Мой грозный фитнес-босс (СИ)

Глава 14

Соня

Иногда кажется, что всё плохое начинается с уведомления в телефоне.

Утро шло нормально подозрительно: я успела не опоздать, купить кофе по дороге, даже тушь не размазала. Зал гудел, как улей, на ресепшене очередь, я проходила мимо с ощущением: «Вот она, взрослая жизнь: у меня есть почти парень, почти стабильная работа и почти спокойное сердце».

Телефон пикнул.

Сначала — чат «Бухи — наши».

Юля: Ребят, вы уже видели?

Таня: [пересланное сообщение]

Под пересланным превью телеграм-канала «Город глазами». Картинка маленькая, но лицо узнаётся сразу.

Кирилл. Объятие, поцелуй. Женская голова на его плече. Подпись:

«Похоже, наш горячий босс из “Pulse” вернулся к своей бывшей? Вчера видели управляющего сети К.Л. с дамой в одном из кафе. Объятия, поцелуй. Любовь возвращается? #городсплетничает #pulse»

У меня внутри всё сначала сжалось, потом ушло в пятки. Сердце сделало тройное сальто.

— Нет, — вслух сказала я монитору, который вообще-то тут ни при чём. — Нет-нет-нет.

Телефон продолжил атаковать.

Чат «Pulse Staff»:

Рита: Ребят, без паники, но… [пересланное сообщение] Артём: Ну всё, девчонки, расходимся, горячий босс занят Кто-то из тренеров: Так это же бывшая, да?

Я смотрела на пиксели и пыталась не сойти с ума.

Горло пересохло. В голове включился голос моей внутренней дурочки: «Ну что, Соня, поздравляю, у тебя официально стаж отношений меньше, чем у посуточной квартиры аренда».

Сердце ныло так, будто туда залили кипяток.

Честно? Первая реакция истерика. Хотелось сорваться вниз, ворваться в тренерскую, швырнуть телефон Кириллу в лицо и сказать: «Это что, блин, было?».

Вторая реакция гордость:

«Ты не будешь устраивать сцену в чате. Истерить при всех. Ты вообще-то не школьница, у которой парень лайкнул другую. Сядь. Подыши. Включи мозг. Пусть никто не знает, что между вами было».

Я села. Подышала. Мозг включился через раз, но попытался.

Факт: есть фотка, где он с какой-то женщиной. Да, я догадываюсь, какой. Бывшая.

Факт: он вчера утром говорил с ней по телефону у меня дома.

Где-то между этими фактами разросся огромный вопрос: «Кому верить — глазам или ему?»

Слёзы подкатили где-то очень близко, но я вцепилась в край стола так, что почти оторвала кусок от него.

— Так, — сказала себе. — Сейчас мы не плачем. Сейчас мы лечимся.

И мозг выдал: у тебя есть варенье.

***

Бабушкино варенье — это был мой личный антибиотик от реальности. Вишнёвое, с лёгкой кислинкой, густое, в банке, которая пережила три переезда. Я давно хотела принести его на работу под «чай к перекусам». Глубоко внутри я, конечно, сохраняла его на «особый случай».

Ну, привет, особый случай.

Я пошла в кухонную зону как в аптеку. Достала из рюкзака банку. Поставила на стол. Развернула покупные блины (заскочила в магазин).

Намазала один блин вареньем так щедро, будто пыталась утопить в нём своё сердце.

Рита из ресепшена заглянула в кухню, остановилась на пороге.

— Ого, — оценивающе. — Это что за несогласованный фудкорт?

— Лечебная терапия, — ответила я, запихивая в рот кусок блина. — У меня сегодня… вирус.

— Какой ещё вирус? — насторожилась она.

Я помахала телефоном.

— Вирус сплетен, — пояснила. — Ударил прямо в сердечно-сосудистую.

Показала ей скрин из канала. Она скривилась.

— Мда… — протянула. — Нормально наш босс отжигает.

Рита подошла ближе, уставилась в банку.

— Это что, домашнее? — с благоговением.

— Бабушкино, — кивнула. — Вишневое. Правда с косточками.

— Дай попробовать, — попросила она, уже тянущаяся за ложкой.

— Конечно, — вздохнула я. — На здоровье.

Через пять минут у ресепшена была мини-ярмарка.

Притащился Артём:

— Пахнет так, будто у нас открыли филиал деревни «У тёти Маши», — прокомментировал. — Что тут?

— Варенье, — Рита уже активно капала его себе в кофе. — Смотри, как сироп. Шедевр.

— Мне тоже, — сказал кто-то из тренеров.

— И мне, — подтянулась Таня из бухгалтерии, которая «случайно проходила мимо» с папкой.

— Только аккуратно, — предупредила. — Это варенье от всего, но есть побочный эффект, можно потолстеть от такого счастья.

— Толстеть от счастья лучше, чем худеть от стресса, — философски заметила Юля, поливая блин вареньем.

Через пару минут кто-то догадался добавить варенье в протеиновый коктейль.

— Это издевательство, — прокомментировала я. — Лавров бы вас прибил.

— Лавров сегодня в лучах славы, — хмыкнул Артём. — Пусть пока отлежится.

