Любовь Дикого (СИ)

56

— Нет, Катя, — он усмехается. — Об этом мы с тобой не будем говорить.

Хочется возразить, но не успеваю, ведь Демьян практически сразу продолжает.

— Что мог, я тебе уже рассказал. — добавляет он серьезно. — Могу только сказать, чтобы ты больше не думала, не боялась, не сомневалась. Работа серьезная. Без криминала.

Повисает короткая пауза.

— И как я уже говорил, репутацию мою подчистят. А этот репортаж только начало. Появятся другие выпуски. Там надолго еще программа расписана.

— Без криминала, значит, — задумчиво повторяю, глядя в его глаза.

Цепляет меня эта фраза.

— Да, — подтверждает он.

— Но не совсем по закону? — продолжаю осторожно, внимательно его изучаю. — Скорее «над», да?

Молчит.

— Над законом? — уточняю, наблюдая за реакцией. — Верно? Или… тут уже правильнее сказать, ты теперь ближе туда, откуда эти законы исходят?

Он ничего не отвечает, пристально смотрит мне в глаза. Слегка хмурится. Понимаю, что эту тему надо закрывать. Но в голове куча мыслей.

Все наконец складывается в одну цельную картину.

И то, почему Демьян из тюрьмы вышел, хотя получил пожизненный срок. И то, как легко сразу после своего освобождения устроился. Вот откуда сразу появились большие деньги, связи, влияние, власть.

Нет, понятно, он через Каримова тоже дела на воле проворачивал. Только там уровень другой. И ставки отличаются.

У Демьяна всегда крепкая хватка была. Видел где и какую схему в бизнесе использовать. Помню же, когда вместе работали.

Он мог по-разному вопросы решать.

Но после тюремного срока возможности ограничены. Обычно. Нужно с нуля начинать. А у него иначе получилось. И больше сомнений не остается.

Это не через бандитов. Размах не тот.

— Давай закроем эту тему, — вдруг заявляет Демьян. — Но я хочу, чтобы ты главное сейчас уяснила. Никогда больше не нервничала. Не боялась со мной быть. Поверь, Кать, сейчас самое безопасное место рядом со мной. Для тебя. Для нашего ребенка.

Дает мне понять, что все схвачено. Он позаботился. И репутацию его реально восстановят, и дальше карьера вверх пойдет.

И я ему верю. Смотрю на него — и сомнения отпускают.

Иначе бы столько ресурсов сейчас не подключали. Время не тратили.

Там, где он устроился, перспективы есть. И для будущего роста, и вообще. А про безопасность все тоже по-настоящему. Не просто слова.

За Диким как за стеной.

И мне бы раньше это рассмотреть. Но я боялась. Страх мешал понять, поверить.

Он сейчас каждый шаг наперед просчитывает.

Поменялся мой Демьян. Заметно. Сейчас по уму действует. Это видно. Чувствуется. И меня умело прибалтывает. Хотя это и раньше умел. Но теперь все равно по-другому. Даже то, как говорит теперь. Его голос и сам тон. Ровно он выражается, без лишних эмоций. Пусть злится, а все равно четко держит себя под контролем. Это чувствуется. И пусть даже срывается, но границы не переходит.

А ведь я его довела. Сильно.

Раньше бы он иначе отреагировал. Жестче. Но тут четко мои эмоции считывает, не перегибает ни в чем. Действует выверено.

— Жизнь по-разному сложиться может, — заключает Демьян. — Никто от всего не застрахован.

Значит, страховка уже продумана. На любые возможные случаи. Но лучше бы никаких случаев не было.

Все. Не хочу сейчас об этом думать. Ни о чем больше думать не хочу.

Отпускает меня напряжение. Даже дышать становиться легче.

Это же шанс. Наш шанс.

О таком и мечтать боялась. Слишком уж нереальным казалось.

— О тебе, о наших детях всегда позаботятся, — заключает Демьян.

За шею его обхватываю. Крепче. Чувствую, как бьется пульс. Нарастает даже от самого легкого прикосновения. Как будто огонь разгорается под смуглой кожей, когда дотрагиваюсь до него.

— Не надо по-разному, — говорю тихо, отрицательно качаю головой, так и не отводя взгляд от потемневших глаз. — Лучше так, как сейчас.

