Пара для безжалостного дракона

Глава 8

— Ты забыла, я ведь преподавала в академии. Так что узнать метку могу. И да, это точно она, — женщина то и дело крутила моё запястье, осматривая со всех сторон. Затем подняла на меня взгляд, поправила одной рукой очки.

— Ты хотела её выжечь?

Я покраснела.

— Даже не пытайся. Бессмысленно. Только травму себе нанесёшь. Боль от метки скоро пройдёт. Магия заживит её.

— Он… сказал, что сможет призвать меня через метку.

— Он? Это кто?

— Не хочу говорить.

— Так. Пошли-ка чай пить. Пока Ариша не проснулась.

Женщина настойчиво потянула меня на кухню.

Там горел магический светильник на потолке, на столе уже стояла чашка ароматного чая, а в вазочке лежало печенье. Она усадила меня и налила чаю.

— Вижу, ты не знаешь, что делать, — мадам Прайя была очень наблюдательна.

— Не знаю, — тяжело вздохнула, согнулась над столом, смотря на проклятую метку. Ну хоть боль отступала, как и сказала мадам Прайя.

— Бежать тоже бессмысленно. Метка сначала будет зудеть, а потом начнёт причинять такую боль, что ты сама, рано или поздно, пойдёшь искать этого карателя.

— Я о них никогда не слышала.

— И не услышишь. Об этом не принято говорить. А если и говорят, то только шёпотом, чтобы не накликать беду, — мадам Прайя пододвинула ко мне сахарницу, но я отказалась.

— Возьми хоть печенье. Совсем ты тонкая.

— Нет, спасибо. Пусть Ариша с удовольствием съест.

— Твой ребёнок тоже сладкое не жалует, — улыбнулась мадам Прайя.

Я вздохнула и посмотрела на чашку чая.

— Для чего он поставил эту метку? — спросила женщина.

— Хочет поговорить со мной.

— Тогда лучше так и сделать. Просто так Каратель не станет ее ставить. Значит, дело серьезное.

— А как её снять? И кто они вообще такие?

— Только Каратель может снять. Каратели на особом счету у короны. Элита из элиты. Нет ничего, чего бы они не смогли сделать. Самые сложные дела поручают именно им. Они выполняют особые поручения, то с чем никто не может справиться.

— Но я думала, этим занимается Тайная канцелярия?

— Даже Тайной канцелярии приходится считаться с Карателями. Поверь, если он поставил эту метку, значит, разговор важен. Возможно, этим ты кому-то спасёшь жизнь.

Или скорее лишусь своей…

Знала бы она, что Каратель — это мой бывший…

Мы ещё какое-то время посидели в тишине. Мадам Прайя искренне не понимала, чего я так боюсь, ведь ничего страшного не совершила.

И да, и нет.

Только родила от него дочь… и до жути боюсь, что он отнимет ее у меня.

А еще, разве что Каратель решил наказать меня за вазу. Только это смешно.

И если он хотел поговорить, зачем тогда обронил её и поставил меня в такое положение?

Что он хотел этим показать?

А потом я поняла…

Свою власть надо мной.

Что стоит только ему захотеть и едва «пошевелить пальцами», как моя судьба уже не будет зависеть от меня. Что я никто, чтобы противиться его воле.

Это прозрение заставило задохнуться от несправедливости. Только вот где же искать эту самую справедливость?

А что сам Каратель делал в такой глуши, как этот городишко? Какое у него тут дело?

Вопросы только множились в моей голове. Я накручивала себя всё больше и больше. И это не есть хорошо.

— Я пойду спать, — встала и помыла за собой чашку. — Спасибо за чай, было очень вкусно.

Мадам Прайя ободряюще похлопала меня по руке, когда я прошла мимо. К этому времени боль в запястье уже совсем прошла.

Я тепло улыбнулась ей, пожелала спокойной ночи и отправилась в ванную комнату, чтобы убрать брошенную коробку с лекарствами на полку повыше.

Хотя Ариша у меня была не по возрасту развитой и вряд ли стала бы их брать. Но я помню маленькую сестру лучшей подруги, которая тащила в рот всё, что попадалось на глаза.

Арина же сильно отличалась. Если Инесса в этом возрасте была ещё совсем малышкой, не выговаривала множество букв, говорила мало, плакала и капризничала, если чего-то не получала, то Арина спокойно все выговаривала, была очень сдержанной и спокойной. Это иногда пугало, ведь по моим представлениям ребенок должен бегать, прыгать и скакать. Как та же самая Инесса, сестра подруги.

В моей малышке наполовину течёт драконья кровь. И хорошо, что только половина. Потому что представить, что она могла бы ещё и обращаться… я просто не знаю, как бы справилась.

Слава их драконьим богам, я человек. Простой, среднестатистический. Потому обрести крылья Арине не суждено.

Если бы еще не было этого ужасного дара.

Мечты, мечты…

Я быстро приняла душ, переоделась в халат, подхватила платье и пошла наверх.

Кровать в нашей комнате была одна, и Арина спала, свернувшись калачиком под одеялом. Только голенькая пяточка торчала наружу.

Я улыбнулась. Присела на край кровати, дотронулась до её лба. Температуры, кажется, не было. Но я всё равно измерила её ещё раз, чтобы убедиться.

