Мой грозный фитнес-босс (СИ)

Глава 22

Соня

У «Pulse» есть одно место, куда я никогда не добиралась. Нет, не кабинет директора. Я уже там была, и даже не в бухгалтерском смысле.

Спа-зона.

Та самая, премиальная: аккуратная вывеска «SPA», приглушённый свет, запахи масел, полотенца, сложенные так ровно, будто их выкладывал человек с обсессивным расстройством и смертельным страхом складочек.

Для меня это всегда было «пространство не для таких, как я». Клиенты с абонементами за сотку, девочки из маркетинга, которые записывают видео «saunaselfcare», менеджеры, которые умеют отдыхать.

А я — бухгалтер с колбасой и вареньем. Мой максимум — чайник на кухне и возможность посидеть пять минут, не глядя в Excel.

Поэтому, когда в девять вечера я стояла в коридоре у двери «SPA» с полотенцем под мышкой, в голове вертелось только одно:

«Ты охренела, Блинова».

День был тяжёлым даже по нашим новым стандартам.

Владельцы устроили Кириллу знакомство с адом. После совещания он исчез. Ни в зале, ни в кабинете, ни на ресепе.

Только короткое сообщение в чат:

Кирилл: Я у SPA. Если что-то горит — пишите, потушу позже.

Я час таскала по отделу папки, делала вид, что занята сверкой актов. По факту каждые десять минут доставала телефон, смотрела на это сообщение и думала: «Имею ли я право туда прийти?»

В какой-то момент я призналась себе: мне не пофиг.

Так я и оказалась у двери SPA с полотенцем.

Я нерешительно постучала.

— Входите, — отозвался знакомый голос.

Я толкнула дверь.

Внутри было по-другому. Тёплый, вязкий воздух. Приглушённый свет. Плитка цвета мокрого песка. Никаких зеркал в полный рост и орущей музыки.

Всего несколько ламп. Несколько скамеек. И дверь с тусклым красноватым прямоугольником света.

Кирилл сидел на скамье, уже босой, в тёмных шортах, с полотенцем на шее. Футболка перекинута через спинку стула. Голый торс такой, что можно анатомию учить.

Он поднял взгляд. Увидел меня. Мгновение — тишина между нами, только шум фильтра где-то в углу.

— Я думала, это место только для избранных клиентов, — сказала, чтобы хоть что-то сказать.

— Ты теперь избранный бухгалтер, — ответил тихо. — Заходи.

Закрыла за собой дверь, подошла ближе.

— Если хочешь, — показал на крючки, — там можно… ну. Всё это, — кивнул на мою одежду.

— Знаю, как работает раздевание, спасибо, — фыркнула.

Я ненавидела раздеваться при ярком свете. При чужих людях тем более. При мужчине, от которого у меня перегорали проводки… ну, это уже эксперимент уровня «невозможное». Несмотря на то, что он уже видел меня без одежды.

— Я могу отойти, — неожиданно спокойно сказал он. — Или вообще уйти в сауну, пока ты…

Жест подбородком в сторону полотенца.

Вот за это «я могу уйти, если тебе так легче» мне захотелось его не целовать даже, а крепко обнять.

— Останься, — выдохнула. — Только… не смотри, как будто оцениваешь процент жира.

Он усмехнулся уголком губ:

— Обещаю, здесь я не управляющий и не тренер.

Повернулась к нему боком, стянула свитер, майку. Осталась в лифчике, который вчера казался нормальным, а сейчас почти неприличным.

Потом лосины. Я взяла полотенце, обмотала вокруг талии так, чтобы хотя бы визуально чувствовать себя защищённой, и только потом повернулась к нему лицом.

Он действительно не сверлил меня взглядом.

— Пойдём? — спросил, кивая на сауну.

— В твою тёплую адскую коробку? — уточнила. — Пойдём.

В сауне было тепло так, будто летом в Краснодаре после дождя. Сухой горячий воздух моментально обволакивал кожу. Деревянные полки, приглушённый свет. Никого, кроме нас.

Я села на нижнюю полку, подтянула ноги. Полотенце плотно обхватило бёдра. Несколько капель пота сразу выступили на ключицах то ли от жара, то ли от нервов.

Кирилл сел выше, на уровень. С полотенцем на бёдрах, тело расслаблено.

Несколько минут мы просто сидели и молчали. Слышно было только, как шипит воздух.

— Ну, — первой сдалась я. — И что они тебе там сказали?

— Вообще-то, — он приоткрыл глаза, — я надеялся пять минут побыть без слов «владельцы», «PR», «конверсия».

Пауза.

— Но раз уж ты пришла, — выдохнул, — буду честен.

Он коротко пересказал. Про слухи о служебном романе, про предложение «пойти выше по карьере» в главный офис и подальше от клуба, про аккуратные формулировки в духе «нам нужен чистый управляющий, без новостей в пабликах и драм».

