— Чего—чего?! — воин на меня уставился.

— Ведь если ты хотел убить Сина, то мог это сделать по—тихому.

Он слишком сложный и хитрый план провернул, чтобы спасти меня. А события дня вчерашнего и пожара ночного внешне хоть и были не связаны, но их на короткий промежуток было слишком много. Слишком разных. Вроде не имеющих друг к другу никакого отношения, но как—то случившихся все сразу.

Он вздохнул. Долго молчал. Но не убежал никуда. Оглянулся — людей еще не выползло — и тихо сказал:

— Мне не нужна была жизнь Бо Хая. Это случайно получилось. Он мог поднять тревогу. И я сегодня пришел извиниться перед гробом.

Вдруг завопил.

— Ты чего?

— Ногу прихватило, — растер колено. — Болят былые раны. Но, правда, мне эта шумиха ночная ни к чему.

— Значит, все—таки, твой враг— Син.

Долгий взгляд на меня — я глаз не отвел — потом он внезапно усмехнулся:

— Ты все—таки его жалеешь?

— Нет, — головою качнул, — он не тот человек, которого стоит жалеть.

— Ты злопамятный, друг! — ухмылка.

— Мне просто жаль людей, скольких он подставил до меня, чтобы прикрыть свои ошибки.

— Ну да, ну да! — Ян Лин засмеялся. — Ты же у нас благородный. Но у тебя нелады с головой.

— И даже не из—за Сина ты ходил по крышам ночью?

Он прищурился, словно хотел оградиться от меня или лучше меня разглядеть.

— Ты много болтаешь, парень. Не стоит. А еще молчишь, когда нужно что—то сказать.

— Тогда я не понимаю, что ты забыл этой ночью. To есть, я понимаю, что не мое это дело. Не знаю, из каких соображений ты назвал меня своим другом, но не стоит этого делать, если ты мне не веришь, — он открыл было рот — и я его торопливо перебил: — Впрочем, я не упрекаю тебя, что ты не хочешь мне говорить. Это твое дело. Просто… — лоб растер. — Дружба для меня… это что—то ценное. Слишком редкое. На одной стороне всегда. Вместе до конца. Я не хочу просто так говорить это слово.

— Да, наверное, ты прав, — он вздохнул. — Дружба — это быть белоснежно чистым и честным друг перед другом. И при этом быть на одной стороне. До конца. Это самое красивое, — грустно улыбнулся. — Но мы не знаем друг о друге совсем ничего. Так что же нам делать? Разойтись прямо сейчас? Или хотя бы просто выпить?

Хлопнул его по плечу:

— Ты спас мою жизнь, так что за выпивку плачу я.

— Хорошо, — улыбнулся он.

Как—то иначе. Как—то уже по—доброму. Словно в его душе зазвучала какая—то иная струна.

Только… взгляд этот пристальный… как будто он знает обо мне что—то, чего не знаю я.

— Вспомнил? — голос язвительный брата вывел меня из задумчивости, вырвал из плена внезапно всплывшего воспоминания.

— Что? — растерянно повернулся к нему.

Тяжко вздохнув, Вэй Мин ударил сложенным веером по лбу уже самого себя. Странно, с чего вдруг такая незабота о самом себе? Это братцу было совсем несвойственно.

— Меч Ян Лина! Которого ты еще звал Хэ У!

— Меч как меч, — я опять вернулся к злополучным пятнам.

— Значит, ты кроме техник боя ничего не учил! — тяжко вздохнул Вэй Мин. — О, славные предки! Это ж надо так подумать! Младший сын клана Зеленых глициний даже ауру на артефакте не может различить!

— А у вещей бывает своя аура?

В следующий миг я отскочил с воплем, со лбом, ощутимо ушибленным, опрокинул таз, вода выплеснулась, а белоснежное ханьфу упало на землю. Запачкалось. Снова оно запачкалось!!!

— У Ян Лина меч, сделанный демонами! Древний артефакт! — проорал Вэй Мин, и лицо его внезапно исказилось от гнева. — Как ты мог такое пропустить? Совсем дурень?!

