Мания приличия

Один выход. Или выхода нет

Выяснившие, или немного недовыяснившие отношения, мы с Мино не разговаривали всю дорогу, и он открыл рот, когда до борделя оставалось три поворота, окруженных бушующей зеленью и каменными стенами частных владений. — Тебе не следует вести себя так с Джиёном. — Почему? Думаешь, я способна его разозлить? — я приподняла и опустила плечи, глядя в сторону, за окно. — Ему всё равно, что я делаю. Ему вообще на всё ровно. — Зря ты так считаешь. Он всегда всё запоминает, и если ему что-то не понравится, а такое легко может быть, он тебе припомнит позже. Поэтому постарайся держать себя в руках. — Ради чего? Чтобы он погубил меня, добрую, хорошую и терпеливую? — озвучив это, я внимательнее задумалась над этой теорией. На его примере с кофе стало понятно, что изменить его впечатление о ком-либо способен лишь он сам, поэтому как я ни старайся выслуживаться, если у него на меня какие-то планы, то он их воплотит в жизнь. Тем более, выполнение миссии по Мино явно проваливается. Но это же не повод, чтобы стать разнузданной и специально сделаться невыносимой, чтобы он быстрее показал, чего же хочет сотворить со мной? Впрочем, я всё ещё верила в честную сделку, которая гласила, что если Мино не станет прежним добрым влюбляющимся малым, то я вернусь вот сюда, куда, собственно, напросилась раньше времени на свидание с Викторией. — Ты пойдёшь внутрь? — Не хотелось… — махнув знакомым охранникам, парень остановил машину. — Но тебя провожу, а то вдруг Тэян не поверит, что тебя не на совсем ему вернули. Отвыкшая за месяц от условий притона, пусть и хорошо выглядящего и богато снабжающегося, я неуверенно вошла, оглядываясь, узнавая холл и обстановку. Большинство девушек, как обычно, плескались в бассейне, во дворике по ту сторону особняка. Мне нужно было найти Вику. Мино шёл на четыре шага позади, не очень довольный моей затеей. Ему казалось, что всё, что я сегодня делаю — усугубляет моё положение. Внезапно, разведя занавеси, дающие тень от лучей солнца, пока все внутренние двери распахнуты, появилась та самая путана, к которой обычно приезжал Мино. Почувствовав холод где-то под ребрами и в легких, я застыла, наблюдая, как она движется к нам. Сначала она улыбнулась молодому человеку, а потом презрительно покосилась на меня. Я не хочу видеть их вместе! Как я могла не подумать, что столкнусь здесь с такой картиной? Она обратилась к нему на английском, явно спрашивая о чем-то. Он стал ей отвечать, но когда она попыталась взять его под руку, как когда-то, он сделал увиливающее движение, демонстрирующее, что у него нет настроения на подобные вещи. Бросив на меня испепеляющий взгляд, она принялась говорить более нервно и недовольно. Догадываясь, что может разразиться сцена, я отвернулась и быстрее пошла на второй этаж. Чем бы ни кончились разборки любовников, мне не должно быть до них никакого дела. Пусть спят, ссорятся, мирятся… как же это больно и неприятно! Мино, почему ты не можешь открыть своё запершееся сердце и позволить нам с тобой изменить наши жизни? Не во имя моего спасения, а просто потому, что любовь стоит этого. Я постучалась в комнату, где прожила несколько недель, но, не услышав ответа, потянула дверь так. На кровати произошёл переполох и, прижимавшая к себе подушку и севшая Вика, которую я помнила очаровательным юным созданием, была мной не сразу узнана. Зареванное лицо, искаженное припухшими глазами, бледные губы и алеющие щеки и нос, волосы растрепанные, и вся она производит впечатление какой-то запущенности. — Вика? — Даша! — отбросив подушку, она кинулась мне в объятья и, стиснув в них, прилипла ко мне, исторгнув очередные надрывные рыдания из своей груди. Судя по всему, последние дня два-три она только этим и занимается. — Да-аша-а… — трясясь, протянула