Мания приличия

Вечеринка

Ночной отель, шум и гул, стоящие на первом этаже, что никогда не затихают в таких посещаемых и многолюдных точках пересечения путешественников всего мира, вежливые голоса девушек за администраторской стойкой; из глубин, что дальше лифтов, в больших залах, несётся мирный шелест казино, пощелкивание шарика, катящегося по ячейкам рулетки — красное, черное, десять, три, двадцать, молчаливое напряжение, кому же повезёт? — звон и объявления автоматов под их же музыкальное сопровождение. Я посмотрела на время, зевнув, что тотчас спрятала за ладонью. Десятками этажей выше меня лишили невинности, так что Марина Бэй Сэндс просто Мекка по значимости в моей жизни. Приехав сюда уже третий раз за неделю, я пообвыклась и не видела ничего ностальгического в этом месте. Больше не пытаясь склеить свою судьбу по кусочкам, я не махнула на неё рукой, но поплыла по течению. Люди, говорившие мне, что сражаться с превосходящими силами противника глупо, были правы. Был прав и сам противник: прежде чем что-то требовать, нужно стать кем-то. А поскольку правила в жизни, действительно, не действуют, то и становиться кем-то нужно не всегда идя напролом, дуром расшибая лоб. Иногда лучше затаиться и подождать.

Сынри вошёл в стеклянные двери, и я двинулась ему навстречу. Темно-синий брючный костюм меня стройнил, а забранные в высокий хвост волосы зрительно делали выше. Я никогда не знала о своей привлекательности, но многочисленные взгляды, бросаемые на меня самцами Сингапура, просветили немного. — Извини, я задержался. — Мужчина поцеловал меня в щеку, взяв за руку. — Ты со всем закончила? — Да, все вопросы решены. — Мы вместе пошли в банкетный зал, который Сынри снял на завтра для вечеринки в честь своего дня рождения. Как выяснилось, тридцать два ему должно было быть именно завтра, а до этого он забегал вперед, округляя по году рождения. — Запарился, так жарко на улице, — прокомментировал Сынри своё опахивающее движение себя пиджаком. Я задумалась о том, выпал ли уже снег в России? Декабрь, его может быть по колено, или может не быть вовсе. Иногда, год году рознь, белый покров появляется чуть ли не под Новый год. — По персонам всё рассчитали? — Я кивнула. Гостей должно было быть не меньше, чем на нашей помолвке. Сынри поддерживал имидж компанейского человека, и не упускал случая потусоваться поближе в неформальной обстановке с представителями крупного бизнеса, управления, правоохранительных органов и криминалитета. Узнав, что в бухгалтерии я смыслю мало, а благотворительные обеды и праздничные столы для прихожан накрывала и устраивала не раз, мужчина доверил мне должность организатора его личных нужд, и у меня неплохо получалось. По крайней мере, с вечеринкой, я уверена, справилась неплохо. Нет, это не тот случай, когда можно громко заявить «в этом деле у меня обнаружился настоящий талант!», я всего лишь была способна подумать обо всём, продумать всё, что требуется, и тем легче это было, что в деньгах, отчисляемых на расходы, Сынри меня почти не ограничивал. Впрочем, я и здесь умудрилась проявить себя, сделав всё довольно роскошно, но при этом экономно. Шиковать тоже ещё нужно научиться. Мой жених-любовник направился к одному из руководителей, с которым я обсуждала нюансы ещё полчаса назад, а я приотстала, опять и опять оглядывая зал — всё ли так, как нужно? Приглашения я высылала по списку, данному мне Сынри, и там снова был Джиён. Куда без него. Когда я не вижу его продолжительное время, то он вновь в моём представлении превращается в какую-то мифологизированную фигуру, окруженную ореолом таинственности и сверхчеловечности. Пожалуй, мне вредно расставаться с ним слишком надолго — теряется хватка и привычка нужной манеры общения. — Я всё, — вывел меня из раздумий Сынри. Он быстро вёл деловые переговоры, поэтому не заставил меня долго ждать. — Ты хорошо постаралась, мне нравится. Слушай… — он взял меня за руку. — Может, поднимемся в какой-нибудь номер? — По его голосу стало ясно, что он в игривом настроении, и не прочь поскорее заняться сексом. Стоило мне забыть о том, чем было это место для меня, как он сразу же напомнил. Хочу ли я освежать воспоминания о своем первом разе? — Давай лучше поедем домой? Я устала. — Ради тренировки, сказала я ему на английском. Сынри улыбнулся слегка разочаровано, но руки моей не выпустил. Всего лишь придётся подождать на полчаса дольше, прежде чем меня раздеть. — Ладно, едем. — Мы вышли из отеля. — Роль личного ассистента тебе к лицу, но слишком много мужиков вокруг тебя вьётся в связи с этим. Не начну ли я жалеть, что дал тебе такое занятие? — Но ни в чем другом я пока полезной быть не могу, — пожала я плечами. — Ну и сидела бы дома, — отмахнулся Сынри. Вот уж нет. Сидя дома я ничего не добьюсь.

