Понять. Поверить. Простить. (СИ)

Глава 15

Глава 15

Август 2008 года.

Эля внимательно оглядела свое отражение в зеркале. Юбка-карандаш, идеально сидящая на бедрах, и белая блуза, плотно застегнутая на все пуговицы. Строго, но со вкусом, должно подойти, подумала она. Сегодня ей предстояло прийти на собеседование в крупную юридическую фирму. Несколько недель назад Эля наконец-то получила диплом об окончании университета и теперь надеялась устроиться на постоянную работу. Собственно говоря, ей и переживать-то особо не нужно было, потому как там ее уже с полгода ожидали: повезло с преддипломной практикой и по распределению Эля попала в «Правовой партнер», где на нее обратили внимание и даже пригласили после окончания обучения устроиться на работу.

Рядом раздались маленькие неуклюжие детские шажочки, и Эля, обернувшись, с легкостью подхватила на руки дочку и прижала ее к себе.

— Анечка, мамочке нужно идти, отпусти ее, — раздался женский голос и в комнату вошла женщина лет семидесяти. Мария Николаевна была соседкой Эли и на сегодня она согласилась посидеть с маленькой Аней.

Эля поцеловала дочку и потрепала ее по волосам, таким же темным как и у ее отца. Анечка была копией Стаса — такие же черные глаза, такой же нос, только чуть вздернутый, как у нее самой, узкий подбородок.

— Нюсечка, мама скоро придет, — ласково проговорила Эля. — Слушайся бабушку Машу.

Мария Николаевна проводила Элю до двери и закрыла за ней.

"Ну, веселей — не робей," — подбодрила Эля саму себя и поехала в офис фирмы. Обычно дорога занимала минут двадцать, но сегодня как назло везде были одни пробки. Эля, привыкшая всегда приезжать заранее, и сегодня осталась верна себе и выехала на час раньше. Сидя в душном автобусе, она безразлично разглядывала скопившиеся в пробке машины, а мысли ее были совсем далеки от предстоящего собеседования. Почему-то именно сейчас на нее нахлынули воспоминания.

Июнь 2006 г.

После того, как я убежала из дома и вернулась к бабушке, мы стали думать, как же мне поступить дальше.

Идею принять предложение Макса я отмела сразу же. Не нужны мне жертвы с его стороны. К тому же мне даже представить было страшно, что Стас, будучи другом Максима, узнал бы о нашей свадьбе. Это было бы предательством с моей стороны.

Бабушка благоразумно предположила, что раз мать уже один раз насильно меня попыталась вернуть домой, то не побрезгует повторить свои попытки. К тому же было страшно за моего еще не родившегося малыша — я даже представить себе боялась, что еще она может придумать, чтобы избавиться от него. Поэтому я теперь лишний раз на улицу не старалась не выходить. Отец звонил несколько раз: спрашивал о моем самочувствии. Но я с ним не разговаривала.

Бабушка как-то подозрительно молчала и только ее ежедневные посещения соседки выдавали бурно развитую деятельность. Через несколько недель она положила передо мной паспорт и другие документы. Я непонимающе уставилась на нее.

— Это твоя новая жизнь. У соседки невестка работает в ЗАГСе, поэтому вот держи. Теперь ты Эвелина Викторовна Золотовицкая.

— Очуметь, — только и вырвалось у меня. Я рассматривала документы на новое имя. Теперь я другой человек. Теперь нет больше Эвелины Колчиной. И стало даже как-то страшно. Страшно перед новым неизвестным будущим.

Я все еще раздумывала, куда бы мне теперь податься, но и тут у бабушки уже было все заготовлено: она дала мне адрес квартиры.

— Туда поедешь, — сказала она мне, помогая собирать мои вещи. — Там живет моя одноклассница Никитина Мария Николаевна. Собственно живет-то она в соседней квартире, а эту ей купил сын для того, чтобы можно было ее сдавать и на эти деньги жить. Я с ней обо всем договорилась.

Как же мне тяжело было расставаться с ней — я не могла найти в себе силы разлепить свои объятия.

— Ну, будет тебе, — я почувствовала, как бабушка погладила мою голову. — Все будет хорошо. Только больше не плачь — негоже новую жизнь слезами начинать.

И я уехала в эту самую новую жизнь. Оставила все позади, хотя груз прошлого все еще оставался на моей душе, и я знала, что никуда он не денется. Но самое главное — я теперь получила надежду на будущее мое и моей маленькой крошки.

Я все-таки еще пыталась найти Стаса — еще до того, как Эля Колчина исчезла, я всячески пыталась найти о нем информацию — но все было тщетно. Потеряв всякую надежду, я обратилась за помощью к Максу. Я знаю, что с моей стороны это было чудовищно эгоистично и даже жестоко. Но я знала, что если мне кто-то и смог бы помочь, то это только он. Но, к сожалению, даже Макс не смог ничего узнать. Он только сказал, что Стас в срочном порядке уехал в Германию с отцом и больше не вернется. Иной информацией он не располагал.