Старший брат придирчивый — обычное дело. Но вздумавший мне помочь и наставить на путь истинный…

— Неужели, такой мощный артефакт?

— Очень сильный! — Вэй Мин вздохнул. — Очень яркая и плотная у него аура.

Пнув таз — последняя вода замочила мне штаны — я устало опустился на камень, на котором прежде стирал.

— Да, ты прав, это может быть опасно. Хотя мы с ним долго пили, оба были без сознания. Разве ж он меня убил?

Вэй Мин шумно раздувал ноздри. В таком гневе я видел его редко.

— И вообще, аура у него как у людей. Уж в этом—то я точно уверен.

— И как часто люди таскают при себе старые артефакты, сотворенные демонами?

Я задумчиво растер лоб. Не знал, что сказать. Да и внезапно обнаружившиеся у брата познания в теоретической магии меня удивили. Я—то думал, дела ему нет ни до чего, раз уже сто двадцать попыток сдать Великий Экзамен завалил!

Но девушка с артефактом богов… девушку я подле себя никак не мог вспомнить! Но брат отчего—то уверял, что она была. О мудрость предков! Неужели, я провел свою первую ночь с женщиной — и ничего не заметил?! О ужас, нельзя было столько пить! Я же решил, что не женюсь, покуда не сдам Великий Экзамен! Хотя мы проснулись только с Ян Лином рядом. С нами была еще какая—то девушка? Я обидел ее — и она ушла? Или она обиделась, что мы с Ян Лином добрели до моих покоев — и упали спать в обнимку?! Люди обычно много болтают… но, если она ушла, то, должно быть, и к лучшему: не знаю я, что ей сказать, если дело у нас с ней все—таки то было. Да не знаю и что сказать, если ничего и не было.

— О глупец! — провыл за моею спиною Вэй Мин. — О, славная доблесть предков, какой же мой брат глупец! Что один, что… — оборвавшись на полуслове, взглянул на меня сердито. — Что, ты и правда решил, будто со всем здесь справишься один? Ты сюда явился храм родовой спасать, очищая от скверны, или чтоб напиваться вместе с прислужниками демонов?!

Я виновато опустил голову. Да я не понял, что он имеет артефакт демона или что он с ними связан. Я только с ним немного поболтал и выпил. Но ничего же не случилось!

Хотя брат старший продолжал меня заботливо распекать:

— Пустить в свой дом слугу демона! Пить с ним вино до беспамятства! Спать в обнимку! О, чтоб сказали наши достопочтимые родители, если б только о том узнали?!

— А ты им расскажешь? — спросил я робко.

Вэй Мин шумно выдохнул. Сердито ударил себя по ладони свободной сложенным веером, но не сильно.

— Чтобы ноги его в нашем доме больше не было! И не напивайся ты больше с ним. Тем более Хэ У…

Мой смех заставил его резко обернуться.

— Вконец рехнулся?!

— Но, погоди, — я с трудом подавил ухмылку, — ты же не думаешь, что Ян Лин, который временами зовет себя Хэ У — это тот чокнутый принц Хэ У, который пятьдесят тысяч лет назад пытался свергнуть тогдашнего Императора Неба и даже воинство демонов тайком пропустил в небесный мир?!

Мрачный взгляд. Я растерялся.

— Нет, ты правда так думаешь? Но его же лишили всей ци, оторвали магическую ауру и сбросили в Бездонное ущелье! Пятьдесят тысяч лет назад! А этот Ян Лин по миру людей ходит как ни в чем ни бывало! Да и вообще, будь им, разве б он не прибил бы первого встречного бога?

Странная улыбка скользнула по губам брата.

— Врагов не обязательно сразу убивать, чтоб они полегче умерли, — посмотрел, посерьезнев, на свой любимый веер. — Я бы за пятьдесят тысяч лет тоски и скуки несколько гор прогрыз! — Вэй Мин нахмурился, прихлопнул опять по ладони раскрытой свободной руки веером. — Тем более, от злости. От одиночества. Тем более, что Бездонное ущелье находится между Небом и миром людей. На Небеса подняться ему было уже не суждено, он мог только спуститься в мир демонов или людей или слоняться по Бездонному ущелью.

