Отпускай (СИ)

Элис Ванэйк

Уехал. Натянул штаны, рубашку, нервно улыбнулся и уехал, словно его репутация самого несокрушимого человека в мире для него была важнее собственного здоровья. Эмма печально вздохнула, затем присела на полку для обуви, возле самого входа. Сердце билось где-то в горле. Начни она расспрос по телефону, незнакомка могла просто бросить трубку и заблокировать номер, а тут… некуда деваться. Не побежит же она из дома? Не побежит?

Фастер раздосадовано щелкнула зубами. Может и побежит, но так шансы на удачный расспрос все равно существенно увеличиваются, нежели если звонить.

Она нервничала. Сжимала в бледных, мокрых, холодных пальцах край сарафана, со вздохом опиралась на стену. Страшно заглянуть в тайник Нейта. Страшно, но она бы ни за что не отказалась от своей затеи, какие бы последствия её не преследовали. Слишком много лжи. Слишком много боли, безумия. Хватит. Хотелось вскрыть этот нарыв, раз и навсегда.

Ей показалось, снаружи кто-то топтался, и Эмма с волнением посмотрела на время — час дня. В животе все сбилось в прочный узел, по спине поползли неуютные мурашки. Через секунду послышался звонок в дверь, и Фастер дернулась, подпрыгнув на месте. Она поднялась, мокрыми пальцами расправила мятый сарафан, затем принялась отпирать замок, пытаясь состроить самое суровое лицо из тех, на которые была способна. Получалось слегка наигранно, но все равно лучше, чем ничего.

На пороге стояла… она. Молодая женщина с длинными вишневыми волосами, с недоуменным взглядом серо-голубых глаз. Красивая, привлекательная, в обтягивающем темно-красном платье и с небольшой черной сумочкой.

— Нейт, ты задрал, я больше не… — Начала сходу говорить она, но как только увидела чужое лицо, тут же осеклась и затихла. Похлопала ресницами, и начала нервно, неловко улыбаться. — Здравствуйте. Я, собственно… — Зрачки бегали по порожкам. Незнакомка явно на ходу пыталась придумать, что сказать, и как выкрутиться, но секунды шли, а мозг так и не посетила ни одна идея.

— Вас зовут Элис. — Тихо прошептала Фастер, глядя на сконфуженное лицо. — А меня — Эмма. И я… все знаю. Нейтан спас жизнь вашему сыну, а вы спасли жизнь ему.

— А… — Женщина неловко опустила голову, а после обреченно выдохнула. — Здравствуйте.

— Здравствуйте. — Фастер подняла печальные глаза. — Прошу вас, пройдемте, я просто хотела поговорить. Мне надоело жить в тумане из лживых россказней мистера Штайнера. Я обещаю, на вас это никак не отразится. Просто прошу вас, расскажите мне все как есть. Кто вы, что именно было, и что произошло. Я… дам вам денег. У меня есть две тысячи долларов. Обещаю, он ничего не узнает об этом диалоге.

— И что потом будет? — Элис тяжело, обреченно вздохнула. — Ты его бросишь, да? Если да, то я не буду ничего рассказывать. Сами разберетесь.

— Что? — Эмма удивленно подняла брови. — Ну… нет. Я не знаю. Он изменил мне и бросил меня, я и так хотела уйти.

— Да, грустно это. — Снова вздох. Женщина, все же, медленно вошла в коридор, и Фастер с облегчением закрыла за ней дверь. — Меня зовут Элис Ванэйк, будем знакомы.

— Хорошо. — Эмма неловко кивнула, глядя, как гостья снимала с ног черные шпильки и ставила их на полку, затем сдавленно улыбнулась и стала провожать её на кухню. — Есть панкейки с медом, хотите? Кофе, чай, или сок.

