Миссия: соблазнить ректора

Глава 5

— Эй! Эй, эй…Ты кто ваще?!

Не без труда открыв почему-то слипшиеся глаза, я увидела склонившегося над собой по пояс голого парня с длинными темными волосами. В одной из его бровей прямо из кожи торчало серебряное колечко.

Я поморгала — странное видение не исчезало. Парень недоумённо таращился на меня.

— А ты кто?

— Ты чё, баба?! — вытаращился он, проигнорировав мой вопрос.

— Девушка. То есть, женщина, — буркнула я. — Мрак… да ты гений, сделал открытие, тоже мне.

— Тогда чё ты тут делаешь?!

— Сплю. И, вроде как, живу.

Голова болела, виски ломило, и чудесное видение отнюдь не улучшало это состояние. Я приподнялась, одеяло сползло до живота, и парень попятился, скрещивая руки на груди.

— Ты чё, ты чё?! Ты чё, голая?!

— Голый — это ты, а я в нижнем белье, — вздохнула я. — Смотрите, какой трепетный нашёлся.

Рядом с узкой односпальной кроватью — ничего общего с роскошной кроватищей верлады Алазии, если я правильно запомнила имя преподавательницы в теле, ставшей жертвой дурацкого розыгрыша — не имелось никакого мягкого коврика, и мои ноги опустились прямо на холодный пол. Коврика не было, зато рядом стоял стул, на котором было аккуратно развешено длинное платье, довольно унылого цвета тёмной охры. Под стулом притаились скромные коричневые туфли. А это… Это же мой чемодан! Один из двенадцати.

И на него приклеена записка. «Аванс».

Мрак…

Я встала в полный рост, запахнула на груди одеяло, парня перекосило, он сделал ещё шаг назад, запнулся о лежащую на полу стопку книг и рухнул на пятую точку. К счастью, брюки на нём имелись.

— Поверь, я рада не больше, чем ты, — сообщила я. — Просто ваш ректор — мстительный придурок, вот и решил поселить меня сюда.

— А ты чего ожидала? Все люди придурки. Ненавижу людей! Но особенно баб! Все вы, бабы, одинаковые! Губы надуете, сиськи вывалите на всеобщее обозрение — и ждёте, что весь мир падёт к вашим ногам! — парень неуклюже поднялся, потирая ту самую ушибленную точку. О, свет благой, и вот с ним мне придётся жить?!

Книги были повсюду. Книжный стеллаж между двумя односпальными кроватями просто ломился от книг. На кровати моего неприветливого соседа тоже стопочкой высились толстые и явно потрёпанные жизнью фолианты.

— А все женщины — бабы или есть счастливые исключения? — поинтересовалась я, озираясь в поисках уголка уединения. Подтянула к себе багаж. Так… нижнее сменное бельё есть… уже хорошо.

Плохо, что кто-то очевидно копался в моём чемодане и выбрал этот явно не случайно! Так… это что за бутылёк? Содержимое ярко-алого цвета, брр, надеюсь ректор не подсунул мне вино или ещё какую-нибудь гадость, чтобы потом отчислить меня по липовому предлогу. Явно не мой, содержимое своего багажа я знала прекрасно. Да тут ещё и записка… «Смыть боевой раскрас». Вот урод, и не лень ему было время тратить! А это…

Я извлекла из чемодана тщательно перевязанную тяжёлую каменную шкатулку и почувствовала, как на душе потеплело. Вроде бы даже не открывали. Вот только куда её деть? Под подушку? Интерьер комнаты не внушал оптимизма: вот ещё один шкаф, видимо, предназначался для одежды, два стола, две кровати, два стула, на одном из которых кучей были набросаны какие-то мятые вещи… В целом, парнишка-человеконенавистник явно не утруждал себя уборкой. Подумав, я сунула шкатулку под подушку. Станет ли больной на всю голову сосед рыться в моих вещах или побрезгует «бабскими штучками»? Это покажет только время. К тому же я рассчитывала вскоре сменить место жительства на более подходящее, желательно, с соседкой. Эстей обещал приглядывать за мной, вот пусть и даст по шапке кому следует. Иначе в легенду о могущественном покровителе попросту никто не поверит!

Сосед тем временем поднял глаза к потолку и благоговейно произнёс — это можно было считать ответом на мой последний вопрос:

— Мама!