Было очень тяжело видеть, что Макс еще на что-то надеется, хотя, конечно же он сам уже давно догадался, что я не приму его предложение. Но видимо он жил по принципу: «Надежда умирает последней». Прекрасно зная, что уж кто-кто, а Макс сумеет сохранить в тайне то, что ему доверишь, я буквально заставила его поклясться мне, что никому ничего о моей беременности не скажет.

Почему я так сделала — наверно потому, что к тому времени я уже потеряла всякую веру в любовь Стаса: мне было больно от того, что он так упорно игнорирует меня, больно от того, что мною так бесцеремонно поиграли и выбросили, не удостоив даже прощальных слов.

Итак, Эвелины Колчиной больше не было. Теперь вместо нее появилась Эвелина Золотовицкая. Я перевелась в другой институт, крутилась как могла — все для того, чтобы иметь возможность оплатить за проживание, а также прокормить себя и родившуюся чуть позже Анечку. Я денно и нощно переводила научные трактаты каких-то докторов, профессоров и кандидатов, которые мне присылали по интернету, переводила исковые заявления и другие документы. Это более-менее помогало выжить. Откуда я тогда черпала силы — до сих пор не могу понять. Видимо это инстинкт сохранения. Иногда, когда появлялась возможность, бабушка приезжала нас проведать, и всегда старалась что-нибудь привезти, несмотря на мои сильные протесты.

Мысли Эли постепенно вернулись к маленькой дочке, и Эля едва заметно улыбнулась.

Анечка — ее маленькое солнышко. Она оказалась настолько похожей на Стаса, что порой Эле казалось, что на нее смотрит не маленькая девочка, а ее отец. Сейчас малышке уже полтора годика, она научилась ходить — пусть еще неуверенно, неловко падая на маленькую попочку. И глядя на дочурку Эля всегда мысленно благодарила Стаса за это прекрасное маленькое создание, которое теперь наполняет весь смысл ее жизни, заставляет жить дальше.

Эля понимала, что где-то в глубине души она все еще верила Стасу, любила его. Но ей нужно было жить дальше, нужно было обеспечивать будущее ИХ ребенку. И потому старалась загнать поглубже все свои эмоции, кроме ОГРОМНОЙ любви к дочери — да, в отличие от своей никудышной матери, Эля готова была подарить все свои чувства своей малышке.

***

Эля слабо помотала головой — давненько она так не задумывалась о прошедших событиях. Наверно все потому, что сейчас она также стоит на пороге новой жизни. Если сегодня все получится и ее возьмут работать в компанию, то их с Анечкой жизнь поменяется. К сожалению, всецело уделять внимание дочери Эля больше не сможет и придется нанять няню до тех пор, пока Анютка не сможет ходить в садик. Но приходится чем-то жертвовать ради их же собственного благополучия.

Войдя в просторный холл юридической компании «Правовой партнер», она сделала несколько глубоких вздохов, чтобы немного успокоиться, и направилась к секретарю.

— Добрый день, меня зовут Эвелина Золотовицкая, — представилась она. — Я на собеседование.

Девушка приветливо улыбнулась.

— Добрый день. Вас уже ожидают. Олег Александрович тоже сейчас подойдет. Вы пока присядьте, — девушка указала на большой диван, — вас вызовут.

Эля поблагодарила ее и присела.

Вскоре в приемную вошел высокий мужчина. На вид ему было не больше тридцати лет. Он был одет в дорогой черный костюм с белой рубашкой — типичный дресс-код для юристов, работающих в больших компаниях. Эля мысленно похвалила себя за свою предусмотрительность по поводу выбранной одежды.

— Эвелина, — улыбнулся мужчина, увидя ее. — Здравствуй. Ну как, волнуешься?

— Да, есть немного.

— Расслабься, тебя здесь все знают, да и ты уже успела со всем ознакомиться.

Он повернулся к секретарю и, кивком головы указав на дверь начальника компании, спросил:

— У себя?

— Да, проходите.

Эля последовала за Олегом Александровичем в кабинет к руководителю компании. Собеседование заняла не больше десяти минут: Герман Маркович — генеральный директор "Правового партнера" — немного пробежался по ее резюме, поспрашивал о том, как проходила ее преддипломная практика в их компании, посмотрел ее диплом (красный, между прочим!), обсудил ее будущие обязанности и размер зарплаты — и обратился к Олегу Александровичу:

— Олег, раз уж Эвелина проходила практику именно у тебя, то будет лучше, если и работать она станет непосредственно под твоим руководством. Скажи кадровикам, чтобы оформили распоряжение.