— Нет-нет, ничего не нужно, спасибо. — Элис улыбнулась в ответ, мягко, благодарно, с искренней заботой, словно знала, что перед ней инвалид. Она отодвинула от стола стул, и тут же плюхнулась на него, вытянув ноги. — Блин, мне так стыдно за него. Он говорил мельком, что решил «нормальные» отношения начать, а потом внезапно все замял, сдулся. Когда я спрашивала, как дела, тут же слетал с темы, а потом однажды выдал, что расстался. Что передумал, и что все будет так, как было раньше. Засуетился. Сказал, что все наладит, исправит. — Взгляд становился грустным. — Не наладил, в общем.

— Вы с ним давно познакомились? Как, и почему стали общаться? — Фастер сдвинула брови. — Я даже не знала, что у него есть… друзья.

— Да не друг я ему. — Ванэйк сконфуженно выдохнула. — А родная сестра.

— Что? — Эмма на секунду открыла рот. Затем тут же взяла себя в руки, закрыла его и нервно сглотнула. — Как это понимать? Мы с ним выросли в детском доме. Он был единственным ребенком в семье.

— Ну да, единственным. — Элис кивнула. — Только у его отца была любовница, моя мама. Нейт — мой единокровный брат.

Фастер коснулась холодной ладонью своей щеки, вытаращив глаза. Начала медленно изучать взглядом черты молодой женщины. Она врет? Нет? Сердце снова билось в глотке. Её форма носа, разрез глаз… если абстрагироваться, и поставить Нейта с ней рядом, быть может, они были чем-то похожи. У обоих узкие, правильные лица, прямые носы похожей формы. Высокие лбы, а еще Ванэйк имела довольно широкие для своего пола плечи. Можно ли это назвать сходством?

— У меня даже документы есть, тесты. Установление родства. — Элис, увидев замешательство собеседницы, продолжила. — Мне ему тоже пришлось доказывать, что я его сестра. Вообще о существовании Нейта мне рассказала моя мама, несколько лет назад. Мол… может найти его?

— А зачем? — Фастер тяжело выдохнула. — Мне кажется, он был бы в ярости. Потому что, ну… так внезапно… при чем вы, получается, выросли с мамой, а он всегда был один.

— А он и был в ярости. — Женщина закатила глаза. — Всегда один, «в свинарнике», а тут я.

— Да, именно так он бы и сказал. — Эмма опустила печальный взгляд на стол.

— Я пока контакты с ним налаживала, чувствовала себя, словно китайскую стену преодолевала. — Элис сконфуженно почесала щеку. — Но ты пойми меня. Выбора у меня особо не было.

— А в чем дело? — Фастер сочувственно кивнула. Она уже знала, что ей ответит гостья.

— Был болен мой сын. — Ванэйк сжала кулак. — Мой мальчик. Мне выставили такой чек в клинике, на который я бы за три жизни, сидя на своем ресепшене, не заработала бы. В кредите мне отказали. Я стала шерстить родственников, просить денег в долг, но там тоже все глухо. Никто из них и подавно не получал столько, сколько мне нужно, и тогда мама предложил попытаться найти брата. На удачу, может, он стал какой-нибудь шишкой, или вроде того. Ребенком умным был, мало ли. Ну и, в общем… я как увидела, что у него фирма своя, у меня как камень с души. Надежда появилась. — Она подняла глаза. — Ну и он послал меня, в общем.

— Ожидаемо. — Эмма напряженно кивнула.

— Сказал: «я не благотворительный фонд», и послал. С первого раза, и со второго, и с третьего. «Ты мне никто, и твой сын мне никто» — вот что он говорил мне.

— Как вы его уговорили? — Фастер проглотила ком. — Что вы ему предложили?

— Эмма. — С обреченно улыбкой продолжала Элис. — Я — мать больного ребенка. Я была готова в рабство ему продаться, если бы он дал мне денег в долг. Была готова из-под его указки закладки пойти рассовывать, да что угодно делать, потому что я — мать. Он мне, в итоге, сказал, что у него нет таких денег. Что он строит дом, для себя и для своей «настоящей сестры», так что я в любом случае зря трачу время.

— Мне кажется, он не врал. — Фастер напряглась, вспоминая время строительства. Они снимали небольшую квартиру, все деньги правда уходили на стройку, потому что Штайнер ни на чем не экономил. Нужен камень? Натуральный. Дерево? Самое лучшее. Все самое лучшее, чтобы был самый лучший в мире дом. Самый красивый, уютный и большой. Мужчина столько лет грезил этим домом, что никогда не позволил бы себе где-то урезать статьи расходов, к тому же строил сам.

