Миссия: соблазнить ректора

Глава 8

— Плюй. Полощи и плюй, кому говорю!

Я в сотый, наверное, раз прополаскивала горящий рот — и это после того, как проглотила нечто бесцветное, склизкое, желеобразное в качестве противоядия. Не в силах что-то сказать — язык и дёсны онемели так, будто я пару часов держала во рту кусок нетающего льда — я только жалобно промычала что-то неразборчивое, сплюнула и уставилась на свою то ли спасительницу, то ли мучительницу мокрыми жалобными глазами. Впрочем, мокрым было всё: лицо, шея, грудь, волосы… Кажется, первые несколько литров спасительной воды разъярённая преподавательница попросту вылила мне на голову.

— Употребить корнепалт в пищу! Убож-ж-жество! — теперь верлада хваталась за голову. — Тупая твоя голова на что-то годится, кроме как ресницами хлопать и лясы точить?! Зачем ты засунула его в рот, дура? Давно во рту ничего не бывало?! Полощи и плюй!

Наконец экзекуция закончилась, жжение, к счастью, прошло, но общее самочувствие оставляло желать лучшего. Мы с верладой находились в пустой лаборатории при той самой аудитории, где я рассчитывала постигать спагиромагию сегодня утром — а вместо этого перемазалась в земле, высушивая грязные коренья, поцапалась с озабоченными однокурсниками, принимающими меня за легкодоступную девицу, а потом проглотила кусок несъедобной, возможно, даже ядовитой дряни, и это даже не в первый день — в первые полдня!

— Вот что, убогая, — решительно провозгласила преподавательница, тоже довольно красная и взмокшая, — сегодня ты до обеда останешься тут, и только попробуй куда-нибудь деться и что-нибудь натворить, ясно?! Знаю я таких бедовых… Да и не стоило тебе так шутить с этими болезными. Мало ли.

Я угрюмо кивнула, стараясь незаметно пощупать рот изнутри на предмет язв, ожогов и волдырей.

— Но не просто так, естественно! — верлада воинственно засверкала глазами. — У меня никто не бездельничает. Будешь… да, будешь мыть лабораторную посуду. Я проверю, имей в виду. Всё, что стоит в этом стеллаже и вон в том, всё, до единой скляночки — перемыть и поставить вон в тот стеллаж. Разобьёшь — руки оторву.

— Мрак! — мявкнула я, но верлада Алазия уже удалялась, оставив меня одну в лаборатории в компании множества разноцветных пробирок, реторт, колб, тиглей и стеклянных трубочек, по большей части неизвестного мне назначения, пенящегося густого средства для мытья неприятного желто-коричневого цвета, навевавшего не самые аппетитные ассоциации, и вороха тряпок и мятых старых бумаг для вытирания чистой посуды и наведения блеска.

Я постояла, озираясь, но ничего интересного не обнаружила. Например, загадочных ампул с золотистым содержимым, благодаря которым без особых усилий можно быстро спалить ненавистное учебное заведение…

Интересно, а откуда в моей Высшей школе с её элементарным магическим минимумом взялись такие опасные ампулы, да ещё и практически в открытом доступе?

Я не додумала эту мысль. Одна из скользких стеклянных колб выскользнула из рук, и несколько секунд я безуспешно пыталась перехватить её на пути к падению. От вида мелкого стеклянного крошева на полу я чуть не разрыдалась. Попыталась собрать осколки руками — метёлки не обнаружилось — и тут же порезалась. Обессиленно опустилась на какой-то деревянный ящик, замотала палец тряпкой и чтобы уже не думать ни о чём, принялась рассматривать мятые листы.

И неожиданно увлеклась.

Это оказалась академическая газета, судя по всему, не новая, но не рукописная, а полноценно отпечатанная в типографии. Называлась она причудливо — «Алюдель», и представляла собой сборную солянку из текущих новостей («Спортивное состязание между вторыми курсами алхимагов и спагиромагов назначено на сто семнадцатое юнея…»), полезной информации (я зачиталась классификацией алхимагических тиглей) и студенческого творчества (чего только стоила высокопарная «Ода хронометру»!). На мгновение мне стало безумно жаль, что я прикоснусь к волшебному знанию, которое могла бы получить в этих стенах, лишь мельком, что очень скоро двери в этот загадочный мир закроются для меня навсегда.

На глаза набежали слёзы. Я сердито стряхнула их предплечьем — кисти всё ещё жгло от недавнего интенсивного применения магии, к которому я не привыкла, а ещё от ядрёного моющего средства.

