Любовь Дикого (СИ)

30

Поворачиваюсь. Веду рукой по кровати, но только подушку сгребаю. Врезаю ладонью по постели. Пусто, блядь. И от этого прямо подбрасывает.

Ебучее дежавю.

Вот какого хуя?

Подрываюсь. Различаю шум воды.

Ванная? Нет. Кухня. Туда и направляюсь. Ярость изнутри распирает. Злоба душит. Но все это гаснет в момент, когда вижу, как тонкие пальцы закрывают кран. Вымытая чашка отправляется на сушилку на мойке.

Катя поворачивается, спокойно смотрит на меня.

Оделась уже. И прическу сделала. Волосы на макушке собрала. Выглядит она охуенно. Как и всегда.

Сука. Да я бы все отдал, только бы так каждое утро начиналось.

Она у меня на кухне. Кофе пьет. Завтракает. Вот вся эта хуета. Как в долбанной рекламе майонеза, где вся семья за одним столом. Улыбаются, болтают.

Семья, да.

Но стоит подумать об этом, как режет другая мысль.

Про Воронцова забыл?

Обрываю все. Сейчас не время.

— Далеко собралась? — спрашиваю, привалившись к дверному косяку.

И сразу даю понять, что хер она так резво от меня сегодня свалит.

— На работу, — отвечает ровно.

Взглядом меня прикладывает.

Пиздец.

Смотрит так, что сам не понимаю как, но шагаю в сторону. Да она вообще может отправить меня куда угодно. Влегкую.

Один этот взгляд — нокаут.

Проходит мимо. Не выдерживаю. Перехватываю за талию. Разворачиваю лицом к себе. В глаза ее вглядываюсь.

— Опять, — криво усмехаюсь.

Катя приподнимает бровь.

— Валишь, — хмыкаю. — Как в прошлый раз.

— Ну почему, — плечами дергает. — Иначе все. Выгонять тебя сейчас не стану. Ты же у себя дома.

— Задержись.

Молчит.

— Куда торопишься? — говорю. — Выходной возьми.

Нахер тебе эта работа. В мой офис переходи.

Хочу такое предложить. Охуеть как хочу. Но вижу — не тот момент. Не время, блять, и не место. Взбрыкнет снова.

Надо осторожно. Шаг за шагом. Приболтаю.

А пока — хер вздергивается.

Слишком вкусно Катя пахнет, чтобы быстро и просто ее отпускать.

Склоняюсь ниже. Жадно вдыхаю воздух. Губами к ее шее прижимаюсь. Сразу ловлю, как сбивается дыхание. Нервная жилка бьется прямо в мой рот. А я прорисовываю ее языком. Кожу на вкус пробую.

Затихает. Не отталкивает.

Ладонью по напряженной спине провожу. Ниже и ниже двигаюсь. Под пояс юбки забираюсь. До голой кожи дорываюсь.

И получаю шлепок по ладони.

Дергается Катя. Недовольная. Хотя рука подрагивает. Нет уверенности. Тяжело ей меня отталкивать.

— Демьян, — она выразительно на меня смотрит, строго, но голос-то выдает, и дыхание у нее резко сбивается. — Все, прекращай. Мне пора ехать в офис.

— Кать…

— Такси внизу.

— Новое вызовем.

— Нет.

— Ладно, — киваю, но отпускать ее не спешу. — Когда заканчиваешь?

Хмурится. Закрывается вся.

— Заеду, — говорю. — Заберу тебя.

Ничего не отвечает. И прямо чувствую, как напряжение в ней нарастает, хотя нихуя по сути ей не сказал.

— Поужинаем, — продолжаю. — Заедем в какой-нибудь ресторан. Отдохнем. Просто посидим.

Ее губы дергаются. Но она тут же гасит даже такую мимолетную эмоцию. Не верит мне Катя. Нихуя не верит. Ну и правильно.

Ужином у нас не закончится.

Какой блять нахуй ресторан? Дурею от нее. Ночь пролетела как одна секунда. Только сильнее все растравила. Мало мне этого.

— Что? — спрашиваю. — Ну не хочешь ресторан, тогда еду домой закажем.

— Плохая идея.

— Почему?

— После работы я к себе поеду, — говорит.

Там ремонт у Натальи сегодня заканчивается. Удачно. Организую ей переезд обратно в квартиру, а сам в гости загляну.

Но Катя меня лихо обламывает.

— Нам нужно притормозить, — выдает.

— Чего?

— Все слишком быстро.

Охренеть.

После семи лет в тюряге “ быстро” совсем иначе ощущается. Нам дохера наверстать надо. Какое же тут, блядь, “быстро”? Где?!

— Мне надо выспаться.

Слабо вижу, как ей это позволю.

Но… допустим.

— Как скажешь, — киваю. — Вместе выспимся.

— Демьян, — губы поджимает, прищуривается.

— Что? — бросаю. — Так даже слаще. Буду твой сон охранять. Обещаю не трогать, не приставать.

— Да твои обещания, — в глаза смотрит. — Обещал ты уже.

— Кать, — ближе ее притягиваю.

— Хочу побыть одна, — роняет, ловко из моих рук выпутывается. — Понимаешь? Хочу подумать обо всем.

А вот этого нам точно не нужно.

Знаю уже до чего она додумается. По уму ей меня только на хуй послать. Так что без присмотра Катю оставлять нельзя.

— Надеюсь, ты не станешь вламываться ко мне? — мрачнеет. — На мое мнение тебе наплевать. Но может хоть перед моей подругой совесть проснется.

Молча отхожу, пропуская Катю в коридор.

Она не сразу проходит. Некоторое время наблюдает за мной и только потом идет в прихожую.

Подхватываю пальто. Помогаю ей одеться.

— Надеюсь, ты меня понял, — тихо замечает она.

Затягивает пояс.

И такое чувство, точно этот ее пояс проходит прямо по моей глотке.

— Понял, — говорю.

Конечно, при Наталье никуда вламываться не стану. Катины подруги должны быть про меня самого лучшего мнения. Но сколько там до ее выезда обратно осталось? Вопрос должны закрыть к вечеру. Тогда и загляну.

Смотрю, как она выходит. И будто по доброй воле от себя часть отдираю.

Внутри бурлит.

Ебануться.

Схватить бы ее. Затащить обратно в квартиру. Содрать с нее всю эту блядскую одежду. Завалить на кровать. Нет. Долго. До спальни еще надо добраться. Так что проще тут прижать. Прямо возле стены. Здесь. В коридоре.

Взять. Затрахать до изнеможения. Выебать так, чтобы никаких мыслей у нее в голове не осталось. Чтобы моя была. Вся. Без всяких этих “притормозить”. Подумать, блять. Наедине, сука, побыть.

Но сейчас я просто стою и смотрю ей вслед. Как кивает мне на прощание. Коротко, сдержанно. Как поворачивается, крепче сжимает сумку. Выходит за дверь.

Подыхаю. Аж выкручивает всего.

Добивает стук ее каблуков. Удаляющийся. Звонкий. А дальше звук подъехавшего лифта. И я как долбоеб обтекаю. Зависаю, выхватывая жадным взглядом каждый долбанный кадр.

Створки разъезжаются.

Она проходит в кабину. Не оборачивается.

И похуй, что знаю, уже вечером буду у нее. Похуй, что тут недолго осталось. Похуй на все.

Затыкаю свои порывы. Рефлексы давлю.

Надо сбавить обороты. Загасить эмоции. Чувствую, давить тут нельзя. Спугну Катю. А этого точно допустить нельзя.

Она достаточно от меня натерпелась. Теперь все будет иначе.