Любовь Дикого (СИ)

34

— Батуров получил уведомления от своих адвокатов, — докладывает мой помощник после полудня, когда с комбинатом все решено. — Он рвет и мечет.

На каждую из компаний Батурова отправлены иски от бывших сотрудников.

На его предприятиях такие условия работы, что недовольных легко найти. Конечно, похожие иски случались и раньше. Но то единичные случаи, едва ли Батурову о них сообщали. Слишком незначительные события. А теперь размах другой. Наберется больше двух тысяч.

И ладно бы только эти иски. Такое бы его адвокаты разгребли. Вопрос времени и выплат. Гораздо сильнее Батурова ударяет другое.

Запросы от разных представителей по всем его сделкам за последние пять лет.

Запросы, которые сегодня разосланы по городским инстанциям.

На уровне города Батуров легко все утрясет. На областном уровне тоже быстро прикроет любые разбирательства. Не зря же зятя губернатором сделал.

Но он понимает, что рядовые “отписки” не прокатят. Запросы пойдут дальше. Выше. Туда, где он ничего не сможет проконтролировать. А значит, начнется уже настоящая проверка. Такая, где ничего спустить на тормозах не выйдет.

Да. На бумаге у него все чисто. Но стоит копнуть глубже, столько дерьма выльется, что только успевай огребать.

— На вечер он собирает весь ближний круг в своем особняке, — продолжает мой помощник.

Ясно. Будет крысу искать. Батуров пока не рассматривает вариант, что проблема может быть в другом. Видит, что взялись за него серьезно. Только совсем не туда смотрит.

Родня хранит ему верность. Как и друзья, на которых до черта чего оформлено.

Там круговая порука. Они давно и крепко повязаны четко отработанными коррупционными схемами. Никому из них нет резона стучать на того, кто их обеспечивает по полной.

Но это сейчас так. А если почуют, что их главарь дал слабину, от преданности даже следа не останется. Там драка начнется за то, чтобы поскорее слить Батурова на самых выгодных условиях.

— Проверка фондов? — спрашиваю.

— Мы запустили процесс, но официально Батурову сообщат об этом только завтра утром. Поэтому…

— Пусть узнает сегодня.

— Сделаем, босс.

— До ужина.

— Понял.

Через благотворительные фонды Батуров отмывает деньги. На каждый фонд еще и куча фирм-однодневок завязано. Там можем раньше начать все раскручивать. Процедура проверки другая.

Но вообще, расчет сейчас не на сами проверки, ведь потребуются месяцы, чтобы вскрыть темные схемы Батурова. Бумажная волокита затянется. Его адвокаты постараются.

Нажимать надо. Ради реакции. Расшатать и наблюдать, как он начнет суетиться, делать ошибки.

Вот как сегодня. Злится. Предателя ищет среди своих. Важные мелочи выпускает из внимания.

— Камеры? — спрашиваю.

— Еще работаем, — сообщает помощник. — До семи завершим установку в его доме.

Батуров настолько на взводе, что мой человек даже подкладывает ему нужный нам бланк на подпись.

— Замена оборудования, Павел Васильевич, надо вот здесь подписать.

— Чего? — рявкает Батуров, убирая мобильный от уха.

— Интернет, необходимо обновить…

— Давай сюда.

Чиркает ручкой, отворачивается. Даже не подозревает, что только что предоставил мне полный доступ к “прослушке”.

Батуров действует предсказуемо.

Стоит ему получить информацию насчет проверки фондов, нервы сдают так сильно, что он напрямую звонит своей “крыше”.

— Леонид Аркадьевич, странные дела у нас творятся, — говорит Батуров. — Кто-то роет под меня.

— Разберись, — следует небрежный ответ. — Не в первый раз.

— Так — в первый.

Повисает пауза.

Хорошо. Ситуация с фондами показывает Батурову, что виновный в его проблемах может оказаться вне поля зрения. И вполне вероятно, никак не связан с родней.

Он включается. Оценивает масштаб поражения

— Сегодня куча исков прилетело, — говорит Батуров. — На каждый из моих заводов. Там свыше двух тысяч будет. И запросы по сделкам. Мы их, понятное дело, прикроем, но чую, дальше продвинут…

— Ты мне зачем эту херню рассказываешь? — мрачно бросает его собеседник. — Еще и по телефону.

— Так никто не прослушает. Твои же безопасники поработали.

— Захотят — прослушают везде, — отрезает. — На следующей неделе буду с визитом у тебя. Тогда и пообщаемся.

На следующей неделе, значит.