— Но он был лишен всей своей ци, с аурой оторванной, чтобы больше колдовать и оборачиваться не мог! А ты говоришь, что у Ян Лина мощный артефакт. Вот как бы бессильный он сделал его?

— Мозги у тебя иногда просыпаются, — Вэй Мин ухмыльнулся. — Это хорошо. Но так бы и вспомнил зловещие слухи, которые о Бездонном ущелье ходят: тамошние свергнутые боги пожирают друг друга и выдирают друг у друга души, чтоб возместить хоть немного сил взамен утерянных.

— Если ты знаешь, что такое Бездонное ущелье, то почему смеялся о нем в последний день на Небесах?

— Так я не знал же, что меня с Небес сбросят! — молодой дракон распахнул веер и сердито обмахнулся им.

— Так ты ж украл и сожрал священного золотого фазана? Ты думал, что это никто не заметит? Что наказания за это не будет никакого? И ты после этого приходишь меня учить, как надо было правильно поступить?!

— Чтобы. Ян Лина. Не было. В Моем. Доме, — четко и грозно произнес Вэй Мин.

— Этот дом такой же мой, как и твой!

Губы у наследника дрогнули. Глаза заволоклись болью. Как будто я когтями проткнул ему сердце в этот миг. Но я был слишком сердит, чтобы долго о том думать.

— Деньги на покупку этой усадьбы я, между прочим, раздобыл!

— Скверной усадьбы, надо заметить! — сердито обмахнувшись веером, Вэй Мин поплыл прочь.

До чего же он порою невыносим!

Одно пятно я одолел вскоре после его ухода — заметно истончив со злости нежную ткань и ободрав еще больше собственные руки — но последнее держалось слишком уверено. Если честно, опасался я сейчас не демона или их слугу, а этого злополучного проклятущего пятна!

— Я купил для вас запасное ханьфу, господин.

От внезапно подкравшегося слуги я таз опять опрокинул. Ханьфу отстиранное опять шмякнулось в грязь, водой меня и юношу окатило. Хотя Яо Чуан успел поднять вверх сложенную стопку голубой ткани. Взгляд мой заметив, робко взгляд опустил, соскользнул по моей промокшей груди, на штаны, вниз, совсем уткнул в землю, покраснев до ушей.

— Что ты… — вздохнул. — Так тихо подкрадываешься?

— Вы были слишком увлечены, господин.

Вздохнул, посмотрев на вновь заляпанное ханьфу. Интересно, это проклятие бесконечной стирки закончится хоть когда—нибудь?..

— Я заметил, что вы и старший господин всегда ходите в одних одеждах. Подумал, вы собирались из дома в спешке или предпочитаете путешествовать налегке. Но это не слишком удобно — иметь только один комплект одежд — так что я дерзнул сам вам кое—что выбрать, — смотря вниз, дрожащими руками протянул мне голубой шелк, оказавшийся сложенной одеждой. — Я не знал, какие вышивки и цвета вы любите, господин. Но подумал, что, наверное, это светлое. Вот, дерзнул… если вы сами выберете шелка, то я сошью…

— Ты и шить умеешь? — растерялся я. — Да ты мастер на все руки!

Смущенный взгляд на меня. И снова парнишка потупился.

Я подошел — он задышал быстро—быстро — и осторожно забрал одежды. Торопливо накинул. Ого, тут пояс и даже штаны.

— Я не решился сам покупать подвески к поясу — нефритовые стоят дорого, да и…

Устало спросил:

— Но ты хоть брату моему что—то про запас купил?

— Конечно, мой господин! — улыбнулся, не глядя на меня, парень. — А то б он обиделся, если б я про него забыл! Правда ему, скорее всего, все равно не понравится мой выбор.

Я расхохотался. Как он тонко успел уже нас обоих изучить!

