Пожирающие жизнь

Глава 35

— Милана, ты закончила обучение в храме? — догоняя меня, спросила Афина.

— Нет, не успела, — ответила я, смотря вперёд.

— Я освобождала только тех, кто смог прийти в храм. На меня часто кричали… Говорили, что я слишком эмоциональная. А эмоции в нашем деле могут быть губительны.

— Ты не виновата. Сложно не испытывать эмоции, если ты живой человек. Тем более такой светлый, как ты. Но не подпускай всё близко к сердцу. Конечно, бывают очищения через страдания, но в твоём случае твоей светлой душе может грозить тьма, — Афина нервно сглотнула. — Просто держись отстранённо. Словно это делаешь не ты, а кто-то другой. А ты всего лишь наблюдатель. Более того, представь, что ты наблюдаешь спектакль в театре — всё понарошку.

— Но мы ведь не обязаны заниматься этим… То есть, я хотела сказать… Я могу выйти замуж, жить обычной жизнью и заниматься только теми, кто ко мне обратится. Не все же ездят по миру в поисках «интересных экземпляров» неприкаянных и всякой нечисти.

— Ты права. Для тебя это самый лучший вариант. Но всё равно прими к сведению: не подпускай близко к сердцу.

— А для тебя?

— Что?

— Что лучше: вечные приключения или домашний уют?

— Не знаю. Я думаю, к окончанию учёбы ты можешь поменять мнение. Если сможешь стать более чёрствой по отношению к происходящему.

— Я рада, что ты не стала чёрствой по отношению к людям. У меня такое ощущение, что мы знакомы целые годы.

— Мы проходим один и тот же путь — это неудивительно.

— А вот и ленты! Я хочу сшить себе дюжину светлых платьев. Тёмный цвет опостылел. Так что берём только яркие цвета!

— Хорошо… — перебирая ленты, сказала я.

— Какой твой любимый цвет?

— Точно не розовый. Синий.

— А у моего брата точно зелёный. У тебя глаза зелёные!

— А при чём тут мои глаза?

— А ты проведи параллель… — играясь лентой, произнесла Афина.

— С чего все внезапно решили, что между нами что-то есть?! Того и гляди, женят нас завтра, а мы и не узнаем! — раздражённо сказала я.

— Ну ты чего? — обиженно спросила девушка. — Хорошо, обещаю, что больше даже не заикнусь ни о чём подобном. Мир?

— Мир.

Вернулись мы сильно опоздав к обеду. Уверяя, что я успела перекусить в городе, я пошла к лорду, чтобы сообщить, что вернулась, и спросить, нет ли каких поручений. Уже чуть ли не родное.

— Войдите! — Виктор мельком взглянул на меня, сам при этом находясь в раздумьях. Затем снова поспешно поднял голову, словно очнувшись, и сказал:

— Вы наконец-то вернулись. Я вас ждал! Подойдите, — он нырнул в нижний ящик рабочего стола, поставил на стол выуженную оттуда склянку и закрыл ящик.

— Мне отнести? — предположила я.

— Нет, это вам.

— Что это?

— Средство для ослабления Линга. Так вы будете менее уязвимы перед смертью Роналиса. Мы хотели отправить его на сражения, но со слабым Лингом вы бесполезны… Простите! То есть, это поможет вам не чувствовать боли.

— Но при этом ослабнет Линг?

— Да, но ненадолго.

— Не стоит, мне Линг сейчас очень нужен.

— Возьмите, если вдруг снова…

— Как долго оно действует?

— Сутки.

— Нет, так не пойдёт. Спасибо вам большое, но я не могу так рисковать.

— Но тут вам нечего бояться, кроме ваших вспышек боли. Или я многого не знаю… — не спрашивал, а утверждал он. — Ладно, но всё же возьмите. Если вы окажетесь в опасном положении и станете абсолютно беззащитны перед болью. Не будь меня вчера рядом, многое могло бы случиться. Прошу, возьмите!

— Хорошо, — я взяла бутылку, покрутила её в руках и аккуратно положила в карман платья.

— Вы верховная, да? — по его тону было слышно, что он прекрасно знал ответ на свой вопрос.

— Да, — поджав губы, созналась я. — Но об этом мало кто знает.

— Не хотите пропасть в храме?

— Хочу свободы. И да, я не болею божественным фанатизмом. Я помогаю людям, исполняя свой долг, но проводить кровавые ритуалы изо дня в день не хочу.

— Вы могли бы не оправдываться. Да и я откровенно не тот, перед кем вообще стоит оправдываться.

— Вы будете молчать?

— Буду считать это своим святым долгом. Вы ведь долг считаете превыше всего? — я просто кивнула.

Дальше мы занимались делами обыденными, если можно считать подсчёты дохода от летнего урожая хлопка, льна и пшеницы. Если уточнять, мы сверялись с прошлогодними урожаями и суммировали общий доход и расход всех имеющихся земель.

— Милана, на следующей неделе нам предстоит поездка.

— Куда?

— Деревня восточнее. Эпидемия, — нахмурившись и поджав губы, произнёс лорд. — Будем лечить собственными силами. Деревня сейчас на карантине. Лекари на обороне, свободных найти не смог даже я.

— Эпидемия чего?

— Не знаю, — потерев усталой рукой переносицу, добавил: — Узнаю.

— Как давно?

— Утром сообщили. Вы своей тоненькой ручкой принесли мне печальную новость.

— Мне с детства говорили, что мои тоненькие ручонки приносят только неприятности, — не чуть не обидевшись, ответила я. — А вас хватит? Вдруг там что-то серьёзное?

— Сейчас никого лучше у нас нет, — печально усмехнувшись, ответил лорд. — К этому времени вы успеете завершить свои таинственные дела?

— К сожалению, не могу знать. Поедем мы и?

— Возьму несколько городских лекарей без Линга. Но они отправятся раньше с необходимыми медикаментами. Вы сможете поехать верхом?

— Да, смогу! — уверенно ответила я.

— Мы пересечём несколько границ на северо-восток. Погода там отвратная. Будьте готовы.

— Надо же, и эпидемия для полного счастья, — бесцветно произнесла я.

— Беда не приходит одна, — так же бесцветно ответил он, внимательно изучая бумаги.

— Может быть, это всё взаимосвязано. Вот только не возьму в толк, как? Или просто неудачное стечение обстоятельств, и я придумываю, стараясь убедить себя в том, что у нас всё же один, но сильный враг, чем много, но чуть менее слабых, — рассуждала я, в свою очередь вчитываясь в бумаги. Но мысли не давали вникнуть в суть написанного.

— Считаете, что один враг лучше? — спросил лорд, удачно изучая бумаги и делая пометки. Он ничуть не затруднялся вести серьёзный разговор и дела.

— Враг, если он один, он один! — лаконично ответила я и считала ответ исчерпывающим.