Чем раньше загнать Батурова, тем лучше. И если бить, то наверняка. Чтобы у его “крыши” не осталось ни единого рычага повернуть ситуацию в свою пользу.

— Фонды проверять начали, — бросает Батуров.

— Когда?

— Вот, — отвечает. — Сейчас. Официальное уведомление придет завтра утром. Но мои источники донесли раньше.

— Распустил ты своих.

— А я уже не уверен, что “свои” воду мутят.

— Тогда кто?

— Вам виднее, Леонид Аркадьевич. Может сверху команду спустили.

— Не было ничего, — говорит. — Я бы знал.

— Я так и подумал, но…

– “Своих” проверь. Нам проблемы не нужны. Особенно по фондам.

— Проверю.

На этом разговор и заканчивается.

Батуров ни слова не выдает про меня. Хотя мое досье уже час лежит у него на столе. Прочитано от и до. Но из этого досье нихуя непонятно, как я на воле оказался после пожизненного срока за кровавую бойню.

Мог бы у “крыши” поинтересоваться. Леонид Аркадьевич не последний человек в стране. Для него не проблема прояснить любую ситуацию.

Теперь ясно, почему Воронцов через меня действует. Но нечто такое я и прикидывал сразу. Слишком высокие ставки.

Только Батуров молчит. Догадываюсь, где скрывается причина. Скоро станет понятно наверняка.

А пока я бы и сам хотел кое-что прояснить.

Где, блядь, Каримов?

Опять, сука, нарывается. Порученные задачи выполнил и в момент съебался. Личное у него. Охуеть. Никак не угомонится.

— Готово, босс, — докладывает помощник. — Камеры подключены.

Перевожу взгляд на экран.

В доме Батурова собираются на ужин его близкие. Усаживаются за стол, тихо переговариваются. Но к еде никто не успевает притронуться.

Батуров резко поднимается. Обводит всех присутствующих тяжелым взглядом. Всякие перешептывания мигом стихают.

— Кто? — холодно спрашивает он.

Тишина.

— Кто решил, что я ослаб?

Голос рискует подать только его старший сын.

— Пап, с чего ты взял, будто…

— Молчать! — рявкает Батуров. — Кто-то из вас играет за моей спиной. Сливает информацию. И очень скоро я выясню, кто именно.

Напряжение в зале чувствуется даже через экран.

— Смотрю, расслабились, — цедит Батуров. — Зажрались. Но ничего, это ненадолго. Я весь ваш банкет здесь оплачиваю. И я каждого из вас на помойку вышвырну. Быстро вышвырну. Ясно вам?

Все молчат.

Он грохает кулаком по столу.

— Десять миллионов, — твердо выдает Батуров. — Тому, кто выяснит, какая тварь здесь старается меня закопать. Десять миллионов сразу. И еще десятка после. Когда… я закрою вопрос.

Гости переглядываются.

— Никто не посмеет меня наебывать, — отрывисто бросает Батуров. — Забыли? Ну так я напомню. Каждому, сука!

Он уверен, нет на свете таких проблем, которые нельзя решить деньгами. Все зависит от суммы. И ему не жалко дать высшую ставку. Даже при патологической жадности.

Но на этом его коммерческие предложения не заканчиваются.

Сразу после ужина Батуров приезжает в отель, где я забронировал номер. Он находит меня в баре за разговором с адвокатом.

— Вечер добрый, — бросает. — Не помешаю?

Даю адвокату знак, чтобы удалился.

Батуров опускается в кресло напротив.

— Вижу, вы человек действия, Демьян Александрович, поэтому не буду долго ходить вокруг да около, — замечает Батуров. — Сколько?

Неплохая попытка.

— Договоримся, — продолжает он. — На взаимовыгодных условиях.

Доказательств того, что именно я устроил ему все сегодняшние проблемы, у Батурова нет. Но он понимает, таких совпадений не бывает. Действует как привык.

— Благодарю за предложение, — отвечаю. — Не интересует.

На несколько секунд Батурова выбивает. Мощнее, чем утром. Однако под контроль он свои эмоции берет. Даже усмешку выдавливает. И новую стратегию запускает.

— А я же не деньги предлагаю, — говорит. — И… возможно, не вам напрямую, Демьян Александрович.

Тут расчет у Батурова верный. Но считать-то особо нечего. Очевидно, бывший зэк не тянет на того, кто лично развернул против него масштабную кампанию. Без помощи со стороны. Без тяги в определенных кругах.

Размах Батуров оценил. Выводы сделал.

— Есть же разные уровни, — прибавляет он. — Разные услуги. Чем могу… тем сами понимаете. Всегда готов оказать полное содействие. Много информации есть. Только скажите. Поделюсь.

