Миссия: соблазнить ректора

Глава 31

Я ожидала, что Миар будет злиться и язвить, но он только устало махнул рукой, и я пошла за ним, тоже подрастеряв боевой пыл. Чего это я, в самом деле? Мы ж не враги, и он действительно ничего мне не должен.

Идея пойти на встречу с верладом Остером сразу показалась глупой донельзя. Зачем он мне сдался? И что полезного, кроме глупых бездоказательных сплетен, может мне сообщить старый ловелас?

Мы молча оделись в небольшом гардеробе, вышли из центральных академических ворот, но вместо того, чтобы сесть в экипаж, пошли пешком. Миар сунул руки в карманы и не смотрел на меня, не задавал вопросов и ничего сам не рассказывал. Выглядел он по-прежнему не сердитым, а скорее, опечаленным, и я испугалась. Может быть, невнятные слухи обрели плоть?

Может быть, у него серьёзные проблемы?

Но чем дальше мы шли, тем неуклоннее мои мысли сворачивали в другую сторону: а если он скучает об Акрысии? Если всё дело в том, что их свидание сорвалось, а он-то за этим и ехал в Асветон? Я в ЗАЗЯЗ уже три месяца, Миар всё время на глазах, никаких отношений в это время у него не было, да и с кем. Наверное, для него это длительный период, вроде бы интимная близость относится к разряду значимых физиологических потребностей… А как же тогда справляются монахи?! Божественным благословением? Я представила Миара в монашьей чёрной рясе в пол, с одухотворённым лицом и смиренно сложенными на груди руками.

Миар из моих фантазий нахально показал мне язык.

Поток спутанных мыслей и нелепых фантазий прервал голос предмета моих размышлений:

— У вас такое лицо, словно вы задумываете военную операцию, — почти нормальным, насмешливым голосом произнёс Миар. — О чём вы думаете?

— О монахах, — честно сказала я, радуясь внезапной оттепели.

— О чём?!

— О монахах. Как-то же они справляются без женщин длительное время, а не подбирают первую попавшуюся… — я понизила голос, но всё-таки упрямо договорила, еле слышно, — Акрысию.

Миар миролюбиво хмыкнул.

— Такая просвещенная до развращенности девица — и одновременно сама наивность. Вы интересуетесь хоть чем-то, кроме мужчин, лада? Разносторонние увлечения полезны для мозга.

— Танцами, — буркнула я. — Да вы же сами знаете… Хотите, я вам станцую как-нибудь? Приватно.

— Спасибо, обойдусь. Так вот… Есть потребности, которые невозможно устранить силой воли, но их не так уж и много: дыхание, питание… Но большинство физиологических инстинктов не так уж трудно обуздать работой, творчеством, молитвами…

— Например, волю к жизни, — пробормотала я.

— Думаете? — неожиданно серьезно перебил меня Миар.

— Если бы это было не так, не было бы такого количества самоубийств.

— Это безумцы, — всё так же твёрдо и убеждённо повторил ректор. Я развернулась к нему, хотя, сказать по правде, хотелось глазеть по сторонам. Из окошка экипажа, да и из любого другого окна Асветон, столица Асветора, выглядел совсем иначе, терялись мелкие очаровательные детали: фонари в форме тростей-зонтиков, гигантские металлические грибы, под шляпками которых прохожие могли укрываться от дождя, флюгеры, украшенные изображениями чугунных драконов, лепнина на зданиях, повествующая о битве демонов с теми же драконами, героях древности в языках пламени, учёных магах над колбами и тиглями…

Но всё же ответ Миара интересовал меня больше, чем вся эта красота.

— Мне кажется, безумны те, кто лишает жизни других, — продолжила свою мысль я. — Сознательно лишает, я имею в виду, с умыслом. А за свою жизнь каждый в ответе сам.

— Церковь, несомненно, поспорила бы с вами. Жизнь дана смертным высшими силами, им и решать, когда она прервётся, — Миар опять потёр переносицу. — Впрочем, я согласен с вами. Считать, что ты вправе лишать жизни других, сродни болезни разума. Довольно пустых философствований, лада. Сейчас пять часов вечера. Предлагаю договориться миром и сразу на берегу…

— ЗАЗЯЗ закрывают?! — перебила его я.