А потом забралась под одеяло и прижала дочь к себе, уснув почти сразу.

Проснулась от того, что меня гладили по щеке.

Улыбнулась, не открывая глаз. Арина проснулась раньше меня.

Потом открыла глаза и погладила её в ответ. Мы ещё какое-то время лежали лицом к лицу, наслаждаясь теплом и спокойствием.

В окно уже светило раннее солнце. Я посмотрела на тумбочку — было семь утра.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.

— Хорошо.

— Кушать хочешь?

— Да. Кашу.

Я, вот, кашу маленькой не любила, а дочь всегда ела всё, что давали, и никогда не капризничала.

Иногда мне становилось обидно, что я не могу позволить ей многого. Все деньги уходили на вещи первой необходимости: лекарства, еду и редкие визиты няни, чтобы я могла работать, если не могу взять дочь с собой.

Кажется нас не обошла стороной ни одна местная болезнь, которой болели дети. А моя дочь была с более слабым иммунитетом, чем обычный человек. Даже её наполовину драконья кровь не помогала не болеть.

Но я и сама была такой в детстве. Это какой-то злой рок всей нашей семьи: слабое здоровье с рождения, да ещё и короткая жизнь.

Мама часто говорила, что это проклятие.

Члены нашей семьи доживали до пятидесяти и буквально сгорали за пару недель после дня рождения от необъяснимых медицинских причин.

Теперь возраст подбирался и к моей маме. Я искренне надеялась, что увижу её хотя бы до пятидесяти. И что у меня есть ещё время.

Только я не знала, как тут текло время и как оно совпадало с земным.

Я очень хотела вернуться обратно, на Землю.

Но… сколько бы я ни искала информации в местных библиотеках, ничего о порталах или попаданцах найти не удалось.

Видимо, эти сведения не были в открытом доступе.

А еще я все чаще думала про Арину. Ведь я не одна. Мне нужно думать о дочери.

Малышка на половину драконица, и я боялась, что безмагическая среда техногенного мира может ей просто не подойти.

И она умрёт.

От этих мыслей сердце сжималось так, что было трудно дышать. Даже просто представить это было больно.

Я испытывала искреннее сожаление. Горькое, отчаянное.

И мысленно просила прощения у мамочки за то, что решила больше не искать путь назад, боясь за жизнь своей дочери.

— Ты снова плачешь? — спросила Арина.

Я моргнула, а потом поняла, что слеза скатилась из уголка глаза. Быстро вытерла её и встала, а затем наклонилась к дочке, чтобы обнять её.

— Нет, уже всё прошло.

— Я выздоровела, — спокойно проговорила она, чтобы утешить меня.

— Слава богам, милая! — я крепко прижала её к себе и вдохнула аромат детского лавандового шампуня, которым мы мыли её волосы. — Пошли умываться, переодеваться и готовить завтрак.

Дочка улыбнулась. Она была моим маленьким светловолосым чудом.

Мы занялись утренними делами. Арина пересказывала мне сказку, которую ей читала на ночь мадам Прайя. В ней был добрый принц, который спас девушку, а потом полюбил её, и они поженились.

Отличная сказка, дочке понравилась.

Только вот в жизни всё не так. Привыкая к таким добрым сказкам, как потом тяжело разочаровываться в реальности.

Но я улыбнулась и спрятала свои мысли от малышки.

Она была слишком не по годам развитой и рассудительной.

А ещё иногда мне казалось, что она видит меня насквозь. Её карие, почти чёрные, пронзительные глаза порой пугали.

Впрочем, у меня были такие же.

А в сочетании с её светлыми, почти белокурыми волосами это выглядело… жутко красиво.

Какой-то потусторонней красотой.

Мы с дочерью дурачились у зеркала в ванной, чистя зубы и корча смешные рожицы. Арина стояла на деревянном стульчике. У неё была паста со вкусом клубники, у меня — мятная.

Мы с ней были так похожи.

И это снова особенность моих генов. Я тоже была похожа на маму.

Высокие скулы, выразительные черты лица, изогнутые брови, пухлые губы. Всё как под копирку, и у дочери то же самое.

«Порода видна», — как говорил тот ректор.

Только вот моего рода тут, в этом магическом мире, не существовало.

А ещё говорят, если дочь похожа на отца, то обязательно будет счастлива.

Не верила я в это.

Только вот я была похожа на мать, и, может, поэтому в личной жизни у меня не сложилось?

Как и у мамы…

Как и у бабушки…

Семейный рок.

Или проклятие.

Мы сполоснули зубы, показали друг другу белоснежные улыбки и рассмеялись.

Болезнь у Арины, правда, отступила. Так же внезапно, как и началась.

Потом мы с дочерью переоделись и пришли на кухню. Там уже сидела и пила чай мадам Прайя. Мы поздоровались, Арина побежала обнять её, и они принялись болтать.

Я приготовила кашу себе и дочке. Мадам Прайя вежливо отказалась, сказав, что уже позавтракала.

И всё было хорошо, пока в дверь не постучали.

Я сразу напряглась.

Гости ранним утром никогда не предвещали ничего хорошего.

Я просто чувствовала это всем своим существом.