она, хлюпая и неразборчиво воя. Её пальцы хватались за меня, как за обломки судна, на которых можно было бы удержаться наплаву. — Даша-а, пожалуйста, п-пожа-алуйста-а!.. — затягивала она гласные, попадавшие на очередной приступ слез. — Помоги-и… — Тише, тише, — похлопала я её по спине и прижала к себе. Она напомнила мою младшую сестренку, когда её кто-то обижал. У меня душу свело от боли. Как я ей помогу? Что я могу для неё сделать? Мне самой было жалко её до слез. — Тише, успокаивайся. Слезами горю не поможешь. Ну, что такое? Рассказывай, — усадив её на свою прежнюю постель, пустующую, судя по виду, я присела рядом, не переставая участливо придерживать её и поглаживать. Лишенная возможности свободно с кем-либо говорить, она льнула ко мне, как бездомный котенок. — Я… я беременна… — Это я прочитала в твоём послании. Потому и приехала, — ей стоило бы выпить каких-нибудь транквилизаторов, но моё присутствие, похоже, умиротворяюще начало действовать. Вика стала собираться с мыслями. — Они велят делать аборт, — со страхом посмотрела она на меня, откинув с лица волосы. — Какой ужас… — прошептала я. Аборт! Это же убийство нерожденного ребенка, это жуткий грех, это убийство маленькой частички человека с душой. Я всегда была ярой противницей абортов. Этого нельзя делать! — А отказаться? — Тогда меня отправят в то, что они называют «нижний бордель», — губы её задрожали. — Говорят, там до двадцати, а то и больше, клиентов в день. Даша, что мне делать?! Я не хочу избавляться от ребенка, но и в то кошмарное место не хочу… я не выдержу! Разве ребенок не погибнет и без того в том месте? Я в безвыходном положении… — Ты пыталась поговорить с Тэяном? Или кто призывает тебя к аборту… — Я ведь не могу толком ничего объяснить! Я едва изъясняюсь по-английски, поэтому мне приходится передавать ему что-либо через других девушек, но с ними мы тоже подолгу растолковываем, кто что имеет в виду. Даша, я без тебя тут никак! Поговори ты с Тэяном, скажи ему, чтобы пощадил меня, чтобы отпустил меня с ребенком, я не хочу его убивать, не хочу! — её глаза заблестели более чистыми слезами и, когда я поняла, что прозрачными и ценными их делала любовь, я догадалась о том, что она ещё не сообщила. — Это… ребенок Сынри? — Вика даже немного приосанилась, когда я произнесла это. — Да. Это его ребенок. — Ты уверена? — Боже, и этот подонок, бросивший тут на произвол девушку, беременную от него, хотел купить ночь со мной? Минуточку, но знает ли он? — Ты говорила ему? — Это точно его ребенок. Здесь был врач, он указал мне на сроки зачатия. Они приходятся на две первые недели моего пребывания здесь. Без презервативов со мной спал только он. Как мне объяснили девушки — с девственницами всегда не предохраняются, потому что от них наверняка ничего не подцепишь… а после других мужчин все уже страхуются. И я хотела ему сказать, но Сынри не показывается здесь уже дней десять. Я пыталась добиться от Тэяна того, чтобы он помог мне связаться с ним, но тот лишь ударил меня по лицу, когда я слишком упорно просила. — Тэян продолжает бить тебя?! — вскипела в моих жилах кровь. В такие моменты мне становилось всё равно на то, какая расплата последует: я хотела совершить какое-нибудь злодеяние с теми, кто позволял себе невесть что. — Нет-нет, он после этого узнал, что я жду ребенка, и больше меня не трогает, только старается избегать, чтобы я не привязывалась со своими просьбами… Даша, как мне известить Сынри о том, что я жду ребенка от него? — Обрадуется ли тот этой новости? Не знаю, но тоже считаю, что он должен знать о последствиях своих действий. — Подожди тут, я попытаюсь поговорить с Тэяном, — я поднялась. — Он здесь сегодня? — Я видела его с утра, и не слышала, чтобы он уезжал, — осталась, как я и велела, на месте Вика.