А вот и причина его молчания обо мне в разговоре с “крышей”.

Леонид Аркадьевич будет в момент слит. Если потребуется. День у Батурова нервный, но этот человек долгие годы в своем бизнесе, состояние сколотил не просто так. Чует направление ветра. Ловит перемены.

Пожалуй, Батуров делает правильный вывод.

Роют здесь не под него. Выше берут. Просто не сразу действуют. Выбивают одну из опор. Вот не случайно про фонды больше всего информации у Воронцова.

Теперь картина открывается лучше.

Только главного Батуров не учитывает.

Предателей нигде не любят. И если бы Воронцов собирался его “перекупить”, то отдал бы совершенно другие распоряжения. Тут задача простая и четкая. Полный перехват активов. Показания Батурова против кого-либо не требуются.

Но кому легко смириться с тем, что тебя резко вышвыривают из игры?

— Ну так как? — не выдерживает Батуров. — Решим?

— Нет.

Одно слово, а Батуров выглядит так, будто я ему глотку сдавил. Он открывает рот, но ничего не говорит. В следующий момент стискивает челюсти.

— А вы передайте, — цедит. — Туда.

Стреляет глазами. Выразительно. Явно указывает на высший уровень.

— Передайте, — повторяет. — И тогда посмотрим. Уверен, есть способ закрыть вопрос очень быстро.

— Есть.

— Я готов.

Передаю ему папку, которую оставил мой адвокат.

— Что это? — Батуров хмурится, листая документы. — Не понимаю… это что, полная передача собственности?

— Верно.

— На ваше имя?

— Да.

На лбу Батурова проступает испарина. Не столько от моего предложения оформить все имущество на меня, сколько от детального списка всего этого имущества.

Там много такого, о чем даже Леонид Аркадьевич не подозревает. Такого, о чем вообще никто и никогда не должен знать, ведь все надежно припрятано.

Теперь Батурову трудно справиться с эмоциями. Его рот болезненно дергается. Пальцы сминают документы в кулаках.

Отрицание. Гнев. Торг. Отчаяние. Злоба.

Каждая новая стадия четко отражается на его лице. Только принятия нет. Наоборот. Похоже, Батуров впервые сталкивается с обстоятельствами непреодолимой силы. Новая реальность ему совсем не по вкусу.

— Ты кто, — выдыхает глухо. — Ты на кого работаешь?

Папка выпадает из его рук обратно на стол.

— Работаю один, — говорю ровно.

Батуров мотает головой.

Не верит.

— Передай, — бросает он, продолжая на автомате сжимать листы. — Все передай. И потом поговорим. Жду предложение.

— Нечего ждать, — закуриваю. — Это единственное предложение.

— Нет, — ведет головой. — Нет…

Мой ответ его не устраивает.

Батуров поднимается. Отбрасывает документы. Все-таки берет чувства под контроль. И когда смотрит на меня снова, в его глазах уже нет той мимолетной растерянности. Он опять собран.

— Еще обсудим это, — бросает Батуров, прежде чем уйти.

Вызываю адвоката.

— Будем действовать иначе, — говорю. — Информацию по уголовным делам отправляйте прямо сейчас.

— Но вы же…

— Меняем план.

Придется ускорить события.

Леонид Аркадьевич не идиот. Подозрения у него уже есть. А мне совсем не нужно, чтобы Батуров получил поддержку от своей “крыши”.

Хотя есть и другой вариант. Еще хуже.

Батурова могут убрать. До передачи активов. Если решат, что от него слишком много шума, а историю с фондами пора закрыть, пока не рвануло.

Балансировать придется. Осторожно. Задача усложняется, но ничего простого от Воронцова я и не ожидал.

— Босс, за Батуровым хвост, — сообщает мне помощник. — До отеля ехали. И теперь тоже пасут.

— Какая служба?

— Не служба.

Значит, “свои”. Кто-то из его близких.

Сын? Зять?

Листаю сделанные снимки.

Неожиданно.

— Наблюдайте дальше, — говорю и смотрю на часы. — Каримов вернулся?

— Нет, босс.

Пиздец.

На следующий день Батурова ждут новые сюрпризы. Полиция получает материалы, которые нельзя проигнорировать. Даже если подмажут.

Им придется открывать уголовные дела против людей, которые связаны с Батуровым. Пока что это мелкие исполнители.

Но намек получен четкий.

Батуров видит, куда все идет. Сегодня прижимают нижний эшелон, а завтра возьмут выше, и еще выше. Так и до него самого доберутся.