Вечеринка началась отлично. Не все богатые люди считают себя центрами мироздания и теми, кого нужно ждать, кто имеет право игнорировать правила приличия, поэтому несколько человек прибыло заранее, больше половины вовремя, ну а остальные уже подтягивались постепенно. Официальности, царившей на помолвке, не было и в помине. Все сразу стали какими-то расслабленными. Может быть, на это влияло время начала мероприятия. Если помолвку мы провели где-то с шести до десяти, то сейчас «пати» только открывалась в девять вечера. Кое-кого из прибывающих я уже знала и здоровалась с ними самостоятельно. То и дело некоторые взгляды всё ещё окрашивались любопытством и поиском во мне чего-то эдакого, и мне сложно было понять, относится этот странный интерес конкретно ко мне, или к репутации Сынри, создавшей мне дополнительную эпатажность. Как же так, какая-то проститутка заарканила этого завидного жениха! А его наверняка считали завидным, несмотря на его гулящее поведение и нежелание остепеняться. Сынри влился в атмосферу, как рыба в родной пруд. Он был рожден для празднеств и появлений на публике, и не знай я, что он бизнесмен, подумала бы, что ленивый прожигатель жизни, какой-нибудь артист развлекательного жанра. Однако, на самом деле, подобного рода удовольствия он позволял себе не чаще, чем раз в месяц, и большую часть времени сидел в офисе, занимался делами, висел на телефоне, решал финансовые вопросы через интернет. Может именно поэтому он так гармонично и удовлетворенно врывался в мир выпивки, музыки и релакса, что считал себя заслужившим всё это? Удрученный и вымотанный круглосуточными проблемами и банковскими операциями, встречами с компаньонами, соучредителями или клиентами, Сынри погружался до дна отдыха, и черпал из него все возможные радости. Раньше, наверняка, он ещё и снимал девиц из толпы, а теперь, из-за меня, довольствовался только алкоголем и вниманием поздравляющих. Впрочем, я бы не сказала, что пил он чересчур много, скорее вдосталь, выпивая по глотку с самыми важными гостями, или с каждым кружком людей, останавливавших его для непринужденных бесед. Я иногда ходила вместе с ним среди этого людского моря, а иногда удалялась, чтобы проследить, что спланировала всё верно и вина, виски, фруктов, десертов и закусок заказано и принесено шныряющими официантами с избытком. Меню с поварами тоже согласовывала я и, похоже, разочарованных не было. В отличие от Сынри, я была вообще не из стихии вечеринок. И дело не в том, что я содержанка олигарха, а не одна из них, не их уровня. Мне кажется, что будь я здесь такой же, как и все они, всё равно не порадовалась бы вот этому самому явлению, которое называют «тусовкой», гламурная ли она, богемная или элитная. Я больше любила тесные, но дружеские компании, чем толпы незнакомых, или плохо знакомых людей, половина из которых «нужна», потому что полезна, а не дорога и любима. Здесь эти понятия взаимозаменяемы, но не для меня. Несмотря на опыт посещения ночных клубов, дарованный мне Джиёном и Сынхёном, я по-прежнему стремилась найти угол потише, отойти ото всех подальше и затаиться, чтобы никто не дергал. Я стала рассматривать людей, и невольно поймала себя на мысли о том, что занимаюсь тем же самым, чем Дракон обычно в таких обстоятельствах. А ведь он где-то здесь… хочу или не хочу я с ним встретиться? Настанет ли когда-нибудь момент, когда я почувствую себя абсолютно готовой столкнуться с ним? Впереди показалась сестра Сынри — Ханна, направляющаяся к нам. Она всё-таки приехала снова, чтобы поздравить брата с днем рождения. Я не хотела неприятных разговоров и конфликтов. Тронув мужчину за рукав, я