Нечего жалеть себя…

Мокрое платье раздражало. Надо бы его просушить… а для этого желательно снять. Однако перспектива находиться в одном нижнем белье, пусть даже очень дорогом и красивом — в этом вопросе Эстей не поскупился, а ещё в кружевных ажурных чулках (ЗАЗЯЗ чулки не выдавал, а Эстей обычные мне не приобрёл) даже в совершенно пустой аудитории не радовала. К тому же соблазнять мне нужно не верладу Алазию или какого-нибудь случайного уборщика, а ректора, которого здесь нет. На моё счастье на гвоздике за одним из стеллажей обнаружился белый лабораторный фартук, застиранный и в пятнах. Вероятно, предполагалось, что его будут надевать поверх платья. Он прикрыл грудь и немного бёдра спереди, но это же это чистая формальность, я надеялась быстро справиться с мокрой тканью…

— Ты уверен? — внезапно раздался довольно отчётливый — и, к сожалению, знакомый мужской голос.

— Можешь посмотреть сам. Я проверил на два раза. Углекислого кальция не хватает, примерно три с половиной унции. Ты же знаешь, у меня неплохой глазомер…

— У тебя непревзойдённый глазомер, Керт. Твои родаки случайно не на рынке работали?

— Мелькала та же мысль, если бы не их феррский титул.

Раздался приглушённый смех — резко оборвавшийся.

— Мне это не нравится, Миар, — очень серьёзно отозвался второй мужчина. — Очень не нравится.

— Ещё бы. Уксусная кислота, спирт, теперь углекислый кальций…

— Спирт студенты крали всегда!

— Тебе бы всё шутки шутить. А между тем, зачем?

— Уксус можно потушить кальцием.

— Ты это мне рассказываешь?! Зачем?! Рисковать обучением… чтобы что?

— Ну, он забавно шипит и пенится, — мужчина засмеялся. — Мне это действительно не нравится, но ты уж слишком нагнетаешь.

Я вытянула шею, прислушиваясь к приглушённым мужским голосам. Неуместное любопытство легко оправдывалось мной тем, что я должна была больше узнать о Миаре Лестарисе. Может быть, с другом он настоящий…

К сожалению, в этот момент край платья, которое я продолжала сжимать в руках, задел одну из стоящих в ожидании своей очереди на мытьё алхимагических склянок. Та грохнулась на пол, я выронила платье, пытаясь перехватить в полёте ещё одну пробирку, а в довершение всех бед пролила на платье моющее средство. Полуприкрытая дверь, отделявшая аудиторию от лаборатории, моментально распахнулась, и на пороге я увидела ректора в компании довольно симпатичного черноглазого брюнета средних лет, уставившегося на меня с искренним недоумением и любопытством.

— Эт-то ещё что?!

Ректор приподнял бровь, глядя на меня сверху вниз, а я готова была хоть сквозь каменный пол просочиться куда-нибудь в подвал. Вид открывался, надо полагать, прекрасный, и пытаться прикрыться было бы попросту смешно. Главное, не поворачиваться к ним спиной… Взгляды двоих мужчин как по команде сперва буквально упали в непомерно откровенное декольте, потом — на нижний край фартука, проходящий аккурат по линии кружев белых чулок, а затем с явным усилием перенеслись на моё покрасневшее лицо и далее удерживались в области его силой, возможно, магией.

— Это наша новая студентка, верлад Кертон, — преувеличенно официальным и любезным тоном проговорил Миар, упорно разглядывая моё левое ухо — или стену над ним. — Лада Ари Эрой. Входит, судя по всему, в таинство учебного процесса. Если не ошибаюсь, через полчаса она должна будет порадовать и вас своими знаниями, умениями и любовью… к познанию. Третий алхимагический курс.

— Лада Эрой, — пробормотал представленный мне Кертон, старательно буравя взглядом моё правое ухо, — я искренне надеюсь, что вы свои знания и умения будете демонстрировать Академии несколько в ином… более закрытом виде. Во всяком случае, на лекциях и практических семинарах. На индивидуальные консультации эти ограничения не распространяются. Тут вы вольны приходить в любой одежде и вовсе без оной…

— Вер-рлад Кертон! — рявкнул Миар, очевидно, вспомнив, что он всё-таки ректор и должен следить за порядком. — Что за непотребство… А ну вон отсюда, адептка!

