Миссия: соблазнить ректора

Глава 29

Небольшая комната с мебелью из старого добротного тёмного дерева, которую снял мне Лестарис, оказалась даже уютной, а главное — хорошо протопленной. Я вволю попрыгала на мягкой узкой кровати, полюбовалась пустынным заснеженным двориком — именно на него выходило единственное окно. Поужинала в комнате же и отлично выспалась, не пытаясь потревожить ректора, проживающего этажом ниже. Пусть расслабится и думает, что я всю нашу поездку — всего-то сутки, не считая первого дня! — буду такой смирной и незаметной.

Увы, верлад, сама не знаю, как, но я однозначно вас разочарую.

…и никаких компаньонок, дай Небо здоровья уважаемой верладе Мистрес. Здоровья — а ещё крепкого старичка, уважить безгреховную старость, добавив в неё толику сладкой греховности… Я фыркнула на собственные мысли, отошла от окна и быстренько собралась на выход, не забыв захватить бумаги, переданные мне верладой Алазией для некоего Остера. Учиться мне ещё и учиться продуманности у старшего поколения: я ей и ключ от хранилища вернула, ничего Миару не рассказав, и поручение выполнила, считай, за бесплатно.

Впрочем, ещё не выполнила.

Миар, с которым мы встретились в гостиничном холле, был одет парадно: тёплый плащ, жилет поверх рубашки, пуговицы и сапоги блестят, брюки сидят, как влитые. Любоваться бы и любоваться, но я нахмурилась.

— Что? — он моментально считал моё состояние, вопросительно приподнял бровь. — Что не так, лада Эрой?

— Вы же так замёрзнете!

У моего-то плаща был капюшон с меховой оторочкой, да и перчатками, шапкой, тёплыми чулками я, а точнее, Эстей предусмотрительно обзавелся.

Ректор посмотрел на меня так, словно я заговорила на выдуманном языке.

— Что?

— На улице пурга, — глупо повторила я. — А вы без шапки и вообще…

— Пурга прежде всего у вас в голове, адептка.

Миар опустился на тяжёлую деревянную скамью и уставился на меня снизу вверх, оценивающе.

— Слушайте меня внимательно, лада Эрой. Можете где-нибудь записать, если требуется. Сейчас мы поедем в главный корпус Асветорской Академии наук, где состоится высочайшая аудиенция Его Величества. Не могу сказать заранее, сколько времени она займёт, надеюсь, вы плотно позавтракали. Что делаю я: работаю, работаю и ещё раз работаю во благо собственной Академии, отдыхаю от вашего общества, а потом, когда всё завершится, нахожу для вас Остера, возвращаю вас сюда, а потом отправляюсь… не важно, по другим своим делам. Что делаете вы: идёте, когда я говорю идти, сидите, когда я говорю сидеть, молчите, пока я не скажу вам говорить. Ждёте меня, передаёте Остеру то, что нужно, возвращаетесь в гостиницу, ужинаете и ложитесь спать. Завтра утром мы возвращаемся в Академию. Вопросов нет?

— Велите разомкнуть уста для ответа? — смиренно уточнила я.

— Говорите.

— У меня есть ряд поправок к вашему великолепному и продуманному плану.

— Поправки не принимаются.

— Тогда предложений.

— В предложениях нет необходимости.

— Мрак с вами, идёмте, — я схватила его за локоть и торопливо пояснила. — Пурга в моей голове требует бессовестной анархии, верлад. Давайте прогуляем аудиенцию и пойдём в таверну, есть лепёшки и шашлык? А потом купим вам перчатки на меху и будем гулять по столице, а потом вернёмся в гостиницу, запрёмся в вашей комнате на замок, вы наалхимагичите какой-нибудь полог тишины и…

— Да я даже вас одну заставить замолчать не могу, — ректор небрежно поднялся, высвобождая руку, отвернулся и пошёл к выходу, а мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

— Отцепитесь от моей руки, лада Эрой, в актовый зал вы со мной не пойдёте, и это не обсуждается, — ректор хмыкнул. Я огляделась — находиться в высоком обществе было непривычно, но очень интересно. Около трёх десятков мужчин, в основном уже очень потрёпанных жизнью, раза в полтора, а то и в два старше моего Миара. Женщин всего трое — одна лет тридцати и две верлады в преклонном возрасте. Почтенная публика мерно гудела неторопливыми беседами, в которых мне по большей части были знакомы только предлоги и союзы, и было видно, что эти люди привыкли жить в своём собственном темпе. В своём собственном мире.

— А почему бы и нет, — храбро ответила я. — Во-первых, сами же говорили, что меня надо использовать, что с моим пробивным характером я могу добиться дополнительного финансирования… и что там вам ещё надо.

Ректор с сомнением покосился на меня.

— Я так говорил?! Хмм, боюсь, вы как-то не так меня поняли. А во-вторых?

