Мой грозный фитнес-босс (СИ)

Глава 13

Кирилл

Просыпаюсь от тишины.

Не от будильника, не от звонка, не от стука в дверь, а от непривычного ощущения, что рядом кто-то дышит ровно, спокойно, не тревожа воздух.

Пару секунд не понимаю, где я. Потолок не мой. Шторы не мои. Запах тоже не мой: чуть сладкий, домашний, смесь кондиционера для белья и чего-то тёплого, женского.

Соня.

Тело вспоминает быстрее головы: её руки на моей спине, её смех, когда я запутался в её простыни и то, как она потом цеплялась, будто боялась, что я исчезну.

Я поворачиваю голову. Она спит на боку, ко мне спиной, волосы растрёпаны по подушке, плечо открыто. По одеялу видно мягкий изгиб талии и бёдер.

Телефон на тумбочке снова вспыхивает и снова «Алина».

Вчерашний звонок. «Нам надо поговорить».

Я, полусонный, тогда отмахнулся: сказал, что не могу, что занят, что подумаю. Сейчас экран снова светится её именем как напоминание о том, что прошлое не уходит, если его не выкинуть за дверь. Оно стоит в подъезде и звонит в домофон до посинения.

Соня смотрит на меня. Взгляд короткий, холодный.

— Это она? — спрашивает спокойно.

— Она, — подтверждаю. — Бывшая.

Вижу, как у неё на секунду напрягаются плечи.

— И? — спокойно.

— И с утра, похоже, снова пытается вписаться в мою жизнь, — вздыхаю. — Говорит, «важный разговор».

— Ты собираешься с ней встретиться? — без обвинения, просто вопрос.

Я смотрю на неё. Этот момент можно просрать одним неверным словом, на утро после первого секса... Сказать «нет, конечно», а потом всё равно пойти. Или сказать «да» и ждать, что она устроит сцену.

— Я не знаю. Часть меня хочет послать её нахрен. Другая…

Пожимаю плечами.

— Другая хочет понять, что она там затеяла и зачем лезет в «Pulse».

Соня кивёт. Лезть в мои дела она не торопится.

— Если ты думаешь, что я сейчас начну кричать «никогда к ней не ходи», то нет, — говорит. — Это твоя история.

Пауза.

— Но знай, если ты вдруг решишь снова в неё залезть, я вылезу из твоей. Без сцен. Просто… уйду.

Она говорит это спокойно, и от этого внутри неприятно щёлкает.

— Я не собираюсь возвращаться к ней, Соня, — говорю сразу. — Там всё закончилось. Жёстко. Окончательно.

До клуба едем вместе. Я за рулём, она на пассажирском сиденье в своей парке, с собранными в хвост волосами, без макияжа. Уставшая.

По пути говорим о мелочах: она жалуется на шаблоны и налоговую, я ворчу про сломанный тренажёр и новый график. Между делом взгляд, который цепляется за её профилем и не хочет отпускать.

— Я тебя вечером заберу? — спрашиваю у клуба.

Она думает секунду.

— Не знаю, когда уйду, — честно. — Но если вдруг… напиши.

Перед тем как выйти, наклоняется и быстро целует меня.

И исчезает в дверях «Pulse», оставляя после себя запах шампуня и ощущение того, что у меня официально появилась причина не задерживаться на работе.

Весь день я пытаюсь спрятаться в кабинете. Таблицы, расписания, совещание с тренерами, созвон с владельцем по Ярославлю, обсуждение кухонной зоны (да, я уже вбиваю туда нормальную микроволновку и место под кофейный мини-бар).

Соню вижу пару раз мимоходом: она пробегает по коридору с папками, в зале мелькает в лосинах на дорожке. Не подзываю. Держу дистанцию, как договаривались. Но каждый раз, когда она попадает в поле зрения, что-то в груди подаётся вперёд, как собака на поводке.

Звонки от Алины продолжаются днём. Один во время совещания, другой когда я в зале, третий когда я наконец выхожу в коридор и понимаю, что от этого не отмахнуться, как от надоедливого спама.

В итоге после обеда сам ей пишу: *«Сегодня, 20:00. На нейтральной территории. Один час». *

Отправляю. Матерюсь на себя.

«Зачем?»

«Чтобы расставить точки».

«Ты уже ставил».

«Не до конца, раз она всё ещё лезет».

В восемь вечера я сижу в кафе в центре. Здесь много стекла, высокие посадки, люди в офисной одежде добивают свои ноуты, официанты таскают пасту и вина.

Я выбираю столик у стены.

Алина появляется ровно в восемь ноль три.