Я вышла из комнаты и направилась к спальне, в которую Тэян меня неоднократно звал, и в которую я так и не пришла по доброй воле. И вот теперь иду туда, хотя всё ещё не за тем, для чего меня когда-то звали. Остановившись перед ней, я сочинила короткую вступительную речь, но занеся кулак, услышала за дверью мужские и женские стоны. Заготовка вмиг вылетела из головы. Но дело не терпит отлагательств. Я постучала. Стоны не прекращались и мою несмелую попытку не услышали. Я бабахнула несколько раз громче.

— Я занят! — прерывисто бросил с той стороны Тэян. Его два слова размежевала одышка. — Это Даша. Открой, — постаравшись придать голосу деловой тон, представилась я. Все движения прекратились. Хотя я и не видела происходящего внутри, готова была поспорить, что Тэян почему-то буквально спрыгнул с кровати, принявшись искать что-нибудь из одежды. Не прошло и минуты, как дверь приоткрылась и он, в одних джинсах, прорванных по моде горизонтальными черточками, застегивая их на пуговицу, высунулся в коридор. Мне мельком стали видны голые женские ноги, лежащие на белой простыне, но они скрылись из вида, загораживаемые Тэяном. Он удивленно и непонимающе впился в меня глазами. — Даша? Что ты здесь делаешь? — Мне нужно с тобой поговорить. — Не самый подходящий момент, — я старалась не показывать вида, что обратила внимание на его прерванное занятие. Он и сам не хотел на нем ставить акцент, но и игнорировать свою полураздетость и ждущую в кровати нагую женщину не мог. — Как ты тут оказалась? — Джиён позволил приехать, — недоверие и непонимание во взгляде нуждались в аргументировании. — Я всё ещё не проститутка, прекрати сверлить меня глазами. И речь вообще не обо мне. Вика… — О, опять она… как же я устал от её нытья! — Она беременна… — Я знаю, — отвел взор Тэян, скрестив накачанные руки на крепкой голой груди. Мне нужно было куда-то смотреть, и я выбрала для этого огромную татуировку-крест на его боку. Это первое распятие, что я имею в пределах досягаемости за последний месяц. — Ты вынуждаешь её сделать аборт? — А как иначе? У нас тут не роддом. К тому же, её цена резко понизится, если она будет тут ходить с брюхом, а после этого все всё равно узнают, что она рожавшая — это очень портит репутацию шлюх, влияя на их стоимость. Если она не избавится от ребенка, ей один путь — в портовый бордель. — А что там будет с ребенком? — меня проморозило от его рассуждений. Видно было, что он сам от них не в восторге, но и с попыткой быть безучастным, мужчина выглядел не желающим прикладывать руку к таким делам, потому что считал это слишком женским, не касающимся его. Или жестоким даже для него? — Я не знаю, сумеет ли он там родиться, — пожал плечами Тэян, спрятав кисти рук подмышками. — Там два-три десятка мужиков в день будут её иметь. Если не произойдёт выкидыш, то она как-нибудь родит там своего ублюдка, и его отправят в приют. В любом случае, ей не видать своё чадо. И лучший для неё же выход — аборт. — Тэян, но это убийство! Маленькой, невинной души! — Господи, Даша, ты и впрямь не изменилась, — выдохнул он. Из-за спины его позвал по имени томный голос. Он развернулся и яростно бросил что-то туда, в чем и не зная языка можно было угадать «заткнись», «отвали» или что-то вроде того. Переборов раздражение, он посмотрел на меня. — Прекрати пытаться решать чужие проблемы. Ты со своей-то жизнью разобралась? — Мои дела подождут. Вика в такой тяжелой ситуации! — Пусть сама с ней разбирается, чего ты от меня хочешь? — Чтобы ты помог ей! — умоляюще свела я ладони