Я слушала и внутри всё холодело, несмотря на жар.

— И что ты сказал? — спросила, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

— Сказал, что не хочу выше, если для этого нужно оставить то, что я здесь построил, — ответил. — И людей, с которыми это делаю.

Он перевёл взгляд на меня.

— То есть ты мог бы сидеть в кабинете повыше, с большей зарплатой, и не париться? — уточнила.— Но не хочешь?

— Мог бы, — кивнул. — Не хочу. Я слишком долго жил там, где всё про статус и картинку. В итоге потерял всё, кроме гантелей.

В воздухе между нами повисло невысказанное: «И жену. И друга».

— И каково это? — спросила тихо. — Сделать безумно правильный, но, возможно, невыгодный шаг?

Он чуть улыбнулся.

— Сейчас страшно, — честно сказал. — Но легче, чем когда я врал сам себе, что мне ничего не нужно, кроме работы.

Сделал паузу, дыхание тяжёлое, горячее.

— А тебе каково быть человеком, из-за которого твой начальник идёт против системы? — добавил.

— Пугающе, — усмехнулась я. — И немного…

Вздохнула.

— Немного приятно.

Пауза затянулась. Жара становилось больше. Капли пота медленно скатывались в ложбинку между ключицами.

Он смотрел. Я чувствовала это кожей, даже если не смотрела на него.

— Соня, — тихо сказал он. — Можно я задам очень тупой вопрос?

— Давай, — кивнула. — Мы уже достаточно сделали невыгодных шагов, один вопрос не убьёт.

— Ты останешься здесь, — он провёл рукой по воздуху, «здесь» — значит в клубе, — если меня заставят уйти?

— Я останусь с собой, — ответила. — А где буду считать деньги — это уже второй вопрос. Но, — сделала паузу, — если ты думаешь, что я буду держаться за работу сильнее, чем за себя… ты плохо меня знаешь. На самом деле, я не хотела идти работать в фитнес-клуб, но здесь была больше зарплата, по сравнению с остальными вакансиями.

Мы замолчали. В сауне становилось всё тяжелее дышать. Но и не уходить не хотелось.

Капля пота прокатилась у него по груди, задержалась на линии пресса. Я поймала себя на том, что слежу за ней взглядом. Он это заметил. Бровь чуть приподнялась.

— Жарко? — спросил.

— Угу, — кивнула. — Сложно понять, от парилки или от твоей пресловутой генетики.

— Могу подвинуться, — предложил.

— Это вряд ли поможет, — сказала. — Но можешь попробовать.

Он спустился на полку ниже, ближе ко мне. Расстояние сократилось до того уровня, где каждый выдох другого чувствуешь кожей.

Полотенце на мне чуть сползло. Я автоматически придержала его рукой, но всё равно бедра обнажились больше , чем планировалось.

Его взгляд скользнул туда, потом вернулся к моим глазам.

— Если что, — тихо сказал, — ты всё ещё знаешь слово «стоп».

— Сейчас я ещё не хочу его говорить, — ответила так же тихо.

Он медленно протянул руку.

Его ладонь легла мне на колено. Тепло кожи поверх жара воздуха оказалось почти невыносимым. Он не тянул полотенце, не лез выше, просто сидел, касаясь.

Этот простой контакт отключил половину моих нейронов. Я откинулась затылком к стене, прикрыла глаза.

— Ты сейчас выглядишь так, как будто у тебя перегрузка по всем фронтам, — пробормотал он.

— У меня мужчина прикасается ко мне в сауне, — объяснила. — Я, может, и бухгалтер, но чаще женщина с обычными желаниями.

Он тихо рассмеялся. Я повернулась к нему, приблизилась. Сделала то, что давно хотела сделать не из аффекта, не из ревности, не «на прощание», а просто потому что да.

Положила ладонь ему на шею, поднесла своё лицо ближе и, не спрашивая, поцеловала.

Сначала мягко. Губы к губам, почти без движения. Он ответил аккуратно, будто боялся спугнуть. Потом глубже, увереннее.

Всё остальное: пар, жара, разговоры, страхи, владельцы, меморандум — поплыло куда-то на второй план.

Он поцеловал меня так, как будто пытался разложить по полочкам всё, что между нами: злость, боль, обвинения, желание, уважение. Я отвечала так, как будто пыталась собрать себя обратно из этих же осколков.

Его ладонь осторожно сдвинулась чуть выше, на бедро. Моя рука скользнула по его плечу, вниз по груди.

— Соня, — выдохнул он между поцелуями. — Если… если я сейчас зайду слишком далеко — скажи.

— А где у нас «слишком далеко»? — шепнула в уголок его губ. — После гостиницы и всех наших «это ошибка» у меня дома?

Он на секунду замер.

