Мой грозный фитнес-босс (СИ)

Глава 5

Соня

Если войну нельзя выиграть, её можно хотя бы красиво оформить. Я решила, что моё оружие — сахарная артиллерия.

Утро началось с того, что я вошла в бухгалтерию как Санта-Клаус, только вместо мешка с подарками у меня была огромная коробка пончиков с глазурью. Тёплых, мягких, с дыркой посередине как у меня в душе после вчерашней тренировки и утреннего степа.

— Народ, — торжественно объявила я, ставя коробку на подоконник, — объявляю день солидарности с углеводами.

Таня из налоговых вычетов подняла голову от деклараций, посмотрела на пончики так, будто вот-вот их съест. Все разом.

— Сонь, ты крутая, — выдохнула она. — Нам же нельзя, у нас теперь режим. Лавров же…

— Лавров — у нас управляющий, а не психолог, — отрезала я. — Объясняться ему я не собираюсь. А это, — открыла крышку, и запах ванили, жареного теста расползся по кабинету, — акция протеста. Против дискриминации к вкусной еде, сахарного шейминга и всего вот этого ЗОЖ-без-радости.

Пончики лежали рядами: с розовой глазурью, белой, шоколадной, с посыпкой. Маленькая армия счастья. Я достала маркер, лист А4 и крупно написала:

«Сладкое — моя зависимость»

Повесила лист прямо над коробкой. Потом подумала и дописала мелким шрифтом:

«и да, я это осознаю и беру ответственность».

— Всё, — удовлетворённо сказала я. — Если что, скажем, что это арт-объект. Мы в модном клубе, у нас инсталляция.

Тут же зашуршали стулья, расправились бумажные тарелки, загорелись глаза. Коллеги толпой подошли к подоконнику, но брали пончики осторожно озираясь.

— Он же нас убьёт, — прошептала Юля из зарплат. — Если увидит.

— Он увидит, — мрачно сказала Таня. — У него шестое чувство на калории.

— У него какое-то обострённое чувство долга, — поправила я. — А у меня обострённое чувство, что жизнь коротка.

Я выбрала себе пончик с белой глазурью и разноцветной крошкой, откусила и на секунду поняла, что это лучше, чем медитация. Сахар ударил по мозгу, пухлое тесто растаяло на языке. Для полного счастья не хватало только того, чтобы меня не мучали мышцы после вчерашнего «ещё десять, Соня».

В чате «Бухи — наши» тут же появились первые мемы.

Юля скинула картинку: кот, сидящий на горе пончиков, и подпись: «Я ушла в отрыв, не ждите обратно». Таня отправила фотку коробки с моей табличкой и приписала: «Наше сопротивление режиму».

Я хихикнула, запивая пончик чаем. Да, детское. Да, мелко. Но чёрт, приятно. Особенно когда в животе война гормонов, а в голове Кирилл с его «дешевым топливом» и «ещё десять».

На всякий случай я поставила коробку так, чтобы из коридора её было не видно. Хоть какая-то маскировка.

Разумеется, это не помогло.

Минут через двадцать дверь в бухгалтерию открылась с тем самым особенным звуком, от которого у людей в зале выпрямляется спина: спокойный, уверенный шаг. Я даже не подняла голову сразу, делала вид, что погружена в отчёт. Но по тому, как резко стихли шепоты и как Таня под столом шевельнулась (да, она теперь живёт там, полный пансион), — стало ясно: пришёл он.

— Доброе утро, — сказал Кирилл, и воздух в кабинете стал плотнее.

Я подняла глаза. Он стоял у дверей, в тёмной футболке и спортивных штанах, волосы ещё слегка влажные после душа. Взгляд сначала прошёлся по столам — ноутбуки, папки, кружки, лица «мы очень заняты». И, конечно, наткнулся на яркий белый лист «Сладкое — моя зависимость» и коробку, из которой торчали цветные глазированные пончики.

Пауза повисла густая, как сгущёнка.

— Инсталляция, — спокойно сказала я, пока никто не рухнул от инфаркта. — Современное искусство.

Он перевёл взгляд на меня. Даже не злой. Скорее… устрашающе спокойный. А вот это уже опасно.

— Блинова, — произнес он. — Вы серьёзно?

— Абсолютно, — кивнула. — Нам нужен баланс. Вы за пресс, я за глюкозу. Симбиоз.

Сзади кто-то тихо хрюкнул от смеха и тут же закашлялся, маскируя. Я услышала, как Артём в коридоре притормозил... да, у него всегда вовремя возникают дела рядом, где обещает разразиться шоу.

Кирилл сделал несколько шагов внутрь, подошёл к подоконнику. Заглянул внутрь коробки так, будто проводит операционный осмотр.