А взять там есть за что. Чего только стоят схемы ухода от уплаты налогов. По списку имущества Батуров уже понял, схемы эти теперь не секрет.

И что еще “не секрет”?

Леонид Аркадьевич звонит ему сам. Но Батуров делает выводы. Держится иначе. Панику полностью гасит. Угрозу считывает. Понимает, что если проблем от него окажется больше, чем пользы, то никакие миллионы не уберегут.

— Решаю вопрос, — говорит Батуров. — До нашей встречи закрою.

— Уверен?

— Да, все под контролем.

— Вчера у тебя контролем и не пахло.

— Сегодня открылись новые обстоятельства.

— Нашел, кто сливает?

Батуров тянет с ответом.

Сказать “свои” подставить себя же под раздачу. Если он за близкими усмотреть не способен, то как может оставаться лидером?

А валить проблемы на “чужака” тоже сомнительная затея. Придется давать подробности, которых нет.

— Появился тут один борзый, — наконец, заявляет Батуров. — Но мы с ним разберемся. Без лишнего шума.

— Что за тип?

— Не стоит вашего внимания.

Леонида Аркадьевича такой ответ не устраивает.

— Моего внимания может и не стоит, — говорит он. — Но смотрю, тебя он заставил просраться.

Батуров глотает это.

Сворачивает разговор. Старается не вызывать еще больше подозрений. Уже понимает, что вчера сильно перебрал. Много наворотил. Теперь нужно последствия разгрести.

Переключаю экран. Просматриваю свежий отчет.

Тянет врубить совсем другую запись. Другую камеру. Проверить. Хотя бы на пару минут глянуть. Как она. Что делает, чем занята.

Но я давлю порыв. Рублю на корню.

Нельзя отвлекаться. Не сейчас. Затянет же. Знаю. И блять, совсем не так хочу за Катей наблюдать. Вживую хочу. Видеть. Чувствовать. Трогать. Запах ее вдыхать.

Обрываю эти мысли.

Нужно работу закончить. Сейчас самая острая стадия. Если все пройдет, как я рассчитал, то вернусь раньше.

Но Батурова не стоит недооценивать. Загнанный зверь готов на все. А именно так себя сейчас ощущает Батуров. Раньше он загонял. Теперь его.

Хуево оказаться по ту сторону. За считанные дни целая империя летит к чертям. И Батуров смотрит на все трезво. Не обманывается. Ну почти.

Ситуация не критичная. Но ухудшение очевидно. В таких случаях либо договариваться, либо бить в ответ.

Договориться Батуров пробовал. Если вчера после нашего разговора он еще на что-то рассчитывал, то теперь, когда остыл и проанализировал ходы против себя, пришел к единственному возможному выводу.

Договариваться с ним никто не собирается.

А значит выхода не остается.

Дверь распахивается.

На пороге показывается Каримов.

Ну наконец-то.

— Он тебя заказал, — говорит и кладет телефон на стол передо мной. — Сам погляди, что мои перехватили.

Ожидаемо.

Как еще с борзыми разбираться?

— Ты знаешь, что делать, — бросаю.

Каримов отдает нужные распоряжения своим людям.

— Босс, к вам… хм, посетитель, — докладывает помощник.

Тот самый “посетитель”, который следил за Батуровым до отеля и после. Человек из его близкого круга.

— Проведите так, чтобы никто не видел, — говорю. — Пусть подождет.

Кивает и удаляется.

Каримов взгляд не отрывает от экрана. И это уже явно не по Батурову. Вижу, как брови сдвигает, как мрачнеет, как сдавливает телефон.

И на выход направляется. Ничего не замечает перед собой.

— Стой, — выдаю. — Рамиль!

Оборачивается.

— Чего?

— Мы вроде решили все.

— Решили.

— Дела свои закрыл?

— Почти.

Пиздит. И даже не пробует это скрыть. Хер он клал на все мои предупреждения. Тормозить не намерен. Вперед рвется.

— Выебут, — говорю.

— Сам выебу.

— Ну смотри.

Валит.

И мне бы хуй забить. Своих проблем дохрена. Только я же этого упертого ублюдка потом вытягивать из дерьма буду.

Довыебывается.

Опять показывается мой помощник.

— Босс.

— Да?

— Провели, — отчитывается. — Но она настаивает на том, чтобы срочно с вами поговорить. Это не может ждать. Так сказала.

Дочь Батурова здесь. Жена губернатора. Вчера она лично следила за отцом, хотела понять, с кем он встречался.

Первое, что приходит на ум — вот крысы бегут с тонущего корабля.