вместе. — Выступив в роли акушера? — хмыкнул он. — Не еби мне мозги. Если она не согласится на медицинское вмешательство, то поедет в нижний бордель. И не поддерживай её надежд на иной выход, ей же будет больнее в результате понять, что по-другому нельзя. — Тэян, я умоляю тебя! — схватила я его за руку, пытавшегося вернуться в спальню. Он не отступил от меня, но вопросительно посмотрел на моё касание, словно проверяя, уверена ли я в нём? Я не убрала своей руки. — Тэян, помоги ей, оставь здесь, позволь выжить им с ребенком! — Это не мои правила, а Джиёна. Брюхатых — вон отсюда. — Но ты же можешь поговорить с ним? Он может сделать исключение. Это же его правила, он ими и может жонглировать, как ему угодно, — мужчина толкнул плечом дверь, распахнув её. Я невольно убрала ладонь, уставившись на открывшуюся мне девицу, прикрывшуюся скомканным одеялом. Тэян шагнул в спальню, крикнув на неё что-то. Она ответила в том же духе, за что получила ещё более бешеный окрик. Подскочив, немного испуганная, но тоже злая, она откинула покрывало и, вообще без всего, надменно окинув меня взглядом, с неудачной попыткой вальяжности, слишком быстро для этого, выбежала в коридор, задев меня локтем. Потерев ударенную несильно руку, я переступила порог и прикрыла за нами. Смятая постель пахла неостывшим сексом, незаконченным, но не вызывающим от того сожалений; он был бездушным и грязным, ещё более механическим, чем у Кико с Джиёном. Там искренне блаженствовала хотя бы Кико, а тут… Тэян просто трахался, потому что ему регулярно надо было, а проститутки готовы были лечь под него, чтобы получать какие-либо дополнительные привилегии. Я вновь погрузилась в тот мир, о котором успешно подзабыла в кристально чистой репутации доме Дракона. — С чего это я должен говорить об этом с Джиёном? — налив в стакан воды, сутенер жадно заглотал её, слушая мои доводы. У меня их не было, я развела руками. — Я прошу тебя… я не верю, что ты не откликнешься на мольбу. Ты же должен понимать, какая трагедия случится и какие тяготы вынесет, или не вынесет, Вика… — Ты просишь меня? — Тэян цокнул языком, заправив назад пятернёй растрепанные волосы. — Дай-ка вспомнить… а когда я просил тебя о чем-нибудь, ты охотно откликалась на мои просьбы? — Тэян… — поняла я, откуда шла его злопамятность. Я не согласилась отдаться ему, не ответила на его страсть, и это задело его. Теперь я для него персона нон-грата. Невольно скосившись на постель, я подала пример мужчине, и мы оба подумали о несостоявшемся, сразу же отведя глаза обратно друг на друга. — Ты сравниваешь несопоставимое… — Да? Правда? Я сравнил совершенно одинаковое. Ты не откликаешься на чужие просьбы, чего же хочешь от меня? — Тебе ничего не стоит поговорить с Джиёном! Или даже решить всё самому… а от меня ты требовал совершить то, что для меня неприемлемо! К тому же, это лишило бы меня одноразовой вещи, — покраснев, заговорила я почти их языком, прямо и без обиняков. — А у тебя ничего такого сейчас нет… — Извини, но я склонен проигнорировать твою просьбу, — твердо явил мне спину Тэян, отрекаясь от попыток сговора и дипломатических конструкций. — Для мужчины отвратительно быть таким мстительным. Тем более, мстить девушке, — обижено, сдерживая отчаяние, пожаловалась я, пытаясь уколоть его, воззвать к совести. — А для девушки отвратительно быть старой девой, холодной, как глубоководная рыба, — дернулась презрительно мышца на его лице. — Я предпочитаю иметь дело с теми, кто охотно разводит свои рогатки, а не жмется… — Ты хочешь, чтобы я