— А он и не врал, как потом выяснилось. — Ванэйк сконфузилась. — Но на тот момент, когда я узнала об этом, деньги были нужны уже не только моему сыну. Нейтан носил в голове часовую бомбу.

— Что? — Эмма нервно, тяжело выдохнула.

— Ну вот так. Он в срочном порядке сел делать один масштабный проект, чтобы…

— Городской плотины. — Фастер отрешенным взглядом уставилась на стол.

— Да. Настолько я помню, он послал аж четыре варианта. Ну и… выиграл. Никто, мне кажется, столько не парился. Ему отдали государственный грант на реконструкцию, и заплатили много денег. На них он сделал операцию себе и моему сыну.

— Как так вышло, что я об этом не знаю?! — Эмма чувствовала, как на лбу выступал пот. — Какого черта? Я поняла вашу историю, но как именно вы спасли ему жизнь?! Чем был болен ваш сын, и чем был болен Нейт, отчего ему потребовалась операция? Часовая бомба, вы сказали?! В голове?! То есть, ему делали операцию на мозге, в черепе?! Скажите, как я могла такое не заметить?! Как после этого можно быстро прийти в себя, и сделать вид, что ничего не случилось?! А как же период реабилитации?! Почему, скажите, он не вернулся домой лысым?! — Голос начинал хрипеть. — У него до сих пор шевелюра, как у Рапунцель!! Что это за бред, я не понимаю!! — Она схватилась за голову, запустив холодные пальцы в волосы. — Он же все время был на виду. Уходил на работу, приходил и улыбался. Все время на виду, на его голове не было никаких изменений. Мне казалось, Нейт даже не был печальным, или озадаченным. Он был… обычным. Боже…

— Мой брат очень переживал за вас. — Элис опустила глаза. — Даже больше, чем за себя. Боялся, что, если умрет, о вас некому будет заботиться. Вы останетесь одна. Еще он переживал, что, если вы узнаете… вам станет хуже на нервной почве. Вам станет хуже, а он умрет, и вы вообще отправитесь в дом инвалидов. Сказал, мол, если его смерть произойдет, то лучше уж внезапно, чем пережить перед этим недели бессонных ночей. Нейт запретил мне приближаться к вашей квартире, а потом и к дому, чтобы вы случайно не увидели нас вдвоем и не начали задавать вопросы. Как бы то ни было… все прошло хорошо. Он живет и здравствует, и с моим сыном теперь все хорошо. Эмма, он вас очень любит, правда. — Ванэйк подняла виноватый взгляд. — Я не знаю, что за бес в ребро ему ударил после операции, и с чего он вдруг захотел… «нормальных», как он сказал, отношений. Мне кажется, Нейт больше так не будет.

Фастер сконфузилась и стиснула зубы. «Он больше так не будет» — говорила чья-то мама, когда рассыпалась в извинениях перед другой мамой, если её сынишка залепил ведерком в глаз чужому ребенку. Однако, конфуз тут же сменялся отчуждением и печалью.

— Прошу вас, ответьте на мои вопросы. Чем был болен ваш сын, чем Нейт, и как вы спасли ему жизнь. Какого рода операцию он перенес, а еще как так вышло, что все это осталось за моей спиной. Он не сверхчеловек, чтобы без следов и реабилитации пережить вмешательство в мозг. Что было? Я хочу знать. Сейчас.

* * * больше года назад

Он безучастным взглядом смотрел в окно, на капли апрельского дождя. Иногда вздыхал, иногда вновь возвращался глазами к очередному чертежу. Надо работать, но Нейт постоянно отвлекался сегодня, и сам на себя из-за этого раздражался. Даже привычный кабинет не настраивал на рабочий лад, что уж говорить о квартире, куда он то и дело намеревался вернуться. Устроить себе внеплановый выходной.