— Ну, хоть что-то. Ладно, я пойду оденусь. Где тут туалет? И куда можно положить чемодан?

— Эй, ты чё, ты чё… ты тут реально останешься, что ли? — забеспокоился парень. — Жить?! Прямо тут, насовсем?! Я не хочу!

— Я останусь, пока ваш дебил-ректор не сменит гнев на милость. Можешь поспособствовать, если знаешь, как на него воздействовать. Впрочем, будь осторожнее в высказываниях, а то, возможно, именно тебе придётся отсюда убраться. Ненавижу мужиков, мужланов и вас, недомужиков, тоже! — выдала я.

— Почему это я недомужик?! — обиделся черноволосый.

— Ну, ты на себя-то глянь. Хлюпик, волос на груди нет, рёбра торчат, мышц нет, руки как цыплячьи лапки, ноги как спички, — разошлась я. — Увидел девушку полуголую, красивую, беспомощную, уже в постели, нет, чтобы воспользоваться ситуацией — запищал, будто тебе яйца отдавили. А может, их вообще нет?!

— Кого?! — парень уперся спиной в стену и продолжал теперь ползти по стеночке в сторону двери. Осознал и покраснел. — Сама ты…

— У меня-то точно нет. И вот насчёт тебя отныне есть сомнения. А ну, покажи, проверим! — я шагнула к нему, парень заорал, точно его режут, схватил со своей кровати нечто мятое, видимо, рубашку, и пулей метнулся к двери.

Я покачала головой.

Нервные здесь все какие-то, что преподаватели, что студенты. И ректор придурок.

А туда же — элитная Академия, элитная Академия!

Я умылась, оделась — отчего-то было приятно ощущать дорогое тонкое бельё и чулки под скромной студенческой формой самого простого покроя. Чуть подумав, распустила волосы. Очень хотелось посмотреться в зеркало, но сосед, очевидно, причёсывавшийся пятернёй, такой полезной штукой не обзавёлся.

Что ж…

Расписание у меня уже имелось, как и часы — к счастью, последние лежали в кармане того платья, в котором я приехала, а не в чемодане. Судя по всему, сейчас следовало идти на завтрак. В сегодняшнем расписании занятий ректора с его «теорией и практикой алхимагии» не было — не знаю, к счастью или нет, а вот верлада Алазия Берт с загадочной спагиромагией, увы, была. И надеяться на то, что о ночном происшествии она не вспомнит, не приходилось. Полтора часа лекции, два часа практики… Какой ужас.

Я выбралась из своей комнаты довольно поздно — во всяком случае, мне повезло никого не встретить в общежитии — пустые коридоры, вереница запертых дверей. Ради интереса я попробовала открыть одну из них и преуспела — магической защиты не стояло, обычный замок. Комната была похожа на нашу, как сестра-близняшка, разве что бардака и беспорядка в ней было в два раза больше.

Мужчины, что с них взять. Пожалуй, нет повода огорчаться из-за того, что честный и законный брак мне не светит. Лучше уж одной, чем вот с каким-нибудь таким… Я старалась отвлечься, но томительное тревожное беспокойство скручивало внутренности изнутри, вскоре к нему присоединился и голод: мне всегда хотелось есть в сложные и нервные моменты жизни. Строить из себя высокомерную, меркантильную и не обременённую интеллектом стервочку оказалось не так-то сложно (особенно в плане интеллекта), вот только не уверена, что эта тактика сработает с ректором. Уже не сработала. Возможно, Эстей сложил о нём неверное впечатление… А кроме того, я действительно ничегошеньки не знаю о здешних предметах. Не просиживать же мне днями и ночами в библиотеке, тогда и на ректора времени не останется! И хотя отчислить меня якобы не имеют права, никто не помешает каждому встречному и поперечному тыкать в меня пальцем и гадко хихикать за спиной!

Так, куда идти?

Я замотала головой и вдруг обнаружила бредущую по вымощенной сиреневым гравием дорожке немного полноватую девушку в точно таком же платье, как и у меня. Обрадовавшись, что хотя бы не придётся оставаться голодной, я направилась в том же направлении. Девушка, однако, не торопилась. Я замедлилась, чтобы не дышать ей в затылок, и тем не менее вскоре мы добрались до одноэтажного здания, которое, судя по доносившемуся аромату свежей выпечки, и должно было оказаться столовой. Однако за пару десятков шагов девушка вдруг резко остановилась, и я, погрузившаяся в свои невеселые мысли, всё-таки в неё врезалась.