Все—таки на меня взглянув, Яо Чуан смущенно улыбнулся.

Я вручил ему штаны и нижний, тускло—голубой ханьфу — он робко принял. Нет, ухватил верхний, поярче. А, нет, нижний. Да что он так на меня смотрит и на обнаженную часть моего тела?

— Что, мышц маловато отрастил? — спросил я смущенно, торопливо подхватывая нижний ханьфу и запахивая.

— Да нет… — Яо Чуан опять взгляд уткнул в землю. — Мышцы у вас… божественно прекрасны.

Я, стараясь не морщиться, накинул и верхний ханьфу, новый пояс запахнул. На вид простой, но для цепляния ножен с мечом самое то. Какой замечательный и наблюдательный у нас слуга!

— Но теперь вы одежды новые испачкаете кровью с рук, — нахмурился юноша.

— Но я же не могу все время сидеть дома! — вздохнул.

— Я вам мазь приготовлю для рук. И ваш ханьфу выстираю. Вам, думаю, важнее ваши собственные дела, ради которых вы в Шоу Шан и прибыли.

Внимательно посмотрел на него. Он на меня не смотрел.

Две бабочки пролетели между нас, хлопая и красуясь белоснежными, легкими, тонкими крыльями.

Неожиданно Яо Чуан вздохнул.

— Устал? Что с тобой?

— Нет, — смущенная улыбка, — я только на рынок сбегал и курицу покормил.

— Курицу? — вскинул брови.

— Курицу. Старший господин вчера отказался ее съесть. Но не выбрасывать же животину на улицу!

— Потом съедим, — оправил полы одежд. Волосы распустил и торопливо завязал новый узел. Слуга, поднял голову и как—то странно смотрел на меня, особенно, когда мои волосы рассыпались. — Не переживай, мне вообще плевать на цвет и узор одежд. Главное, что теперь есть на смену. Это ты здорово придумал. Я еще не додумался спросить, забегался, а ты уже и купил, — улыбнулся ему.

Яо Чуан робко улыбнулся в ответ. Снова вздохнул.

— Хотел бы я… драться уметь как вы! Чтобы тело сильное как у вас и чтоб никто не мог меня обидеть ни во сне, ни наяву!

— Если хочешь, мы можем потренироваться после обеда или вместо обеда, — подмигнул ему.

Все равно надо практиковаться.

— Но ваши руки…

— Подумаешь, несколько ссадин! — поморщился. — Сражаться куда веселее, чем стирать.

Ой, проболтался!

Сам уже смущенно взгляд опустил. Но звонко расхохотавшийся Ян Лин внезапно признался:

— Вообще—то, я сам когда—то ненавидел готовку и шитье, когда только начинал: мне казалось, что это дело самое ужасное в мире!

Переглянувшись, мы уже оба рассмеялись.

Да, он прав. Любой путь начинается с первого шага, даже путь в тысячу ли.

— Но если я буду тренироваться с вами вместо обеда, то старший господин нас никогда не простит, — смущенно улыбнулся парнишка.

Теперь уже я смеялся.

На наш смех из—за поворота галереи заинтересованно выглянул Вэй Мин. Облаченный уже в светло—зеленые, нежные, шелковые одежды с легкими, золотистыми силуэтами лотосов. Ага, хитрый слуга заметил, что глава здешней семьи неустанно носит одеяния с лотосами. Умный он парнишка.

Что, брат даже цветом ткани не возмутится?

— Ну, где обед? — поморщился Вэй Мин.

Мы с Яо Чуаном кратко улыбнулись друг другу.

— Я приготовлю обед, а после уж вы сами решите, мы после обеда или вместо обеда…

— Я все слышу! — сердито возопил Вэй Мин. — Обниманья ваши до ночи подождут! А я скончаюсь от голода!

Мы со слугой растерянно посмотрели друг на друга.

— Брат! — провыл я. — Мало ли с кем я пил?! Ты теперь вечность будешь надо мною подшучивать?! Что я… что я интересуюсь юношами?!

