(Не) райский отпуск с боссом

Глава 16

Таксист высадил ее у все тех же безупречных ворот «Омеги». Они бесшумно распахнулись, словно гигантская пасть, готовая проглотить ее обратно. Шагнув на территорию курорта, Анна почувствовала, как с ее плеч ложится невидимый груз. Не облегчение, а тяжесть капитуляции.

Здесь царила та же тишина, тот же сладкий, удушливый воздух. Но теперь он казался ей ядовитым. Каждый лист, каждый лепесток орхидеи выглядел подделкой, частью гигантской, искусственной декорации, построенной для нее одной.

Она медленно побрела по тропинке к своей вилле, не поднимая глаз. Ее пальцы сжимали потрескавшийся телефон с тем самым сообщением. Оно жгло ей карман, как раскаленный уголь.

Вилла «Орхидея» стояла темная и безмолвная. Она зашла внутрь, щелкнула выключателем. Свет мягких бра озарил комнату, такую же безупречную, как и утром. Ничто не говорило о том, что хозяйка этого места всего час назад бежала отсюда в панике.

Она подошла к мини-бару, механически взяла первую попавшуюся бутылку — какую-то местную рисовую водку — и налила полный стакан. Рука не дрожала. Внутри была лишь пустота и ледяное, безразличное спокойствие отчаяния. Она залпом выпила. Алкоголь обжег горло, но не согрел.

Она прошла в спальню и упала лицом в подушки, не раздеваясь. Запах дорогого белья, отутюженного и свежего, пахший чем-то цветочным и чужим, заставил ее задохнуться. Она с отвращением отшвырнула подушку на пол.

В тишине комнаты ее телефон издал легкий щелчок — низкий заряд батареи. Анна не пошевелилась. Пусть сдохнет. Пусть все сдохнет.

Но через несколько минут раздался другой звук. Тихое, настойчивое постукивание в раздвижную дверь со стороны террасы.

Анна замерла, вжавшись в матрас. Сердце, казалось, остановилось. Он. Он пришел. Чтобы закончить то, что начал. Чтобы насладиться своей победой.

Стук повторился. Твердый, уверенный, без тени нетерпения.

Она знала, что не может не открыть. Не отвечать. Это было бы детским, бесполезным жестом. Она поднялась с кровати, ноги были ватными. Подошла к двери, но не раздвинула ее, а прильнула к стеклу, пытаясь разглядеть, кто снаружи.

На террасе, освещенная лунным светом, стояла невысокая женщина в белой униформе горничной. В ее руках был небольшой серебряный поднос, на котором стояла крытая тарелка и высокий стакан с мятным напитком.

Облегчение, смешанное с диким разочарованием, ударило Анну в голову. Она с силой раздвинула дверь.

Женщина улыбнулась ей без тени удивления, что хозяйка виллы одета в уличную одежду и выглядит так, словно только что пережила ураган.

— Добрый вечер, мисс, — мягко сказала она, слегка коверкая английский. — Вам принесли ужин.

— Я… не заказывала ужин, — глупо пробормотала Анна.

— Распоряжение господина Кронского, — женщина произнесла это имя с почтительным благоговением. — Он сказал, что вы, возможно, пропустили прием пищи. И что вам стоит быть осторожнее с уличной едой.

Анна почувствовала, как по спине бегут мурашки. Это было не заботой. Это было напоминанием. Демонстрацией его всеведения и ее глупости.

Она молча взяла поднос. Руки ее не дрожали.

— Еще, — горничная протянула ей сложенный листок плотной бумаги. — Он попросил передать вам это лично.

Анна взяла записку. Бумага была шероховатой, дорогой.

— Приятного аппетита, мисс.

Горничная исчезла так же бесшумно, как и появилась.

Анна отнесла поднос в комнату, поставила его на стол и долго смотрела на него. Затем ее взгляд упал на записку.

Она развернула ее. Тот же размашистый, уверенный почерк, черные чернила.

«Ты явно устала. Поешь. Выпей воды. Мы поговорим завтра утром. В 10:00. На моей террасе. Не опаздывай. А. К.»

Ни угрозы. Ни извинений. Никаких эмоций. Четкие, ясные инструкции. Приказ.

Она медленно опустилась на стул перед подносом. Сняла крышку с тарелки. Там лежал идеально приготовленный стейк из тунца с овощами на пару. Легко. Полезно. Безопасно. Как для ребенка, которого наказали за то, что он съел конфету с земли.

Она не притронулась к еде. Она просто сидела и смотрела на нее, а потом на записку, лежащую рядом.

Мы поговорим завтра утром.

Слова звучали в ее голове, обретая новый, зловещий смысл. Это не было предложением. Это было вызовом на ковер.

Она взяла стакан с мятным напитком и сделала маленький глоток. Вода была прохладной и свежей.

И внезапно вся ее покорность, весь испуг и отчаяние куда-то ушли. Их сменила холодная, острая, как лезвие бритвы, ярость.

Он думал, что она испугалась? Что она смирится? Что будет послушно выполнять его приказы, как испуганный кролик?

Нет.

Она отодвинула тарелку, встала и подошла к своему рюкзаку. Достала блокнот и карандаш. Она села за стол, откинула волосы с лица и на чистом листе вывела твердым, уверенным почерком:

«Готова встретиться сейчас. Моя вилла. Буду ждать пятнадцать минут. А. С.»

Она перечитала написанное. Сердце колотилось, но теперь не от страха, а от азарта. Она перешла его черту. Нарушила его планы. Бросила вызов.

Она подозвала одну из служанок, дежуривших неподалеку у главной дорожки, и протянула ей записку.

— Передайте это господину Кронскому. Немедленно.

Девушка широко раскрыла глаза, но кивнула и убежала.

Анна вернулась в виллу. Она не стала переодеваться, не поправила макияж. Она осталась в своих помятых джинсах и футболке, с разбитым телефоном в кармане и следами высохших слез на щеках. Пусть видит ее такой. Настоящей. Неидеальной. Неудобной.

Она села в кресло, положила ногу на ногу и уставилась на входную дверь, готовая к бою.

Она больше не была мышью. По крайней мере, она решила ею не быть.