(не)вернуть. Цена искупления

Глава 51.

Макс

Темнота. Она тянется бесконечно. Будто я упал в чернильное море, где нет ни дна, ни верха. Но сквозь вязкую тьму вдруг пробивается тонкий свет. Где-то вдалеке — голос. Один, потом другой. Звук булькает, словно под водой. Я пытаюсь нащупать его, ухватиться, выбраться…

Что-то липкое на губах. Сухость. Пустота. Боль — далёкая, будто я в чужом теле. Но я чувствую её. Она не уходит. Значит, я жив.

— Пациент приходит в сознание, готовьте кардиомонитор, проверьте зрачки.

Голоса. Женский и мужской. Один чёткий, другой как будто под водой. Врачебные. Сдержанные. Как в фильмах. Я бы и рад сказать, что это сон. Но нет. Это не сон.

Я пытаюсь открыть глаза, но веки будто налиты свинцом. Мгновение, усилие – и проблеск. Яркий свет слепит, заставляет зажмуриться. Но потом – силуэт. Фигура в белом халате. Вторая. Третья. Голоса становятся ближе.

— Максим, вы меня слышите?

Максим. Это я. Я... Я здесь.

— Если слышите, сожмите мою руку. Вот так. Отлично. Хорошо.

Я сжимаю. Неуверенно, но сжимаю. Ладонь чужая. Твёрдая и теплая.

— Скажите, как вас зовут?

Я хочу сказать, но в горле пустыня. Только хрип. Пытаюсь снова. Слово. Моё имя. Оно всплывает из глубин.

— М… Макс…

— Отлично. А сейчас — в каком вы городе?

Город… Москва. Или…

— Москва… — губы трескаются, каждое слово — ножом по горлу.

— Отлично. Максим, какой сегодня год?

Год… 2025… Или?.. Нет, точно — 2025.

— Две… тысяча… двадцать… пятый.

Голоса рядом одобрительные. Кто-то хлопает по плечу.

— Он стабилен. Сознание чистое. Отличная динамика.

Но мне плевать. Я не их ищу. Я… где она? Где она?..

Я поворачиваю голову. С трудом. Мышцы шеи будто сделаны из бетона. Простреливает боль спину. Холодок под лопаткой. Дыхание сбивается. Паника подступает.

— Вика… — шепчу. — Где… Вика…

Врач кивает кому-то. Дверь открывается. И в следующую секунду весь мир становится настоящим. Потому что она входит.

Вика.

Бледная. Измождённая. Но живая. Родная. Её глаза – два океана. И они полны слёз.

— Макс… — её голос дрожит, и она бросается к кровати, хватает меня за руку. — Ты… ты вернулся. Ты слышишь меня? Видишь?

Я вижу. Конечно, вижу. Хочу ответить, но вместо этого просто смотрю. Улыбаюсь, как могу.

— Прости… — шепчу. — Заставил… ждать.

Её пальцы сжимают мою ладонь. Я пытаюсь поднять руку, дотронуться до неё, но мышцы не слушаются. Только пальцы дрожат. Она замечает это, подносит мою ладонь к своему лицу. Греет её, как сокровище.

— Всё хорошо, слышишь? Всё. Ты с нами. С нами, Макс.

Она плачет. Я не помню, чтобы Вика плакала так. Беззвучно и так сильно. И я хочу стереть эти слёзы. Хочу встать. Поднять её. Обнять. Защитить.

— Дочь… — спрашиваю. — Надя…

— Всё хорошо, — шепчет она. — Всё. Мы дома. Ты жив. Надя… у нас дочка, Макс. Она здоровенькая. Такая красивая. С твоими глазами.

Я снова закрываю глаза, потому что это слишком. Не от боли. От счастья. Они живы. Мои девочки живы.

— Мы выведем его из блока к утру. Пока всё стабильно, — говорит врач, обращаясь к Вике. — Но, пожалуйста, не долго. Ему нужен покой.

Вика кивает. Но руку мою не отпускает.

— Макс, я с тобой. Ты главное — не исчезай. Больше не исчезай, слышишь?

Я киваю. Медленно. Она целует меня в лоб — и я чувствую, что вернулся. В это тело. В эту жизнь. К ней. К семье.

— Прости… что не сразу… — выдавливаю. — Не уберёг… тебя…

— Замолчи, — говорит она сквозь слёзы. — Ты спас нас. Ты нашёл меня. Ты всё сделал. Ты мой герой, Волков.

Она склоняется, целует меня в губы.

— И теперь, — говорит, — просто живи. Нам не надо больше ничего, кроме тебя.

— Люблю тебя… — шепчу. — Больше жизни…

Вика кивает, вытирая слёзы.

— А я тебя сильнее.

Я закрываю глаза. Но уже не в темноту. А в свет. Потому что она — рядом.