— Да мне плевать! — наследник сердито сложил веер, который держал сейчас в левой руке. — Где мой обед?!

— Простите, мой господин! — сложив изящно ладонь на кулак, низко—низко склонился прислужник.

Я едва успел подхватить сползшие штаны. Он смутился. А я почему—то смущался свои перед ним переодевать.

— Приготовлю обед и все одежды выстираю! — громко возвестил Яо Чуан, сбегая.

В общем, после обеда я успел на два—три часа по городу прогуляться, покуда там Яо Чуана атаковал брат с требованиями нежно его любимые одежды отстирать. Разумеется, он уточнил, что его раздражает этот желто—зеленый оттенок зеленого, слишком яркий. За обсуждением его любимых оттенков и цветов я их и покинул.

В городе было тихо. Слишком тихо как—то. Это было даже подозрительно.

Мои попытки перекусить еще — едва запихнул в себя несколько пирожков и кусок свинины — и попутно расспросить сидящих поблизости простых горожан обо всем, а постепенно к продаже храма подвести, не увенчались успехом. Люди говорили охотно, тем более, доедать мясо согласились — хорошо, что выбрал собеседников попроще, те вот чиновники только презрительно на нас косились — но болтать обожали обо всем. Ничего ценного от них так и не выяснил.

Отправился дальнею дорогою домой, по пути разглядывал людей и улицы.

Демона того странного нигде не видел, как будто он совсем исчез.

Где—то совсем в других местах бродил Ян Лин. Неужели, у него и правда артефакт демонов? Но тогда зачем слуга демона согласился вместе с богом пить? Или он и сам не знает, что у него за меч?

Ноги меня к храму привели. Хотя бы развратных гравюр нынче у входа не висело. Девки попрятались, которые иногда завлекающе улыбались, сидя на ступенях. О, величие предков! До чего же мы дошли! Я так и не смог защитить храм за это время! Не смог очистить от этой скверны!

Сердце застыло растерянно.

Или… этих развратников просто испепелить? А людям, которые набегут, сказать грозно, что я — их бог, и что больше подобной дерзости и позора я не стерплю?

По улице Зеленых драконов брели, наклонившись, две старушки. Обсуждали какого—то нищего—степняка, который сегодня бродил по городу и кричал, что Шоу Шан скоро падет, ибо боги от него отвернулись.

Да бред! Люди легко могут себя погубить даже без вмешательства богов! Храм, разрушенный и запятнанный — это только верхний листок ядовитого растения.

Вздохнув, я пошел в усадьбу висельника, то есть, в принявший меня на время дом.

Я ночью обязательно заберусь в архив! К счастью, я могу без света в ночи видеть, так что, не привлекая вниманья к себе, смогу побольше свитков прочесть. Найти бы поскорее тот!

Замер растерянно.

А ведь в ночь пожара, два дня назад, я видел мужчину, который бегал по крышам и видел в темноте! Тот демон? Тот слуга демона? Голос вроде был похожим на Як Лина! Тьфу, имей он отношение к чокнутому принцу, о котором не слышали с момента казни уже несколько десятков тысяч лет, он бы скорее скрывал свое настоящее позорное имя, чем имя Ян Лин! Этот Ян Лин был явно принц не тот. Да и аура у него была как у людей, а у Хэ У осталась б аура хоть одна драконья. Или и так как—то должно быть заметно?..

Домой я поспешил еще быстрей.

Кажется, наследник рода уже поел и ушел медитировать или досыпать — на дворе висели уже наши отстиранные одежды, а Яо Чуан раскладывал сладости на подносе. У его ног стояла, с мольбой голову задрав, черная курица.

— Ваша еда готова, мой господин! — вскочил парнишка, меня завидев.

Одно печенье упало с подноса — и его тотчас же утащила курица. Сердито поставив поднос на ступень — печенье и сладости развалились в кучу неровную — Яо Чуан убежал за убегающей птицей.

Я уже полподноса съел, когда он пробежал, прижимая к себе упирающуюся беглянку. Прокричал напугано:

— Это старшему господину!