Ректор остановился.

— С чего вы взяли? Странный ход мыслей, особенно в контексте монахов и самоубийц.

— Просто вы какой-то не такой, — я немного смутилась. — Какой-то грустный, как головой ушибленный.

Миар взглянул на меня косо.

— А по-вашему стоит продолжать тупо пререкаться, кто кого перешутит? И давайте без этих ваших идиотских аббревиатур. Академия продолжает работать, как работала. Во всяком случае, пока.

— Тогда в чём дело? — настойчиво спросила я, с одной стороны мечтая раз и навсегда закрыть вопрос про Акрысию, с другой — совершенно не желая ему никаких проблем. Хотя именно это и было моей косвенной целью — поставить Миара в очень и очень проблематичное положение, отобрав столь ценный для него Ключ.

Интересно, что он открывает?

— То, что вы говорили — по поводу незаконной торговли ядовитыми веществами в последние пару лет — вполне себе подтверждённый факт, — не очень охотно выговорил ректор. — Меня — лично меня — не обвиняют на данный момент, но если я не найду виновника в самое ближайшее время, меня отстранят от должности, а Академию перевернут с ног на голову.

— Это же ваша Академия, — покачала я головой. — Как могут вас отстранить?!

— Я очень много в неё вложился, но формально роль Асветора не стоит преуменьшать.

— Разве вы не погасили займ наследством? — неосторожно брякнула я. Миар покосился, без настороженности, но цепко.

— Замечательная осведомлённость. Да, займ на приобретение в личную собственность зданий, инвентаря и прочего погашен, но земля-то остаётся в собственности Его Величества. Да и сейчас от королевского двора поступает значительная часть финансирования.

— Ладно, это я поняла. Знаете, как-то странно получается…

— Что именно?

— Воришка некоторое время безнаказанно промышляет торговлей ядами, выходит на теневой рынок и не попадается, а потом демонстративно и бездарно ворует какую-то безвредную мелочёвку.

— Я почти уверен, что это разные люди. Было два вора, хотя и звучит это абсурдно.

«Три», — едва не брякнула я, но каким-то чудом удержалась и промолчала. Всё это действительно было странно, причём любой из вариантов.

Мы прошли мимо конной статуи какого-то полководца, обогнули пустой фонтан и буквально нырнули в длинные торговые ряды. Сразу стало шумно, немного отступил щиплющий щёки морозец. Невольно я придвинулась ближе к Миару, если он и возражал, то про себя — народу у открытых лавок толпилось немало, и все активно толкались. Стали зажигаться зонтичные фонари, один за другим, разгоняя постепенно сгущающийся полумрак.

— Что за ажиотаж?

— Вы серьёзно? — Миар ухватил меня за локоть, спасая от неминуемого столкновения с дородной верладой в пуховом платке на голове. — Скоро же Громница.

— Ах, да…

День Зимних гроз — официальное название Громницы — пришёл к нам с мохнатой древности. В середине первого месяца на протяжении многих лет стабильно случалась серия зимних гроз, сопровождаемых сильными раскатами грома, ветром и ледяными ливнями. Вместо того, чтобы покрепче запереться дома и переждать погодную аномалию с кружкой чего-нибудь горячего, не в меру активные предки решили шумно отмечать буйство богов или демонов — в зависимости от того, в кого хотелось верить больше. Как правило, в Громницу устраивали шумные ночные застолья с песнями, танцами, музыкой, целью которых было переорать стихию.

— В ЗАЗЯЗ отмечают Громницу? — я перепрыгнула некстати оказавшееся под ногами бревно, но в последний момент неказистый мужичок с торчащей кверху бородкой выхватил его, я споткнулась и непременно шлёпнулась бы в стоящий прямо на земле огромный котёл с горячим компотом, если бы Миар не подхватил.

Подхватил — и буквально оттащил в сторону, подальше от энергично скупающей свежую рыбу и ароматные сыры толпы. Слегка прижал к деревянному остову торговой лавки.

— Ещё раз назовёте мою Академию этим противным…

Я приподнялась на цыпочки и чмокнула его в подбородок. Миар замолчал, словно подавившись словами, а затем отстранился.

— Перестаньте!