шепнула ему на ухо, стараясь не задевать ярко накрашенными красными губами: — Я прогуляюсь и вернусь попозже. — Сынри среагировал и, заметив Ханну, молча мне кивнул, поняв, почему я не хочу оставаться рядом с ним. Придерживая длинное блестящее платье, я двинулась куда подальше. Одного бокала шампанского мне достаточно, чем же ещё себя занять, если пить не хочется, а знакомых — никого? Нет, в самом деле, если всё будет так складываться, то я просто-таки начну искать Дракона и его общества. Чтобы не думать об этом, я направилась к лестнице, ведущей на первый этаж, под которой скрывался более-менее тихий лобби-бар, круглосуточный, как и положено порядочной гостинице. Шаги утопали в мягком ковровом покрытии пола, и когда я уже подошла к первой ступеньке, то вдруг обнаружила поднимающимся того, кого совсем не ожидала здесь увидеть. Дыхание сперло где-то от самого кончика языка до пищевода, пересушив слизистую, потому что буквально на расстоянии протянутой руки от меня застыл Мино. Наши взгляды коснулись друг друга, и, несмотря на то, что их касание было не то обжигающим, не то леденящим, они не оттолкнулись, а так и остались на месте. — Привет… — первым переборол нерешительность он. Я только услышав его голос смогла моргнуть и опустить глаза. Белая рубашка сегодня была с черной каймой, по которой вились серебряные узоры. Но, Господи, зачем он расстегнул две верхние пуговицы? Чтобы я уставилась, как под гипнозом, на края его ключиц, и вцепилась в перила, потому что ноги тут же ослабели? Одна его рука тоже лежала на поручне, а другая привычно покоилась в кармане. — Я… привет, — опомнилась я и ответила на приветствие. — Я занималась списком гостей и… не видела твоего имени. — Кто-то из окружения Джиёна не смог приехать. Он уговорил меня приехать с ним. — Ах, Джиён притащил его сюда? Помню-помню, он же хотел, чтобы я изменила Сынри? Неужели для этого свершается эта встреча? — Значит, это он уговорил… — Нет-нет! — быстро достав ладонь из кармана, перечеркнул ей воздух перед собой Мино. — Уговаривать меня долго было не нужно. Я подумал, что это хороший повод увидеться с тобой, и решил воспользоваться возможностью. — Ты хотел меня увидеть? — произнесла я ровно, но сердце учащено забилось. Хотел меня видеть! — Ну… мне подумалось, что нам было бы о чем поговорить. — Он криво ухмыльнулся, не со злобой или хитрецой, а просто по свойственной ему привычке красиво улыбаться на бок, когда улыбка вызвана не столько весельем, сколько смущением, запутанностью, самоуверенностью. И мне захотелось споткнуться, чтобы как бы невзначай приблизиться и восстановить в памяти его аромат, потому что он не приближался, чтобы помочь мне облегчить мучения. Черт. Не как междометие, а он черт настоящий, потому что нельзя вот так появляться после того, как я выпила бокал шампанского и места себе не нахожу от скуки, а Джиён благословил меня на роман с этим молодым человеком. Этим высоким и стройным брюнетом, чьи широкие плечи так обтянулись белой тканью, что мне чудится, как на них красиво бы смотрелся красный мой маникюр. И ноги его переходящие в крепкие бедра, которые облегают черные брюки, нужно поместить повсюду в Сингапуре на кружках перечеркнутыми, словно запрет, как перечеркивают тут на табличках жвачки и сигареты. Потому что эти ноги способны толкнуть на преступление. — Специально я не стал бы искать встречи, — продолжил Мино, — но раз подвернулся случай… Ты же знаешь, я трус, и даже имея, что сказать, я не осмелился бы найти тебя и вызвать на беседу по душам. — Не такой уж ты и трус, — вспомнилась мне его попытка пойти против Джиёна. — Раз в год и палка стреляет, — хмыкнул