В дверь раздался стук, и тут же внутрь заглянула ошарашенная голова молодого парня:

— Мистер Штайнер! К вам там… ну… леди…

— Кто? — Мужчина поднял одну бровь.

— Леди, ну, которая говорит, что ваша сестра.

— Она не моя сестра, она — городская сумасшедшая!! — Рявкнул Нейтан и уставился в стол. Ухмылка становилась нервной. — Скажи ей, что меня нет на месте. Соври что-нибудь. Убери её отсюда!! Полицию вызови, в конце концов!

— Но она ничего не сделала, она просто там сидит. — Парень пожал плечами.

— Угу, и будет сидеть до ночи. А потом преследовать меня до дома. Скажи ей, что меня нет. — Штайнер прищурился, сжав в кулаке карандаш.

— Но вы есть. — Секретарь потупил глаза.

— И что?

— Ну, я сказал ей, что вы есть. — Взгляд становился неловким. — Извините.

— Твою мать. — Нейт прикрыл ладонью лицо, затем, все же, встал, раздраженно таращась на работника. — Никогда больше не говори ей, что я есть. Для неё меня никогда нет. Слышал? Уволю.

Мужчина быстро вышел в коридор, оставив работника в кабинете. Раз уж она снова здесь, стоило разобраться с этим прямо сейчас. Если эта больная на голову женщина еще и узнает, где он живет, точно не даст прохода вообще. В каком-то роде и без того сложная жизнь станет просто невыносимой. Хоть один сталкер сделал чью-нибудь жизнь лучше? И не просто сталкер. Человек, который будет плестись следом, и ныть. Причитать, просить. Эмма, если увидит это, будет в ужасе. Мало того, поднимет брови и тихо скажет: «может, выслушаем её? Может, поможем?».

Она сидела на бежевом диване в приемной, прячась в тени фикуса. Прищуривалась, глядя на молодого человека, заметно напрягалась. Поправляла красное драповое пальто, сжимала в руках небольшую черную сумочку.

— Нейтан, привет. Да, это снова я.

— Я вижу. — Сухо процедил Штайнер, резко остановившись в нескольких метров отсюда. — Элис, убирайся отсюда.

— Не надо на меня так смотреть. — Она понуро опустила глаза.

— Если ты снова кинешься на меня драться, я не стану больше вызывать охрану. Я вышвырну тебя отсюда самолично. — Молодой человек сложил руки на груди и склонил голову немного в сторону.

— Так было нужно. — Промямлила Элис, затем стала рыться в сумочке. — Разве ты бы согласился сделать тест по своей воле? Мне нужно было немного твоих волос с луковицами, поэтому так. — Взгляд становился сконфуженным. — Прости. Я не хотела драться, просто взять волосы, но ты стал меня отпихивать.

— Элис, ты больная. — Нейт ощущал лишь возрастающий, с каждой секундой, конфуз.

— Вот, держи. — Она достала из сумочки сложенные несколько раз бумаги. — Тест, подтверждающий родство. Если хочешь, можешь сделать свой, я не против. Мне нечего скрывать, просто знай, что я реально твоя сестра. И я на самом деле в беде.

— И что теперь? — Штайнер прикрыл глаза. — Сестра ты мне, или нет, плевать. Даже если так, где была ты, и твоя мамаша, когда я был в беде? Десять лет был в беде, в детском доме. Я вам не сдался, пока был ребенком, и ничего из себя не представлял. А сейчас, вдруг, внезапно про родство вспомнили, какая ирония. Ублюдочная семейка лицемерных приспособленцев. У тебя, Элис, нет брата. А на твои бумажки мне насрать. Ты знаешь, куда их засунуть.

— Но я не знала, что у меня есть брат. — Ванэйк неловко пожала плечами. — Если бы знала, я бы, хотя бы, ходила к тебе. Будешь ты отрицать, или нет… у тебя есть племянник. Маленький мальчик, который мечтает с тобой познакомиться…

— Ой, вот только не надо давить на жалость. — Нейт прищурился. — Организовала бы сбор средств для своего сына. Обратилась бы в СМИ.

