Оклеветанная жена дракона. Хозяйка таверны "У Черных скал"

Глава 38 Родер Нортон

Столица встречает меня привычной суетой и шумом, но сейчас все это кажется лишь фоном для того, что происходит в тишине храмов и особняков. Кто-то решил устроить свою игру, которая меня не устраивает.

После пограничной деревни, где каждый звук может означать приближение врага, здешняя беззаботность раздражает. А то, что в момент, когда мы никак не можем остановить окончательно орков, кто-то пытается подорвать безопасность страны изнутри, заставляет беситься.

Тарден ждет меня в своем кабинете. Старый друг выглядит встревоженным, что само по себе плохой знак: обычно он умеет скрывать эмоции.

— Ситуация хуже, чем я писал, — говорит он без предисловий. — Опекун твоей жены подключил все свои связи, а также прессу. Народ начинает шептаться. Понятия не имею, почему они обобщают, но говорят не только про тебя, но и про всех драконов. В… нехорошем для нас ключе.

«Интересно, сколько золота этот Фирхомбахер потратил на это?» — ворчит внутри Грон.

Но это не сказать, что прям сильно сейчас заботит. Больше интересует, что ему надо.

— Что говорят в совете? — спрашиваю я, хотя уже догадываюсь.

— Официально — что хотели бы узнать подробности обстоятельств исчезновения ниры Ариеллы. Неофициально — хотят проверить слухи о том, правда ли ты избавился от нее, чтобы получить возможность жениться на другой.

— Абсурд, — рычу я. — Но именно это и предлагал мне сделать схир Нгол…

Мы переглядываемся с Тарденом, когда нас осеняет одна и та же мысль.

— Мне нужно в Храм, — решаю я. — Сейчас же.

Главный Храм Драконьей Праматери величественен, как всегда. Высокие своды, витражные окна, запах благовоний… Меня встречает один из местных священников, низко кланяется и проводит в отдельное помещение для вознесения молитв.

— Ваша светлость, — он открывает дверь и зажигает свечи у небольшого алтаря, — не ожидали вас сегодня.

Он движется медленно, без лишней суеты или заискивания. Мне нравится. Так же как и то, что от него не пахнет страхом. Если мои мысли верны, то, возможно, мне потребуется новый схир… Только прежде поговорю о нем с Даррелом или с Этерлайном для надежности.

— Я сам не ожидал, что придется прибыть, — отвечаю я, опуская мешок с монетами на алтарь и поджигая последние две свечи своей магией. — Но у меня возникли вопросы. Как тебя зовут?

— Лоноол, ваша светлость, — с поклоном отвечает он.

— Лоноол, чем ты занимаешься в храме?

— Обычно на мне встреча гостей, размещение девушек, прибывающих на определение искры, и время от времени дежурство у книги, — отвечает священнослужитель, пряча кисти рук в рукавах.

— А можешь ли ты сказать, кто следил за книгой в определенный день?

— Конечно, ваша светлость, все это записывается. Но мне нужно будет время проверить.

Я называю даты, когда Ариелла пребывала в столице, и он удаляется, оставляя меня наедине с собой. Ну… почти наедине.

«Что ты будешь делать, если узнаешь, что Ариеллы действительно не было в списке?» — рычит Грон.

Вопрос, конечно, интересный. Потому что сложно принять какое-то решение. Если это действительно не ее вина, то не имеет смысла как-то ее наказывать. Но тогда возникает совсем другой вопрос: как и почему она пережила свадебный ритуал. Она должна была погибнуть от моей силы.

Хм… Все начинает складываться в более-менее цельную картину.

В дверях снова появляется молодой храмовник и, поклонившись, отвечает:

— Ваша светлость, я все проверил и… несколько удивлен, — он разводит руками, и мне даже жаль, что я не вижу под капюшоном его выражения лица. — В тот день за книгу отвечал я, но ниру Ариеллу я точно не проверял и не записывал.

— Но в списке она есть? — уточняю на всякий случай, ведь я же своими глазами видел ее имя, иначе бы не выбрал.

— Именно так, — говорит Лоноол.

— А кто это мог записать? И кто мог видеть, как нира Ариелла приходила в Храм?

— Неограниченный доступ имеет только схир Нгол, но… Да… Тогда был момент, когда меня отозвали срочно встретить одну девушку. Жаль, что она была совершенно пуста.

— Я все понял. Кто тогда встречал обычных прихожан? — вот теперь мозаика точно сложилась в очень неприятный рисунок.

— Эйроил, кажется…

— Хорошо. Свободен. Если прибудет схир Нгол, скажи, что я его очень хочу видеть.

Храмовник откланялся, я провел стандартный ритуал служения Праматери, передал Грону ненадолго сознание, и он тоже вознес молитвы. Когда я вернулся в сознание, у входа стоял схир Нгол, мой личный храмовник, с привычной елейной улыбкой.

— Ваше сиятельство, — кланяется он. — Какая честь… Да сбережет Праматерь ваш Дар…

«От него пахнет ложью», — рычит Грон.

Да… И, такое ощущение, что сегодня он особенно сильно меня боится, потому что совсем не ожидал меня здесь увидеть.

— Я хочу знать правду о своей жене, — говорю прямо. — О том, кто именно записал ее в Список. О том, кто отправил ей приглашение в храм?

Улыбка Нгола становится шире, но еще более ненатуральной:

— Не понимаю, о чем вы. Нира Ариелла, видимо, так сильно хотела…

— И поэтому дрожала как осиновый лист?

— Боялась, что ее раскроют…

— Настолько хотела, что пошла на это зная, что погибнет при ритуале?

Нгол делает шаг назад, и его капюшон падает, обнажая его блестящую лысину. На мгновение его маска трескается, в глазах мелькает страх. Но он быстро берет себя в руки:

— Ваша светлость, вы меня в чем-то обвиняете?

— Схир Нгол, я обвиняю вас в измене мне, подделке Списка и сговору с целью лишить меня возможности передать дар и обвинить меня в смерти ниры Ариеллы. В ваших интересах признаться мне, кто за вами стоит.

Теперь храмовник окончательно бледнеет, в его руках сверкает нож, и он кидается на меня.