Пожирающие жизнь

Глава 7

Чем ближе мы приближались к лаборатории, тем громче становились звуки рыданий. Судя по всему, мой клиент нашёлся!

Как только дверь отворилась, и в неё зашёл лорд, рыдания прекратились, сменившись на тихие всхлипывания.

Я оглядела лабораторию, и по моей коже пробежали мурашки.

«Не экзорцизмом ли милорд промышляет?» — мелькнула мысль.

Посреди тесной подвальной комнаты стоял громоздкий каменный стол. Искусная работа, надо заметить, с причудливыми загогулинами и прочими декоративными элементами. На столе беспорядочно были разбросаны письмена, книги в твёрдых обложках, некоторые с вырванными и скомканными неподалёку страницами. Всё это было обильно покрыто травами, склянками и подозрительными жидкостями.

Аромат в лаборатории стоял совершенно «не вдыхаемый».

Каменный стол был ещё цветочками по сравнению с деревянными столами, обрамлявшими помещение. На них не осталось ничего целого — всё было раскурочено и скинуто на пол. Осколки стеклянных колб и вязкие субстанции смешались в одну массу.

Со столов стекала жидкость, создавая едва уловимый гул в комнате.

Среди этого обилия странностей я заметила сжавшегося в углу подопечного. Виктор — младший подошёл к нему и, как ни в чём не бывало, сел рядом. Вид у него при этом был крайне удручённый.

— Приберёшь здесь и можешь идти, — сказал лорд, проходя к своему столу.

Лорд сел за каменный стол и начал внимательно вчитываться в строки потёртой книги. Убирая всё это безобразие, я косилась то на подопечного, то на Виктора, то на злополучную корзину.

— Папа задумал что-то страшное! — испуганным голосом сказал мальчик.

Это я и без него уже знала. Отвар, который он хочет сварить, вызывает сильнейшее привыкание и меньше чем за неделю превращает человека в овощ.

Я снова посмотрела на Виктора и заметила, как по его щеке скатилась слезинка — прозрачнее воды. Затем взглянула на лорда, который, похоже, уже похоронил себя при жизни. К сожалению, не в прямом смысле. То, что он хочет сделать с собой, куда страшнее.

«Вот как отец и сын неосознанно причиняют друг другу убийственную боль. Боль, которая уничтожает душу…»

Я принялась махать шваброй ещё усерднее, направляясь к корзине. Раз, два — и всё содержимое корзины полетело в собранную грязь на полу.

— Ой! Милорд, — ахнула я, изображая роль нерадивой уборщицы.

На мой возглас он поднял взгляд, а когда увидел, что заветная корзина лежит на полу, а её содержимое благополучно утопает в грязи, вскочил и молниеносно оказался возле меня.

— Ох ты… — продолжить, видимо, воспитание не позволило.

— Простите, милорд! Я чуть-чуть, а оно — бац! — и на полу. Простите, простите! — включив искусство прикидываться дурочкой, я заискивающе смотрела на него.

Лорд шумно выдохнул, потёр уставшие глаза и, насколько мог спокойно, произнёс:

— Сейчас пойдёшь, возьмёшь деньги и вернёшь всё содержимое! Немедленно, — последнее слово он угрожающе процедил сквозь зубы.

— Конечно, милорд, сию секунду, милорд, будет сделано, милорд! — быстро-быстро закивала я, изображая напуганную.

Ага, шиш тебе с маслом, обильно смазанным! А не отраву.