переспала с тобой за спасение Вики? — поставила я конкретный вопрос. Он замолчал, развернувшись прямо ко мне. Он был невысок, ноги отличались коротковатостью, и черты нельзя было назвать классически красивыми, но его примитивная мужественность, выражающаяся грубой и неприкрытой тягой к спариванию, странным образом делала его своеобразным образцом сексуальности. — Дорога ложка к обеду. Мне ничего от тебя не нужно, — опять повернулся он к столику и стал нарезать на серебряном подносе манго, отправляя в рот сочные желто-оранжевые ломтики. — Тэян, прости, если я обидела тебя, пожалуйста, не надо так поступать с Викой из-за меня… помоги ей. — Причем здесь ты? Я служу Дракону и исполняю его приказы, — выговорил он и продолжил жевать. — Но мне ты говорил, что мог бы попытаться разобраться с ним сам, если бы я… — Ты готова переспать со мной за освобождение Вики? — прекратил он мои потуги, тоже перейдя к четким вопросам. Я растерялась, опять быстренько взглянув на кровать. В голове поднялся какой-то мрак, я не знала, что ответить… за свою свободу я не собиралась ни с кем спать, потому что жизнь в бесчестье представлялась мне адом, а избежание мук и страданий путём прекращения сопротивления — эгоизмом. Но ради другого человека? Даже двух, ведь ребенок… Смогу ли я отдаться кому-то без любви для того, чтобы спасти другого человека? — Готова? — Если ты обещаешь, что Вика и нерожденное дитя окажутся в безопасности… — начала я, пугаясь того, что вот-вот произнесу своё согласие, Тэян примет это и… и всему придёт конец. Мино! Он сейчас тут, внизу. Или уже вверху, в будуаре своей любовницы? Пока я пытаюсь помочь кому-то, он наслаждается продажной любовью, не собираясь возвращаться к настоящей, искренней, безвозмездной. — Если ты выполнишь мою просьбу, то я… буду с тобой. — Вот как? За себя терять девственность не стала, а за эту набитую ревущую дуру можно? — подумал о том же самом Тэян и, сменив спесь на миролюбивую интонацию, как-то заметно погрустнел. — Какая же ты ненормальная, Даша… кто-нибудь, хоть один человек, готов на то же самое ради тебя? Кому нужны жертвы? Ради чего? — В России у меня шесть человек, каждый из которых отдал бы за меня жизнь, и за каждого из них я тоже её отдам, — изрекла я, вспомнив о родителях и братьях с сестрами. — Самоотверженность не сказки, Тэян, и я буду поступать в ущерб себе, если это кому-то послужит во спасение. Таков долг человека, таково моё желание. Я буду корить себя до конца жизни, если не спасу Вику. Что касается меня — я стерплю гораздо больше, чем она. Пускай. — Я не буду с тобой спать, — вдруг сказал Тэян. Удивление моё вылезло на лицо, вытянув его. — Я не дам тебе, куда уж лучшей девушке, чем эта тупая Вика, погубить себя ради неё. Если ты хочешь спастись сама, я всё ещё готов взять на себя эту ответственность. Приди ко мне добровольно, скажи, что хочешь быть свободной от Джиёна, и я сделаю всё, что в моих силах, чтобы откупить тебя от него. И взамен я возьму тебя. Но не при таких условиях. За Вику я не приму от тебя подношений, а сама она мне совершенно неинтересна. — Тэян… — Тема исчерпана. Ты поняла меня, — посмотрел он мне в глаза, заиграв желваками. Я опустила ресницы и увидела, что область его ширинки всё ещё не опала, он стоит напротив меня, неудовлетворенный, и хочет переспать со мной, как и месяц назад, но отказывается, потому что это навредит мне. Неужели мужчина, которого я презирала чуть ли не больше прочих, способен на что-то под названием «поступок»? — Тогда подскажи, как я могу её выручить