— Так?

— Сам о нас позаботишься, Дем.

Повисает тишина.

Дотрагиваюсь до его щеки, веду большим пальцем по скуле, чувствуя, как щетина царапает кожу. Безотчетно прочерчиваю линию до уголка его губ. Задерживаюсь.

Хочется его трогать. Каждую черту прорисовывать снова и снова.

Но я застываю.

Этот момент тоже поймать хочется. Просто касаться. Ощущать.

А он вдруг поворачивается. Палец мой слегка прикусывает. И уже в следующую секунду губами прижимается к следам от зубов. По внутренней стороне ладони проходится поцелуями. До запястья. Горячо помечает, оставляет влажные следы. Заставляет дрожать.

И отстраняется. Взгляд мой перехватывает.

Молчим.

Он смотрит на меня. Долго. Пристально. А после подается вперед, обхватывает рукой мой затылок, впечатывает свой рот в мои губы. Жарко, порывисто, глубоко.

Ощущение как от разряда электрического тока.

Разговоры заканчиваются. Больше никакие слова нам не нужны. Сейчас так точно. Если и продолжим, то потом. А теперь…

Наговорились мы.

Хватит.

И я наконец позволяю себе отключиться. Расслабиться, ни о чем больше не задумываться, просто отдаться течению.

Внутри будто тугая пружина раскручивается. Напряжение спадает.

Хочется, чтобы он держал меня крепче. Обнял еще сильнее. И я сама в широкие плечи вцепляюсь, прижимаюсь плотнее. Льну к мощному телу. Жадно вдыхаю родной запах. Пропитываюсь им. От каждого нового толчка его языка в мой рот по затылку рассыпается все больше колючих мурашек.

Потряхивает. От этой тесной близости. От накала. От напора. От того, как пальцы Демьяна оказываются буквально везде.

Крупные ладони накрывают спину, движутся между лопаток. И ниже скользят, опускаются вдоль по спине. Жадно обводят.

А вот он обхватывает меня за бедра, притягивает к себе вплотную, вбивая тело в тело. Едва ли осознаю, как мои ноги оказываются раздвинуты. Отстраненно выхватываю это, когда уже нахожусь в порочной позе, сидя на Демьяне сверху, обхватив его крепкие бедра своими.

Вырываться не тянет. Ни на секунду.

И я сама с трудом понимаю, в какой момент Демьян умудряется ловко избавить меня от одежды.

Юбка, кофта, нижнее белье. Все, что мешает, слетает в сторону. И наши конфликты, недомолвки тоже отлетают. Тает это. Перестает иметь всякое значение.

Здесь и сейчас ничего мешать не должно.

Он заваливает меня на диван. Подминает под себя. Мягко, но уверенно. Не дает ни единого шанса вырваться. Не разрешает ускользнуть.

А я больше не пытаюсь. Сама к нему хочу.

Прогибаюсь под ним. Из горла вырывается стон, а грудь точно кипятком обдает. И дальше я будто со стороны наблюдаю за тем, как мои пальцы вцепляются в пуговицы его рубашки. Тянут. Дергают. Лихорадочно расстегивают, запутываясь в складках ткани. Распахивают полы.

Терпения не хватает.

А он добивает. Даже всхлипнуть больше не дает. Опять мой рот запечатывает своим. Точно пьет. Стоны, вскрики. Вбирает в себя. И мелкую дрожь, и жар, что растекается под кожей.

Стягиваю с него рубашку. Будто издалека слышится треск ткани. Но я толком себе отчета в происходящем не отдаю. Просто хочу его прочувствовать. Все хочу. Полностью, до конца.

Тело к телу. Ближе некуда.

Все, что пыталась сдержать, загнать поглубже. Все, от чего так старательно пряталась, убегала. Все это в один момент вырывается наружу.

Срывает меня.

И его тоже.

Мы будто заражаем друг друга. И заряжаем. Распаляясь от каждого нового прикосновения.

Наши губы сталкиваются. Мои ладони накрывают рвано вздымающуюся грудь. Касание обжигает, но руки не отдергиваю. Наоборот. Ощущаю жгучую тягу продолжить.