— Сейчас мне страшно только от того, что я тебя очень хочу, — сказала. — И от того, что ты можешь передумать.

— Не передумаю, — ответил он.

Мы поцеловались снова — уже без оглядки.

Полотенце с меня сползло почти само. В этой жаре ткань казалась лишней. Его пальцы, тёплые и чуть шершавые, скользнули по моей спине, оставляя за собой цепочку мурашек.

Я притянула его ближе, оказалась у него на коленях не совсем осознанно просто тело само выбрало траекторию. Он обхватил меня руками, надёжно удерживая.

Кожа к коже в влажном жарком воздухе — это отдельная степень честности.

Он провёл ладонью вверх по моей спине, огибая позвоночник так, будто читал его наощупь, пальцами. Мне казалось, что он двигается сквозь саму кожу, туда, где уже всё горело.

Я выгнулась навстречу, приоткрыла губы. Его рот снова накрыл мой, глубже, требовательнее, сдержанность осталась где-то за дверью этой сауны. Я почувствовала его вкус терпкий, мужской. Вцепилась ногтями в его плечи.

Он толкнулся ближе, бедром между моих, и я вся сдвинулась, раскрылась, подалась навстречу — вся. Полотенце уже было где-то на полу.

Мои пальцы снова скользнули вниз по его груди, животу, туда, где его тело выдало то, что он сдерживал. Я посмотрела в глаза, и в них было голое пламя, от которого уже не увернёшься.

— Я не хочу нежно, — прошептал он.

— И я не хочу, — выдохнула.

Он прижал меня к стене, горячая древесина жгла спину, но мне было всё равно. Потому что его руки были на моих бёдрах, язык в моём рту, а дыхание сбивалось в унисон с моим. Он двигался, обжигал, проникал глубже каждым прикосновением. Это было не просто желание, а безумная, распалённая игра. Кто первый сорвётся.

Он целовал меня ниже, вдоль шеи, за ключицу, туда, где чувствительность била током. Я застонала, и он хрипло выругался. А потом подался вперёд, и я почувствовала его, всем телом — жарким, твёрдым, готовым.

Его движения стали глубже, быстрее — точно знал, чего я хочу, как мне нужно, и давал это без остатка. Волнами. С каждым толчком внутри нарастало напряжение, почти невыносимое, мучительное и сладкое. Как туго натянутая струна, которая вот-вот сорвётся.

Я обвила его ногами крепче, вцепилась в его плечи — ногтями, кожей, собой. Всё внутри сжалось в одну точку, в это давление, жар, ритм. Он держал меня за талию, направлял, вёл, как в танце, в котором тела разговаривают вместо слов. Его лоб упёрся мне в висок, дыхание сбилось.

Я почувствовала, как внутри меня всё собирается в яркую, ослепительную вспышку. Она ползла от живота, поднималась по позвоночнику, сжимала горло, готовая прорваться.

— Не останавливайся, — выдохнула я, почти не своим голосом.

— Даже не подумаю, — прохрипел он, и в следующую секунду я взорвалась.

Тело выгнулось. Воздух перестал существовать. Всё исчезло. Всё, кроме него. Моего жара, его стонов, сливающихся с моими. Меня затопило, волна за волной, не щадя, не спрашивая, просто унося.

Я вскрикнула и сразу прикусила губу. Он не остановился. Он прошёл со мной этот пик, прижал крепче, прошептал мне в ухо что-то очень приятное.

А потом он тоже сорвался. Резко. Внутренне сжавшись, глухо зарычав, как зверь, в моё плечо. Дрогнул всем телом, сжал меня, будто боялся, что исчезну.

Он не сразу отстранился. Просто держал меня, крепко обнимая двумя руками.

— Кажется, я больше никогда не смогу нормально зайти в сауну, — пробормотала я, чуть позже, когда дыхание вернулось.

Он усмехнулся, прижал губы к моему виску.

— Мы просто задрали планку. Теперь это не сауна, а скучная комната с паром.

В какой-то момент я прижалась лбом к его плечу, уткнулась в горячую, чуть влажную кожу и выдохнула:

— Не уходи больше от меня в никуда, Лавров.

— Даже не думал об этом, Соня.

Мы смеялись, дышали, снова целовались. Жар внутри и снаружи смешался в одно.

Когда мы выбрались из сауны, я не знала, от чего именно ноги подгибаются больше — от тепла или от него.

В раздевалке он подал мне полотенце, взял за подбородок, поднял моё лицо и поцеловал в лоб.

— В следующий раз, — сказал тихо, — давай для разнообразия сделаем что-нибудь спокойное. Типа совместного похода в магазин.

— Это ты сейчас намекаешь, что секс в сауне — не очень спокойное занятие? — хмыкнула я.

— Это я намекаю, что с тобой у меня спокойного мало, — ответил. — И мне нравится, как это на меня действует.