он. Палка… стреляет… да. Замолчи, Сон Мино, просто стой и молчи! Я слишком долго терплю мужчину, которого не хочу, представляя тебя, я слишком много потеряла в себе и очень хочу найти что-то стоящее вокруг, чтобы оставаться хладнокровной в наших отношениях, но мне необходимо хладнокровие. — Как ты поживаешь? — задал он глупейший вопрос (или всего лишь банальный?), почувствовав заминку. — Сносно. А ты? — Да как всегда, — сказал он. В том мире, где я оказалась, к которому теперь принадлежу, женщины, зная, что им нужно, не боясь этого и обладая поистине воинской храбростью, обвивают шеи мужчин руками, с придыханием шепчут о своих желаниях и уволакивают их в ближайшее же уединенное место, чтобы удовлетворить свою похоть. Я вроде бы тоже теперь одна из таких… бывшая путана, вытащенная из борделя, любовница миллионера. Почему я стою, как вкопанная, и дрожу, как влюбленная девчонка, и ничего не изменилось как будто с тех пор, как я поднималась за аттестатом после окончания одиннадцатого класса. Я смотрю на Мино, и внутри всё трепетно переворачивается, от любви ли или желания, но я, как и раньше, жду первого шага от принца, жду своего спасителя, который что-нибудь сделает, заберет меня, украдет, исчезнет вместе со мной отсюда. Но он ничего не делает, и даже не знает, что сказать. Жизнь настолько далека от той реальности, в которой нам хотелось бы жить, в которой всё представляется идущим так, как хочется. Мино смотрит в мои глаза, не знаю, какими они сейчас выглядят со стороны, и почему-то спрашивает: — Я могу для тебя что-нибудь сделать? — Да, постареть и стать уродливым, чтобы я не мечтала о тебе, и ты мне не снился. Или, например, победи Дракона, размажь Сынри, полюби меня, как я тебя, а не как мой бывший жених, забывший меня за месяц, верни мне веру, наивность, сделай мне детей, умри со мной в один день. Так и сказать тебе, Мино? — Да нет, ничего не нужно. — Я улыбнулась, правдоподобно легкомысленно, и даже немного горделиво. Он как будто и сам хочет что-то сделать, без моих подсказок, но почему-то, как я заметила, на этом свете правит бал катастрофическое бездействие, характеризующееся как «стопор, чтобы наверняка упустить момент». И я, спускаясь ещё на одну ступеньку, чтобы уже пройти мимо, всё-таки в бар, и освежиться там минералкой или согреться чаем — сейчас мне одинаково без разницы, — понимаю, что бездействие сработало и на этот раз. Деятельность же пробуждается в основном в виде «сделаю, чтоб всё испортить». Интересно, возможно как-нибудь наладить эту сбившуюся до почти ста процентов ошибок систему, чтобы люди делали, когда надо, и не делали, когда лучше стоять и не двигаться? — Ты… — делает попытку Мино, и я, отчаянно надеясь, что всё-таки что-то случится, притормаживаю. — Прекрасно выглядишь. Впрочем, как всегда. — Взаимно, — принимаю комплимент я и возвращаю его. Да, разумеется, это всё, а чего я ждала? Нет, в ту секунду, когда в груди ухнуло в предвкушении, что вот-вот что-то значимое будет сказано, в ту секунду можно было сказать точно, что ничего не будет. Каждый раз, когда моя надежда ещё жива — она не оправдывается. — Так, Джиён тоже здесь? — Мино кивнул. — С Кико? — зачем-то уточнила я. — Нет, без неё. — Что ж, — началась во мне неловкость от передержания себя рядом с объектом вожделения. — Ещё увидимся. — Конечно. — Мино опять спрятал кисть в кармане и, когда я отвернулась и пошла вниз, пошёл вверх, куда и направлялся до нашего столкновения. Я просидела с полчаса за стойкой, попивая то воду, то чай, чтобы вернуть себе самообладание. Одно дело смиряться с Сынри, когда не видишь того, с кем по-настоящему хотелось бы