— Знаешь сколько там таких как я? — Элис опустила голову. — На фоне других детей мой мальчик не выглядит таким уж больным. Не знаю, какие у меня шансы собрать для него хоть немного денег. Не хочешь, хотя бы, узнать, что с ним?

— Его диагноз не поменяет мое отношение к сложившийся ситуации. — Рычал Штайнер. Но больше не прогонял.

— У него врожденные аневризмы артерий головного мозга. — Женщина опустила взгляд. — Их три штуки. Он может умереть от кровоизлияния в мозг в любой момент. — Она сжала зубы. — У нашего отца был этот дефект. Знал ты об этом? — Голос стихал. — Конечно нет. Сам-то не хочешь сделать МРТ, или КТ?

— На что ты намекаешь? — Нейт усмехнулся. — Я не страдаю от головных болей или вроде того.

— А в том-то и проблема. — Ванэйк сложила руки на груди. — У тебя не обязательно будет болеть голова. Не обязательно ты вообще хоть что-нибудь будешь чувствовать. Почувствуешь только когда кровь польется в мозг. Давай сейчас сходим в клинику, и ты сделаешь МРТ, если никогда не делал. Посмотришь, что у тебя в голове. Разве не интересно?

— На что ты пытаешься меня развести? — Мужчина щелкнул зубами. — Элис, проваливай. Уже в печенках сидят твои попытки вытрясти из моего кармана деньги, теперь еще и со ставкой на паранойю.

— Ты ничего не теряешь, твердолобый жмот. — Она резко встала. — Если дом для тебя дороже жизни племянника, это низко, но простительно, потому что ты нас не знал. Но если дом для тебя дороже собственной жизни, то ты не только жмот, ты еще и идиот. — Глаза наполнялись злостью. — Твоя девушка будет очень рада получить по завещанию недостроенный дом, и этаж с осиротевшим инженерным бюро, где на нее круглыми глазами будут смотреть работники и ждать зарплату.

Штайнер сузил глаза, и меж бровей пролегла морщинка.

Если серьезно. Что будет, если он, вдруг, умрет? Что будет с его работой, с проектами?

С Эммой? Где она будет жить? С кем, и на что? Что станет с её здоровьем?

* * * один месяц спустя

Чем снимок здорового мозга отличается от снимка больного мозга? Иногда кажется, что, внешне, ничем. Мозг как мозг. Симпатичный, насколько тут уместно это слово, морщинистый, объемный. Вот только врач не разделял энтузиазма своего пациента. Удрученно смотрел на результаты, то поднимал взгляд, то опускал. Заметно мялся и тяжело вздыхал.

— Ну, в общем, вы поняли мой посыл. — Серьезно сказал мужчина, сидящий за широким светлым столом в кабинете клиники. — Локализующаяся в вертебро-базилярной системе аневризма, мешотчатая, шестнадцать миллиметров. Отчего у вас такое лицо? Я не знаю, как сгладить эту новость. Это опасно, это нужно лечить.

— Какие у меня варианты? — Кривая ухмылка сползала с лица. Нейт потупил глаза, затем перевел взгляд на окно. — Что будет, если я не буду оперироваться срочно? — Казалось, он до сих пор не мог переварить то, что услышал. Не мог принять и нанизать это на себя.

— Я не знаю. — Доктор развел руками. — Может, будете жить, и ничего не произойдет. А, может, ударитесь головой и умрете. Или утром за чашкой кофе умрете. А, может, не умрете. Может, останетесь инвалидом. Вы все успели, мистер Штайнер? Прожили долгую, счастливую жизнь, чтобы так рисковать?

Нейт стеклянными глазами уставился на стол.

Он не прожил счастливую жизнь. Он ничего не успел. Семья? Ну, у него есть Эмма. Единственный близкий человек, но та ли эта семья? Любимой женщины в том самом смысле у Штайнера никогда не было, лишь человек, о котором он забоится и с кем дружит. Да, с Эммой интересно. Весело, а еще с ней можно расслабиться, но это, скорее, дружба, нежели настоящие отношения. Получается, он может умереть, даже не попробовав… любовь? Романтическую. Эротическую. Смешно, но это так. Всю жизнь о ком-то заботился, но не позаботился о себе. Все время избегал этих мыслей, заталкивал в подсознание, откладывал на потом. А что если «потом» не будет? Нейтан не молодел. И не будет молодеть.

