Написано с сожалением

Глава 25

Хэдли

Если не считать нескольких злобных взглядов со стороны Мэрилин, программа была относительно скучной. Но я никогда в жизни не была так счастлива от скуки. Когда Розали шла по сцене, у меня на глаза навернулись слезы, как будто она заканчивала школу.

А потом из моих глаз потекли слезы, когда до меня дошло, что я действительно буду присутствовать при ее окончании школы. А потом колледжа.

Слезы превратились в реки, когда я представила, как она идет ко мне домой, чтобы познакомить меня с мальчиком, который украл ее сердце.

И эти реки превращались в водопады, когда я думала о том, как увижу ее в свадебном платье, как она пойдет к алтарю, как удивит меня новостью о том, что ждет ребенка, а потом позвонит по дороге в больницу и скажет, что у нее начались схватки.

В них было все то, чего мне не хватало и будет не хватать с моей собственной матерью.

Но чего бы это ни стоило, я буду рядом с Розали, и это были самые счастливые слезы. К тому времени как я пробралась обратно на свое место рядом с Кейвеном, мои слезы уже высохли. Но он все равно заметил.

— Все в порядке? — прошептал он.

— Все просто фантастика.

Его глаза блестели в тусклом освещении, а наши взгляды задержались на мгновение дольше, чем следовало. Сначала он отстранился, но не раньше, чем его взгляд переместился на мои губы.

Мы сидели в тишине до конца программы, его рука была прижата к моей, наши локти разделял узкий подлокотник, оба наших влюбленных взгляда были устремлены на Розали, которая ерзала и ерзала в то время, как должна была обращать внимание на преподавателей.

Неудивительно, что, когда все закончилось, Розали первой ушла со сцены.

— Папа, смотри! — крикнула Розали, протягивая перед собой бумажный сертификат.

Кейвен поднял ее на ноги, пока все остальные родители спешили справиться со своими детьми.

— Что здесь написано? — спросила она, протягивая сертификат мне, когда он пристроил ее на своем бедре.

Я была в восторге от того, как ловко он с ней управился.

— Здесь написано именно то, что прочитала твоя учительница, когда вручала тебе ее.

— Прочитай еще раз!

— Розали Хант, лучший художник единорогов года.

Она завизжала и положила руки по обе стороны лица Кейвена, сжимая его щеки.

— Я лучший художник единорога!

— Я слышал, — пробормотал Кейвен утиными губами.

— Это значит, что мы можем пойти к Мо? Пожалуйста, папочка. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.

— Ты собираешься отпустить мое лицо?

— Ты собираешься сказать «да»?

— Да. Мы можем пойти к Мо.

Я рассмеялась, когда она подняла обе руки вверх.

— Хэдли, хочешь пойти к Мо?

Да. Да. Боже, да.

Я даже не знала, что такое «Мо», но хотела попасть туда, вместе с ними.

К сожалению, сладостный прогресс, теплые объятия и совместное использование подлокотника не означают открытого приглашения. Я посмотрела на Кейвена.

— О, я не знаю, — я завороженно наблюдала за тем, как его губы расплываются в восхитительной улыбке.

— Ну же, Хэдли. Это пиццерия за углом. У них самые невероятные пироги, которые только можно найти в Джерси.

— Пироги — это пицца, — добавила Розали.

Я прикусила нижнюю губу, чтобы не ухмыльнуться, как Джокер.

— Ну, я люблю пиццу… — руки Розали снова взметнулись вверх.

— А как насчет тебя, дядя Йен? Ты идешь?

Его темный взгляд скользнул между мной и Кейвеном, и его неодобрение стало ощутимым.

— Нет. Сегодня я пас, — он погладил ее по спине, когда она сидела в объятиях Кейвена. — Но послушай, может, мы с тобой снова пообедаем на следующей неделе?

— Можно мне еще колы?