— А во-вторых, тут можно завести множество полезных и перспективных знакомств. Умные мужчины, особенно всякие там ректоры — моя слабость.

Я улыбнулась — надеюсь, обворожительно, а не кровожадно — проходящему мимо полному благообразному лысому старичку с массивными часами на цепочке у пояса.

Старичок неожиданно поймал мой преувеличенно-заинтересованный взгляд и улыбнулся в ответ, да ещё и подмигнул правым глазом, надо сказать, препохабно.

Миар кашлянул.

— Список допущенных до аудиенции утверждён месяц назад и пересмотру не подлежит, кто попало до взора Его Величества не допускается. Кстати, а вот и он. Верлад Бран Остер, ректор Северной Академии льда и пламени, к вашим услугам. Женился в прошлом году в пятый раз. Лишний вес, повышенное давление, левый глаз почти ничего не видит.

— Где пятый, там и шестой, — бодро отозвалась я. — Зато у него часы явно из чистого золота и платок в петлице с фамильной монограммой. Лёд и пламя — очень романтично. А у меня золотой свинки в коллекции не хватает.

— Ему семьдесят два.

— Я прекрасно справлюсь с ролью безутешной вдовы, если вы об этом.

— Дерзайте, моя дорогая. Вот только нынешняя верлада Остер — единственная дочь Бастерса, первого казначея Асветора. А наш дорогой Бран Остер увяз в долгах. Поэтому максимум, что вам светит за пару ночей в каком-нибудь затрапезном третьесортном отеле — вот эти самые часы. Впрочем, сомневаюсь. Такие люди, как Остер, ценят вещи больше, чем доступных алчных девиц.

— Да ну вас, — разочарованно сказала я. — Вы…

— Миар! Дорогой!

Неожиданно звонкий голос заставил обернуться нас обоих.

Та самая верлада, которую я оценила лет на тридцать, светловолосая и стройная, спешила к нам, шурша подолом простого, невыразительного на первый взгляд платья. Меня не обманули ни кажущаяся скромность фасона, ни непритязательный шоколадный цвет ткани — с финансовой точки зрения женщина буквально лучилась благополучием. В ушах дамы поблескивали серьги в виде причудливых цветков с сердцевиной из прозрачных камней, очень напоминающих бриллианты, такое же колье обвивало шею, заставляя взгляд устремиться в декольте, скорее многообещающее, чем многораскрывающее — сама верлада Мистрес не нашла бы, к чему придраться. Привлекательное лицо дамы было подкрашено умело и умеренно, держалась она с небывалым достоинством — вот чего мне не хватает, увы и ещё раз увы. Я взглянула на протянутую в сторону моего спутника ладонь и увидела брачную татуировку вокруг указательного пальца.

Верлада была замужем.

— Алисия! — ректор взял протянутую руку в свою, к моему великому разочарованию — вполне охотно. Сжал, мягко коснулся кожи руки верлады губами — и несмываемое, нарисованное специальным мастером серебристое кольцо никакого трепета или отторжения у него не вызвало. — Два года не виделись? А ты всё хорошеешь, для кого-то часы словно идут назад!

— Два года и три с половиной месяца, — уточнила особа неуместно проникновенным голосом. Сдула с лица светлую прядь, словно случайно выбившуюся из аккуратной прически — но почему-то я совершенно не верила в такие случайности. — Кто бы жаловался на время! Над тобой оно совершенно не властно, просто преступно выглядеть так молодо, дорогой! Я так рада тебя видеть! Единственное приятное и живое лицо в этом зоопарке. Точнее, кладбище неупокоенных мертвецов.

И ведь никто не утверждал, что у неё в голове пурга!

— Если бы у тебя было зеркало, таких лица было бы два, — доброжелательно хмыкнул Миар, а я испытала огромное желание двинуть ему локтем поддых. Выглянула из-за его спины и широко заулыбалась.

— Ты не один? — моментально отреагировала Алисия. Да нет, какая Алисия… Акрысия! — Милая девочка… Неужели самого завидного холостяка Асветора можно поздравить с потерей почётного статуса?!

Я не успела порадоваться тому, что мы вполне себе смотримся парой, как Миар пакостно ухмыльнулся и состроил грустное лицо.

— Дочка, — шепотом возвестил он. — Ошибка молодости, знаешь ли…

У Акрысии округлились глаза, я от неожиданности закашлялась. Оказалось, шутить на эту тему с однокурсницами и слышать такую шуточку со стороны — совершенно разные вещи.

Вот вообще не смешно!

— Не сомневаюсь, ты и в юности был уже тот ещё шалун, — буквально промурлыкала верлада, стряхивая с плеча ректора какую-то невидимую глазу пылинку и одновременно поглаживая его по плечу. — Роль отца тебе идёт, сразу видно. Ты же такой заботливый… Надолго в Асветоне? Ну, хотя бы до утра твой питомник без тебя проживёт? Детишки должны учиться самостоятельности, а нам с тобой есть, что обсудить, о чём поболтать. Дочурка до утра не заскучает? Большая уже девочка…

Миар посмотрел на меня так, словно вообще забыл о моём существовании.

