Полёт Ангела

Глава 8 Пожар

Я сидела с Харкером за главным столом в Деметре. Этим утром нас было только двое. Басанти, которая обычно ела с нами, уже поела со своими новобранцами ранее этим утром, а теперь муштровала их, вдалбливая те навыки, которые буквально были вопросом жизни и смерти. Сорен всё ещё находился под наблюдением после инцидента с дезертирством. Все остальные, кто мог сидеть за этим столом, отсутствовали, находясь на той или иной миссии. Включая Неро.

Я скучала по нему, но его отсутствие — не единственная причина, по которой я была раздражена. Я устала. Большую часть прошлой ночи я провела в камере допроса, и полковник Файрсвифт выпытывал мельчайшие детали каждого поступка, который я совершила с момента вступления в Легион Ангелов. Я вообще не спала. И я всё ещё носила вчерашнюю одежду. Я пришла в столовую прямиком из комнаты допроса, так как мой голодный живот требовал еды.

— Полковник Файрсвифт устроил мне точно такой же допрос, — сказал мне Харкер. — Он тоже расспросил меня обо всём, что я когда-либо делал в Легионе.

— Ты пробыл в Легионе намного дольше меня, — заметила я. — Два столетия — это большой промежуток времени.

— К счастью, мои первые два столетия в Легионе были практически лишены событий. Пока примерно полтора года назад будущий Ангел Хаоса не примкнула к Легиону.

Моё новое прозвище быстро распространялось.

— То есть, полковник Файрсвифт пересматривает всё, что мы когда-либо совершили. Но зачем? — спросила я. — Что он ищет? Он правда думает, что нечто, случившееся так давно, будет иметь отношение к недавним инцидентам?

— Думаю, дело больше сводится к тому, чтобы допросить нас, нежели к действительному допросу, если ты понимаешь, о чем я.

— Недавние инциденты наконец-то дали полковнику Файрсвифту повод допросить ангелов и других ключевых солдат, — осознала я. — Он использует расследование как щит, чтобы суметь разнюхать наши секреты. Потому что теперь он получил власть сделать то, что ему раньше не удавалось.

— Подозреваю, что так, — сказал Харкер. — Файрсвифт как-то раз попытался провернуть подобное прежде, много лет назад, но Неро быстро обломал ему крылышки. Тогда у полковника Файрсвифта не было оправдания, но эти недавние инциденты дали ему необходимые основания. Когда солдаты Легиона начинают терять контроль над своим сознанием, Никс начинает беспокоиться. Боги начинают беспокоиться.

— Тогда нам жизненно необходимо добраться до сути этих инцидентов, — сказала я. — До истинной причины, а не до диких теорий заговоров. Честно говоря, после всего, через что прошли мы с Файрсвифтом, я думала, он оставит меня в покое хотя бы на месяц.

— Это не в его натуре.

— Ага, я знаю, — я вздохнула. — Полагаю, поделом мне за то, что я пытаюсь видеть в людях только лучшее.

— Продолжай видеть в людях лучшее, Леда. Если уж на то пошло, это делает тебя непригодной для работы Дознавателя.

Я фыркнула.

— Ага, им всегда приходится видеть худшее.

Двери открылись, и в столовую гордо вошла Ангел.

— Смотри, что притащила кошка, — хохотнул Харкер.

Ангел шествовала по проходу, таща мёртвую индейку.

— Это похоже на одну из диких индеек, которые бродят в садах вокруг офиса, — сказала я.

Хоть моя кошечка значительно выросла с тех пор, как она приехала в подарочной коробке два дня назад, индейка всё равно была крупнее неё. И всё же Ангел тащила её уверенно и грациозно, словно она была невестой, которая шла к алтарю, а позади неё струился длинный шлейф.

Несколько людей в столовой рассмеялись, когда Ангел потащила мёртвую индейку к главному столу. Некоторые даже сделали фото на телефон. Я была одной из них.

Харкер посмотрел на меня.

— Что ты делаешь?

— Я собираюсь послать Неро фотографию, чтобы он знал, что его подарок оценён по достоинству, — я добавила подпись к фотографии. — Боги, я обожаю эту кошечку. Она заставляет меня смеяться. Именно то, что мне нужно после прошлой ночи.

Губы Харкера изогнулись в лукавой улыбке.

— Постарайся, чтобы на заднем плане твоего снимка были видны перья, разлетевшиеся по всему полу. Неро будет в восторге.

— Я думала, ты должен подталкивать меня к хорошему поведению, а не поощрять мои выходки. Не подобает ангелу поощрять озорство.

— Ты права, — его голос прозвучал почти со вздохом.

Я сделала вторую фотографию, в этот раз запечатлев индюшачьи перья по всему полу.

— И ты тоже прав, — сказала я, отправив Неро две фотографии. — Тебе пришла идея отличного снимка. У тебя есть вкус в искусстве.

Ангел уселась у моих ног и принялась есть дикую индейку, которую она поймала. Как она умудрилась поймать птицу вдвое больше неё самой? Наверное, она, как и я, была тёмной лошадкой. Ну, кошечкой.

Я расправилась с первой тарелкой еды и принялась за второй. В этот раз доминирующей темой на моих тарелках с завтраком был десерт. В данный момент я не очень-то беспокоилась о том, чтобы подавать пример. После дерьмовой ночи я хотела сладостей, и побольше. Эй, даже ангелам надо заедать неприятности. Пожалуй, особенно ангелам.