— Нет! — прорычал Кейвен

Йен подмигнул.

— Может быть.

Мы вчетвером пробирались сквозь толпу.

К счастью, Кейвен не заметил, как Розали украдкой указала мне на Джейкоба. Он был милым мальчиком, хотя я отметила, что нужно было еще раз поговорить с ней, о том, что он послал ей воздушный поцелуй, когда мы проходили мимо. Я была рада, что Кейвен не заметил этого.

Йен ушел, не удостоив меня даже взглядом, а я изо всех сил старалась сделать вид, что меня это не задело. В конце концов, Бет тоже не была уверена в Кейвене. Это была его работа — относиться ко мне скептически.

Я последовала за Кейвеном и Розали в пиццерию. Он не шутил: это место действительно находилось за углом. Оно было похоже на разрекламированный сарай, у которого, клянусь, в любой момент может обрушиться крыша.

Мое воображение не могло представить себе успешного бизнесмена/мультимиллионера Кейвена Ханта, добровольно зашедшего в это заведение. Он был далеко не снобом, но даже мне это место показалось сомнительным. Я решила проверить оценку инспектора, прежде чем заказывать что-либо.

Они уже ждали меня у входа, когда я, убедившись, что это не шутка, вылезла из машины.

— Твое лицо бесценно, — сказал Кейвен, когда я подошла.

— Я просто немного шокирована, вот и все.

— Тут хорошо. Обещаю. Они приносят все ингредиенты, и мы сами готовим пиццу. Ну, ты не успеешь ничего сделать. Розали делает все сама это, но это не дает ей скучать.

— Здесь есть… — она хмыкнула, толкая поцарапанную деревянную дверь обеими руками, и ее ноги заскользили по гравию, пока она пыталась открыть ее. Кейвен подставил руку и толкнул дверь, где она закончила: — И видеоигры.

— Видеоигры, — вздохнула я, хватаясь за сердце. — Почему ты не сказала?

На удивление, в заведении было многолюдно, но после просьбы, произнесенной шепотом, и рукопожатия, в котором, я почти уверена, были деньги, хозяйка усадила нас за круглую кабинку в углу, рядом с игровым залом. Розали вошла первой, устроившись у изгиба. Затем мы с Кейвеном пристроились по обе стороны от нее.

— Какая твоя любимая начинка? — спросила она, делая вид, что читает гигантское складное меню. — Я беру пепперони, сыр и оливки. А папа — пепперони, колбасу, эти острые штуки и всякую гадость.

— Ох, — я посмотрела на Кейвена. — А гадость здесь вкусная?

Он ухмыльнулся.

— Одна из лучших.

— Фууу — лицо Розали скривилось. — Это овощи!

— Еще лучше. Я не ем мяса.

— Хмм, тогда возьми пепперони.

Я рассмеялась.

— Это мясо, Розали.

— Да?

Мы оба посмотрели на Кейвена, но его любопытный взгляд остановился на мне.

— Ты вегетарианка?

— Да. Когда мне было одиннадцать, мой дедушка накормил меня недожаренной курицей, и мне стало так плохо, что я поклялась больше никогда не есть мясо.

Его губы искривились.

— Но ты будешь есть остатки яичных рулетиков со свининой? — он выразительно наклонил голову к Розали.

Ах, да. Ночь, когда она была зачата, и остатки китайской еды из его холодильника между вторым и третьим раундами.

У меня свело живот, и я заставила себя улыбнуться.

— Яичные рулеты не в счет. Мой отец каждую субботу обменивался с человеком, который владел китайским рестораном по соседству, с его пекарней. За буханку закваски и один медвежий коготь он получал восемь яичных рулетов — по два на каждого из нас. Иногда я делаю исключение и для других ностальгических продуктов.

Он смущено кивнул.

— Прости. Я не хотел…

Молодой официант в красно-белом клетчатом фартуке внезапно появился у нашего столика.

