Миссия: соблазнить ректора

Глава 24

Я не поверила ни собственным глазам, ни ушам. Застыла на кровати, а потом осторожно, на четвереньках подползла к краю. «Покровитель» неподвижно лежал на полу в брызгах воды, с закрытыми глазами.

В первый момент мне показалось, что темные лужицы под ним — это кровь, хотя даже от разбитой головы столько крови вроде никак не могло натечь… Или могло?! Я шумно сглотнула — во рту моментально пересохло, живот противно сжался. Надо было срочно выяснить, всё ли с Диолем в порядке, проверить пульс (где его там проверяют?), посмотреть зрачки (а что там смотреть?!) или хотя бы выяснить, дышит он или не дышит. Я уставилась на грудную клетку, избегая смотреть верладу Сурему в лицо. Дышит или не дышит?! Может, у меня в глазах рябит? Чем дальше, тем больше я сомневалась в том, что вижу, тем страшнее становилось оставаться наедине с неподвижным телом в полной тишине. А вдруг его ещё можно спасти?!

«Не спасёшь, — захихикал противный голос внутри. — Никого ты не спасёшь. Мертон умер, так? Трупы рядом с тобой так и множатся. Теперь ты обречена. Обречена!»

Я шлёпнула себя ладонью по щеке, слезла с кровати и как была, босиком, рысью потрусила к двери, стуча зубами. Не чувствуя холода каменного пола коридора, пронеслась по направлению к лестнице, поскакала по ступенькам вниз, отчего-то уверенная, что вот-вот поскользнусь и упаду, чтобы больше уже не подняться…

И почти упала — как раз в объятия поднимающегося по лестнице ректора.

— Лада? — Миар уставился на меня, потом бросил взгляд на мои босые ступни. Мраков Лестарис, не упустит ни одной важной детали… — Вы уже завершили ваш… визит вежливости к старому знакомому? Судя по запаху, весьма успешно.

Однако злая насмешка тут же уступила место сосредоточенной тревоге.

— Лада? Что произошло? Верлад Диоль…

— Мы расстались, — я одновременно рассмеялась, почувствовала, как глаза наполняются слезами, и застучала зубами ещё сильнее.

— Почему? — напряженно и одновременно приглушая голос, спросил Миар. Он всё ещё удерживал меня за плечи, и от этого почему-то становилось спокойнее. — Ну, не переживайте так, найдёте себе нового…

— Я его убила. Точнее, он сам… он сам!

Миар еще несколько секунд посверлил меня тёмным шоколадным взглядом, а потом резко ухватил за руку и потащил обратно.

— Что случилось? Говорите, внятно и без глупостей!

— Поскользнулся, упал, лежит и не двигается! — по-военному чётко доложила я. — Кажется, не дышит. Мрак. Мрак, мрак, мрак, мрак!

— Кажется?! — зарычал ректор, впихнул меня в комнату — я сразу же увидела контур неподвижно лежащей нижней части туловища «любовничка», и следом за руками дрожь перешла в ноги. — Да что за наказание… Вы что, пьяны?!

— Это всё он! — пожаловалась я. — Я не хотела…

Миар отпустил меня, опустился на колени перед верладом Суремом прямо в лужу, положил ладонь ему на грудь и словно прислушался к чему-то, прикрыв глаза. Я с замиранием сердца ждала вердикта, а кровь в сосудах, казалось, тикала, как чрезмерно громкие часы с тяжёлым маятником.

Наконец, Миар поднялся, отряхнул намокшие колени, а я, не выдержав, шагнула к нему, покачнулась и схватилась за его рукав.

— Он умер? Умер, да?!

— К моему великому сожалению… — скорбным голосом начал ректор, а у меня слёзы непроизвольно хлынули по щекам и задрожали губы, как у принюхивающегося зайца или потерявшего маму оленёнка.

— Эй, эй! — Миар потряс меня за плечи. — Без истерик, пожалуйста! К моему великому сожалению, ваш дорогой верлад Диоль неплохо себя чувствует и скоро сможет снова спонсировать ваше финансовое благополучие. Более того, он уже фактически пришёл в себя, но я его немножко усыпил, если вы не против, неугомонная лада Эрой. Пусть отдохнёт, в том числе и от вас. А вы мне всё сейчас объясните! Ещё не хватало объясняться с министерством по поводу трагической кончины служащих в стенах Академии!