— Ты ешь так, будто это твой последний приём пищи, — Харкер усмехнулся.

— Если полковник Файрсвифт своего добьётся, то это вполне может оказаться правдой, — я съела кусочек блинчика с черникой. — Я пропустила большую часть ужина и провела всю ночь без сна, застряв в комнате допросов. Мне понадобятся силы, когда полковник Файрсвифт зайдёт на второй раунд.

— Логично, — мрачно отозвался он. — Мне стоит поступить таким же образом, — он посмотрел на мою тарелку, заваленную десертами. — Ты будешь есть свой мраморный кекс?

— Да.

— Все пять кусков мраморного кекса? — уточнил он, потянувшись к моей тарелке.

— Все до последней крошечки, — я подняла вилку в угрожающем жесте, приготовившись проколоть ему руку, если он покусится на мой кекс.

Ангел под столом зашипела на него. Приятно знать, что она на моей стороне.

Харкер убрал руку.

— Тебе надо научиться делиться с друзьями.

Я наколола на вилку морковь, приготовленную на пару, и положила ему на тарелку.

— Не благодари, — с улыбкой сказала я.

Почему столовая подавала морковь на пару на завтрак — загадка. Наверное, потому что для здоровья полезно. Но сладости-то лучше. А лучшая часть во всём этом — то, что раз я теперь бессмертна и обладаю иммунитетом к большинству заболеваний, то такое количество сахара не могло меня убить.

Харкер хмуро посмотрел на морковку, которую я ему положила.

— Это не кекс.

— Это полезнее для здоровья, чем кекс.

— Леда, вот не тебе давать мне совету по здоровью, — он выразительно посмотрел на мою тарелку и гору сладостей на ней.

— Знаешь, ты всегда можешь сам взять себе мраморный кекс. Тебе необязательно красть мой.

— Мраморного кекса уже не осталось. Ты забрала его полностью.

Я пожала плечами.

— Ну, попроси поваров приготовить ещё. Им придётся тебя послушать. Ты же тут главный.

— Да, я тут главный, — он расправил плечи. — И я говорю тебе дать мне один из твоих кусков мраморного кекса.

— Нет, — я откусила от своего кекса.

— Почему нет?

— Потому что они все мои. И ты не главный надо мной или над моим кексом.

— Это мой кекс. Мое здание. Мой город. Моя территория. Всё в этом офисе моё, включая этот кекс, — его голос звучал сердито.

— Вот ведь чёртовы ангелы, вечно вы такие собственники, — сказала я, повышая голос. — Вы думаете, что всё, на что упал ваш взгляд, автоматически становится вашим. Вы болеете синдромом «Все Вокруг Моё».

— Жаль тебя разочаровывать, Леда, но ты тоже ангел. Ты страдаешь от того же синдрома.

Я выгнула брови.

— Тогда пытаться украсть мой кекс — это очень неразумный поступок, ты так не находишь?

Он зарычал.

— Очень страшно, — иронически отозвалась я.

— Не испытывай меня, Леда, — его ноздри гневно раздулись, а голос превратился в уничижительный шёпот, царапающий мои барабанные перепонки.

— Нет, это ты меня не испытывай, — парировала я.

Наши взгляды схлестнулись на несколько секунд. Затем он потянулся к моему кексу. Я вонзила вилку прямо в его руку.

Харкер посмотрел на вилку в своей руке, затем обратно на меня. Его глаза широко раскрылись от шока.

— Поверить не могу, что ты это сделала.

— А я поверить не могу, что ты пытался украсть мой кекс. Какого чёрта на тебя нашло, Харкер?

Прежде чем он успел ответить, по столовой рёвом прокатился крик:

— Она моя, а не твоя!

Я просканировала помещение, ища источник шума. Я тут же нашла их — два солдата мужского пола стояли по разные стороны длинного обеденного стола и сверлили друг друга гневными взглядами.

— Она никогда не была твоей! И никогда не будет!

Их взбудораженные взгляды метнулись к женщине-солдату, стоявшей с края стола и удивлённо наблюдавшей за ними обоими. Очевидно, она и была предметом их воздыханий, а также источником их конфликта.

— Она тебя не хочет. Ты недостаточно хорош для неё. Недостаточно силен.

— Давай посмотрим, кто тут недостаточно силен.

Два разъярённых солдата кинулись друг на друга, превратившись в дерущуюся, толкающуюся, перекатывающуюся и пинающуюся кучу на полу. Столы перевёртывались. Посуда билась. Еда разлеталась по всему полу.

А самое безумное — это то, что все остальные в столовой поощряли их. Аудиторию охватила жажда жестокости, и они рёвом требовали крови и зрелищ. Ярость как степной пожар распространялась по столовой, поглощая всех. От наблюдения они перешли к активному участию. Все они дрались как уличные бойцы, а не солдаты Легиона Ангелов.

Я перевела взгляд с этой варварской сцены на вилку, которую я только что вонзила в руку Харкера. Внезапно наш спор из-за кекса показался вполне обыденным.

— Думаю, демоническое проклятье опять нанесло удар, — я выдернула вилку из его руки. — И оно набирает обороты.