— Привет, ребята. Что вам сегодня налить?

— Лимонад, пожалуйста, — сказала Рози.

Кейвен подал сигнал, чтобы я заказала следующей.

— Принесите воды, пожалуйста.

— А мне пиво «Пэйл-эль».

— А вообще-то, знаете что? — сказала я. — Давайте два. Я могу выпить пива.

— Да, мэм, — ответил официант. — Мне просто нужно увидеть ваше удостоверение личности. Мой рот открылся, а Кейвен разразился хохотом.

— Что? Почему? Вы не проверили его документы? — он пожал плечами.

— Я обязан проверять документы всех, кто выглядит моложе сорока.

— Эй! — возразил Кейвен.

Настала моя очередь смеяться. Я достала из сумочки свое удостоверение и

протянула его парню. Он быстро взглянул на него, и вернул обратно.

— Ого! С днем рождения!

— День рождения? — сказал Кейвен, и в это же время Розали закричала:

— День рождения!

Она пробиралась по кабинке, пока не оказалась рядом со мной, приподнявшись на колени.

— Сегодня твой день рождения?

— Да, но это не важно. Я больше не праздную, — она полностью игнорировала меня.

— Папа! Значит ли это, что Хэдли получит свой десерт первой? — она не стала дожидаться его ответа, прежде чем снова посмотреть на меня. — Что ты ела на завтрак?

— Эм… тост с арахисовым маслом? А что?

— Неееет! Это твой день рождения. В день рождения ты получаешь пончики.

— Я, должно быть, пропустила это правило, — я бросила взгляд на Кейвена, но он наблюдал за мной в спокойном раздумье. — Что?

— Почему ты не проводишь время с друзьями сегодня вечером?

Я пожал плечами.

— Ну, я пошла посмотреть, как моя любимая художница единорогов получает награду. А теперь

я собираюсь съесть пиццу с ней и ее отцом.

Он уставился на меня, наклонившись в сторону, чтобы достать бумажник. Вытащив пятидолларовую купюру, он протянул ее Рози.

— Детка, сходи на минутку поиграть в какую-нибудь игру.

Она выхватила деньги.

— Вы позовете меня, когда придет время готовить пиццу?

Он повернул голову немного в сторону, чтобы мы могли видеть линию игровых автоматов.

— Да. Малыш. Я позову тебя.

Я начала выбираться, как вдруг она нырнула под стол и помчалась к видеоиграм, едва не сбив с ног нашего официанта, когда он вернулся с напитками.

Кейвен ничего не сказал, но я чувствовала, как его взгляд блуждает по моему лицу, пока я смотрела, как Розали, словно опытный профессионал, засовывает деньги в автомат для размена.

Когда официант отошел, он сразу заговорил со мной.

— Почему ты не упомянула, что сегодня твой день рождения?

Я сделала глоток пива.

— Потому что это не имеет значения.

— Не нужно было пропускать свой день рождения, чтобы пойти сегодня на награждение. Теперь я чувствую себя виноватым за то, что вообще попросил тебя.

— Тебе стоит забыть о чувстве вины. Я рада, что ты пригласил меня, потому что я с удовольствием хотела посмотреть на Рози. У меня было двадцать семь дней рождения… Сейчас двадцать восемь. Но ни разу я не видела, как она идет по сцене, чтобы получить награду. Я многое пропустила, Кейвен. И больше не намерена пропускать.

Ее громкий смех привлек наше внимание. Она сидела на табурете и играла в старую игру Ms. Pac-Man, и делала это не очень хорошо.

Я уже собиралась выскользнуть из кабинки, как вдруг его рука оказалась на столе и поверх моей.

— Розали спросила меня, дружим ли мы.

Я замерла, его прикосновение заставило биться моё сердце быстрее.

— Что?

— Я не знал, что ей сказать.

Я вздохнул с облегчением:

— Ох.