быть. Или хотя бы побывать. Но совсем другое ощущать на талии не ту ладонь, слышать не тот голос, знать, что ночью ляжешь не под того, когда тот попадается на глаза. И НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЕТ. Как просто ненавидеть и любить одновременно, всё-таки. Я готова была презирать Мино за то, что он столь инфантильный по отношению ко мне, а с другой стороны, если он ничего ко мне не испытывает, то с чего бы ему что-то делать? Поднявшись со стула, я вернулась в банкетный зал. Веселье всё нарастало, дым коромыслом. Именинника я отыскала не сразу, смеялся над чьей-то шуткой в компании четырех парней, двое из которых были с девушками. Сынри не был пьян, но и трезв уже не был. Я постояла возле них, после чего мы с Сынри двинулись дальше. Кто-то отвлек его, позвав пошептаться насчет дел. Оставшись одна, я принялась высматривать Мино в толпе. Нет, всё-таки гостей было даже больше, чем на помолвке. И приглушенный, как в клубах, свет, не помогает разглядеть всё толком. Время было не меньше часа ночи, когда Сынри, взбудораженный, раскрасневшийся от спиртного, снявший где-то пиджак, нашёл меня и, взяв под локоть, повёл в дальний конец помещения. Я знала, что там есть дверь в чил-аут зону. — Идём, у меня есть для тебя небольшой сюрприз. — Для меня? — удивилась я, ещё не получив сюрприза. — Но сегодня твой день рождения… — Ничего, ты участвуешь в этом, поэтому сможешь сделать мне подарок. — Меня это заинтриговало. Я видела, что он соображает ещё адекватно, так что это не шутка. Мы вышли в коридор, а из него нырнули в ближайшую же комнатку. В полстены в ней стоял аквариум с умиротворяющими маленькими рыбками, следя за которыми можно не просто расслабиться, а уснуть. — Проходи, — подтолкнул меня Сынри и прикрыл за нами. Я прошла до центра и встала, развернувшись к любовнику. Он танцующей походкой подошел ко мне, сияя, как кот. В одной руке у него всё ещё был бокал, который он не выпускал весь вечер. — Даша… — Да? — насторожилась я. Мужчина провел пальцами по моей щеке. Настроение у него было отличное — это читалось по лицу. Отпив вина, он поставил хрусталь на столик слева от меня. — А теперь сюрприз! — Поддернув брюки, он стал опускаться и, уверено и ловко, встал на одно колено. Я округлила глаза, не веря им и не думая, что услышу то, что обычно говорится при таком жесте. Однако: — Я прошу твоей руки, и твоего сердца. Ты выйдешь за меня замуж? — На какой-то миг мне показалось, что это я пьяна, и мне это снится. Вот так вдруг, внезапно, ни с того, ни с сего. Ничего не сказать — сюрприз удался, я потеряла дар речи. Сынри не вставал. Видя моё остолбенение, он взял мою ладонь в свою и потрепал её. — Ну? Давай, я разрешаю подумать ещё минуту. И жду твоего ответа. — Он улыбался так, словно заранее знал, что я скажу «да». Из-за его напористого взора и я едва не подумала, что вот-вот скажу «да», но рефлекс не сработал, и я промолчала, продолжая соображать. Что происходит? Он же сказал Джиёну, что не женится на мне, хоть и спорил по этому поводу с семьёй. Что на него повлияло сейчас? Опять поругался с сестрой и хочет показать, кто хозяин положения? Что им движет? У него два основных мотива: надуть Джиёна и вильнуть хвостом перед семьёй. Но никак не любовь, не чувства. Он даже не тот человек, кто женится по совести или из благодарности, нет. — Ну? — поторопил меня снова Сынри. — Ты не любишь меня, — вразумляюще промолвила я. Губы мужчины тотчас подобрались. — И что дальше? Ты не поняла, что я тебе предлагаю? Я прошу тебя стать моей женой. — Я всё прекрасно поняла! — Осторожно высвободив свою руку, я покачала головой. — В брак без любви