— Тогда потрудитесь объяснить верладе Алазии причину моего отсутствия. Я тут, как вы верно выразились, постигаю науку: мою учебную посуду. Вероятно, именно этот метод в вашей Академии считается наиболее эффективным для обучения студентов? Что же будет написано в моём дипломе? Алхи…мойщица? А я-то рассчитывала на введение в предмет!

— Вон отсюда, — повторил Миар, и его лицо пошло красными пятнами. — С верладой Алазией я разберусь сам. Будет вам… введение! — последнее он буквально прорычал.

Я честно собиралась покинуть лабораторию, но вот беда — мужчины встали по обе стороны от двери, застыли соляными столбами, так что сохранить заднюю, так сказать, поверхность организма, не прикрытую даже дурацким фартуком, от их взглядов не представлялось возможным. Я вздохнула и потянулась за лежащим на полу, прямо на осколках, платьем, мужчины, как загипнотизированные, взглянули на мою грудь, явно оценив удобство обзора, а потом разом пришли в себя, сдёрнули плащи и протянули мне.

Переглянулись — несколько недовольно. И снова уставились на меня.

По правде говоря, натягивать всё ещё мокрое, а теперь мыльное и пыльное платье не хотелось.

В выборе я не колебалась. Эстей был бы недоволен, если бы узнал… но он же не будет знать обо мне каждую мелочь, верно?

— Спасибо, верлад Кертон! — ласково прочирикала я, начисто игнорируя протянутую руку ректора. — Я непременно верну вам ваш плащ после лекции. Или… — я с трудом сдержала улыбку. — На индивидуальной консультации.

Черные глаза Кертона в обрамлении густых ресниц откровенно смеялись. Что ж, надо полагать, хотя бы «теория и практика трансформаций» не будет невыносимой. Что там говорила про него Шаэль? «Строгий красавчик»?

— Лада Эрой! — прошипел Миар. — Немедленно вон…

И я всё-таки ушла, чувствуя всем телом мягкую и тёплую ткань плаща, а ещё — горящие взгляды двух пар до крайности внимательных мужских глаз.

К началу урока верлада Кертона я уже полностью привела себя и свою одежду в порядок. Шаэль подошла ко мне с затаённой гордостью старой подруги. Ванда, напротив, покосилась неодобрительно и тут же уткнулась остреньким носом в какую-то книжку. Поймала я и недовольные — мягко говоря — взгляды оставшейся без штанов компании в количестве пяти здоровенных лбов, сбившихся в кучку.

Общая беда сближает.

— Они та-а-а-кие злые! — протянула Шаэль, ухватившись за мой локоть. — Но ты героиня! Как ты их, а?! Оно того стоило! У Шона такие обтягивающие… м-м-м…

— Всегда знал, что от баб ничего хорошего ждать не стоит! — пробурчал знакомый голос, даже не поворачивая головы, я заметила поблескивание серебряной серёжки в брови моего горе-соседа.

— Чем ныть, лучше бы обратился к кому-нибудь с просьбой нас расселить! — тоже проворчала я.

— А я уже обращался! К самому ректору Лестарису!

— Отказал? — безнадёжно уточнила я.

Юс насупился. Собственно, ответа и не требовалось.

— А что конкретно ты ему сказал? — поинтересовалась я.

— Сказал, как есть! — вскинулся Юс. — Уберите, говорю, бабу эту проклятущую… Чтоб я, да с какой-то бабой, да в одной комнате…

— В корне неверная постановка вопроса, — вздохнула я. — Надо было смотреть в пол, смущённо улыбаться, краснеть, подтягивать брюки, мямлить и благодарить за восхитительное соседство. И меня бы уже здесь не было!

— Не понял…

— Просто мы, бабы, очень плохо объясняем, — краем глаза я наблюдала за пятёркой обиженных, прикидывая про себя, будут они мне мстить за публичное унижение или нет. Пока что однозначного мнения не складывалось.

— Ты идиот, Юс! — вмешалась Шаэль. — Как есть недомужик… Посмотрел бы на верлада Кертона, поучился бы, если от рождения не дано!

— Ты ей рассказала?! — взвился сосед, глядя на меня с нескрываемым осуждением.

— Что рассказала?

— Что я недомужик! То есть… тьфу. Но это же твои слова были…

— Нормальный ты мужик, только убери слово «баба» из своего лексикона. А что, верлад Кертон хороший преподаватель? — обратилась я к Шаэль, просто чтобы сменить тему.

— Он просто великолепен! — с придыханием произнесла подруга, а Юс скривился.

— Вы, бабы, вообще ничего не понимаете, только слюни пускать горазды. Самодовольный омерзительный тип, слишком много о себе воображающий, строящий из себя великого специалиста, хотя на самом деле его место в тюрьме, а то и в руках палача.