иначе? Смогу ли я договориться с Джиёном? — Пусть Вика попытается поговорить с тем, от кого залетела, — расслабился Тэян, переводя беседу от нас с ним к другим людям. Как же я забыла! — Сынри! — На меня изумленно уставились. — Это он отец её ребенка. Ты можешь связаться с ним? — Я-то могу, но если это он, то заранее прогнозирую, что ничего не выйдет. Он не станет разбираться с подобными хлопотами, — нахмурился Тэян, дотянувшись до бутылки вина. Вода уже не спасала и не приносила облегчения. — Хлопотами? Это его ребенок! На нём ответственность за две жизни! Поговори с ним, прошу! — Даша, даже не подумаю. Я знаю Сынри. Он посмеётся надо мной, если я попытаюсь навязать ему эти размышления. — Тогда я сама с ним поговорю! У тебя есть его номер? — отпив прямо из горла, не выпуская бутылки, Тэян вернулся к прикроватной тумбочке, где лежал его телефон, открыл список контактов, стал искать там нужное имя. Поводив пальцем по сенсорному экрану, он нажал на вызов и приложил его к уху. — Посмотрим, как у тебя сложатся с ним переговоры, — после четырех гудков ему подняли и Тэян, поздоровавшись, сообщил: — С тобой тут кое-кто хочет поговорить. Не удивляйся только. Это девушка, да. Передаю трубку. — Алло, Сынри, здравствуй! Это Даша, — представилась я, ожидая, нужны ли будут уточнения, или у него единственная знакомая с таким именем? — Даша? Вот уж верно, сюрприз. Ну, привет, неприступная девочка. Или уже что-то изменилось? — тотчас включился во флирт и заигрывание этот тип, который был мне ненавистен за то, что сделал с Викой. У него когда-нибудь успокаиваются гормоны или он живет в состоянии поиска новой партнерши для секса? — Ничего не изменилось, но я звоню поговорить не о себе… — А почему? Я всё ещё вспоминаю тебя, тем более, если всё по-прежнему… может, проблемы с нахождением клиента за такую сумму? Давай я позвоню Джиёну, и мы договоримся… — Сынри, Вика ждет от тебя ребенка! — оборвала я его болтовню. — Вика? Вика… — сделал вид, или не сразу вспомнил, но он ненадолго замолчал. — С чего она взяла, что от меня? — Это очевидно. Это твой ребенок, Сынри! — Даже если так, что дальше? — Тэян с не предвещающей мне победы улыбкой завалился на подушки, прихлебывая красное каберне. Его присутствие, раньше неприятное для меня, почему-то теперь успокаивало. — Её принуждают сделать аборт, ты должен помешать этому! — С чего бы это? По-моему, аборт самый разумный выход. Зачем ей ребенок в борделе? — Господи, но он же твой! — крикнула я, теряя самообладание. — Мне он тоже не нужен. Пусть делает аборт, — не скажу, что брезгливо, но будто отделываясь от чего-то, ляпнул он. — Это же убийство! — я уставала повторять эту фразу, но как ещё объяснить суть этой хирургической операции? — А если она оставит его без твоей поддержки, то попадёт в ужасное место, где нет никаких шансов на выживание… — Даша, почему меня должно это заботить? Она мне жена? Сестра? Мать? Да, мы спали, и что дальше? — Ты был её первым мужчиной! Господи, в тебе есть хоть что-нибудь человеческое? — Да, у меня есть человеческая работа, а эта тема мне наскучивает и становится надоедающей, так что если тебе больше нечего мне сказать, то давай прощаться. — Постой! Сынри, пожалуйста, выкупи её! Ты же предлагал мне подобное? Так сделай это ради Вики, заплати Джиёну и отправь её домой. Если тебе не нужен ребенок, то ты его и не увидишь, но вытащи их отсюда, не бери такой грех на душу, помоги, ведь это же твоя кровь и плоть… — Я предлагал это тебе, а не ей. До Вики мне нет никакого дела. Хочешь сама