Правда, ждал я кого-то другого. Одного из сыновей. Или младшего брата Батурова. Заядлого картежника, которому вечно требуются деньги на игры. Да хотя бы его высокопоставленного зятя.

А тут вдруг — дочь.

Пришла отца сливать. Опасается потерять привычное благополучие.

Но стоит мне увидеть ее, понимаю, не все так просто. Что-то есть в ее глазах. Что-то такое. Неуловимое. Не могу объяснить.

Только чую, не за деньги она боится. Не за потерю положения, которое есть у нее сейчас.

Тут другое. Глубже.

Или это обманчивое впечатление?

Внешность у нее такая. Не выглядит стервой. Вот и подкупает. Но кровь-то у нее с Батуровым одна. Какая дочь может быть у такого типа?

— Мой отец заказал вас, — говорит она, как только за моей спиной закрывается дверь и мы остаемся наедине. — Его человек что-то сделает с вашей машиной. Не взрывчатка. Но… все будет выглядеть как несчастный случай.

Об этом мне известно.

Каримов отследил.

А вот откуда известно ей? Батуров бы не стал обсуждать такое при свидетелях. И при дочери так точно.

Ее брови дергаются, когда она видит, что озвученная информация меня не удивляет.

— Вы знаете, — роняет глухо. — Если знаете, то…

Замолкает. Обнимает себя руками. Смотрит в сторону. А после опять резко поворачивается. Ее черты ожесточаются.

— Это не первое заказное убийство, — говорит она, глядя в глаза. — Мой отец и раньше убивал. Иногда лично.

Шагает ко мне.

— Доказательства есть, — бросает.

Вкладывает что-то в мою руку.

— Надеюсь, этого вам хватит, — выпаливает. — Должны же его хоть когда-нибудь посадить.

Переворачиваю в пальцах пластиковый прямоугольник. Кассета. Как на камерах прошлого поколения.

— Почему вы пришли ко мне? — спрашиваю.

Она неуверенно пожимает плечами.

— А кто еще его остановит? — невесело усмехается. — Вчера я впервые видела своего отца… таким.

— Готовы дать против него показания?

— Да, но только… — осекается. — Вы доведите все до конца. Одна наша журналистка пыталась. Собирала материал. И… он ее убрал. Сердечный приступ. Хотя никаких проблем с сердцем у нее не было.

Доведем до конца.

Оставлять Батурова на свободе никто не планирует. Пусть и нищим. Не для того начинали игру.

Он слишком опасен. Даже без своих активов.

Только вряд ли до тюрьмы доживет.

Уберут. Леонид Аркадьевич отдаст приказ, как только всплывут детали текущей ситуации.

— Спасибо, — роняет дочь Батурова.

— Я ничего не сделал.

— Ошибаетесь, — ее губы дергаются, а взгляд опять направлен в сторону, и не глядя на меня она бросает: — Берегите себя.

Уходит.

А я переворачиваю кассету в пальцах.

Доказательства.

Сейчас выясним, что дополнит архив Воронцова.

Распоряжаюсь достать устройство через которое можно просмотреть эту кассету. Модель устаревшая. Требуется время.

— Вот, босс.

Помощник приносит все, что нужно, и удаляется.

Включаю запись.

В кадре Батуров. Моложе лет на двадцать. Но конечно, узнаваем. Его лицо искажено яростью. В руке он сжимает пистолет.

Камера отъезжает назад.

Теперь понятно, куда Батуров целится.

На полу лежит человек. Мужчина. Только лицо разглядеть невозможно. Кровавое месиво. Замечаю его стиснутые кулаки.

А после камера дергается. Теперь фокус на одного Батурова.

— Хотел наебать меня на моей же территории? — ревет тот. — Здесь я царь и бог. Понял, уебок?

Врезает по лежащему человеку ногой.

Тот не стонет. Пощады не просит.

— Да, блядь, — рявкает Батуров. — Царь зверей, сука. Вот кто я. А знаешь, что делает хищник, когда кто-то посягает на его территорию? Когда охуевший ублюдок лезет на самое святое?

Еще один удар. И еще.

Батуров избивает ногами лежащего. Но тот лишь крепче стискивает кулаки. Только это и показывает — он живой.

— Хищник жрет!

Гремит выстрел.

В лоб.

Запись обрывается.

По этому делу вышел срок давности. Наверняка. Но сейчас это сути не меняет. С тех пор Батуров стал лучше себя контролировать. Только методы не поменял.

Хищник, блять.

Это нужно оцифровать и отправить Воронцову.

Чутье говорит такая запись может на многое повлиять. Но не на судьбу Батурова. Ему при любом раскладе пиздец.