— Что?! — тупо переспросила я, а потом посмотрела в его насмешливые каре-зеленые глаза, осознала смысл сказанного и почувствовала дикое непереносимое облегчение.

Жив. Жив, жив, жив, жив!

Миар хмыкнул.

— Ну, вы и сволочь с вашими шутками! — завопила я, схватила, не глядя, подушку с кровати и врезала ректору по голове. Он пропустил один удар, а потом сдавленно захохотал и перехватил мою руку, попытался вырвать моё спонтанное орудие, но я мёртвой хваткой вцепилась в край подушки.

— Я вас ненавижу просто! Я же перепугалась до ужаса! Как вы могли?!

— Ну, вы же как-то смогли заехать любовнику по башке… Кстати, чем вы его так удачно уделали, моя боевая лада? Вот этим вот тазом? Верлад не в курсе, что на встречу с вами лучше надевать доспехи, хотя бы на голову?

— С ума сошли? — возмутилась я. — Это не я, он сам!

— Не выдержал счастья в вашем лице и потерял сознание? Бросьте, у него знатная гематома на затылке. Бился головой об пол? Я его понимаю, чисто по-мужски.

Я наконец-то кинула подушку на кровать. Выдохнула. В голове немного прояснилось, и мир вокруг качался уже гораздо меньше.

— А вы можете его… ну… подлечить? Чтобы и гематомы не осталось. Вы же умеете. И, наверное, надо поднять его на кровать. Ну, что вы на меня так смотрите? Это вовсе не забота, это продуманность. Пусть решит, что сам допился до танцев демонят.

— Скрыть следы вашего преступления? — Миар закатал рукава до локтей и снова опустился на корточки перед спящим — надеюсь, действительно спящим! — верладом Суремом. — С вами я постоянно встаю на криминальный путь. То пирожки чужие ели, то… Страшно представить, что будет дальше. Или мои руки развязаны, и я могу уже от вас избавиться?

— Не было никакого преступления! — пробурчала я, но уже куда спокойнее. — Если уж говорить о преступлениях, то у меня есть для вас ценная информация.

— Да неужто?

Я села на кровать, налила ликёр в рюмку и залпом выпила. Засунула в рот кусочек шоколада, подумав, еще несколько долек положила в карман про запас. Нервное напряжение, сводившее запястье судорогой, стало понемногу отпускать. Миар тоже сел рядом, на стул, отобрал у меня рюмку и отщипнул чёрную виноградину от увесистой грозди.

— Ну, рассказывайте. Без интимных подробностей, — он брезгливо покосился на разложенную кровать.

Я выдохнула.

— Интимных подробностей и быть не может. Сурем сказал, что наши отношения закончены. Мы расстались по обоюдному согласию. Потом он поднялся, поскользнулся, упал, потерял сознание!

— И это та самая информация? Не особенно интересно. Не стоит не только поцелуя, но даже лёгкого шлепка.

Мы оба вдруг замолчали, словно разом вспомнив о недавнем стыдном происшествии.

— Да… простите за тот эпизод, — довольно невозмутимо закончил Миар, но взгляд всё-таки отвёл. — Пожалуй, вы стали вызывать во мне отцовские чувства. Так и хочется поставить вас в угол или лишить сладкого.

— Это совершенно неэффективные средства в борьбе со мной, — серьёзно заметила я. — Я очень избалованная. Помогают только физические меры воздействия. Длительные, постоянные, а не тяп-ляп, как в прошлый раз. Я, можно сказать, даже ничего не почувствовала.

Миар засунул в рот ещё несколько виноградин, а я продолжила:

— Касательно любопытной информации… Кто-то из ЗАЗЯЗ приторговывает на рынке теней запрещёнными ядовитыми веществами. А вас хотят подвинуть. Такие вот слухи ходят на высшем уровне.

— Не называйте мою Академию… — начал было Миар, но тут же оборвал сам себя. — Подробности?

Я честно изложила всё услышанное от верлада Доиля, не забывая поглядывать на безмятежно спящего — о чем недвусмысленно свидетельствовало сочное раскатистое похрапывание — бывшего покровителя. Миар слушал с непроницаемым лицом, задумчиво покусывая губу, и то и дело продолжал отщипывать виноград.