улететь в Россию? Моё предложение в силе. Хоть я и был подвыпившим, но не шутил. Если ты подаришь мне свою девственность, то я куплю тебе свободу. — Мне это не нужно… — я осеклась. — Постой, а если я сделаю это ради свободы Вики? — Ты совсем ошалелая? — засмеялся Сынри. — Ты хочешь проебать единственную ценность, которая может помочь тебе вернуться домой, для того, чтобы улетела другая? Даша, ты дурочка? — Пусть будет так. Я спрашиваю, если я соглашусь на это, то ты устроишь возвращение Вики в Россию? Живой, целой, невредимой. — Мне без разницы, на что уйдут деньги, которые я согласен за тебя выложить. Решай, как знаешь. Хочешь, чтобы за твой счет пировала Вика? Пожалуйста. Только имей в виду, когда я говорю, что ты «подаришь» мне невинность, я подразумеваю, что ты не будешь отбиваться, проявлять ко мне негатив, отплевываться и брыкаться. Я не насильник. Я заплачу за то, чтобы ты добровольно мне отдалась, просто дала мне нормального секса. Ясно? Если ты согласна на это, то давай обсудим время и место… — Мне нужно подумать, — запаниковала я, понимая, что нашла выход для Вики, но он обойдётся лично мне очень дорого. — Дай мне пару дней, хорошо? — В конце концов, я не могу решить этого без Джиёна, так что надо вернуться и обсудить с ним все тонкости. А вдруг я сумею договориться о спасении Вики непосредственно с Драконом? — Ладно, зая, буду ждать звонка, — сладко и многозначительно сказал Сынри, после чего положил трубку. Я протянула телефон Тэяну, приподнявшемуся и севшему. Я стояла напротив него. — Спасибо. — Он предложил тебе с ним переспать за помощь Вике? — угадал или услышал Тэян. — Да… думаешь, может обмануть? — Нет, вряд ли, — он отложил мобильный и посмотрел на меня исподлобья. — Но всё равно не делай этого. Джиён тут же пустит тебя в расход. Я не понимаю, почему до сих пор не пустил, но если не сделал этого, значит, его останавливает твоя девственность, и если ты её лишишься, то он сбросит тебя в утильсырьё. — Но если другого выхода не будет? Если только так я смогу помочь ей… — Плюнь на Вику, Даша. Забей, она того не стоит, — я хотела возразить, но мужчина заставил меня замолчать тем, что вдруг обхватил за ноги и подвел к себе, обняв за них. Его губы оказались на уровне моего живота, скрытого под футболкой. — Знаешь, сначала, как и других, меня привлекало то, что ты целка. Ты не представляешь, как будоражит мужскую фантазию осознание того, что в какую-то дырку ещё никто не пихался. Но только что я вдруг понял, что мне категорически плевать, будешь ты девственницей или нет; я хочу от тебя чего-то большего. Я хочу вот эту всю тебя, такую бескорыстную и добрую, такую… глупую и честную. Если Джиён когда-нибудь вернёт тебя сюда, и ты захочешь откликнуться на моё предложение, то ты будешь спать только со мной. Всё, что будет зависеть от меня — я для тебя сделаю, пусть мне придётся поспорить с Драконом. — Тэян, мне необходимо спасти Вику… — У меня нет денег на её выкуп, — провел он ладонями по моим бедрам. Я почему-то не убрала его руки, перестав видеть в этом недозволенность и пошлость. Его пальцы никуда не лезли, они выражали то же самое, что говорили слова. — А ради неё с Джиёном схватываться я не собираюсь. Я только прошу тебя: не соглашайся на предложение Сынри. Это не приведет ни к чему хорошему… — Даша… — услышала я со стороны входа и, подняв глаза, увидела Мино, открывшего дверь и застывшего на пороге. Его опешившее лицо тут же надело будничную маску отстраненности. — Нам пора ехать. — А-а, так вот кто её привез? Привет, — Тэян