— Вы пошли со мной гулять, а не заперли в гостинице. Почему?

— Так вы же откроете любую запертую дверь, а магичить с гостиничной мебелью не входит в мои планы.

— Нет, серьёзно. Куда вы меня ведёте?

Миар посмотрел на меня. Подбородок у него был в меру холодным и в меру колючим, в зрачках также наблюдался баланс зелёного и карего.

Непонятно, чего от него ждать.

— Это попытка компромисса, надеюсь, вы оцените. Я веду вас ужинать в одно неплохое местечко, — я едва не спросила, мол, не «У Фильи» ли?! — Потом ещё погуляем по городу. А в девять вечера у вас отбой. Тихий час, крепкий здоровый сон, обратно выезжаем около шести утра, как раз успеете выспаться и собраться.

— Во-первых, мне не десять лет, во-вторых — что значит «у вас отбой»? — возмутилась я. — А у вас?

— То и значит. У меня будут ещё дела вечером… Не перебивайте, лада Эрой! Дела — это дела. И раз уж одну компаньонку вы отравили, я нашёл для вас другую, с крепким желудком и стальными нервами. Так что не рассчитывайте сбежать.

Я не то что задохнулась от возмущения — буквально к земле приросла. Миар потянул меня за локоть, поскользнулся и сам чуть было не шлёпнулся.

— Никаких компаньонок! Никаких…

— Надо проветрить ваш экватор и прочие параллели, — ректор оставался невозмутимым.

— Есть куда более приятные способы, и вы о них знаете, — проворчала я.

В этот момент мой взгляд неожиданно упал на того самого мужичка, чуть было не скосившего меня бревном. Он раскладывал товар аккурат в витрине напротив — маленькие каменные фигурки на зелёном бархате. Даром, что уже вечер, у кого-то торговля только начиналась.

А вдруг там есть свинки? А вдруг козочки?

Миар расценил моё внезапное онемение по-своему.

— Высказались? Полегчало? Идёмте ужинать… Ох, простите, лада! — Миар улыбнулся молоденькой большеглазой девушке с большим тюком то ли шалей, то ли покрывал в руках.

И получил ответную многообещающую улыбку.

Вот ведь… Дайхр!

Мне нисколько не полегчало, но препираться я перестала — какой в этом толк. Всё равно сбегу, всё равно… Захотелось набрать полные ладони снега и растереть по пылающим щекам. Ничего у Эстея не выйдет, этот… козлик только и думает о девках, причём обо всех, кроме меня.

Но дело не только в Эстее. Не только в том, что я должна сделать — увы.

Дело в том, что мне, именно мне, ладе Котари Тейл, не хочется отпускать Миара, хоть к Алисии, хоть к любой другой женщине. Просто так.

Молча мы добрались до солидной двухэтажной таверны с большой летней террасой, беззастенчиво заставленной сейчас заснеженными летними стульями и столами — я даже не стала смотреть на название сего заведения, негодование так и бурлило, норовя выплеснуться острым словом. Внутри оказалось довольно просторно — на первом этаже гардероб и комнаты уединения, на втором, собственно, зал для посетителей. Небольшие столики, круглые свечи в подсвечниках, крепко сколоченные стулья. Мой спутник попытался обсудить содержимое ужина, но я надулась и демонстративно отвернулась, злясь и на себя — за то, что действительно веду себя, как глупый ребёнок, и на него — за Акрысию, и этот покровительственно-пренебрежительный тон, и за эти бесконечные «перестаньте». А если Акрысия — это действительно давняя любовная любовь? Может, они познакомились ещё до её замужества. Выглядит она отлично, а лет десять назад явно была ещё лучше. И раз удостоилась чести быть приглашенной на королевскую аудиенцию, что-то из себя представляет, значит, неглупая…

— Громницу в Академии мы, разумеется, отмечаем, — между тем как ни в чем не бывало вещал Миар, сделав, наконец, заказ. Я не стала даже вслушиваться — утихомиренный сластями аппетит пока что не давал о себе знать. — Будет большой студенческий праздник, ровно в полночь.

— Какой в нём смысл, — угрюмо сказала я. — С кем танцевать-то, если в ЗА… в Академии сплошь одни парни?