Эвелина последовала за Олегом Александровичем в его кабинет. Там он дал ей заполнить необходимые документы.

— Когда тебе будет удобно выйти? — спросил он.

— Через три дня, — ответила Эля, прикинув в уме, что за это время она вполне сможет найти няню для Анютки.

— Ну и отлично, — одобрительно кивнул ее начальник.

Когда Эля проходила практику в "Правовом партнере", ее как стажера прикрепили к Русецому Олегу Александровичу — заместителю гендиректора компании. Она тогда отметила про себя, что Олег Александрович с первых же минут знакомства располагает к себе. Он был открытым в общении, очень обходительным и не обделен чувством юмора. В силу ее возраста он всегда обращался к ней на "Ты", не выходя, однако, за рамки вежливого делового общения. Он терпеливо объяснял Эле суть работы компании, ее обязанности как стажера, отвечал на все ее вопросы и помогал заглаживать ее недочеты. За проведенные пять месяцев практики в компании к Эле стали относиться как к полноправному сотруднику. Русецкий, подписывая документы об окончании ее практики для университета, сам заговорил о ее последующем трудоустройстве именно в их компании.

Эля ни минуты не раздумывала, давая свое согласие: во-первых, эта работа полностью соответствовала ее специальности (компания занималась в том числе и иностранным правом, поэтому ее знание английского и итальянского явно пригодятся), во-вторых, располагалась не далеко от дома, а в-третьих, что было немаловажно, уровень заработка даже на начальном этапе вполне позволял им с Анютой жить, а не выживать.

Эля решила, что такое событие нужно немного отпраздновать. Она забежала в магазин и купила бутылку хорошего вина, торт и необходимые продукты. Девушка пригласила к себе на ужин Марию Николаевну — к сожалению, теперь пожилая соседка была единственным близким ей человеком, который всегда мог порадоваться ее удачам, а также посочувствовать и помочь. Бабушка, конечно же, тоже иногда приезжала навестить их, но это было крайне редко из-за опасения, что Элина семья сможет ее найти. Эля даже не могла позвонить бабушке домой, чтобы поделиться радостью, так как знала наверняка, что отец установил прослушку бабушкиного телефона.

— Какая же ты умничка, — радовалась Мария Николаевна. — Все у тебя будет хорошо. А по поводу Анечки ты что решила?

— Завтра буду няню искать: пока так, а потом уже и в садик пойдем, да моя хорошая? — Эля сладко улыбнулась дочке, сидящей у нее на коленях, и нежно поцеловала ее в темные волосы.

— Давай лучше я с ней буду сидеть, чего тебе деньги-то тратить на чужого человека.

— Да что вы, Мария Николаевна, я так не могу. К тому же где вам с моей попрыгуньей справиться? — смущенно возразила Эля. — Я найму няню…

— Послушай меня, дочка, давай я сама с ней посижу. Ты не переживай, сил у меня хватит, да и не в тягость мне совсем. Хоть какая-то работа будет. Вовка мой тоже своих внуков привезет на выходные — детишкам-то веселее вместе играть будет. А так еще и к чужому человеку привыкать не придется детке. И даже не думай. — И пригрозив шутливо пальцем, добавила. — А то бабушке позвоню.

— Хорошо, — сдалась Эля. — Но если будет тяжело или что-то не так…

— Тогда я сама тебе все сразу скажу…

Вечером, когда малышка уже крепко спала в своей кроватке, Эля все еще не могла заснуть. Завтра у нее будет свободный день и она обязательно должна посвятить его Анютке. На душе остервенело скреблись кошки — так тяжело было оставлять ребенка без своего внимания и ласки, но, возможно, потом дочка поймет ее и оценит этот поступок.

Эля по привычке уселась на подоконник и стала смотреть на ночной город. Былое прекрасное настроение по поводу удачного трудоустройства ушло, но смену ему появилась грусть. Как жаль, что не с кем разделить этот момент радости. Именно сейчас Эля по-настоящему ощутила себя одинокой. Она всегда старалась быть сильной, не давала волю чувствам (исключение она сделала только для ОГРОМНОЙ ЛЮБВИ к Анечке), все ее решения были взвешенными. Но кто бы знал, как же тяжело быть одной, как же хотелось, чтобы рядом был кто-то, кто всегда сможет ее поддержать и утешить, дать дельный совет или просто порадоваться вместе с ней. Как же хотелось, чтобы рядом была РОДСТВЕННАЯ ДУША.

В который раз мысли вернулись к Стасу, к тому времени, когда они еще были так счастливы вместе. Но огромным усилием Эля отогнала от себя эти воспоминания. К чему теперь ворошить прошлое и мучить себя.

Через два дня у нее начнется новый этап в жизни, и Эля была решительно настроена сделать все возможное, чтобы ее дочь была счастлива.