не вступают. Я тоже не люблю тебя. — Я не понял… — начиная злиться, свел брови друг к другу Сынри. — Ты пытаешься мне отказать? — А кому нужен этот брак и для чего? Я и так живу с тобой, сплю с тобой… — Мы же обсуждали! Джиён должен думать… — Так я всё-таки права? Это никак не связано с чувствами. Мы станем мужем и женой для вида. — Разве тебе этого не хочется? Я не про видимость, а про статус жены. — Сынри искренне недоумевал, как кто-то мог помыслить об отказе, как это я не визжу от восторга и не твержу «да, да, да!». — Я никогда не болела статусами, и рваться к ним не собираюсь. Да, наверное, есть девушки, которые мечтают о роли жены, о статусе замужней, но для меня брак — это любовь, и совершается он не для того, чтобы им хвалиться. А мы с тобой не те люди, кто собирается быть вместе до конца жизни. Так незачем начинать этот фарс, тем более, если он для Джиёна. — Сынри медленно и грозно поднялся, выпрямившись передо мной. — Я прошу твоей руки, а ты говоришь мне «нет»? — вспыхнул он, и его лицо покраснело сильнее. Мне не хотелось смотреть ему в глаза, и я повернулась в профиль. Всё-таки, он нетрезвый. — Я объяснила тебе почему. — Да я… да кто ты… — захлебнувшись возмущением, Сынри взмахнул рукой и грохнул бокал на пол. Осколки, брызги. Хорошо, что я в темном платье, иначе бы остались заметные пятна. Он схватил меня за плечи. — Сука, ты решила меня унизить? Я перед тобой тут… а ты… нет, значит? — Сынри, ты выпил лишнего! — откинула я его руки в стороны и скрестила свои на груди. — У меня нет желания тебя унизить, к тому же, нас никто не видит. Я отказываю, потому что так требует моё сердце. — Сердце? Боже мой, вот она, доброта и нежность, — хмыкнул мужчина. — По сердцу она всё делает… что-то я не видел последние пару месяцев в тебе сердечности. Стерва! — Поморщив нос, он яростно впился в меня глазами. — Я дважды просить не буду! Если ты отказываешься, значит, этот вопрос больше не поднимается никогда, ясно? Живи дальше, как шлюха! — Как будто мне привыкать, — прошипела я сквозь зубы. Сынри с сожалением посмотрел вниз. Ему было жаль не бокал, а то, что нечего выпить сразу же, чтобы запить горечь неудачи. Он не привык получать отказы, и этот останется в его памяти надолго, резанувший по самолюбию острым клинком. Недаром он мне постоянно твердил, что я понижаю его самооценку своими словами и поступками. — Ну и катись к черту, я сегодня не приеду на ночь домой! — озарился он вариантом мести, и бросил мне это в лицо. — Все шлюхи одинаковые, почему бы не вернуться к тому, чтобы менять их без разбора? — Воля твоя, — сдержано ответила я, что не угасило гнева в Сынри. Его ноздри так и раздувались, а желваки дергались. Запоздалое осмысление подкрадывалось ко мне, подсказывая, каково это всё было с точки зрения Сынри. Он был уверен, что его жест будет широким, эффектным и щедрым. Какой бы не была конечная цель, он рассчитывал произвести на меня впечатление, но не вызвал даже искрометного вопля радости. Я не поблагодарила его, не взвесила, просто выговорила, что думаю по этому поводу, и отвергла его. Было ли для него волнительно делать мне предложение? Если бы оно легко ему далось, он бы не стал выпивать для этого. Неужели всё-таки для Сынри это что-то значило? Или он так расстроен, потому что срываются его планы с Джиёном? Развернувшись, он пошел на выход, запнулся ногой о ковер, выругался «блядь» и, хлопнув дверью, покинул меня. Я простояла несколько минут, переваривая свершившееся. Тэян любил меня, и тоже делал предложение, но я отказала, потому что не люблю его, и понимаю, что не сделаю счастливым. В случае с Сынри это вообще двусторонняя