Я открыла рот — и тут же его закрыла, потому что черноглазый Кертон стремительно подошёл к доселе закрытым в аудиторию дверям, небрежно кивнул собравшимся кучками студентам, открывая двери и пропуская их вперёд. Неожиданно подмигнул мне — я специально замешкалась, и вскоре мы остались в коридоре одни.

— Лада Эрой, прекрасно выглядите в платье. Хотя и без — очень даже ничего…

— Ой, — я торопливо протянула ему свёрнутый рулончиком плащ. — Вот. Спасибо вам.

— Так как насчёт индивидуальной консультации после занятий? — он явно шутил и в то же время за напускной легкомысленностью что-то однозначно крылось. Он что же, всерьёз со мной флиртует?

Почему бы и нет. Это ректор у нас такой единственный и неповторимый, с принципами. А его коллегам ничего не мешает интересоваться студентками и даже предлагать им встречи после уроков.

Вот только мне это совсем не нужно, хотя в других обстоятельствах… Он очень симпатичный, общительный и вроде бы добрый, так что в других обстоятельствах, возможно, я бы согласилась.

…какой ужас. Теперь я уже и рассуждаю, как настоящая содержанка! Я испытала приступ неконтролируемого отвращения к себе и ответила резче, чем собиралась:

— Попробую справиться своими силами.

Преподаватель трансформаций улыбнулся, потянулся ко мне и аккуратно расправил выбившуюся прядь волос. Движение было слишком быстрым, чтобы я успела смутиться или остановить его.

— Где вы учились раньше?

— Высшая школа в… эмм… Мельтоне, — это было частью моей легенды, Эстей должен был позаботиться о том, чтобы с документами всё было в порядке, но всё равно врать было неприятно и некомфортно. Ещё непривычно.

— Ох уж эти высшие школы с их магическим минимумом, который максимум позволяет выжить на собственной кухне, но абсолютно бесполезен за пределами дома… Надо полагать, всё это, — он сделал небрежный жест рукой, — вам непонятно и непросто?

— Сегодня мой первый день здесь, — хмыкнула я, опять испытав странное желание зареветь, уткнувшись в чужую грудь, — в столовой от меня все отшатнулись, стоило только узнать мою фамилию, а верлада Алазия заставляла сушить какие-то корни и мыть пробирки, да ещё и перед вами и ректором Лестарисом я появилась в таком глупом виде…

— Вот это зря, вид был чудесным, хотя у Миара может быть и другое мнение. Ну, он у нас человек серьёзный, хотя — по секрету — отжигать может ого-го как. Но не в Академии, — кажется, то, что занятие уже должно было начаться, верлада Кертона вовсе не смущало, словно ему нравилось стоять вот так со мной рядом и болтать всякие глупости. — Почему вас зачислили сразу на третий курс? Почему не на первый? Так было бы проще.

«Потому что Миар Лестарис преподаёт только на третьем курсе»

Мрак, я совсем забыла о своей роли не особенно умной девчонки, любовницы замминистра! По правде говоря, о ней и хотелось забыть. Почему-то мысль о том, что этот привлекательный мужчина будет думать обо мне плохо, никак не желала угнездиться в голове.

— Ну, мне же уже восемнадцать! — защебетала я, ненавидя себя за каждое слово, — можно сказать, старость не за горами, чтобы тратить ещё пять лет на все эти мудрёные штуки… Я хочу поскорее красивый диплом, а ещё научиться всем этим забавным магическим фокусам, и, может быть, получить какую-нибудь крутую работу из тех, в которых надо думать головой, ну, вы понимаете? До этого я зарабатывала на жизнь танцами, но ведь всю жизнь так не проживёшь. И тут мой друг предложил мне…

Я замолчала, ожидая выражения брезгливости на лице Кертона, но тот продолжал разглядывать меня с доброй, чуточку снисходительной улыбкой, с какой взрослые зачастую слушают милых, но чересчур самонадеянных детей.

— Боюсь, нам пора идти в аудиторию, лада Эрой. У вашего курса сейчас будет небольшая самостоятельная работа… Но вам пока что нужно получать знания, а не демонстрировать их, поэтому я попрошу вас законспектировать первые четыре главы учебника «Основы теории трансформации элементов». Надо же с чего-то начинать… Не волнуйтесь, у вас всё получится, лада Эрой

В этот момент я искренне пожалела, что неведомый вожделенный ключ не принадлежит верладу Кертону.