(не)вернуть. Цена искупления

Глава 7.

Вика.

Я заканчиваю завтрак в полной тишине, прислушиваясь к звукам, которые доносятся с кухни. Максим закончил свой раздражённый разговор, но никуда не ушёл, и мне остаётся только ждать. Я прекрасно понимаю, что разговор неизбежен. Он не просто так остался дома и явно ждёт момента, чтобы продолжить вчерашнюю тему.

Дверь спальни чуть приоткрывается, и моё сердце на мгновение сбивается с ритма. Максим медленно входит в комнату и останавливается у порога, словно неуверенный, стоит ли ему заходить дальше. Его взгляд задерживается на мне, на подносе с остатками завтрака, затем медленно опускается на мой округлившийся живот. Я непроизвольно прикрываю его ладонью, словно пытаясь защитить от этого взгляда, который я не могу до конца прочитать.

— Как нога? — спрашивает он негромко, делая осторожный шаг ближе. Голос звучит тихо, сдержанно, без вчерашнего резкого напора.

— Лучше, — отвечаю я так же тихо, чувствуя напряжение, повисшее между нами.

Максим садится на край кровати, сохраняя небольшую дистанцию, и опускает взгляд на мои руки, всё ещё лежащие на животе. Я вижу, как он слегка сжимает пальцы в кулаки, будто сдерживая себя от желания прикоснуться.

— Ты знаешь, кто будет? — вдруг спрашивает он, голос его звучит мягко и осторожно, почти неузнаваемо.

Я поднимаю глаза, встречаясь с его взглядом. В груди странно сжимается от этих слов. Он спрашивает так, словно мы всё ещё та семья, которая когда-то ждала первенца.

— Девочка, — говорю тихо, не в силах сдержать нежности, которая наполняет меня изнутри при упоминании о дочери.

Глаза Макса слегка расширяются, в них появляется удивление и что-то ещё, похожее на трепетную нежность.

— Девочка… — повторяет он, словно пробуя слово на вкус, и я замечаю, как его губы слегка приподнимаются в едва заметной улыбке. — Ты сразу узнала?

Я молчу несколько секунд, собираясь с мыслями. Эти воспоминания такие личные, такие дорогие сердцу, и делиться ими с ним сейчас кажется неправильно, но я всё же говорю:

— Через пару месяцев после отъезда, ещё в Англии, я пошла на плановый осмотр. Сначала врач не смог ничего увидеть, но потом она повернулась так, что не осталось никаких сомнений. И врач сказала: «Поздравляю, у вас будет дочь». Я тогда долго не могла поверить. Даже несколько раз переспросила.

Я улыбаюсь, вспоминая, как плакала от счастья в тот день, когда впервые услышала эти слова. Как гладила живот, представляя маленькую девочку, похожую на меня, может быть, с его глазами…

Максим молчит, внимательно слушая, и в его взгляде я вижу тоску, грусть и сожаление — чувства, которых не ожидала увидеть снова.

— Ты счастлива, что у нас будет дочь? — его голос звучит очень тихо, осторожно, будто он боится услышать ответ.

Я киваю медленно, не в силах солгать:

— Да, очень. Я так о ней мечтала тогда, ты же…

Осекаюсь на полуслове. Помнит, наверное, но… всё в прошлом. Как и МЫ в целом. Есть отдельные сейчас Я и Макс. Вместе после всего нам уже не быть. Память не стереть, разбитую чашу не склеить и, что там ещё из громких эпитетов… «Дважды в одну реку». Это всё про нас. Как бы сильны чувства ни были и каким бы канатом жизнь нас ни связывала. Простить измену я никогда не смогу.

И всё же моё сердце предательски замирает, стоит ему приблизиться чуть ближе, чем положено. И я ненавижу себя за эту слабость. Ведь головой понимаю — с нами всё кончено. Но сердцу плевать на разум, оно живёт воспоминаниями, которые я так отчаянно пытаюсь стереть.

Он делает глубокий вдох, явно желая сказать что-то ещё, но внезапный звонок моего телефона прерывает его. Я машинально беру трубку, вижу имя Наташи, нашей старшей швеи, и сердце тревожно ёкает в груди.

— Наташ, что-то случилось? — спрашиваю я, уже чувствуя неприятности.

— Вика, тут беда, — начинает она сбивчиво, её голос взволнован и напряжён. — Привезли ткань, которую мы заказывали. Она вся испорчена — местами брак, пятна какие-то. Партия огромная, мы ждали её столько месяцев, клиент будет в бешенстве. Что делать?