Пальцы скользят ниже. По ребрам. По резко напрягшемуся животу. По резко очерченным квадратам торса. Ласка ощущается остро. Мышцы сокращаются под кожей от каждого моего движения. Твердеют. Наливаются силой. Будто в железо превращаются.

А я плавлюсь как воск.

От жарких настойчивых губ, которые вбиваются прямо в горло. Пульс мой ловят. Крадут. И ниже путь прокладывают. По плечам, по рукам, по груди. Захватывают соски. В рот втягивают.

Легкий укус. Дразнящее движение зубами.

Приглушенно взвизгиваю. Задыхаюсь. Прогибаюсь, невольно отвечая на каждую новую ласку, которую прорисовывает горячий язык.

Он обхватывает чувствительную плоть. Всасывает. Перекатывает. Заставляет меня подрагивать. Окончательно сбивает дыхание.

Дем будто издевается. Намеренно все растягивает. Опять перемещается выше. Впивается в ямку между ключицами. Чуть задерживается. А после покрывает мою шею беспорядочными поцелуями. Помечает собою.

Перед глазами темнеет.

Точно накрывает затмение.

Бедра сами подаются вперед. К его бедрам. Берусь за ремень. Рефлекторно отыскиваю массивную пряжку. Нетерпеливо дергаю. Пряжка не сразу, но поддается на рывок. Расстегиваю его брюки, тягу их вниз.

Демьян перехватывает мои запястья. Отрывает от себя, убирая руки вверх. Захватывает в свою ладонь, пригвоздив к дивану над моей головой.

— Рано, — заявляет хрипло.

Продолжает зацеловывать.

Нет, нет. Не рано.

Стоит ему ослабить хватку, как я обхватываю мощные плечи. Царапаю широкую спину. Выгибаюсь под ним, обнимаю его бедрами ногами.

И потом пальцы уже сами движутся ниже. Цепляются за пояс брюк. Дергают, стягивая штаны ниже.

Дем толкается вперед, рыкнув. Пресекает все. Так толкается, что мои ладони сами с него слетают от этого порывистого движения.

Точно довести хочет.

И доводит.

Он всегда своего добивается. Вот и сейчас на самый край подталкивает. Будто течением сносит. Сбивает. Утягивает все глубже за собой.

Его губы накрывают мой рот. Язык проскальзывает вглубь. Открываюсь ему навстречу. Принимаю. И жаркие толчки, и тяжелое дыхание.

Обхватываю его затылок. Мои пальцы скользят по коротко стриженным волосам. Ближе притягивают.

Но этого мало.

Больше хочу. И это не просто желание. Острая потребность. Больше прикосновений. Больше поцелуев. Все напряжение, копившееся внутри, вырывается наружу. Взрывает, окончательно убирая любые запреты.

Плотнее обхватываю его ноги своими бедрами. И с трудом отдаю себе отчет, когда мои ладони скользят от крепкой шеи до мощной спины. Ниже и ниже, до тех пор, пока одна рука не срывается вниз, чтобы обхватить возбужденный член. Прохожусь пальцами по жилистому стволу. Оглаживаю. Обвожу. Сжимаю крепче.

Дем отрывается от моих губ. Нависает сверху, опираясь на сжатые кулаки. Дышит шумно, прерывисто.

Глаза у него абсолютно черные. Горящие. Бездонные.

Мои пальцы движутся еще смелее. Его взгляд подстегивает. Прикосновения становятся гораздо порочнее.

Из его горла вырывается рычание. И… кажется, ругательство. Но у меня сейчас так кровь шумит в ушах, что едва могу разобрать слова.

— Доиграешься ты у меня, — рявкает Дем.

Слабо улыбаюсь. Ответить не успеваю.

Он опять целует меня, прихватывая нижнюю губу зубами. Прикусывает, точно играючи. И углубляет поцелуй так, что мои пальцы на его члене замирают без движения.

Зависаю. Вроде бы на пару секунд. Но этого ему хватает, чтобы окончательно забрать контроль.

Дем разрывает поцелуй. Но меня не отпускает. Припечатывает губами шею. Скользит языком по ключицам. И опускается ниже. От груди к животу, рисуя огненные дорожки жадным ртом.

Дыхание перехватывает.