— Демьян… Александрович?

Батуров даже не способен скрыть эмоции. Удивление пополам с разочарованием прорывается на волю.

Он смотрит то на меня, то на машину за моей спиной.

— Вы как будто не ждали, — замечаю.

— Почему же…

— Вот и я думаю — почему?

— Ждал, — бросает Батуров. — Сам вам встречу назначил.

Ну разумеется. Стоит же отвести от себя подозрения. На всякий случай.

Прошли времена, когда Батуров мог себе позволить избивать врагов ногами. И расстреливать в упор тоже теперь не в его правилах.

Молча наблюдаю за ним.

И он молчит.

А что сказать? Когда перед тобой тот, кто должен быть трупом, тяжело подобрать слова. Батуров же не собирался разговаривать.

— Пройдемся, — выдает он, чтобы потянуть время. — Парк у нас хороший. Не хуже столичных.

Выворачивается, конечно. Как может.

— Вы передали мое предложение? — спрашивает.

Знает, звучит это все глупо и жалко. Но ничего другого в голову не приходит. А ярость приходится старательно гасить.

— Вам нравится, когда говорят прямо, — замечаю.

— Да.

— Так говорите.

— Боюсь, я уже…

— Нет, не боитесь, — обрываю. — И зря.

— Что?

Батуров останавливается.

Наши взгляды сталкиваются.

— Ты же умный, — прибавляю. — Вроде. Чем думал, когда отдал своим приказ меня грохнуть?

— Вы, — сглатывает. — Это что за обвинения?

Оглядывается по сторонам.

Чует подвох. Только поздно.

Бледнеет, осознав, что охраны не видно. Еще пару секунд назад его мордовороты вышагивали следом за нами, а теперь пропали.

И главное, в парке как назло ни души.

Мы вдвоем.

— Клевета, — поджимает губы. — За такое можно в суде ответить.

— Да?

— Да, я на вас…

Подавляю порыв схватить его за шею и впечатать рожей в колонну неподалеку. Раньше бы так и решал вопрос. Но теперь не на зоне.

Бить буду иначе.

— В суде ответишь ты, — обрываю.

Царь зверей нашелся, сука.

Подрывает меня от той записи. До сих пор. Много дерьма видел, но чтобы лежачего избивать.

Должны быть границы. Принципы. Хотя бы какие-то.

— За что? — вздергивается Батуров.

— Заказное убийство.

— Да с чего бы…

— Твои люди уже дают показания.

— Что за бред?

— Полиция тебе объяснит.

Батуров опять дергается как ужаленный.

— А ты Леониду Аркадьевичу объяснишь, — продолжаю. — Продумывай речь. Много рассказывать придется. И про фонды, и про то, как ты так облажался, что дошло до уголовного дела.

— Нет, — башкой мотает. — Ничего не докажешь.

Молчу.

— Блефуешь, — бросает Батуров. — Вам меня невыгодно подставлять. Бизнес же хотите отжать. А если против меня начнется уголовной дело, то все затянется и…

— Заберем по кускам.

— Как?

— Твоя родня, что угодно подпишет.

— Нет, они…

— Уже тебя сливают.

Здесь и правда блефую.

— Кто? — сжимает челюсти Батуров. — Вадим?

Его братец-игрок.

— Ты думаешь, ко мне пришел только один? — скалюсь.

И это выбивает Батурова. Сильно. Он будто из реальности выпадает. Лихорадочно прикидывает, кого винить. Кто мог его подставить в первую очередь.

— Ты бы лучше так про чистосердечное признание беспокоился.

— Какое еще, — сглатывает. — Признание?

— Такое, которое твои люди в полиции сейчас дают.

А тут уже правда.

Каримов позаботился, чтобы несостоявшиеся убийцы отправились в участок. И там они не только про попытку меня грохнуть расскажут. Каримов умеет убеждать.

— Нет, никто не примет у них ничего, — бормочет Батуров.

— Примут.

Полицейские в ахуе. Но принять им это придется. И в ход пустить тоже.

— Чего ты хочешь? — выдает Батуров.

— Предложение одно.

— Леонид, — глотает с трудом. — Не поймет. Если передам управление полностью, то он же… нет, он меня сразу уберет. Фонд… нет, он точно не поймет.

Логично.

— Ну так придумай что-нибудь, — говорю.

— Что я могу придумать?

— Что-то такое, чтобы он поверил.

Хлопаю его по плечу.

Батуров безвольно опускается на лавку.

— Видишь? — спрашиваю. — Мой адвокат идет. С документами. Либо ты прямо сейчас все подписываешь. По-хорошему разойдемся. Либо… до суда не доживешь.