Студентка ойкнула и обернулась.

Я тоже ойкнула.

Вот уж кого можно было подкалывать замечаниями про «боевой раскрас аборигенок островов Баравии»! Округлое пухлощёкое лицо было разукрашено, точно театральная маска какого-нибудь демона из Алого мрака, которыми принято пугать детишек: неестественно длинные и чёрные, местами склеившиеся ресницы, почти доходившие до таких же чёрных и довольно густых бровей, сильно контрастировали со светлыми блёклыми волосами, завитыми в нелепые овечьи кудряшки и судя по всему, крашенными. Ярко-красные полные губы, яростно соревновались с намалёванными глазами за первенство в привлечении внимания. По сравнению с ними слой краски на коже лица, похоже, от природы смуглой, не особенно бросался в глаза. Интересно, запрет на косметику, был лично для меня, и ректор не только шутник, но и обманщик?

— Привет, — я заговорила первой и довольно дружелюбно, несмотря на то, что по легенде должна была брезгливо оттолкнуть потенциальную соперницу за тело ректора бедром и гордо прошествовать в столовую. — Ты идёшь на завтрак?

Девица потрясла головой — как ни странно, ни комочки туши, ни брови с её комически нелепого лица не отвалились и не посыпались — и ответила совершенно потерянно:

— Да… нет… Не знаю!

— Это как? — озадачилась я.

— Есть хочется, — честно призналась девчонка. — Но надо худеть. А ты кто?

— Я… — начала было я, но она вдруг решительно тряхнула кудряшками:

— Пошли поедим, Мрак их всех разорви. Полчаса всего осталось. Потом на спагирку идти… потом к Кемурту на трансформацию, а он опять на меня даже не посмотрит… ну должно же быть хоть что-то хорошее в жизни или хотя бы в этом дне?!

— А хорошее — это еда? — уточнила я.

— Точно. И красивые парни, разумеется.

Опасения соседа становились мне несколько ближе и понятнее.

Моя новая знакомая решительно вошла внутрь одноэтажного здания, желудок шумно возрадовался усилившимся аппетитным запахам, и утихомирить его не было никакой возможности. После более чем скромных апартаментов и платья, достойного учениц какого-нибудь религиозного пансиона, существующего на благотворительные взносы, я не ожидала многого от еды и оказалась приятно удивлена богатому выбору. Несколько мгновений взгляд скользил по выставленным на всеобщее обозрение, уже полупустым лоткам, из которых можно было брать всё, что душа и утроба пожелают, в любых количествах: каши, омлеты, запечённые тосты, творожники с джемом, мясную и сырную нарезку… Девочка-блондинка деловито ухватила поднос, брякнула на него сразу три тарелки, которые наполнила с воистину магической скоростью. Через несколько минут из представленного разнообразия блюд ею были обойдены только мелкие зелёные бобы, прочие яства громоздились горными пиками.

— Можно не пропускать завтрак, просто брать чуть-чуть поменьше… — не удержалась я от замечания.

— Нельзя, — горестно вздохнула девушка. Она быстро сложила стопочкой на поджаренном квадратном тосте кусок мягкого овечьего сыра, жирно поблескивающий ломтик жареного бекона, маринованный огурчик, кружок помидора, полила это всё густым золотистым соусом, в довершении — посыпала мелкой яичной крошкой и придавила всё сверху ещё одним кусочком жареного хлеба.

Я зачарованно следила за этим благоговейным ритуалом, забыв о собственном подносе. Девчонка откусила огроменный кусок исполинского бутерброда с видом полнейшего блаженства, прожевала и посмотрела на меня уже более осознанными глазами.

— Чего ждёшь, скоро завтрак кончится.

Я торопливо покидала какой-то еды в тарелку, сунула кусочек сырника в рот — кормили здесь очень вкусно. Огляделась внимательнее.

Помещение было гораздо больше, чем казалось на первый взгляд, а студентов неожиданно много. Сотни три, прикинула я на глаз. Впрочем, для целой академии это, наверное, даже мало… Все в одном цвете, молодые люди на любой вкус и цвет, любого роста и комплекции, в тёмных брюках и коричневых рубашках с символикой ЗАЗЯЗА. Я встретилась взглядом с соседом — он сидел неподалёку в одиночестве, безо всякой компании, и сосредоточенно угрюмо жевал. Кажется, как раз зелёные бобы. При виде меня сердито фыркнул и отвернулся.

