Оклеветанная жена дракона. Хозяйка таверны "У Черных скал"

Глава 30

— У тебя здесь… уютно, — Вилления совсем по-хозяйски обводит помещение взглядом. — А где здесь жилая часть? Мне бы вещи поставить.

— Выйди, — мрачно произносит Нортон.

Вилления переводит на меня взгляд.

— Ну что же ты ждешь? — хлопая глазами, говорит она. — Генерал сказал, что тебе стоит выйти. Нам… Нам надо приватно поговорить.

— Вилления, выйди, — еще жестче говорит дракон.

Она бледнеет и, кажется, перестает дышать. Непорядок, еще задохнется, а обвинят меня.

— Нет, что вы, ваше сиятельство, — вклиниваюсь я усмехаясь. — Кажется, к вам приехала замечательная замена для жены. У вас же там эти… мужские потребности.

На виске генерала начинает пульсировать жилка, а челюсти сжимаются так, что, кажется, я вот-вот услышу, как крошится эмаль драконьих зубов.

— Стоять! — повысив голос, командует он мне и поворачивается к любовнице. — Повторяю приказ: выйди! У меня военное совещание.

На глазах Виллении появляются слезы, и она выбегает из штаба.

— Какой же вы… бессовестный все-таки! Военное совещание… Значит, это было именно оно? — говорю я и качаю головой, а когда он собирается перебить меня, поднимаю палец: — И не смейте кричать на меня. Я вам не один из ваших солдат, даже не служанка. Обед на месте, когда решите вопросы со своей… кто она там вам? Пошлите за мной, я приду и покажу вам все.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но Нортон останавливает меня, поймав за плечо.

— Мы с вами не закончили.

— Генерал Нортон, ваш обед остынет. А орки были тут, — я разворачиваюсь и, взяв иголку с полки около карты, втыкаю ее. — И, кажется, вот здесь. Можете уточнить у Альбы. Приятного аппетита.

Выхожу из штаба и широкими шагами иду к таверне. Я очень сильно злюсь. На то, что позволила себя поцеловать и, кажется, даже немного получила удовольствие. Как минимум от аромата спелых яблок с остринкой перца.

И на то, что мне не нравится, что Вилления появилась в деревне. Ну вот не дура, а? Тут орки, война, шпион завелся. А она прибыла мужика окучивать! Вот дождалась бы, тогда бы и объезжала его. Тем более, если она уверена, что Ариеллу можно списать со счетов.

Но она была бы не она, если бы решила поговорить со мной «по-женски».

Когда я уже почти подошла к таверне, Вилления шагнула ко мне из тени.

— И кто же ты такая? — прищурившись, она обходит меня по кругу и фыркает. — Деревенская шлюшка?

Мне приходится считать до десяти, чтобы не поджарить ее на месте. Или не залить водой. Или не лишить воздуха… Когда подвластны стихии, открывается так много возможностей! А еще кровожадности.

— Я помощница хозяйки таверны, — отвечаю, когда более или менее успокаиваюсь. — А то, что вы там себе напридумывали, оставьте при себе. Не позорьтесь.

— Да как ты…

— Смею, госпожа, очень даже смею, — перебиваю ее я. — Приехали в самое пекло ради мужика — так идите, он, наверное, там один скучает. Знаете, он в одиночестве так не любит есть. Хотя, — теперь я окидываю ее взглядом, как будто вижу первый раз, — видимо, спать тоже.

Вилления, надо сказать, выглядит не лучшим образом: под глазами явно заметны синяки, которые она попыталась замазать, кружева, обрамляющие декольте серые, не отбеленные и не отглаженные, а в ушах простые серьги. Не все у нее хорошо, похоже. Потому и притащилась в даль опасную.

— Я тебя предупреждаю… — пытается она снова занять доминирующую позицию.

— Госпожа, я не люблю, когда мне угрожают, — произношу я, а Альба обходит Виллению, присаживаясь около меня. — Живите своей жизнью, не трогайте меня. Но помните о том, что все совершенное зло однажды возвращается.

Она не находит что мне ответить, а я разворачиваюсь и ухожу в таверну.

«Она тебе сделала плохо?» — спрашивает Альба.

— И да, и нет, — пожимаю плечами. — Она пыталась сделать, но у нее не вышло. Возможно, поэтому она злится. Не умеет жить по-новому, а по-старому уже не получается.

«Она пахнет отчаянием. Такие люди опасны», — замечает Альба.

— И глубоко несчастны, но никогда не признаются в этом, — отвечаю и киваю солдатам, которые ремонтируют ступеньки крыльца.

Кажется, Орта должна сказать спасибо генералу, что тот прислал Вальчека не обучение, кто бы еще помог починить таверну. Да и парень, хоть и безнадежен в кулинарии, зато настолько компанейский, что в его обществе почти всегда весело.

Альба касается моей руки своим мокрым носом: «Я еще послежу за жителями, кто и как ходит в лес. Будь осторожна, тот мальчик… Он в таверне», — говорит она и убегает в сторону леса.

И правда, когда я захожу внутрь, за одним из столиков вижу того паренька. Возле него с застенчивой улыбкой стоит Мери и пододвигает ему пару оставшихся тыквенных оладий. Небось, специально для него припрятала.

Но вместо благодарности он скукоживает такую моську, будто ему что-то из отхожего места предложили.

— Как эту дрянь вообще можно есть? Ты знаешь, что говорят легенды? Что эта ягода подчиняет людей драконам и подвластна только ведьмам. А мы, кажется, и так слишком много позволяем этим ящерам, — фыркает парень.

— Ты называешь… мою маму ведьмой? — опешивает Мери. — И… да ты понимаешь, где мы были бы без драконов?