— Так какие у меня варианты? — С нажимом повторил Штайнер. — Отвечайте на мои вопросы.

— Ну. — Доктор надел очки. — В вашем случае будет уместно предложить метод эндоваскулярной окклюзии. Через бедренную артерию будет введен катетер, который доставит к сосудам баллон и гидрогелевые спирали, они отключат аневризму от основного кровотока. Или… платиновые спирали, зависит от вашего кошелька. И никакого больше риска кровоизлияния, аневризма будет тромбирована.

— Каков шанс, что я не переживу эту операцию? — Стальным голосом спросил Нейт.

— У нас в клинике первоклассные специалисты. — Заискивающе-уклончиво ответил врач. — Риски минимальны.

— Это не ответ. — Штайнер мрачно усмехнулся. — Сколько времени займет операция, реабилитация?

— Без учета дополнительных анализов… день подготовки. Если все пройдет успешно, через два-три дня вы уже будете дома.

— Понятно. — Мрачная усмешка становилась безучастной. — Мне принципиально важно, чтобы по времени это было быстро.

— В течении суток вы будете наблюдаться в стационаре. Далее… исходя из вашего состояния.

— А что по цене? — Нейтан прищурился.

— В зависимости от плана вашей страховки. — Улыбка вновь становилась заискивающей. — С полным прайсом вы можете ознакомиться у секретаря.

— Ясно. Спасибо. — Штайнер вновь криво усмехнулся. — Я подумаю надо всем этим, и вернусь.

— Будьте благоразумны. — Врач кивнул. — До свидания.

Нейт медленно вышел за дверь, отрешенно глядя в пол. Все это время он мог в любой момент умереть, просто не знал об этом. Поскользнулся зимой, ударился и умер. Бесславная, печальная смерть человека, который даже не знал, что он болен. Просто он до этого… никогда не падал. Но все ведь бывает впервые, так?

Пульс стучал в висках, словно понимание начало приходить только сейчас. Ему нужна операция на мозге, и чем скорее, тем лучше. В ходе этой операции он может умереть, только других вариантов не было.

— Ну что там? — Элис неловко подняла глаза, опираясь на дверь рядом с кабинетом.

— Должен признать. — С горькой иронией начал Штайнер, — что… твои слова не пустой звук.

— Что, ты тоже?! — Она раскрыла глаза. Казалось, девушка сама не ожидала такого расклада. — И сколько их у тебя?!!

— Одна. Без намеков на прочие. — Безучастно ответил Нейт. — Только это не делает ситуацию лучше. Наверно… я тебе должен. Было бы совсем смешно, умри я от удара о дверной косяк где-нибудь на работе.

— Вряд ли ты мог бы заподозрить у себя аневризму, если бы я не появилась. — Элис тут же подхватила его слова и гордо отвела голову в сторону. — Если бы не я, ты бы, скорее всего, умер. Глупо, и из-за какой-нибудь мелочи. — Взгляд становился печальным. — Так что? Поможешь мне и моему сыну?

— Если б у меня было на что помогать. — Штайнер прикрыл глаза. — Я не располагаю средствами оперировать аневризму.

— Серьезно? — Казалось, Ванэйк едва начинала верить в то, что услышала. — А что тогда делать?

— Ну. — Мужчина отвел взгляд. — У меня есть пара идей. Попробую выиграть грант за инженерный проект реставрации местной плотины, при должном подходе можно управиться за полгода. Максимум — год. Я слышал о нем, но как-то не думал лезть в это. Слишком большие риски.

— Тогда ты просто обязан его выиграть!!! — Элис сжала кулаки.

— Да, потому что если я не сделаю этого, Эмма может остаться без средств к существованию, за то с путевкой в дом инвалидов. — Нейт прищурился. — Сперва Эмма, затем твой сын, мои приоритеты стоят так.