— Пончики, — констатировал.

— Да, — любезно подтвердила. — Видите, вы тоже отличаетесь аналитическим мышлением. Мы с вами команда.

Он закрыл коробку. Взял лист с надписью «Сладкое — моя зависимость», прочитал, снова посмотрел на меня.

— Сладкое не зависимость, — спокойно сказал. — Сладкое - это костыль.

— Костыль ведь тоже поддержка, — парировала я.

Он на секунду задержал взгляд. Я почувствовала, как у меня в груди от его спокойствия растёт раздражение. Мне хотелось, чтобы он взорвался, накричал, запретил. Так проще знать, что ты «против злодея». А он стоял и очень спокойно разбирал мой маленький протест по частям.

Залез рукой в карман, достал телефон. Открыл чат «Pulse Staff» — тот самый общий, где мы обсуждаем рабочие моменты, графики, новые услуги. Набирает что-то. Телефон у меня на столе вибрирует.

Я глянула на экран и прочитала сообщение в общем чате:

Кирилл управляющий: «Команда, напоминаю: сахар в чёрном списке на рабочих местах. Никаких пончиков, конфет и прочего рядом с клиентскими зонами и в офисах. Причины: здоровье + профессиональный вид. Хотите сладкое — пожалуйста, в кафе/дома.

Три смайлика от разных тренеров. Один от Риты с плачущим котом.

Я почувствовала, как поднимается волна негодования. Да, правила, да, бренд… Но у меня сегодня реально внутри маленькая личная война: живот ноет, поясница тянет, настроение скачет.

И единственное, на что у меня хватает ресурсов — это не заплакать от одного вида отчёта по НДС. И он ещё лезет в мои пончики.

— Вы могли бы, — медленно произнесла я, — просто подойти ко мне и поговорить. Зачем устраивать показательную казнь в чате?

Он облокотился ладонью о край подоконника. Спокойный. Сдержанный. Тот самый «тиран с аргументами».

— Соня, — сказал он, — это не казнь. Это правила, которые действуют для всех. В том числе для управляющего. Я тоже не хожу с бургером по залу, хотя иногда хочу.

— Бургер — это вкусно, — пробормотала я. — Но речь сейчас не о вас.

Он перевёл взгляд на мою табличку. Я уже сама понимала, как это выглядит: компенсаторная истерика в виде глазури. Но отступать было поздно.

— Снимите, пожалуйста, это, — кивнул он на лист. — И уберите пончики.

— Нет, — сказала я. И сама удивилась, как ровно. — У меня… обстоятельства.

— Какие такие обстоятельства? — он слегка сузил глаза.

Вот тут меня и повело. Я почувствовала, как в горле встаёт комок, а глаза начинают подступать влагой. Ну нет. Не хватало еще рыдать на работе из-за гормонов, пончиков и красивого босса, который слишком правильно живёт.

Я встала, чтобы не говорить это сидя. Вдохнула. Выплюнула, как пулю:

— У меня ПМС, — сказала чётко. — И я не могу игнорировать желание организма хоть как-то подсластить эти неприятные дни. Я держусь, как могу. Я работаю. Я прихожу к вам на тренировки в семь утра, хотя мечтаю вас придушить ковриком. И если в такие дни мне хочется пончика, я его ем. Это тот минимум, благодаря которому я не превращаюсь в монстра и не швыряю вам в голову отчёт по амортизации.

Тишина повисла такая, что можно было слышать, как бухгалтерский принтер где-то в углу печатает очередной лист.

У Тани из-под стола выкатился степлер. Юля замерла над клавиатурой, как статуя. Даже в коридоре на секунду перестали идти.

Я стояла, дышала, чувствуя, как щеки горят огнём, но назад пути уже не было.

Кирилл смотрел на меня.

Он открыл рот, чтобы что-то ответить…

И в этот момент его телефон завибрировал ещё раз. На экране высветилось: «Маркетинг: срочно по сторис с тренировки». Он бросил короткий взгляд, сжал челюсть.

— Соня, — сказал он, — ко мне в кабинет. Сейчас. Обсудим… обстоятельства.

Развернулся и вышел.

Коробка с пончиками стояла на подоконнике как неприкосновенный запас. Коллеги уставились на меня с выражением «ну ты, конечно, дала».

— Если я не вернусь, — вздохнула я, — помяните меня сахаром.

Взяла свою кружку, телефон и пошла за ним по коридору, чувствуя, как внутри всё сжалось: от стыда, злости, гормонов и того, что мне придётся объяснять мужчине, который знает всё о мышцах и нагрузках, как работает женский организм.

Кабинет управляющего был открыт. Он ждал. И я понятия не имела — он сейчас меня разнесёт, уволит, пожалеет, поймёт… или всё сразу.