Высокие сапоги, светлое пальто, под ним — платье, которое показывает, что спортзал она тоже не игнорирует. Волосы уложены, макияж выверен. Словом, Алина всегда знала, как выглядеть всегда идеально. Раньше я этим восхищался.

— Привет, — улыбается, наклоняется, чтобы поцеловать в щёку.

Я не отхожу, но и не поддаюсь. Контролируемый нейтралитет.

— Привет, — киваю. — Что у тебя снова за «важно и про работу»?

Мы делаем заказ ей белое вино, мне чёрный кофе. Она снимает пальто, садится, поправляя под собой платье. Смотрит внимательно, чуть прищурившись.

— Ты изменился, Кир, — начинает без разогрева. — Реально. И не скажу, что в лучшую сторону.

— Приятное начало встречи, — сухо. — Дальше будет презентация с графиками? Или оскорбления очередные?

— Не ерничай, — легко парирует. — Раньше ты был… живой. Импульсивный. Мог сорваться, прийти в три ночи с усталой, но горящей головой. Да, мы ругались, да, у тебя были загоны по поводу работы…

Она делает глоток вина.

— Но ты был настоящий. А сейчас… — обводит рукой меня, — у меня ощущение, что напротив сидит не мужчина, а хорошо запрограммированный тренажёр. «Правильный ответ», «правильная реакция», «контроль дыхания».

— Я делаю то, что должен, — отвечаю. — У меня сеть клубов, люди, ответственность.

— Знаю, — вздыхает. — Ты и тогда это делал. Но сейчас…

Поднимает бровь.

— Смотрю на тебя и вижу: ты живёшь между гантелями и таблицами. Реальный мир где люди любят, гуляют, страдают, ошибаются проходит мимо.

— То есть в реальном мире надо обязательно кого-то трахать за спиной и уходить с его лучшим другом? — спокойно уточняю.

Она моргает. На секунду маска «я только обсуждаю» сползает.

— Я не за этим пришла, — чуть тише. — Мы оба накосячили тогда.

— Ты да, — киваю. — Я в другом. В том, что слишком долго делал вид, что всё нормально.

Она хмыкает, но цепляться к этому не продолжает.

— Ладно, перейдём к делу, — наконец. — Сейчас у меня… новый этап. Не получилось тебе рассказать в первый раз... Но, надеюсь, сейчас ты меня выслушаешь.

Наклоняется чуть вперёд, в голосе появляется деловая нотка, замаскированная под доверительный тон:

— Я работаю с очень крупным человеком. Фонд, девелопмент, коммерческая недвижимость. У него на руках пара объектов, которые идеально подошли бы под ваши новые клубы. Плюс мои люди могут закрыть вам вопросы по рекламе, наружке, интеграциям в местные мероприятия.

Пауза.

— Я могу это свести. Красиво. Взаимовыгодно. Может всё таки будет интересно?

— И тебе для этого обязательно нужно встречаться лично, выдергивая меня с работы несколько раз подряд, да еще и в разных городах? — уточняю. — Телефон, почта, коммерческие предложения всё умерло, да?

— Не начинай, — улыбается, но в глазах сталь. — Я пришла не только как твоя бывшая, но и как человек, который всё ещё о тебе заботится. Я знаю, на что ты способен. Мне хочется, чтобы твой «Pulse» не превратился в сетку качалок для офисных хомяков, а стал чем-то большим.

Пауза.

— Я могу помочь.

— Не бесплатно, — констатирую.

— Конечно, не бесплатно, — пожимает плечом. — Я не волонтёр. Получу свой процент, свои контракты. Ты — выгодные локации и имиджевые кампании. Мой партнёр — новый стабильный актив в портфеле.

Улыбается.

— Все в выигрыше.

Я смотрю на неё.

— Партнёр — это тот же самый мой бывший друг? — интересуюсь.

Она фыркает.

— Господи, нет. Мы давно не вместе. Он, кстати, хороший парень. Был. Просто… — она делает глоток вина, — не потянул меня. Ни эмоционально, ни финансово.

— Зато машина у тебя от него отличная, — спокойно. — Видел фотки.

— Ну, не всё же терять, — легко подмигивает. — Это называется правильно выходить из историй.

И вот в этот момент внутри окончательно становится холодно. Не обжигающее, как раньше, а пусто.

Когда-то я любил её. Сильно. До идиотизма. И да, секс был… заебись. Мы совпадали: по темпу, по темпераменту, по этому магическому «пониманию с полуслова». Но тогда я её любил. Тогда каждое прикосновение ложилось на это чувство.

Сейчас я смотрю на неё и понимаю: тело помнит, как было. А внутри уже тишина. Ни искры. Ни желания «вернуть». Ни больной тяги. Только усталость и лёгкое: «как я вообще когда-то выбрал её?».