Я вижу, как обидно девушке, но решаю не вмешиваться, а посмотреть, как поведет себя ее кавалер. Он понимает, что перегнул палку, слишком много сказал.

— Ну прости, — парень притягивает Мери за руку, но, к чести девушки, она не ведется. — Просто меня раздражает то, что солдаты ходят по деревне, как у себя дома. Еще эту тыкву везде поразбросали. А ты в курсе, что это им гостья ваша понасоветовала…

В этот момент я подхожу к нему со спины:

— Приятного аппетита, — улыбаюсь «приветливо». — Не хочешь помочь и помыть посуду? А то Мери и Анна не успевает за всеми. Кстати, я Айтина.

Парень напрягается, но вопреки всяким нормам уважения, даже не встает, только кивает:

— Ойлин. И у меня дела в деревне. А посуду мыть — бабь… женское дело.

Я усмехаюсь и смотрю на Мери, но не комментирую: пусть сама выводы делает.

До самого вечера я помогаю Орте и Вальчеку на кухне. Ну как, помогаю, я с какого-то перепуга оказываюсь «главнокомандующим» на кухне, поэтому меню для ужина и завтрака составляю я.

Решаю на время обойтись без тыкв: все же какое-то разнообразие должно быть. Тем более что в закромах у солдат оказывается домашняя тушенка из говядины. Вот ее и пускаю вместе с картофелем на ужин. К завтраку предлагаю Вальчеку сварить кашу из пшена, потому после ужина отправляю его перебирать крупу.

Мне казалось, он будет упираться, но нет, он соглашается с таким рвением, будто это какое-то сакрально-важное занятие. Более того, еще несколько солдат присоединяются к нему. Все же любят его сослуживцы, даже несмотря на то, что кормил их горелой кашей.

Когда за окном сумерки перетекают в непроглядную тьму, я остаюсь в кухне почти одна. Альба решила эту ночь провести в таверне. Как она сказала, не понравилось ей, что Ойлин тут ошивался. Она пристроилась в углу рядом печкой и теперь, лениво вылизываясь, наблюдает за мной.

В печи потрескивает огонь, освещая кухню мягким, теплым светом. Я знаю, что генерал пришел уже давно, сразу ушел к себе, даже не ужиная и не цепляясь ко мне.

Орта переживала, что он сильно не в духе. Что, Вилления не смогла удовлетворить? Хотя… Даже язвить не хочется. Все как-то… Нет, не хочу думать.

Раскладываю на столе все необходимое для цукатов. Тыквы, которые мне помогли сегодня собрать, мед, пряности… Орта уже ушла отдыхать, поэтому я могу в тишине придумать, как сделать побыстрее цукаты, используя магию.

Первым делом очищаю тыквы от кожуры и семян. Нарезаю мякоть тонкими полосками, стараясь сделать их максимально ровными. Обычно на этом этапе я бы замочила их в холодной воде на несколько часов, но у меня нет столько времени.

Прикрываю глаза, призывая воду. Опускаю тыквенные полоски в воду в тазу, и они тут же становятся более упругими и прозрачными.

«Красиво», — комментирует Альба, и я улыбаюсь.

Самый сложный и времязатратный этап — варка в сиропе. У меня нет много времени, поэтому я использую силу огня, и пламя в печи вспыхивает ярче. Медовый сироп в котелке закипает почти мгновенно.

Добавляю специи: корицу, имбирь, немного гвоздики. Погружаю тыквенные полоски в горячий сироп и начинаю осторожно помешивать деревянной ложкой. Магия огня ускоряет процесс, но и делает его более опасным: одно неверное движение, и все может сгореть.

Время от времени пробую кусочек на готовность. Постепенно тыква становится полупрозрачной, пропитываясь медовым сиропом и ароматом пряностей. Когда она приобретает нужную консистенцию, вынимаю ее и раскладываю на противнях, посыпав сахаром.

Воздух помогает мне быстрее высушить будущие цукаты. Теплые потоки мягко обволакивают противни, забирая лишнюю влагу. Кусочки постепенно подсыхают, становясь чуть вязкими и очень ароматными.

Очередной раз удивляюсь, насколько магия — полезная штука: и в быту, и бою.

К полуночи сладости уже оказываются готовы. Я раскладываю янтарные цукаты по холщовым мешочкам, улыбаясь тому, что мне все же удастся порадовать солдат.

А потом, если всем понравится, можно сделать побольше, чтобы они могли брать с собой во всякие вылазки типа сегодняшней с собой.

«Дракону понравится», — вдруг произносит Альба, и я от неожиданности роняю мешочек.

— При чем тут дракон? — хмурюсь я, собирая со стола рассыпавшиеся цукаты. — Это для солдат!

Но пантера только загадочно мурлычет. Интриганка.

Сон приходит быстро, но ненадолго. Меня будит Альба.

«Надо в лес», — говорит она.

— Ночью? Ты серьезно? — я еле разлепляю глаза и смотрю в черное окно, где света нет и в помине.

«Потом может быть поздно», — подрыкивает пантера.

Что ж, у меня нет повода ей не доверять. Поэтому наскоро переодеваюсь в шерстяное теплое платье, теплые чулки и накидываю плащ, который мне дала Орта.

Мы спускаемся по лестнице, словно проходя испытание «ни единого скрипа» и выходим на улицу. Тихо. Влажный воздух тут же облепляет все открытые участки тела. Поежившись, кутаюсь в плащ посильнее, но не успеваю сделать и шагу, как на плечо ложится тяжелая рука.

— В лес? Ночью? И только не говори, что не считаешь это подозрительным, — раздается над ухом голос Нортона.