— У неё есть… э-э-э… компаньонка, — наконец, выдал он. — Гувернантка. Но она, к сожалению, неважно себя чувствует, так что…

— Я совершеннолетняя, па-поч-ка, — зачирикала я, искренне желая Акрысии провалиться к демонам. — Ты забыл? В твоём возрасте уже бывают проблемы с памятью. Я могу сопровождать тебя куда угодно, даже в варьете! — я понизила голос, приложила ладони к щекам и вытаращила глаза ещё хлеще, чем Акрысия. — У нас всего один вечер в Асветоне, не буду же я одна сидеть в гостинице!

— Ари, — голос Миара не предвещал ничего хорошего, но мне-то терять было нечего. Представить, что Миар пойдёт куда-то развлекаться с этой… крысой белобрысой было отчего-то выше моих сил.

— Папуля! — капризно отзеркалила я. — Не оставляй меня! Я буду плакать и, возможно, натворю глупостей! Пойдем вместе? Повеселимся, потанцуем… Купишь мне леденцов, ты же знаешь, что я люблю больше всего на свете… А верлада старая. Я имею в виду, твоя старая знакомая, вероятно, будет в обществе законного мужа?

Акрысия посмотрела на меня так, как будто обнаружила, что я больна проказой, но пухлые губы продолжали заученно улыбаться.

— О, мой дорогой супруг уже несколько лет не покидает наше загородное имение в Шертоне. Он такой нелюдимый!

— Или его держат связанным в подвале, — пробормотала я. Улыбка Акрысии стала ещё менее естественной.

— Шутница девочка…

— Та ещё шутница, — подхватил Миар. — Позволь, я скажу несколько слов… дочурке?

— Конечно, а я, пожалуй, скажу несколько слов Когеру. Как хорошо, что и ты здесь! Я так соскучилась… Не хотелось бы, чтобы мы снова расстались на пару лет, — ее взгляд и голос стали мягкими, обволакивающе глубокими, а я испытала острое желание ткнуть светловолосую верладу ключом от академического хранилища прямо в глаз.

Мы дружно дождались на пару, пока Акрысия скрылась за тяжёлой бархатной портьерой, а потом ректор оттащил меня в сторону.

— Это уже слишком, лада Эрой! — зашипел он на меня. — Я в ваши горничные или как оно там… компаньонки не нанимался! Посидите одна в гостинице, не развалитесь. Шутки шутками, а я за вас отвечаю.

— Вы что, всерьёз собрались сегодня встречаться с этой… крысой?! — зашипела я в ответ. — Совсем уже совесть потеряли?! Она же замужем!

— Слушайте, адептка, вы мне собрались мораль читать? Серьёзно, вы? То, каким образом я провожу своё свободное время, как и с кем, вас никоим образом не касается! Прекратите цирк устраивать!

— Вы действительно хотели… — повторила я. — Вот… с ней? Нет, ну правда?

Миар какое-то время разглядывал меня. Выдохнул и потёр переносицу.

— А почему нет?! В конце концов, повторяю, я взрослый свободный мужчина и имею право проводить свой досуг, как хочу!

— Не надо, — пробормотала я. — Нет, я понимаю, вы, наверное, совсем заработались и хотите, ну… Но у вас же есть я!

Миар схватился за голову.

— Ари, ни вас у меня нет, ни меня у вас! Вы студентка, я преподаватель, я вас старше, у меня своя жизнь, а у вас своя, к тому же…

— Вы совершенно негодный вариант, — подхватила я. — Но мне не показалось, что вам было неприятно со мной целоваться.

— Это вообще ничего не значит!

— Лестарис! — окликнул моего спутника многоженец-Остер. Снова со значением подмигнул мне. — Ты идёшь? Начинается…

Бархатные алые шторы, прикрывавшие двустворчатые двери, дрогнули и разошлись в разные стороны. Неупокоенные светила науки потекли в открывшийся проход, а Миар подвёл меня к обитой бархатом скамеечке у высокого, от пола до потолка, окна, и тихо сказал:

— Если я выйду и обнаружу, что вас тут нет…

Я открыла рот, чтобы продолжить, вариантов было множество. Но Миар не стал слушать и ушёл, скорее, даже сбежал.

— Фу, Ари, место, сидеть, — пробурчала я. Достала прихваченный из ЗАЗЯЗ учебник по алхимагии и стала читать вполголоса, старательно прогоняя назойливые мысли о том, что надо будет когда-нибудь навестить в Шертоне супруга Акрысии и сообщить ему, что излишнее затворничество вкупе с наличием блудливой жены чревато трансформациями черепа в сторону стремительного образования костных наростов.

Как у оленя, чтоб мне в бездну провалиться.