Батуров смотрит на меня. Ничего не отвечает.

Но понятно, о чем он думает.

“По-хорошему” тут не будет. Некоторое время он еще протянет, наплетет Леониду Аркадьевичу разные легенды, почему вдруг переписал все имущество на чужака. Только тот не купится. Проверит. Поймет. И тогда…

А при другом раскладе до суда он и правда не доживет.

Выбор без выбора.

Батуров уже понимает, что начнется. И как пойдет дальше. Рвать его будут. На куски. Жестко. Ну и кто теперь царь? Помогает ему пистолет? Или бабло?

Нет. Нихуя.

Решать тут нечего. Решения нет.

— Мне нужно время, — наконец, говорит он.

— Не нужно.

Вышло твое время. Еще не понял? Доступно же объяснил.

А Батуров понимает. Верить не хочет. До последнего сопротивляется. Но уже ясно — он подпишет. Хоть так выиграет отсрочку.

Вечером обработка записи с кассеты готова, и я отправляю ее Воронцову.

Практически сразу раздается звонок.

— Откуда это у вас?

— Дочь Батурова передала.

Тишина.

— Кто видел запись? — спрашивает Воронцов. — Кроме вас?

— Мой специалист по оцифровке.

И снова тихо.

— Мои люди умеют молчать, — говорю.

— Знаю.

— Тогда…

— Хорошая работа, Демьян.

Вызов обрывается.

Убираю телефон. Достаю пачку сигарет. Закуриваю.

Мысли плавят виски. Дело успешно закрыто, а чутье муторное. Дурное.

Каримов так и не объявляется.

А рано утром приходит сообщение от Воронцова. Время и место. Отель неподалеку.

Никакой встречи не планировалось. Да и с кем? Моя часть задачи выполнена.

Смотрю на часы. Скоро вылет.

И где, блядь, черти носят Рамиля?

Еду на встречу. Прохожу в отель. Ресторан закрыт, но администратор встречает меня в улыбкой, тут же проводит внутрь.

Здесь единственный гость кофе пьет. Воронцов. Кивает, увидев меня, приглашает присесть за стол.

Нихуевый поворот.

Сам прилетел.

Зачем?

Занимаю место напротив него.

— Оригинал записи у вас? — спрашивает Воронцов.

Конечно, ведь сразу после встречи собирался в аэропорт. Все уже взял.

— Да, — говорю.

Передаю ему кассету.

Так это… ради записи? Лихо. На другой конец страны.

Нет, я сразу почуял, на записи нечто важное, зацепиться можно. Просто не до такой степени важное, чтобы Воронцов лично за этой кассетой примчал.

Смотрю, как он убирает ее в карман.

Внутри щелкает. Это… личное? Вид у Воронцова именно такой.

— Копии нужно уничтожить, — говорит он.

Киваю.

— Есть еще одно поручение, — замечает Воронцов.

Что-то мелькает в его глазах. Что-то очень непривычное. Но это гаснет слишком быстро, докрутить не успеваю.

— Дочь Батурова, — говорит Воронцов. — Вам нужно забрать ее и отвезти в аэропорт. Прямо сейчас.

Он кладет на стол передо мной папку.

— Здесь документы для нее. Все необходимые инструкции.

Начинаю понимать.

И это понимание охренеть как не нравится.

— Действуйте один. Проследите, чтобы она села на нужный рейс.

Забираю папку.

На первый взгляд все происходящее как будто выпадает из характера Воронцова. Не сходится. Ничего тут не сходится.

Он приехал на другой конец страны. Просто чтобы документы передать. Как будто у него мало людей на подхвате.

И мне такое странное поручение выдает.

Не по уровню.

Только, блять, это как посмотреть.

— Понял, — говорю. — Она важный свидетель.

— Да, с Батуровым еще не закончили, — замечает Воронцов.

Не закончили.

Верно.

Заканчивать с ним будет Леонид Аркадьевич. Но события могут закрутиться так, что близкие родственники попадут под удар.

И Воронцов выводит за пределы поля именно эту женщину.

Почему?

Ему выгоднее прикрыть сыновей Батурова. От них пользы больше. А она… ну да, свидетель. Только не такой уж и важный, если судить беспристрастно.

Если.

Уже позже, оставшись один, проверяю папку с документами. Просматриваю, что именно подготовил Воронцов.

Чистая биография. Видно, качественная. Наверняка, такая же и у Раптиса. Не случайно на него ничего нельзя найти. Так и тут будет.

Новая жизнь для дочери Батурова. С чистого листа.