Я закрываю глаза, чувствуя, как голова начинает болеть от навалившихся проблем. Ткань эта не просто дорогая, она эксклюзивная, её нельзя просто так заменить.

— Наташ, я сейчас что-нибудь придумаю, — отвечаю я, стараясь звучать спокойно, хотя внутри всё холодеет. — Пока ничего не режьте, отложите в сторону. Я перезвоню через несколько минут.

Когда я отключаюсь, Максим смотрит на меня внимательно и серьёзно, и я уже знаю, что он всё слышал.

— Что за проблема? — спрашивает он деловым, привычным для себя тоном.

— Испорченная ткань, большая партия. Очень важный заказчик, — отвечаю я неохотно, понимая, что он сейчас снова вмешается. — Мне нужно разобраться.

Макс поднимается, резко расправляя плечи, мгновенно превращаясь из внимательного слушателя в решительного человека, готового действовать.

— Ты никуда не поедешь. Я сам решу эту проблему.

— Максим… — начинаю я возражать, пытаясь подняться с кровати, но он тут же мягко, но настойчиво удерживает меня за плечо.

— Вика, посмотри на себя, — говорит он твёрдо, но без грубости. — Ты вчера повредила ногу, врач прописал тебе постельный режим. Ты беременна, и тебе сейчас нельзя волноваться и бегать по ателье. Я поеду сам.

— Это моё ателье, — возражаю я упрямо, не желая сдаваться так легко. — Я должна разобраться сама.

— Я знаю, — говорит он спокойнее, но его взгляд не терпит возражений. — Но ты сейчас не в том состоянии, чтобы разбираться с такими вопросами. Ты нужна нашей дочери здоровой и спокойной. Доверь это мне.

Я молчу, кусая губу от раздражения и бессилия, но его аргументы звучат слишком логично, и я понимаю, что он прав. От одной мысли, что придётся снова спорить и нервничать, у меня начинает кружиться голова.

— Хорошо, — наконец тихо сдаюсь я. — Но держи меня в курсе, ладно?

Он кивает, и в его взгляде мелькает благодарность.

— Конечно.

Максим быстро надевает пиджак, берёт ключи от машины и, бросив на меня последний взгляд, выходит из комнаты.

Я остаюсь одна, прислушиваясь к шагам в коридоре, хлопку входной двери, и сердце снова начинает болезненно стучать. Слишком быстро он вернулся в мою жизнь. Слишком легко он снова стал частью моей реальности.

Я закрываю глаза, поглаживая живот, чувствуя, как успокаивающе толкается малышка внутри.

— Всё будет хорошо, девочка моя, — шепчу я тихо, словно убеждая себя. — Мы справимся. Просто… нужно ещё немного времени.

Но я уже не уверена, кого я пытаюсь убедить больше — её или себя.

Немного слов от автора:

Девочки мои, привет! 💫

Я продолжила эту книгу в первую очередь потому, что обожаю своих героев. Честно. И Вика, и Максим — они мне безумно импонируют, они живые, настоящие, неидеальные, упрямые, но с огнём внутри. Ну посмотрите на них — разве можно остановиться на полпути?

И да, сразу предупреждаю: повествование будет таким, каким я его чувствую — плавным, с глубокими мыслями, с внутренними монологами. Ну вот такие они у меня! Молниеносные страсти — не их стиль. Они идут шаг за шагом. Иногда ломая, иногда спасая друг друга.

Да, они любят. Пусть не всегда понимают это, пусть не всегда умеют сказать. Но любовь между ними есть, и мне хочется показать их путь друг к другу.

💭 И логика проста: Вика беременна, и никаких «других мужчин рядом» в этой истории не будет. Это история о них двоих. О сложности, боли, прощении и попытке снова быть вместе. Да, им будет нелегко. Обоим.

Если вам интересно наблюдать за этим путём, — добро пожаловать в продолжение.

А ещё… Не пишите мне, пожалуйста, про «клише» или «у кого-то уже было». Потому что, ну правда: велосипед изобрели до нас. Я не могу прочитать все книги на свете, и если мой сюжет перекликается с чьим-то — я его точно не украла. Он мой. Придуманный, прочувствованный, пережитый.

Спасибо, что вы со мной. Спасибо, что читаете. Обнимаю каждого, Ваша Анна Гранина 🕊