— Ты чего замолчал? — она наклоняется ближе, кладёт ладонь на мою руку. Пальцы такие же ухоженные, уверенные. — Тяжело признавать, что ты стал… менее живым?

Я убираю руку.

— Тяжело признавать, что я когда-то позволил людям так со мной обращаться, — отвечаю. — Но с этим я уже справляюсь.

Она откидывается на спинку кресла. Пару секунд смотрит, потом меняет тактику. Улыбка становится мягче, голос — ниже.

— Кир… — тянет. — Мы же не только ругались. У нас было очень много хорошего.

Склоняет голову:

— Ты не помнишь, как мы могли сутки не выходить из дома, весь день напролет занимались сексом? Как ты приходил после смены в клубе, а я тебя ждала… Как мы…

Взгляд становится откровенно горячим.

— Секс у нас был, признаешь, бомба, — шепчет. — Мы с тобой совпадали так, что я до сих пор не могу найти ничего подобного.

Секунда.

Тело, как честный идиот, отзывается. Мышечная память никуда не делась. Но вместе с этим приходит другая картинка: Соня, которая смеётся, когда путается в своей футболке. Соня, которая краснеет, когда я говорю «красивая». Соня, которая вчера кусала меня за плечо за слово «хаос».

— Помню, — спокойно. — И да, секс был хороший.

Она чуть приподнимает бровь, уже готовая к «давай повторим».

— Потому что я тогда тебя любил, — добавляю. — А сейчас уже нет.

Говорю это без злости, как факт. Она замирает.

— И весь твой план «мы снова вместе и бизнес попутно» не сработает, — продолжаю. — В бизнес я с тобой тоже не пойду. Повторю, что и в прошлый раз, не хочу снова видеть тебя внутри своих проектов. Мне достаточно того, что ты уже сделала с моей прошлой жизнью.

Тишина сгущается.

— Ты стал жестоким, — тихо говорит она.

— Нет, — качаю головой. — Жестоким ты меня видела тогда, когда уходила с моим другом, обещая, что «всё будет нормально».

Она отводит глаза. Делает ещё один глоток, уже нервнее.

— Ладно, — вздыхает. — Я пыталась. Если передумаешь ты знаешь, где меня найти.

Встаёт. Накидывает пальто. Подходит ближе.

— Можно я хотя бы поверю, что мы не враги? — почти шепчет.

Не дожидаясь ответа, мягко обнимает меня. Я не отвечаю на объятие, но и не отталкиваю. Стою, как столб. Пахнет её духами знакомыми до отвращения. И она резко целует меня в губы.

— По моему я уже всё сказал. Не лезь ко мне, — говорю, отстраняясь и отталкивая ее рукой.

— Всего лишь чмокнула по старой памяти, — фыркает Алина. — Расслабься.

Еще одна улыбка «я всё равно всё получу». Разворачивается и уходит. Каблуки отстукивают по кафелю ровный ритм.

Я допиваю кофе до конца, хотя он уже холодный. Плачу. Выхожу на улицу. Морозит. Воздух обжигает лёгкие.

На душе — пусто. Ни освобождения, ни облегчения. Просто ещё один мост, который я поджёг давно, а он всё еще горит.

***

Следующее утро начинается как обычное. Я прихожу в клуб раньше, чем надо, обхожу зал, проверяю тренажёры, захожу в тренерскую. Пытаюсь войти в свой привычный режим: «подъём, зал, планы, дисциплина».

В тренерской уже сидит Артём, листает телефон и хрустит чем-то из новой «кухонной зоны».

— Начальник, — говорит, даже не поднимая головы. — У меня две новости. Плохая и… очень плохая. С какой начать?

— Свою увольнительную, — бурчу, наливая воду.

— Это будет третья, — хмыкает. — Смотри сюда.

Поворачивает экран ко мне.

На экране знакомый интерфейс популярного городского новостного канала: «Город глазами».

Пост: «Похоже, наш горячий босс из “Pulse” вернулся к своей бывшей? Вчера видели управляющего сети К.Л. с дамой в одном из кафе. Объятия, поцелуй. Любовь возвращается? #городсплетничает #pulse»

И под текстом — фотография. Я. Алина. Она обнимает меня, губы прижаты к моим. Снято с такой стороны, с которой не видно, что я её отталкиваю. В кадре это легко читается как «милое примирение».

— Пиздец, да? — комментирует Артём. — Добро пожаловать в реальный мир, как говорится.

У меня в голове вспыхивает только одна мысль:

«Увидела ли это Соня?»