Благодарность за кассету?

Слишком щедро.

Женщина оказывается не в восторге, когда я за ней приезжаю. И заметно напрягается, когда получает папку с документами.

— Откуда это? — спрашивает она. — Кто вам все передал?

— Не важно.

— Да? — выгибает брови. — А что же тогда, по-вашему, важно?

— Вам нужно исчезнуть.

— Звучит как угроза.

— Предупреждение.

Воронцов четко дал понять, что раскрывать хоть что-либо про его участие в этом деле нельзя.

— Считайте, вы в программе по защите свидетелей, — говорю.

— Но это не так.

— Нет.

— И почему я должна с вами поехать?

— Вы поедете в любом случае.

Она медленно кивает. Встревоженная. Сосредоточенная.

Сколько ей лет? Выглядит молодо. Но по архиву помню, что она не намного моложе Воронцова.

Красивая. Детей у нее с мужем нет. Его измены никак ее не задевают. Странный брак у них. Будто ради выгоды.

Только не похожа она на ту, которой выгода нужна.

— Вы же сами пришли ко мне, — замечаю.

— Но… за другим, — роняет она. — Не для того, чтобы бежать. Прятаться под чужим именем.

— Сейчас это единственный разумный выход.

Она понимает, что я прав. Потому идет следом, усаживается в мою тачку. Едет в аэропорт, где паспортный контроль проходит уже по новым документам.

Провожаю на пересадку, как и договорено.

— Спасибо, — говорит она.

— Удачи вам.

Наблюдаю за ней, пока не скрывается из виду.

Она важна. Не для дела. Для самого Воронцова. И он поручил мне передать ей документы. Провести до вылета.

Доверяет?

На этом этапе. Сработались. Но много знать — опасно. И я знаю много. Даже слишком.

Телефон вибрирует.

Каримов.

— Ты, блять, где? — бросаю.

— Это ты, сука, где? Уже посадка идет.

— Сейчас буду.

Перелет проходит спокойно. Мы с Каримовым ничего не обсуждаем. Каждый остаётся при своем.

В аэропорту нас встречают.

— Рамиль Каримов, — выдает долговязый тип пересекая нам дорогу, а следом за ним подтягивается еще двое. — Вы арестованы.

Мы переглядываемся.

Тип показывает документы. Дает понять, насколько все серьезно. Оказывать сопротивление точно не стоит.

Ну здравствуйте, товарищ майор.

— На каком основании? — спрашивает Каримов.

— Вам объяснят.

— А это еще зачем? — кривится, увидев наручники.

— Порядок такой.

На запястьях Каримова защелкивают стальные браслеты.

Какого хера?

Батуров не мог. Не до того ему сейчас. Он все необходимые документы подписал и сейчас…

— А вы куда? — спрашивает майор, когда направляюсь за ними следом. — К вам, господин Дикий, никаких вопросов нет.

Достаю телефон.

Нужен адвокат.

Пока добираюсь до своего офиса, пытаюсь выяснить что к чему. Никто нихера ответить не может.

И секретаря на месте нет.

Да что за блядство?

Прохожу в кабинет, продолжая очередной разговор. Опять впустую. Ноль информации.

Обрываю вызов. Но практически сразу раздаётся новый звонок.

Смотрю на экран.

Блядь. Пиздец. Должен был сразу понять.

Принимаю вызов.

— Да.

— Ему пора остановиться, — говорит Воронцов. — А вам будет чем заняться. Вечером приедет господин Раптис. Объяснит.

— Он все прекратит, — бросаю, до хруста сжимая пальцы в кулак. — Ручаюсь за него…

— Демьян.

Протест забивается в глотке.

— Не советую вам давать обещания, которые не можете выполнить.

Ну охуительно.

— Значит, сядет?

— Так будет спокойнее, — отвечает Воронцов. — Иначе уберем.

И крыть здесь не выйдет.

Каримов же и правда не “успокаивался”.

— Куда?

— В «Яму».

друзья, рекомендую прочесть мою книгу "Хочу тебя в жены" — https:// /ru/book/xochu-tebya-v-zheny-b233597

— Родишь мне наследника — будешь свободна. — Издеваешься? — горько усмехаюсь. — Ты носишь под сердцем моего сына. Только это и спасает тебя. Отдашь мое и проваливай, куда хочешь. Этот мужчина ненавидит меня. Презирает за предательство. А я люблю его больше жизни. Мечтаю вернуть все обратно. Исправить ошибки. Вот только он сам первым предал меня.

Книга тут — https:// /ru/book/xochu-tebya-v-zheny-b233597