А вот девушки…

Сперва никаких девушек я не увидела вовсе, однако потом смогла заметить несколько фигур в платьях. Пожалуй, их было не больше пятнадцати, и, как и утверждал Эстей, среди всех представительниц прекрасного пола именно прекрасных не наблюдалось. Местные адептки показались мне блёклыми и невыразительными, впрочем, может быть, дело было в этой унылой форме, отсутствии украшений, косметики, скромных причёсках и опущенных к полу взглядах. На их фоне мы с моей соседкой по столу казались слишком уж яркими. Впрочем, на блондинку в кудряшках никто внимания не обращал, привыкли, наверное, зато на себе я ловила на себе множество взглядов, преимущественно, заинтересованных. И это неожиданно оказалось даже приятно.

Будучи всегда в тени богатой и самоуверенной Элейн, в школе я никогда не блистала, никогда не чувствовала себя привлекательной. Не знаю, что и как успел рассмотреть во мне Эстей, может быть, это «что-то» имелось в каждой женщине и просто ждало правильных слов и нескольких корректирующих штрихов? За те несколько дней, что я успела провести в тайном доме моего нанимателя, меня научили причёсываться и вообще ухаживать за собой иначе, чем я привыкла, я узнала цену качественной косметике и дорогому белью. Модистки и цирюльники Эстея знали своё дело, впрочем, достаточно уже было и того, с каким искренним восхищением они разглядывали моё лицо и тело, то, что я привыкла считать самым обыкновенным.

— У вас такие густые и блестящие волосы, лада Ари!

— Такая тонкая талия…

— Такая нежная кожа!

— К вашим правильным чертам абсолютно всё идёт!

— Такие глаза требуют особой цветовой гаммы!

— Лада восхитительна!

— Лада произведёт фурор!

И хотя после многочисленных и, подозреваю, не таких уж пустых угроз Эстея, после отвратительной процедуры принесения магической клятвы о неразглашении, после всех переживаний о порученной мне крайне двусмысленной миссии я чувствовала смятение и страх, омерзение и стыд, но щедрые похвалы служащих бальзамом поливали мою душу, и я впитывала их, как сухой песок.

Сейчас многочисленные взгляды не избалованных женским обществом юношей не смущали меня, как смутили бы пару недель назад, я восприняла их как должное. И тут же я поймала себя на мысли, что ищу среди них одного-единственного человека. Но за исключением утомлённых поваров в неярких зелёных одеяниях и чёрных фартуках поверх оных, никаких мужчин не наблюдалось.

— Преподаватели питаются отдельно? — тихо обратилась я к блондинке с хорошим аппетитом. Та пожала округлыми плечами, не отрывая нежного взгляда от румяного творожного соченя.

— Да. В этом же здании, только вход с другой стороны. А жаль.

— Почему жаль? — не поняла я.

— Ну, среди них есть такие красавчики, — мечтательно сказала девица. «Почти как этот сочень», — мысленно закончила я. — А чтобы узнать, каков человек в любви, надо посмотреть, как он ест.

— Да? — вполне искренне растерялась я. — Никогда бы не подумала.

— Точно-точно, — авторитетно подтвердила девушка, смахивая крошки с округлого подбородка. Доброжелательно посмотрела на меня. — Кстати, а ты-то кто? У тебя хоть взгляд живой, не то что у этих, отмороженных на всю голову сушёных вобл, — я не очень поняла, кого конкретно она имеет в виду, но на всяких случай вежливо улыбнулась уголками губ. — Меня зовут Шаэль Безар, студентка третьего алхимагического курса.

Надо же, моя однокурсница.

Близстоящие юноши слегка вытянули шеи, мне показалось, или даже уши у некоторых повернулись в мою сторону, как у котов?

— Я Ари Эрой, тоже третий алхимагический…

Обстановка вокруг меня изменилась разительно.

Только что слева от меня весело болтали два высоких парня, широкоплечий брюнет с зачатками щетины на щеках белозубо улыбался, долговязый рыжеволосый красавчик с подносом в руках передо мной строил мне глазки, и вдруг все разом скривились, отвели глаза, и стали с преувеличенным вниманием изучать стены вокруг.