Любовь Дикого (СИ)

14

Много я ей времени дал. Даже слишком много. Заебало наблюдать, как она убивается. И по кому, сука? По Лебедеву. По этому блядскому уебку.

Если на люди выходит, нихуя не показывает. Маску держит. Документы на развод подает. Без адвоката. Сама разбирается. И про свои обычные дела не забывает. Все под контролем.

Но блять, когда остается одна…

Обрываю мысль. Насмотрелся достаточно. Даже мелькнула мысль, что зря все это вскрыл.

Пиздец. Знаю.

Было херово видеть их вместе. Понимать, что каждую ночь этот уебок мою женщину трахает. А по итогу еще херовее стало.

Прямо изнутри продирает.

Чувства вижу. Эмоции. Дохуя.

Ну ничего. Это все ненадолго. Я из нее хером лишнее выбью. Выебу нахуй. И день сегодня подходящий. Вечер. Главные дела закончил. Можно ехать.

Хватит за ней со стороны наблюдать. Выжидать. Настало время зайти в гости.

Завершаю дела в офисе. Заезжаю домой, чтобы оставить документы в сейфе. Защелкиваю замок, когда раздается стук в дверь.

Кто, блять?

Гостей не жду.

Рамиль уехал.

Иду в коридор. Открываю.

Охуеть. Вот это встреча.

— Поговорить надо.

Лебедев смотрит на меня. Стоит, заложив руки в карманы. Невозмутимый, пиздец.

Совсем охерел.

— Пошел нахуй, — бросаю.

Не до него сейчас. Не собираюсь отвлекаться. А то как начнем разговаривать, то хрен нас растащат.

Одного взгляда хватает, чтобы челюсти сжались. Кулаки прямо сводит. Аж костяшки похрустывают.

Я давно этому уроду приговор вынес. Но теперь его счет все пределы побил. Нахер вынес.

— Обратно в тюрягу хочешь? — оскаливается Лебедев.

Вплотную подходит. Рядом со мной останавливается и сквозь зубы выдает:

— Ну так до тюряги еще дожить надо.

Крыса угрозы кидает.

Заебись.

— Тронешь Катю — удавлю, — чеканит Лебедев.

И в квартиру заходит. Мимо меня проходит. В зал. Усаживается на кресло. Разваливается, будто в старые времена.

Достаю пачку сигарет. Закуриваю.

Ебануться, он страх совсем потерял.

Хотя нет. Интересно.

Усмехаюсь.

Надо послушать. По ходу просить пришел. За себя? За Катю?

Даже забавно.

— Без тебя разберусь, что делать, — бросаю. — Ты ей кто теперь? Никто, блять. Вот и уебывай.

— Нихера, — усмехается.

Да. Нихера. Тебе нихера не светит, Лебедев. Не простит она. И развод будет. Сам прослежу. Позабочусь, сука.

Усаживаюсь напротив него.

Тишина хоть ножом режь.

— Круто твои люди сработали, — вдруг заявляет уебок. — В отеле. Давно меня пасли? Хотя похуй. Даже если разведемся, Катю одну не оставлю.

Нарывается.

Дым выдыхаю. И снова затягиваюсь.

— Кайфово тебе, — ухмыляюсь.

— Чего?

— Знать, почему она замуж пошла.

Ну и ебало у него теперь. Даже если бы в кровь ему рожу разбил, меньше бы перекосило.

— Меня подставил — и жену получил, — продолжаю. — Охуенно жизнь у тебя сложилась. Но пора отдавать долги.

— Так это я тебе должен?

— Дохуя.

— За что интересно?

— Сам знаешь.

— Знаю, — кивает. — Никто тебя на то дело силой не тянул. Ты завязал, а потом опять в криминал полез.

— Ты чего херню порешь? — обрываю. — Забыл, как подпись мою на левый контракт получил? Или как в кофе мне то снотворное дерьмо подмешал, чтобы потом было проще вырубить?

— Я тебе нихуя не подмешивал, — отрезает. — А подпись — другая тема. Вижу, ты так ни черта и не понял.

Сучье позорное.

А его другом называл.

Дебилом был. По молодости гниль не разбирал. До последнего не замечал, какую схему этот урод выстраивал.

— А ты забыл, как девушку мою увел? — резко прикладывает Лебедев.

— Чего, блядь?

— Много ты тогда про дружбу думал? — выплевывает он. — Когда круги возле моей Кати наворачивал?

— Она никогда твоей не была.

— Ты видел, — цедит. — Все ты видел. А я как идиот еще тебя защищал, когда вас знакомил. Про срок твой первый молчал. Учебу выдумал. В Англии. Прикрывал.

— Ну пиздец теперь, — хмыкаю. — Отблагодарить бы, блять, тебя.

— Тебе похуй, — отрезает. — На всех. Кроме себя. Так всегда было.

— Завали ебало, — обрываю. — Надоела твоя хуйня.

— Нет, ты слушай, — с нажимом выдает. — Что ты мог ей дать? Жизнь в бандитских разборках? Каждый день на пороховой бочке?

— А ты сука прямо святой.

— Я всегда правила игры соблюдал, — башкой мотает. — По беспределу ничего не решал. И сам на казнь не нарывался.

Взглядом прошивает.

— Думаешь, это я тебя тогда закрыл? Организовал всю ту подставу?

— Нет, — скалюсь. — Один не вывез бы.

— Точно, — кивает. — А я рад, что так вышло.

Кто бы, сука, сомневался.

— Катя хотя бы получила нормальную жизнь, — продолжает. — Ты бы никогда не дал ей и половины того, что дал я.

— Конечно, куда мне, — скалюсь. — Я даже ее сестру не выебал.

— Ты хуже сделал, — выдает. — В разы.

Сука.

Думает, выйдет отсюда живым?

— Ты Катю подставил.

Рывком поднимаюсь.

— Повтори, — рявкаю.

Уебок тоже подрывается.

— Ты на нее весь бизнес переписал, — чеканит. — Так и не понял? После твоей посадки ее бы порвали. Если бы я ту схему с подписью не провернул, если бы не забрал все сам. Но ты и без того… справился.

Он резко подается вперед. Хватает меня.

— Сука, — цедит. — Ты сам ее чуть не убил.

— Охерел? — рычу, перехватываю уебка так, что мы теперь сцепляемся. — Ты что за дерьмо…

— После репортажа с твоей блядской рожей. Видно, это и стало последней каплей, — резко выдыхает Лебедев. — Врачи чудом ее с того света вытащили. Я уже сам не верил, что она выкидыш переживет.