— Вам как раз будет с кем, не вижу причин для дурного настроения, адептка. И вообще, праздники не упираются в выпивку и попытки потискаться под благовидным предлогом.

— Конечно, верлад ректор! — подхватила я. — Можно устроить викторину. Или лабораторную работу. Или вообще провести внеплановую лекцию с последующим визитом в библиотеку — это же так захватывающе! Где вы учились, а? У вас были какие-то праздники?

У Миара как-то странно сощурились и потемнели глаза, хотя мой вопрос был более чем невинным и пристойным. И ответил он без запинки:

— Я закончил магистратуру Западной Академии общего профиля, между прочим, был единственным в тот год специализировавшимся на алхимагии магистрантом. И никакие праздники меня никогда не интересовали, только наука.

— Оно и видно. А до этого? Где вы учились до магистратуры?

Подошедший разносчик еды прервал нашу односторонне привлекательную беседу — по неведомой мне причине Миар явно тяготился разговором. Скорее всего ему просто уже не терпелось от меня избавиться и ускакать к своей замужней Крысе. Я уныло посмотрела на тарелки с ароматным дымящимся содержимым.

— Позвольте отлучиться на пару минут, верлад. За неимением компаньонки можете сопроводить меня в дамскую комнату лично. Возможно, до вечерней встречи с Акрысией сможете подцепить ещё какую-нибудь верладу с брачной татуировкой — в дамских комнатах обычно повышенная концентрация беззащитных дам.

Миар только безнадёжно махнул рукой и приступил к еде, я же прихватила сумочку и удалилась. А потом внезапно вспомнила о торговце каменными фигурками. Нельзя, никак нельзя было упускать шанс сделать Миару подарок: от таверны до торговых рядов было совсем близко, я наверняка успею обернуться очень быстро. Пусть потом ворчит, сколько ему вздумается…

Получив в гардеробе плащ, я торопливо выскочила в темноту и, стараясь ни обо что не споткнуться и не поскользнуться на многочисленных наледях — даже здесь, в столице, очевидно лишнюю воду запросто выплёскивали на дорогу — игнорируя холод, побежала навстречу приветливо мигающим огням фонарей.

Деловито бурлящая разношёрстная толпа горожан, стремящихся набрать побольше вкусностей к грядущей Громнице, проглотила меня, как голодный великан крошечную фрикадельку. Когда я шла рядом с Миаром, то путь казался простым и прямым, хоть и людным, теперь же мало того, что народу прибавилось — я обнаружила, что торговые ряды разветвляются паутиной, и ни одной знакомой витрины не увидела. Фонарей, лавок, витрин, грибов было множество, все как один — совершенно одинаковые. Я остановилась, пытаясь сориентироваться, но стоять на месте оказалось совершенно невозможно: толпа толкалась и увлекала меня за собой, как течение горной реки. Я заозиралась, внезапно запаниковав: мало того, что забыла направление, куда шла, я и откуда пришла-то не запомнила!

Как называлась та таверна, где ждёт меня Миар?

А как называется наша гостиница?

Мрак. Мрак! Я настолько ни о чем насущном не задумывалась, что не озаботилась ни названиями, ни адресами. Деньги у меня с собой есть, можно заказать экипаж, но что в нём толку, если не знать, куда ехать.

И что теперь?

Отправиться прямиком в ЗАЗЯЗ?

Миар меня убьёт. Растворит в какой-нибудь кислоте, а потом скажет, что так и было…

Я попыталась успокоиться. Всего-то и надо — найти ту самую лавку с каменными фигурками, а дальше идти прямо и прямо, пока не уткнусь в двухэтажное здание с террасой, уставленной стульями и столами. Без паники, Ари-Котари, вдох, выдох — и вперёд.