убрал от меня руки, и я в два прыжка отодвинулась от него, оказавшись рядом с Мино. — Как дела? — Всё, как всегда. Служба, заботы… — Пошли, — захотелось мне скорее удалиться отсюда. Мино видел, как меня приобнял Тэян! Что он подумает об этом? Есть ли ему вообще дело до этого? Он тут был со своей любовницей… был ли? Чем он занимался, пока я решала судьбу Вики? — До свидания! — махнула я рукой сутенеру и пошла обратно в свою бывшую спальню. Мино шел рядом. — Прости, что заставила ждать… — Ничего. Но могла бы сразу сказать, что у тебя свидание и ты соскучилась по бойфренду, а не прикрываться подругой, — я вкопалась на месте, обернувшись к нему. — Что?! Тэян мне не бойфренд! Я, действительно, приехала к Вике, потому что у неё неприятности, и я пыталась договориться с Тэяном об их решении… — И как? Я не вовремя прервал договоренность? — повел он бровью. — На что ты намекаешь?! — Ни на что, — отвернулся он, опустив глаза к полу. — Между мной и Тэяном ничего нет. Когда я жила здесь… он пытался… в общем, я немного ему нравлюсь… но это ничего не значит — между нами, повторюсь, ничего нет! — Ты не должна передо мной оправдываться, — опомнился Мино, стараясь отвлечься от увиденного. — Ну да, ты же посещаешь проститутку, и я тебе ничего не говорю, — съязвила вновь я. Да что творится с моим характером? Меня так часто тут подкалывали, что я не могла не перенять манеру. Надоело быть всё время униженной и высмеянной. Почему я не могу ответить тем же? Уж это точно не грех. Мне сейчас вообще не до того. Я должна вытаскивать Вику из борделя, спасать её малыша. — Я не посещал проститутку. Я сидел внизу и ждал, когда ты спустишься, но тебя не было слишком долго, и я пошел искать. Извини, что сунул свой нос, куда не следовало. — А я на самом деле занималась делом Вики! — успокаиваясь от того, что узнала, что Мино не спал с другой, пока я торговалась своей девственностью, я выдохнула. — Она беременна, и если не сделает аборт, то ей будет очень и очень плохо. Мне нужно вытащить её отсюда, каким угодно образом: украсть, выкупить, вымолить у Джиёна… — я посмотрела на него, ища понимание. Он тоже стал безмятежнее после короткой перепалки. По какой причине она произошла? Мы что, вели себя, как влюбленные? — Это то, о чем я говорил тебе: всё решают деньги. Если бы они у меня были, я бы мог чем-то помочь, но я знаю примерно, сколько стоит одна живая душа… лохматое золото оценивается в ряд нолей. У меня нет таких денег. — Тогда мне остаётся молить о снисхождении у Джиёна. — Не нужно, он не поддастся, — покачал головой Мино. — Он терпеть не может унижающихся и просящих. По крайней мере, никогда не любил. Я задумалась над мерами по убеждению всевластного человека. Заглянув к Вике и пообещав ей, что три дня она может ни о чем не волноваться, я заверила, что найду выход. Хотя оставалась последняя возможность и высшая инстанция: Джи-Драгон. Как его склонить к гуманности, если запугать его невозможно, разжалобить тоже, соблазнять бессмысленно, подкупать глупо, переубеждать — себе дороже. Раньше моя вера в Бога говорила мне, что отчаянных ситуаций не бывает, и всегда можно что-то сделать, но в Сингапуре стало ощущаться явное отсутствие божьего вмешательства. Всё чаще повторялись некие стечения обстоятельств, которые нельзя распутать, на которые нельзя повлиять, люди, с которыми невозможно спорить. Это как Гордиев узел, только его и разрубить никак — ломаются все мечи.

Через магазины, мы ехали обратно к Джиёну, а я всё никак не могла сочинить правильной стратегии.