Большим пальцем он погладил тыльную сторону моей руки.

— Потому что мы оба знаем, что ты нечто большее, и однажды она тоже это поймет. Мы не совсем нормальные, но я хочу, чтобы моя дочь всегда помнила, что у нее есть семья, которая ее любит. В том числе и ты.

— Кейвен, — прошептала я, чувствуя, что мое сердце может взорваться.

Семья.

Это было все, чего я когда-либо хотела, и именно поэтому я пришла за Розали. Эта маленькая девочка была всем, что у меня осталось. Но теперь, каким-то странным образом, я чувствовала, что у меня есть и Кейвен.

Его губы сжались в натянутую улыбку.

— Жизнь коротка, Хэдли. Я знаю, что мне не нужно напоминать тебе об этом. Поэтому я просто скажу. Сегодня твой день рождения. А в моей семье мы празднуем дни рождения… — он убрал свою ладонь с моей, оставив только указательный палец так же, как это было в торговом центре, много лет назад.

Я резко вдохнула, и на меня обрушились воспоминания. Но не те ужасные, которые парализовали меня страхом.

Или кровавые, от которых мой желудок взбунтовался.

Нет, меня накрыли воспоминания о его голубых глазах, которые смотрели на меня.

Отсчет.

Его рука, держащая мою, пока он вел меня через Ад.

Это были воспоминания о Кейвене Лоу — пятнадцатилетнем мальчике, который защитил меня своим телом еще до того, как узнал мое имя.

Слезы навернулись мне на глаза.

— Не плачь, — пробормотал он. — Пожалуйста. Больше не плачь.

Свободной рукой я указала на свои глаза.

— Это хорошие слезы, — я скрутила пальцы так, что кончики его пальцев сомкнулись с кончиками моих. — Жизнь не проживается целиком.

Его лоб сморщился.

— А?

— Нам не дается сто лет сразу. Время раздает по одной очень удобной секунде за раз. Если мы сосредоточены только на большой картине и беспокоимся о завтрашнем дне, мы теряем счастье, которое можно найти в секундах… — я накрыла наши сцепленные пальцы другой рукой. — Спасибо тебе за эту секунду, Кейвен. И за все остальные, которые ты подарил мне в прошлом.

Покачав головой, он вздохнул:

— Господи, Хэдли. Не благодари меня.

— Буду. И ты примешь это без чувства вины или сожаления. Потому что в эту секунду мы будем счастливы. Хорошо?

Красивое лицо Кейвена смягчилось, когда его взгляд задержался на мне.

И мы просто сидели там. Держась за руки. Смотря друг на друга.

Живя в секунде.

Счастливые.

— Вот, блин, — Розали вскрикнула. — Призрак снова съел меня!

Кейвен улыбнулся первым, ярко и широко, и почти сразу же за ним последовала моя улыбка.

Потеря нашей связи, когда он отдернул руку, была ошеломляющей. Оставшаяся после этого пустота переросла в смех — еще одна секунда, которую я запомню навсегда, когда он поднял руку в воздух, знак официанту:

— У нас тут день рождения. Для начала мне нужны три пирожных… — юмор сверкнул в его глазах, когда он снова перевел взгляд на меня. — И одну порцию заправки ранч.

В тот вечер за ужином было много смеха. Сначала Кейвен и Розали притворялись, что их тошнит, наблюдая, как я с каждым кусочком обмакиваю уголок пирожного в ранчо. Потом, когда Розали повторяла: — Фу, — во время приготовления пиццы для Кейвена и меня с отвратительными ингредиентами, которые оказались жареным луком, грибами и красным перцем. Кейвен заплатил за ужин, но никто из нас не торопился уходить, и к тому времени, когда мы наконец встали из кабинки, прошло уже более трех часов и на видеоигры было потрачено двадцать долларов.

Это был лучший день рождения за последние десять лет. Во всяком случае, на тот момент.