Он сказал это без злобы, но меня всё равно кольнуло.

Чат «Pulse Staff» всё это время продолжал бурлить.

Кто-то: Ребят, а вы уверены, что это бывшая? Вдруг хорошая знакомая

Рита: Знакомая больно похожа на бывшую

Артём: Ладно, хорош, он всё равно увидит это говно, не накручивайте. А за переписку вне работы мы и выговор получить можем.

Я сделала глоток кофе с вареньем. Сладко, густо, липко.

Как мысли.

Гордость шептала: «Не спрашивай. Не лезь. Лучше молча сделай шаг назад. Никаких “объясни”. Ты не в позиции просить отчёты по личной жизни».

Проблема в том, что меня всю жизнь учили: верить глазам. А глаза показывали картинку, которую любой городской канал легко подписывал: «вернулся к бывшей».

Я отошла к стойке, смотря, как все вокруг жуют блины, запивают кофе вареньем, смеются. И внезапно почувствовала себя очень одинокой среди этого фуршета.

Кирилл появился ближе к обеду. Я его почувствовала раньше, чем увидела: у ресепшена стало тише. Люди автоматически подобрались. Это всегда так, когда он проходил мимо как будто входила проверка.

Я стояла с другой стороны стойки, как раз наливала себе воду, когда он вошёл в холл. В спортивной футболке, тёмных штанах, серьёзный, ещё более собранный, чем обычно.

Взгляд на секунду скользнул по варенью, по блинам, по людям, собравшимся вокруг и остановился на мне.

Мы встретились глазами. У меня внутри всё сжалось: и от того, что увидела его, и от того, что видела сегодняшним утром.

На лице у него никаких эмоций. То есть вообще ничего. Ни виноватого «ну ты пойми», ни наглого «а что такого». Просто очень ровная маска. Я за последние дни научилась видеть, когда он её надевает.

— Соня, — сказал он спокойно. — Можно тебя на минуту?

Я поставила стакан.

— Конечно, — кивнула. — У меня как раз перерыв.

Мы пошли в сторону коридора к кабинетам. Не в его кабинет, он даже не дёрнул ручку. Остановился в тихом уголке у пожарной лестницы, туда обычно никто не ходит, кроме техников.

Развернулся ко мне.

— Это не то, что ты думаешь, — сказал тихо, без предисловий.

Голос — низкий, с хрипотцой. Усталый.

Я усмехнулась. Наверное, это вышло резче, чем я планировала.

— О, классика, — кивнула. — Любимая фраза всех времён и народов.

— Соня, — напрягся он, — послушай.

Я подняла телефон, показала ему экран: тот самый пост из канала.

— Здесь ты, — сказала, — и она. Здесь объятие с поцелуем.

Сложила руку на груди.

— Что именно я должна думать? Что это ИИ? Что тебя туда дорисовали нейросетями?

Он поморщился.

— Она меня обняла, — выдохнул. — И резко поцеловала. Я этого не хотел.

— Камеру, к сожалению, поставили не внутри твоей души, чтобы все видели хотел ты или нет, — парировала. — Только снаружи. И снаружи выглядит так, как выглядит.

Пауза.

— Ты мог хотя бы предупредить, что у тебя к ней чувства остались, — добавила уже тише. — Чтобы я не узнавалa о твоём «закрытии дверей прошлого» из долбанного телеграма.

Он на секунду закрыл глаза.

— К ней чувств у меня нет очень давно, — сказал. — Это моя история. Я думал… разберусь сам, чтобы поставить все точки и не возвращаться к этому.

Я рассмеялась. Коротко и зло.

— Конечно, — ответила. — Я слышу только оправдания. Ты меня обманул.

В груди жгло.

— Ты сейчас мне говоришь: «Это не то, что ты думаешь», как будто я идиотка, у которой глаз нет.

— Я не считаю тебя идиоткой, — резко. — Наоборот. Именно поэтому и говорю. Там не было «мы снова вместе». Там было «призрак прошлого, который пытается пролезть ко мне через бизнес».

— А ты туда пошёл, — подвела итог. — Значит, внутри тебя этот призрак всё ещё что-то значит.

Сказала и почувствовала, как горло сжалось. Гордость просила: «Не показывай ему, что больно». Организм отвечал: «Удачи».

Он сделал шаг ближе.

— Соня, — тихо. — Я не вернулся к ней. И не собираюсь. То, что между нами было умерло. Я это вчера окончательно понял.

Смотрит прямо:

— Но если ты сейчас из-за одного фото решила откатить всё…

Я подняла ладонь.

— Стоп. Не переворачивай. Я ничего не «решила», — горько усмехнулась. — Знаешь, я слишком долго жила в реальности, где мне говорили: «ты всё неправильно поняла», когда я чутьё включала. Больше не хочу.

Он молчал. Лицо стало жёстче. В глазах смесь усталости и упрямства.

Я почувствовала, что если останусь здесь ещё минуту, то либо расплачусь, либо скажу что-то, о чём буду жалеть.

— Мне надо работать, — произнесла. — У меня там люди... все варенье съедят.

Развернулась.

— Сонь… — начал он.

— Нет, — не оборачиваясь. — Я увидела достаточно.