фикция. Мы не любим друг друга, а делать брак оружием в игре совсем уж отвратительно. Если они все тут грязно играют, то не надо вмешивать в грязь чистое, то, что должно быть олицетворением правильности, законности. Выйдя из комнаты, я вернулась в зал, гадая, остался ли Сынри здесь, или рванул в какой-нибудь бордель? Или продолжает напиваться? Крадучись, вдоль стенки, я пересекла всю площадь, заметив, наконец, нервно пританцовывающего именинника в окружении знакомых мужчин и девиц. Вздохнув, сама не зная над чем, я вышла в коридор с другой стороны. Если он не вернётся сегодня на ночь домой… у меня есть ключи от квартиры… а где-то здесь есть Мино… Господи, о чем я думаю? Почему я допускаю такие мысли? Почему мне кажется возможным спать тайком с кем-то, когда я живу с другим? Я прижалась спиной к стене и закрыла глаза. Как всё странно, глупо, напрасно, сложно, тяжело, грешно, непонятно. — Трудности в личной жизни? — Я открыла глаза и увидела перед собой Дракона. — Ты думаешь, что это ты мне их создал, привезя сюда Мино? — Да нет, напротив, я думал Мино поможет тебе как-то… ну… — наиграно пристыжено расплылся Джиён, подергав заговорщически бровью. — Расслабиться. — Для этого тебе стоило отдать ему конкретный приказ. Вряд ли без него он осмелится действовать. — Осмелится. Мы же с тобой видели, какой он бывает дерзкий и бесстрашный. — Почему бы тебе не оставить нас в покое? — риторически спросила я, и тут же махнула рукой. — А, черт с тобой, занимайся, чем хочешь. Если тебя это развлекает — представляй себя повелителем людских судеб. — Джиён не стал реагировать на мой выпад, и только достал сигареты и зажигалку. — Ты считаешь, что способен предугадать всё? — Нет. Иначе мне совсем всё было бы неинтересно. — А, только я такая предсказуемая, да? — Нет, я до сих пор жду, что же будет в конце концов — победит в тебе слепая вера, ради которой ты решишь перекрыть все пути к разуму, закроешь на всё глаза и предпочтешь пассивное подчинение, или победит разум, ты плюнешь на веру, и попытаешься всё-таки предпринять что-то для улучшения своей жизни, для достижения собственного счастья. — В этом вся интрига, связанная со мной? — Нет, интрига в том, что я никак не могу понять, какой исход мне самому лично понравится больше. — Джиён закурил, улыбаясь. Я вслушалась в его фразу, повторила про себя, переварила, восприняла и, не удерживаясь, улыбнулась ему в ответ. — Смею предположить, что ты из тех людей, которым больше понравится то, что не случилось, и в итоге ты, в любом случае, будешь разочарован. — Ты овладеваешь пониманием моей логики… — Он хотел что-то ещё добавить, но к нему подбежал служащий (или его телохранитель) в черном костюме и стал кланяться. — Господин Квон Джиён… позвольте доложить… — В чем дело? — недовольно и резко разве что не рявкнул на него Дракон. — Господин Сынхён… — Я увидела, в реальности, впервые увидела, как злоба и презрение, как вспышка, сменяются в глазах Джиёна на испуг, неподдельный и человеческий. Брови, только что низкие, как предгрозовое небо, поднялись. — Что случилось?! — Передозировка… нам только что позвонили… — Где он?! — заорал Джиён. Теперь испугалась я, и мне было страшно, но не за себя, а за него. И за Сынхёна. Я затряслась, ставшая невольной свидетельницей. — Его повезли в клинику… — Король Сингапура сорвался с места. — Машину! Быстро! — Не осознавая, что делаю, я зачем-то посеменила следом. Уже спускаясь с лестницы, Джиён заметил меня, бегущую за ним. Он посмотрел через плечо, но ничего не сказал. — Я с тобой, — сказала я сама в ответ на его взгляд. Стиснув челюсти, Дракон кивнул, и продолжил путь. И я с ним.