Я невозмутимо положил надкусанное печенье в рот, а оставшиеся аккуратно сложил в форме камелии.

Когда Яо Чуан обратно уже бежал, спросил невозмутимо:

— Так будем тренироваться сегодня или нет?

— Конечно, господин, я только… — взгляд его упал на вновь расставленные пирожные, он усмехнулся — кажется, капризы брата злили его не меньше, чем меня — и громко заголосил: — Я уже несу печенье, старший господин! — выхватил у меня поднос из—под носа и улетел за галерею.

— Я все слышал! — из—за стены возник гордый и мрачный Вэй Мин. — Вы сговорились кормить меня объедками! Не нужно мне это печенье! — и в свои покои уплыл, медленно раскрывая веер.

— А вы… — смутился парнишка, повернувшись ко мне.

— Давай тренироваться, — я облизнул крошки с губ.

Слуга отчего—то смутился еще больше.

— Д—да… — едва слышно сказал он, внезапно покраснев.

— Меч—то принеси! — усмехнулся я. — Или хочешь в рукопашную?

— А вы умеете? — растерянно распахнул глаза.

— На этом месте мне уже полагается распахнуть веер и сердито удалиться. Да вот незадача: не помню, где я оставил свой?..

Он робко посмотрел на меня. Мы внезапно оба рассмеялись.

— Я все слышал! — долетело из покоев наследника

Хотя, кажется, расслышал только я.

Меч взлетает мой, робко устремляется навстречу меч его. Я не бью со всей силы — ученик и так едва успевает мой отклонить. Хотя старается, сжимает зубы.

Удар мой — удар его. Он уклоняется от скользнувшего лезвия, справедливо рассудив, что с этого положения его не возьмет и не остановит.

Перекружившись — он опять смотрит рассеянно, отвлекшись — с громким криком, пробуждая его, рублю.

Вскрикнув, Яо Чуан отступает, прикрывая порезанное плечо, светло—коричневую простую ткань, покрывающуюся алыми пятнами, сливающимися и разбухающими.

— Может, хватит на сегодня?

— Пустяки, — отвечает, шумно выдохнув, — всего лишь царапина. Враг не станет меня щадить.

На сей раз я атакую уже молча.

Тело паренька гибкое, хотя вроде особых мышц не заметно, даже когда ткань обтягивает его хрупкое тело в движениях. Он явно много двигался, но не для укрепления тех самых мышц, а вообще.

Я бью — он уклоняется, поморщившись.

Из его рассыпавшегося пучка вырываются волосы — целое облако волос — и я на какое—то время замираю. Его разглядывая. Сейчас, когда плавные линии длинных черных прядей стекают по щуплой и угловатой фигуре, они смягчают все его движения и силуэт в целом. Даже становится мягче как будто его лицо.

— Простите! — едва слышно говорит Яо Чуан и, убрав в ножны меч, торопливо подбирает и завязывает на затылке волосы.

Вскрикнув, едва успевает уклониться. Разумеется, я двигался слишком медленно. Нарочно, чтобы он заметил.

— Враг не будет ждать, — ворчу.

— Конечно, мой господин, — отскакивает подальше он, пытаясь подобрать—таки волосы.

Но я с воплем бросаюсь на него.

Спешно перекружившись, удаляясь в пальце от моего клинка, Яо Чуан торопливо связывает на затылке волосы, просто узлом и, уже не разбираясь с длинным роскошным покрывалом ровным волос, выхватывает меч и у самой своей шеи с трудом отражает мой.

Мы стоим почти вплотную. Глаза в глаза. Начинает неровно биться его сердце, дыхание учащается. Он смущенно опускает взгляд.

— Смотри на своего врага! — рявкаю я.

Эдак мальчишку в первом же бою убьют! И как только брата моего сумел защитить от тех разбойников? верно, те резали обычно только крестьян?

Сзади достигает до нас смех.

Я, резко, развернувшись, устремляю к подкравшемуся со спины меч.

Брат замирает, глаза распахнув.

По моему клинку и по его шее стекают две кровавые струи.