Щекастая румяная лавочница, бойко торгующая колечками пузатой колбасы, моментально указала мне дорогу к «дивным штучкам дядюшки Руфия», не забыв добавить, чтобы одинокая легкомысленная лада прижала к груди сумочку покрепче: «народ тут бродит — упаси небо, дай палец, всё по печёнки отгрызут!». Я воспользовалась мудрым советом, вцепилась в сумку и двинулась по указанному пути, думая о том, что впервые в жизни оказалась с таким количеством денег там, где эти деньги можно потратить. На себя потратить. А Эстей… Эстей не обеднеет, если я приобрету вот такую вот узорчатую вязаную шаль. А ещё тёплые чулки с забавной вышивкой: в деле соблазнения они, конечно, не подспорье, но зато в них будет так приятно ходить по комнате в зимнюю пору. Рукавицы и даже непрактичные, но забавные меховые муфты, а еще деревянные гребни и заколки, и всякая разная посуда — сколько же здесь всего! М-м-м, как пахнут свежие горячие пышки — а я ведь так ничего и не съела…

Я шла с ощущением того, что внутри меня живёт маленькая капризная девочка, которая молчала долгих восемнадцать лет, как будто её и нет, а теперь внезапно вырвалась на волю, крича во всю глотку, топая ногами и размахивая руками. Конечно, Эстей снабдил меня всем необходимым, но это было то, что выбрал и купил он — ну, вряд ли он сам, нанятые им люди. А я, именно я, Ари-Котари, ещё ни разу ничего не покупала, не оглядываясь на каждую монетку. Неизвестно, до чего бы докричалось требовательное создание внутри, но оно — и я заодно — увидели вдруг нечто совершенно восхитительное, а именно — самую настоящую прямоугольную витрину под толстым стеклом, в которой уже почему-то на белом бархате были хаотично разложены крошечные фигурки. Дородный безбородый хозяин, совершенно не похожий на того, первого, разом оценив заинтересованный взгляд потенциальной покупательницы, кинулся расхваливать товар. Я зачарованно оглядывала зверьков, рыб и рептилий из лабрадора, яшмы, сердолика и менее известных минералов.

Свинок оказалось несколько. Козочек не увидела ни одной.

— Лада что-то желает? — вкрадчиво и подобострастно произнёс продавец, одним глазом умильно косясь на меня, а другим самым невероятным образом гневно зыркая на оборванца-мальчишку, остановившегося поблизости.

Лада была на распутье.

С одной стороны, нужно искать Миара, в пополнении коллекции до решения вопроса с Эстеем не было смысла, не Элейн же мне её потом завещать! С другой стороны, девочка внутри стучала кулаком, требуя скупить всех свиней в этой мраковой лавке, всех, всех, всех и прямо сейчас!

— А есть ли у вас козы? — спросил мой язык, не зная, кому подчиняться — разуму или девочке, и, очевидно, выбрав голос непутёвого сердца.

Козочка нашлась в единственном экземпляре — из густо-сиреневого чароита с редкими бледно-молочными вкраплениями, и этот камень, этот цвет, такой похожий на цвет подаренного мне Миаром шёлкового комплекта, стали контрольным выстрелом. Мозг отключился, девочка восторженно замолчала, покусывая большой палец, сердце совершило променад от пяток до горла, а кошелёк раскрылся, как крылья улетающей в теплые края птицы, чтобы расстаться с немалой частью своего содержимого. На ощупь камушек оказался ожидаемо гладким и холодным, но в руке моментально согрелся.

Я открыла рот, чтобы спросить дорогу — к двухэтажной таверне или хотя бы мужичку-конкуренту, тому самому, с бородкой. И опять застыла на полуслове, потому что за небольшими компактными лавчонками обнаружился домик с блестящими буквами на потёртом металлическом флюгере, изображавшем ножницы, катушку с нитками и почему-то пяльцы: «Золотая игла». Прямо по стеклу витрины белой краской было несколько коряво выведено: «Заказ любой сложности в кратчайшие сроки!»

Но не это привлекло моё внимание. В окне ателье — а что ещё это могло быть? — в хаотичном беспорядке выставлялись образцы тканей. Я просто увидела сливающиеся, словно два речных потока, отрезы фиолетового шёлка и такого же гипюра, а уже потом, как во сне, почувствовала тугую металлическую ручку под пальцами и услышала лёгкий перезвон колокольчиков. Спокойный, чуть надтреснутый женский голос раздался откуда-то из глубины помещения — не такого уж маленького, но от пола до потолка заставленного и завешенного всякой всячиной:

— Добро пожаловать, лада. Чего бы вам хотелось?

…о, это был очень, очень коварный вопрос.

Хрюшка из чароита