— Любопытно.

— А главное, ему совершенно незачем мне врать, — закончила я. — Имейте в виду, на вас имеют большой зуб наверху. И при этом действуют исподтишка.

— Они всегда так действуют.

Верладу Сурему врать мне вроде бы незачем, а вот какую цель преследовал Эстей… С одной стороны, пьяные откровения непредсказуемы. С другой… Но не может же Эстей быть в курсе вообще всего, например, нашего маленького соглашения о поцелуе?!

Ректор задумался, а я сунула в рот ещё один шоколадный брусочек и спросила:

— Вы уверены, что украдено только то, что украдено? Свинец, уксусная кислота, спирт и этот, как его… углекислый кальций?

— То, что вы озвучили, — Миар подёргал себя за прядь волос, — было украдено грубо и топорно. Мы с Кертоном и Алазией, как вы понимаете, не проводим ежедневную ревизию хранилища. Возможно, зря. Возможно, эти пустяковые кражи были призваны отвлечь наше внимание от чего-то другого. Более ценного. Надо пересматривать учетные ведомости. Безднова работка…

— Из украденного ведь яда не сделаешь? — подхватила я. — Даже алхимагическим воздействием? А как же трансформации? Может, воздействуют магией на углекислый кальций и превращают его… ммм… в цианистый калий, нет?

— Угу, или сразу в золото — и никакой рынок теней не понадобится. Надо всё-таки вас отчислить, лада Эрой, — проворчал ректор, но, впрочем, довольно беззлобно. — Вы понимаете даже меньше, чем ничего! Чем там занимается Кертон, хотел бы я знать?! Ах, да, он же стал давать вам самые азы, при этом больше глядя в декольте, чем в конспекты. Вы знаете о строении нуклея, лада? Тяжелой сердцевины каждой частицы алхимического элемента. Чтобы превратить один элемент в другой, нужно затратить массу магической энергии, направив её на преобразование нуклея, его распад или синтез. Скажем, не так уж сложно превратить алхимическим образом подготовленный кальций в калий, слегка облегчив его нуклей, но при этом нужно нейтрализовать высвобождающуюся в этот момент энергию и ничего не спалить и не разрушить. Эта энергия велика, развеять её сложно. Разве в природе так уж мало калия?

— А золото? — буркнула я разочарованно. Вот так всегда…

— Золото теоретически можно получить из ртути или платины. Последнее глупо, первое дешевле, но опять же, не стоит того… Идите к себе, лада Эрой. Постельные утехи и последующее членовредительство вас совсем утомили. Вы белее простыней.

— Я просто надоела вам своими глупыми вопросами?

— Да, что-то вас стало слишком много.

— Не было постельных утех, — тихо сказала я, внезапно действительно почувствовав невероятную усталость. Потёрла ладонями глаза и щёки, снова потянулась за рюмкой и бутылкой — но Миар перехватил мою руку.

— Довольно, адептка. Я выясню… Да, я всё выясню. На следующей неделе у меня как раз запланирован рабочий визит в Асветон, будет кому задать пару вопросов. Спасибо за сведения.

— Спасибо на хлеб не намажешь. Вы обещали поцелуй, верлад.

— В ваших сведениях слишком мало конкретики.

— Можете поцеловать меня не слишком глубоко.

Я говорила, как во сне.

Ректор хмыкнул. Взъерошил волосы и посмотрел на меня.

— Не обещал, просто не стал противодействовать натиску. Вам стоит возглавить какой-нибудь политический салон в столице, лада Эрой. Если вы с таким же упорством будете требовать у Его Величества, скажем, финансирования частного образовательного сектора…

Я осторожно высвободила руку из руки Миара и медленно погладила его по плечу, думая о том, как долго я к этому шла — и изменит ли это вообще хоть что-нибудь. Очень может быть, что нет. Очень может быть, что он только посмеётся надо мной после, над моей неопытностью и неумелостью.

Расскажет Кертону. Посмеются вдвоём, попивая коньяк — один поцелуй не считается за «роман со студенткой».

Это вообще ничто.