А потом он накрывает ладонями мои колени, раздвигает шире. И дальше все происходящее ощущается как одно движение. Он забрасывает мои ноги на свои плечи, прижимается ртом туда, где и так все оголено до предела, пульсирует и тянется к нему.

Кричу. Безотчетно прижимаю ладонь ко рту, пытаясь сдержаться. Пальцы дергаются, их сводит в кулак.

А в следующую секунду меня всю прогибает от чувственного движения его языка внутри. От напористых толчков. От того, как зубы точно случайно задевают самые чувствительные точки.

Так обрушивается ураган. Резко и сразу.

Меня колотит. Трясет. Раскалывает. И я едва соображаю, ведь тело становится раскаленным, а разум практически отключается.

Дем увлекает меня за собой. До границы. И дальше. Вниз сталкивает. Но сам же и подхватывает. Держит крепко. Его язык внутри меня. Пальцы на бедрах.

Он давит на единственную точку. А я теряю остатки контроля. Сама теряюсь. Извиваюсь под его напором. Вцепляюсь пальцами в его волосы, стараясь хотя бы так удержаться на поверхности.

Поздно.

Теперь не вынырнуть.

Захлебываюсь. Стонами. Рвущимися на свободу эмоциями. Собственным напрочь сбитым дыханием. Погружаюсь глубже. До упора. Запредельно.

Мои бедра рефлекторно сжимаются.

А он еще сильнее притягивает меня к себе, обхватывая под ягодицы. Сминает, щипает, вынуждая содрогнуться.

Раскалываюсь. Растекаюсь под его бесстыжими поцелуями. Толчками. Прихватами. Полу укусами.

Судорожно глотаю воздух.

Взгляд затуманен.

Мыслей нет.

Но я протестующе постанываю и тянусь за ним, когда он вдруг отрывается от меня и снова нависает сверху, вглядывается в мое лицо.

— Хочу видеть как ты кончаешь, — говорит хрипло.

— Ты… видишь.

Как пьяная ворочаю языком. И вообще, все с трудом дается. А после вдруг ловлю себя на том, что сама сейчас об него трусь бедрами.

Напрягшийся член прижимается к моему животу. Горячий. Твердый. И сейчас могу прочувствовать каждую вену, каждую жилу. Жар. Бой крови. Могу ощутить голой кожей.

— Нет, — говорит Дем, и его большой палец опускается на мои губы, медленно обводит. — Не то.

Обнимаю его за плечи. Прогибаюсь, скользнув разгоряченным телом по его пульсирующему члену.

— Рано? — спрашиваю.

И опять это движение повторяю.

Еще, еще.

Ощущаю, как он сильнее наливается мощью. Как затвердевает до предела. Как буквально таранит меня, пусть и не проникая.

Мускул на его щеке дергается.

А я приподнимаю бровь.

Рано, Дем?

Или в самый раз?

— Катя.

Он произносит мое имя так, что по телу пробегает раскаленная волна. От низа живота до груди. И обратно.

Сказать мне ничего не дает.

Миг — вбивается между ног. Его член входит в меня, заполняя до отказа. Единственным рывком. Не резко. Но заставляет меня задохнуться.

По-настоящему.

— Дем! — вскрикиваю.

Он действует нежно. Плавно. Начинает двигаться так, будто ласкает изнутри. Но каждый толчок ощущается все острее. Мощнее.

Выгибаюсь, царапая широкие плечи.

Мои глаза закатываются. Закрываются.

— Нет, — бросает он.

Практически жестко.

И голос. И новый толчок.

Распахиваю глаза.

— Хочу видеть, Кать, — говорит.

Целует меня.

Опять смотрит.

— Видел же, — шепчу.

— Сейчас хочу.

Больше ничего сказать не могу. Слова не идут. Его пальцы обхватывают мое лицо, удерживая за подбородок. Глаза в глаза. Будто держат.

Горячий член ритмично движется внутри. Тело пробивает дрожь. Сладкие судороги сводят грудь и живот.

Каждая мышца натянута. Точно звенит. Меня пробивает пот.

Демьян толкается вперед особенно мощно. Будто насквозь прошивает. Еще несколько таких толчков — и мы достигаем разрядки практически одновременно. Так друг на друга и смотрим. Воедино сливаемся.