Злила, как же злила эта его усмешка в уголках губ, злило собственное волнение, от которого подрагивали пальцы, почти как от страха, почти, как от алкоголя — и всё же иначе. Мне вдруг отчаянно захотелось всё ему рассказать — про бедолагу Мерта, про Эстея и его дурацкий провальный план, назвать своё настоящее имя — и закончить с этим глупым фарсом…

Рот привычно стянуло, болезненно сжало нитями магической клятвы. Разумеется, я не сказала ни слова — и пропустила момент, когда Миар наклонился и легонько коснулся губами кончика моего носа, одновременно обхватывая лицо руками и приподнимая подбородок.

Я почувствовала его тёплое дыхание сперва на лбу, потом на губах, опять до странности знакомый, едва уловимый запах дыма, пальцы задрожали ещё сильнее, я невольно сглотнула, облизнула губы — и выскользнула из его рук за мгновение до того, как наши губы соприкоснулись.

— Я передумала, верлад. Просто поставьте мне зачёты — и этого будет достаточно, — выпалила я и выскочила из комнаты верлада Доиля в тёмный коридор, вспыхнувший под моими шагами, начисто забыв о туфлях и плаще.

На улице шёл дождь, и, замерев на пороге, я мысленно помянула и бездну, и Мрак, и даже какого-то Дайхра, которого упоминал ректор. По ледяным лужам босиком до общежития я не добегу… Не хватало только стать второй погибшей от болезни в академических стенах студенткой!

Но делать было нечего, и я побежала, с неожиданной злостью вспомнив о тазике с тёплой водой. Общежитие для девочек оказалось ближе, и, не выдержав издевательства над собственным незакалённым организмом, я метнулась туда. А потом, мысленно махнув на всё рукой, пошлёпала к Шаэль.

Подруга жила одна, без соседки — девочек было мало, а места много. Может, зря я отказалась от переселения? Я постучала, потом поняла, что уже трясусь, точно желе на спине у галопирующей лошади, и открыла дверь.

Шаэль проснулась с трудом и долго не могла понять, кто я, откуда взялась, чего хочу и что от неё требуется. Наконец, сонно махнув рукой, она стряхнула прямо на пол с пустующей кровати какие-то свои вещи и позволила мне свернуться замёрзшим калачиком под одеялом. Попав из холода в тепло, я тут же заснула, решительно отбросив неприятные мысли о сплошных провалах, связанных с ректором.

Зато с утра кусачие мысли одолели меня с новой силой.

Почему я не поцеловала его, точнее, не дала поцеловать себя, почему?! Всё складывалось так хорошо, так правильно, а я опять… Сама всё испортила. Сама, вот этими вот самыми руками и ногами!

— Ничего не поняла, — честно сказала Шаэль. — Откуда ты вчера взялась? Что произошло? Я даже не помню, как открыла тебе дверь!

Выглядела она всё такой же бледной, под глазами пролегли синеватые тени, и я встревожилась.

— Про себя я потом расскажу. Попозже. Тебе бы к лекарю…

— Всё отлично, — вяло пробормотала подруга. — Не я же скакала в ночи под дождём раздетая… Возьми мою обувь. Плащ тоже дам. Иди, я догоню.

Ступня у неё оказалась на удивление маленькая, влезть в аккуратные, почти детские сапожки я влезла, но было неудобно. Зато плащ ожидаемо оказался велик, и я запахнулась в него с удовольствием. Вышла на порог общежития, думая о завтраке и старательно отгоняя все прочие мысли. Это было не так уж сложно: мой вчерашний ужин состоял из ликёров, шоколада и фруктов, так что хотелось поесть нормальной еды.

Завтрак. Завтрачек. Кашенька, яишенка…

У плаща оказались глубокие карманы, и я с удовольствием сунула в них озябшие руки.

Мраков Лестарис, пошёл вон из моих мыслей! Чтоб ты подавился своим коньяком, своими ингредиентами, своим артефактом на пару с «лучшим другом» Эстеем!

Я сердито сжала кулаки в карманах плаща Шаэль… и внезапно пальцы нащупали что-то длинное, тонкое, металлическое. Что-то такое, чему явно было не место в этом плаще. Я дождалась, пока Шаэль меня обгонит, отвернулась, нагнулась, делая вид, что поправляю застёжку на туфле.

И достала из кармана узкую металлическую трубочку, испещрённую какими-то знаками — то ли буквами, то ли рунами…

…ключ от академического хранилища.